Письмо из прошлого

Часть 1. Глава 12

Шум лопастей вертолёта я услышал на полпути второй ходки. Я просто сбрасывал всё на краю поляны и бежал обратно со всех ног. Но, разумеется, не успел.

Пилоты посадили вертолёт в том же месте, где и в первый раз. И так же как и в первый раз не спешили выходить из кабины. Я ни капли не сомневался, что бесплатно помогать загружать чужое барахло они не станут.

Потому решил взять инициативу в свои руки. Сбросив рюкзаки на краю поляны, я решительно зашагал к вертолёту, не забыв, конечно, до этого упрятать в рюкзак любимую шляпу. А то ещё опять унесёт…

— Что такое? Почему так долго? — дверь отъехала, и мне навстречу вылетел недовольный голос.

— Потому что я не тяговое животное! — грубо ответил я. — Я один, а вещей много. Вылезайте и помогите.

— Нам за это не…

— Да пошёл ты в задницу! — с этими двумя я был знаком поверхностно, но прекрасно осведомлён, что они из себя представляют. И не собирался строить из себя лапочку. — По контракту срок тура уже истёк. Теоретически, я могу уйти прямо сейчас. Плевал я на их вещи! Я тащу это всё на своём горбу по доброте душевной, а не за деньги. А вы-то здесь как раз ради бабла. Вылезайте и помогите!

Толстозадый попытался возражать. И поругался бы со мной куда сильнее, если бы пикировка продолжилась. Но более молодой пилот плюнул, выбрался из кабины и пошёл за мной в лагерь.

— А ты пока перетащи те вещи, что я оставил у края поляны, — презрительно бросил я первому пилоту. — Твоему дряблому торсу не повредит.

Я вёл себя именно так, потому что не опасался последствий. Этот шипящий гусь только гонор способен демонстрировать. А как подходит время демонстрировать смелость — тут он последний.

С более отзывчивым пилотом мы уложились в одну ходку. Бедолага кряхтел, конечно, устал неслабо, даже бурчал себе под нос, что «ФЛБ-банк» не за это им премиальные обещал. Но всё же помог мне и намного сократил время доставки.

Толстозадый вещи всё же погрузил.

Без всякого комфорта я разместился в вертолёте. Когда пилоты добавили оборотов, я надел наушники, спасаясь от шума, и спросил, когда мы взлетели.

— Что там с моими бывшими клиентами? Куда доставили?

Пилоты заложили вираж и мне пришлось вцепиться в ручку.

— С аэродрома «скорая» забрала троих, — ответил мне тот, что помоложе. Старший дулся и не желал разговаривать. — Командирская сучка…

— Ведьма! — успел вставить старший.

— …из ума выжила. Врачам угрожала, уезжать не хотела. Просила лишь обезболивающее вколоть. Но ей вкололи успокоительное и увезли.

— Буянила что ли?

— Хотела тебя дождаться, Каледин. Уж не знаю почему.

— Я неотразим, — фыркнул я.

— Не мне судить, — вполне серьёзно сказал пилот. — В общем, троих увезли в больницу, девчонке вызвали такси и отправили в гостиницу, а четверо остались на аэродроме. Высокий такой сказал, что тебя дождутся. Им есть что с тобой обсудить.

— Ну, посмотрим, — я совершенно не испугался. Там только Котт способен составить мне конкуренцию. Илья, хоть выглядел как спортсмен-профессионал, был не похож на того, кто одобряет насилие. Неконфликтный он мужик, неспособный подло напасть первым.

Разговор прервался. Некоторое время мы молча летели, а я размышлял над последовательностью дальнейших действий.

Примерно через десять минут я заметил, что мигает огонёк спутникового телефона. Самого звонка я не слышал из-за наушников.

— Да!? — заорал я, стараясь перекричать шум.

— Алексей, ты? — Круглова хоть и говорила вяло, её голос я узнал.

— Конечно, я. Кто же ещё?

— В пути уже что ли?

— Я-то в пути. А вы почему разговариваете? Разве вас не положили на операционный стол и не оприходовали как следует?

— Только с операции. Попросила дать возможность сделать звонок, — её голос слегка смягчился. Всё же к моему нескончаемому потоку иронии и сарказма она всегда относилась положительно. — У вас всё в порядке? Всё на месте? И там, и тут?

— Всё на месте, — я прекрасно понял, что она имеет в виду. — Везу ваше барахло.

— Тебя встретят, — сказала она, а затем добавила неопределённо. — Пообщаешься с ребятами. А завтра утром я жду тебя в больнице. Навестишь меня. Тут и поговорим. Понятно?

Блин, вот могла же сказать не «понятно», а «хорошо». А то сама едва оклемалась, но всё равно пытается командовать, видимо запамятовав, что я не один из её подчинённых.

— Конечно, — ответил я. — Вы же мне деньги должны.

— Именно. Потому не заставляй меня ждать… Всё, до завтра. Ребята встретят.

К Марии Кругловой я не испытывал особой неприязни. Баба как баба, в принципе. Но её поведение с человеческими существами под названием «хомо сапиенс», её привыкшая повелевать натура, да и разочаровывающая связь с Ильёй Черкасовым, давно отбили у меня желание иметь с ней дело. По любому поводу, кстати. Даже по сексуальному. Предложи она сейчас, я бы отказался.

Но ради денег всё же придётся потерпеть. Я получил немалый аванс и вполне могу рассчитывать на остальное. А если козырь в моём носке окажется весьма существенным, я буду готов выслушать и более заманчивые предложения.

Вертолёт пошёл на посадку. С высоты прочёсывая взглядом аэродром, я быстро обнаружил встречающих. И едва колёса шасси коснулись бетонных плит, «встречающие» устремились к вертолёту.

Дружелюбной встречи не получилось; все четверо — даже пацаны — вели себя отчуждённо. Молчаливо помахали мне ручками, когда дверь открылась, и принялись выгружать своё барахло.

Мне стало грустно. Совершенно очевидно, что парням промыли мозги на предмет секретности. Хотя, я уверен, задай я пару наводящих вопросов, по крайней мере Марат мне бы обязательно ответил. А если бы я показал, что имею, кинулся бы целовать.

— Ну как там? — неопределённо спросил я.

— Всё в порядке. Жить будет, — мне ответил именно Захар. — Отойдём?

Предложение было весьма неожиданным, надо признать.

— Да, конечно, — я спрыгнул, достал из общей кучи собственный рюкзак и последовал за ним.

Захар Котт отвёл меня в сторону на десяток метров и дождался, когда лопасти винта окончательно остановятся.

— Завтра Мария Александровна ждёт тебя в городской больнице.

— Она уже позвонила. Я в курсе.

— Так же она попросила ещё кое о чём… Дай-ка осмотреть рюкзак.

— Чего-чего?

Я, конечно, удивился. Но не до состояния отпавшей челюсти. Круглова ведь не дура. Я никогда её таковой не считал. И, в принципе, был готов к сюрпризам.

Только сейчас важно не переиграть. Посопротивляться, притворившись обалдевшим. Но не перегнуть палку.

— Того-того, — передразнил меня Захар. Даже нахмурился. Он смотрел на меня так, словно терпел во время похода лишь из-за необходимости иметь живого, работоспособного проводника. А сейчас готов отбросить все условности и показать ху из ху. — Покажи рюкзак. Может, ты умыкнул что.

— А если не покажу? То что?

— То то, — говорил он неопределённо и весьма лаконично. Но смысл его слов был очевиден.

Сдаваться просто так я не хотел. Мы играли в гляделки несколько секунд. Ни он взгляда не отвёл, ни я. А в мужском мире открытый взгляд в глаза считается проявлением агрессии. И если затянуть, скорее рано, чем поздно, визави задаст тебе вполне резонный вопрос: «Ты чё? Попутал?».

— Да и ладно, — пожал я плечами, признавая поражение в состязании по гляделкам. — Смотри. Нет там ничего вашего.

Захар Котт дёрнул на себя мой рюкзак и принялся довольно-таки тщательно исследовать. Внутри порылся, в кармашки заглянул, аптечку открыл. Что он хотел обнаружить, я не совсем понимал. Но всё же отдавал себе должное за предусмотрительность; если бы он обнаружил то, что я сейчас скрывал в носке и во внутреннем кармане ветровки, друзьями расстаться нам бы вряд ли удалось.

Не найдя ничего интересного, он протянул мне рюкзак. Осмотрел, поморщившись, и задал вопрос:

— А на себе ничего не носишь?

— Ношу, — я ответил очень быстро. — Всё, что на мне, ношу я.

— Надо бы убедиться, — развёл руками он.

— Ну так попробуй. Подойди и попробуй обыскать.

Играл я весьма рискованно. Ведь он вполне мог решиться попробовать. Габариты позволяли.

Но и я отступать уже не планировал. Сама по себе просьба позволить обшманать рюкзак тянула на жёлтую карточку. А позволить облапать самого себя — это однозначная красная карточка. Такого я не позволю никому. Пусть даже кто-то посчитает, что он на это способен. Мне по силам, по способностям доказать каждому, насколько они ошибаются.

Наши взгляды опять столкнулись. И в этот раз молчаливое противостояние длилось намного дольше, чем приемлемо. После такого обмена взглядами обычно начинается обмен ударами.

Но, наверное, Захар помнил слова, которыми мы обменялись в начале нашего знакомства. Тогда он выяснил, что я служил. И даже уточнил где. И понял, что эту стену нахрапом не взять.

— Свободен, — он кивнул в сторону решётчатого забора, так и не сделав попытку пройтись по моей фигуре. — Завтра утром я за тобой заеду.

Я повёл себя благоразумно и не стал оставлять за собой последнее колкое слово. Я поднял с бетонной плиты рюкзак, закинул на плечо и, не отводя взгляда от этого ненормального ублюдка, зашагал в сторону выхода. Шестое чувство подсказывало мне, что это далеко не последняя наша встреча. Что нам ещё предстоит узнать друг друга получше.

Вернувшись домой на такси, я делал несколько дел одновременно: разграблял холодильник, разбирал рюкзак и совершил несколько звонков. Девчонки мои немного переживали, ведь несколько дней не могли дозвониться, и сообщили, что следующая группа туристов готова к вылету в Брянск. Ждёт подтверждения заказа.

Я устал, как собака, но давать слабину не имел права. Сезон же. Потому всё подтвердил, напустил в ванну горячей воды и, разомлевший, едва не уснул. Соответственно, едва не утонул. Выбрался из ванны и рухнул на широкую кровать в чём мать родила.

Звонок в дверь грубо вырвал меня из сна. Я долго не мог врубиться, звонят в дверь во сне или наяву, ведь мне казалось, что глаза я закрыл секунду назад.

Звонок продолжал трезвонить. Я выкарабкался из кровати, только сейчас натянул труселя и, зевая, открыл дверь.

Мой «добрый» знакомый Захар Котт смотрел на меня как рыбак на наживку.

— Уже ноль-девять ноль-ноль, как ты любишь говорить, — сказал он. — Дрых всё ещё что ли?

— Утомили вы меня за неделю. Потерял и в весе, и в количестве нервных клеток. В чём дело?

— Мария Александровна тебя ждёт.

— С утра на ногах?

— С утра на кровати. Вытяжку не поставили, сказали и так заживёт. Но закатали в гипс и прописали постельный режим.

— Есть время принять душ и выпить кофе? — опять зевнул я.

— Не думаю, — усмехнулся Захар. — Если ты ещё не разобрался, такое качество, как терпение, ей несвойственно.

Захар никогда не отличался красноречием, но в этот раз всё объяснил доходчиво. Поэтому я успел лишь зубы почистить, перед рукомойником размышляя, как стоит себя вести. И решил, что буду играть от обороны. Не пойду сразу в атаку, размахивая жетоном погибшего солдата. А попробую наладить с Кругловой контакт, попрошу поделиться информацией. Если у нас получится откровенный, доверительный диалог, я пойду навстречу. А если она продолжит играть роль Снежной Королевы, боюсь, общего языка нам не найти.

Захар вёл себя более дружелюбно, чем вчера. И на машине (или арендованной, или собственной) доставил меня в больницу.

Я надел бахилы, поднялся на второй этаж и зашёл в отдельную палату, которую в брянской больнице выделили для платёжеспособного клиента.

Вениамин Артамонов скромно сидел на стульчике в углу, а Мария Круглова лежала на просторной кровати и торопливо листала на экране смартфона.

— День добрый, — поздоровался я. — Как самочувствие?

Артамонов поднялся, бросил на меня недовольный взгляд и просто вышел из палаты.

— Эй, ау! Элементарной вежливости не обучены? — я реально удивился.

— Прикрой дверь, Алексей, — попросила Круглова.

— А что с ним? — я закрыл дверь.

— Ничего. Он всегда такой… Да Бог с ним, — отмахнулась она. — Вернёмся к нашим баранам. Значит так, Алексей Петрович Каледин. Контракт, заключённый обеими сторонами, считаю выполненным. Ты отработал оговоренную ранее сумму, — она постучала пальцами по экрану смартфона. — Так же, как я обещала, тебе положен бонус. Ты всё выполнил, как я и просила. Без самодеятельности. Так же?

— Естественно, — я и глазом не моргнул.

— Отлично. Думаю, двадцати тысяч бонусом за причинённые неудобства будет предостаточно. Сумму я прямо сейчас отправляю на банковский счёт твоей туристической фирмы. Проверяй.

Мой рабочий телефон запикал. Я вынул его из кармана, провёл нехитрые действия и убедился, что деньги на месте. Все, что она обещала.

— На месте, — подтвердил я.

— А теперь самое главное, — лёгкая симпатия из тона исчезла, лицо стало более суровым. Истинно «кругловским». — В твоих услугах больше нет нужды. Твоя память должна исключить события, происходившие в течение предыдущих семи дней. А пункт о неразглашении надёжно свяжет твой рот. Ни с кем. Ни о ком. Никогда. Понятно?

— Хм, — мне удалось лишь хмыкнуть, прежде чем она продолжила.

— Ты должен стать похож на ту самую обезьянку, которая ничего не видела, ничего не слышала и никому ничего не скажет.

Теперь её тон мне не нравился совершенно. Но ещё больше не нравились слова, которые она произносила. Я ведь всё же не мальчик. И совсем не обезьянка.

— А не совершаете ли вы ошибку, мадемуазель? — на моих скулах заиграли желваки. — Я ведь не слепой. Хрустальная версия о корпоративном туризме разбилась на первых километрах путешествия. Вы были совсем непохожи на группу людей, между которыми есть что-то общее. Я практически сразу вас раскусил. Потому не постесняюсь спросить в лоб: какова истинная цель вашего похода? Что именно вы хотели найти? Подумайте. Возможно, если бы вы всё рассказали, я бы смог помочь.

— О-хо-хо, — Круглова не удержалась от смешка, а затем поморщилась от боли, когда кровать затряслась, а следовательно затряслась и нога в гипсе. — Дорогой мой, думаю, тебе не стоит об этом переживать. У нас хватает способных ребят. Уверена, теперь мы справимся своими силами.

После этих слов я окончательно уверился, что они нашли именно то, что искали. Горящие глаза Марата, поведение Кругловой на месте раскопок и настойчивое напоминание про пункт о неразглашении доказывали, что они охотились за телами этих немцев. И обязательно туда вернутся, чтобы продолжить копать. То есть, как я и предполагал, это ещё не конец. Они думают, что там есть что-то ещё. А значит, жетон, подтверждающий личность солдата, и лопатка — имеют куда больше значения, чем я считал. Возможно, именно за ними они охотились. Кто знает.

— Послушайте, ну вы же дилетанты. Люди без опыта. Ну куда вам опять соваться в лес?

— Диковатая ты деревенщина, — без обиняков сказала Круглова. — Ты даже не представляешь, кто я такая. И не подозреваешь, на что способны люди, стоящие за мной… Поэтому ещё раз вежливо тебя благодарю за всё, что ты для нас сделал. И скажу максимально прямолинейно: мавр сделал своё дело, мавр может уходить. Будь любезен, так и поступи.

Разговор шёл не так, как я бы хотел. Нет, я не мечтал, что она будет меня умолять оказать посильную помощь. Но ожидал просьб о содействии. Или, возможно, предложения войти в состав команды в качестве играющего тренера.

Но Круглова решила меня исключить окончательно и бесповоротно. Она не сомневалась, что у неё всё под контролем. Что она нашла, что искала. Надо лишь докопать.

Я разочарованно почесал макушку, опять сверился с циферками в смартфоне, убедившись, что мне заплатили с лихвой, и именно тогда принял решение выждать. Я не сомневался, что обладаю весьма важным козырем. Возможно даже, козырным тузом. И если я сейчас Кругловой намекну, будет только хуже. Возможно, Захар Котт попытается меня не выпустить из больницы. А возможно, она сама вскочит с кровати и запустит стоявшим у тумбочки костылём. Гораздо правильнее будет потерпеть.

— Ну, что ж, Мария Александровна, — я вновь натянул личину простачка. — Раз так — то так. Желаю вам выздоровления, успехов во всех начинаниях и большого счастья в личной жизни. А то, как бы, пора уже… Всего хорошего.

Последнее пожелание Круглова не оценила, ведь иголка под ноготь была весьма тонкая и не менее точная. Но решила не комментировать. Она лишь одарила меня недовольным взглядом, перед тем как я захлопнул за собой дверь.

Ну а я, рассуждая с самим собой, окончательно убедился в правильности принятого решения. Время лечит, как говорится. Даже дураков. Я, в принципе, неплохо замёл следы. И если «дураки» вернутся с металлоискателями на места былого позора, им понадобится время, чтобы обнаружить то, что я постарался утаить. Но даже если обнаружат кости, находка особой пользы не принесёт, ведь доказательства принадлежности костей у меня. Тогда только МП-40 и немецкая каска укажут, куда ведут все дороги. И когда Круглова вновь придёт ко мне, уже я буду ставить условия. А значит, как следует поторгуюсь.

КОНЕЦ 1-й ЧАСТИ