Письмо из прошлого

Часть 2. Глава 3

Просыпался я тяжело. Чувствовал сухость во рту, голова побаливала. Явные признаки алкогольной интоксикации.

Повернувшись на бок, я открыл глаза и увидел, что постель превратилась в синоним слова «беспорядок». Но это были мелочи. Удивило меня то, что проснулся я в одиночестве.

Я принял сидячее положение, прислушался и услышал лишь тишину.

— Нелли, ты в ванной? — крикнул я.

Мне никто не ответил. Поэтому пришлось сползти с кровати, присвистнуть, оценив, что обе стрелки на циферблате приближались к двенадцати, и с облегчением посетить кабинку, располагавшуюся рядом с ванной.

— Нелли, ты тут?

В ванной никого не оказалось, когда я туда заглянул. Как и на кухне. Как и на балконе. Как и в зале.

Ничего не понимая, я приземлился на диван. На мгновение меня посетила мысль, что вчерашний день мне приснился. Но затем на столике я заметил рюмки и полупустую бутылку коньяка. Всё лежало там, где мы и оставили.

Мысли путались. Я не мог понять, что происходит. Затем резко встал и направился к входной двери. Мелькнувшие подозрения подтвердились — дверь была закрыта лишь на нижний замок, захлопнута попросту. А я точно помнил, что вчера, вернувшись домой, закрыл на оба замка — и на нижний, и на верхний.

Я повернул ручку и резко распахнул дверь. Лестничная площадка была пуста. Никто не сидел под дверью, никто не причитал, что по пьяни совершил ошибку.

Я вернулся в квартиру, опустил зад на пуфик в коридоре и нахмурился. Я категорически ничего не понимал.

Походу, дама упорхнула по-английски. Смысла в таком поступке я не видел ровным счётом никакого. Она же сама вчера меня просила о помощи. Сама же плакалась, надеясь на содействие. И я даже был готов помочь, как сам помню. Реально я предполагал, что сегодня мы обсудим варианты нахождения в московском стогу сена иголки по имени Вениамин Артамонов. Я был уверен, что она хочет того же.

Но она ушла.

Озарённый внезапным предположением, я метнулся в зал и нырнул в закрома. Но сейф был закрыт по-правильному. Я ввёл код, отворил, и убедился, что всё на месте; и деньги, и документы, и патроны к карабину, и даже жетон Конрада Риттера, который я упрятал обратно в сейф, перед тем как лечь спать. То есть у меня ничего не умыкнули.

Мадемуазель, конечно, оказалась со странностями. И это я не только о сексуальных предпочтениях говорю. А ещё о неординарной внешности и непредсказуемом поведении. Ладно, можно сделать скидку на моральное состояние после случившегося с сестрой. Но чтобы настолько… Это, как по мне, перебор.

С минуту я сидел на месте. Похмельный мозг пытался переварить случившееся. А затем подсказал направление.

Я взял с тумбочки смартфон, но тут же вспомнил, что номера Нелли у меня нет. Но не растерялся, вытащил из кармана ветровки верную «нокиу 3310», где были вбиты номера только самых проверенных людей, и позвонил по знакомому номеру.

— Светок, привет, — вежливо поздоровался я с администраторшей из отеля «Мегаполис». — Я по делу.

— Привет. Я пока свободна. Слушаю.

— Даму я ищу одну, — покряхтел я. И услышал лёгкий смешок в ответ. — Она сообщила, что вчера в вашей гостинице заселилась. Приметная такая дама. Блондинка, в чёрном ходила. Волосы на манер афрокосичек закручены. Нелли зовут. Нелли Круглова. Отыщешь? Подсобишь?

— Приметная, ты прав, — Света продолжала хихикать в трубку. — Имени я её не знаю, но видела вчера. И видела сегодня — твоя пассия выписалась ещё до девяти утра. Ничего не сказала, расплатилась и уехала. А что?

Слов у меня не было. Я вообще перестал что-либо понимать. Какого хрена происходит?

— Светок, если вдруг появится, набери меня, пожалуйста. Надо разобраться…

— Хорошо, если узнаю, позвоню. С тебя причитается.

— Конечно, — я отключился и отложил телефон.

Поведение дамы нанесло серьёзный удар по моей уверенности в себе. Я, вроде бы, вчера вёл себя как джентльмен, а не как долбодятел. Неужели я был настолько плох в постели, что она в панике сбежала? Или что? Вчера умоляла помочь, я сегодня убегает быстрее Золушки. В чём мой косяк?

Как зомби я ходил по квартире и убирал вчерашний бардак. Всё подмёл и вымыл, засунул в стиральную машинку простыню и одеяло, расстелил новое бельё и убрал со стола. Слишком тяжёлый физический для текущего моего состояния немного отрезвил. Я выпил «анальгин», залез в ванну и устроил себе контрастный душ.

И чем больше я приходил в себя, тем меньше понимал логику произошедшего.

Окончательно протрезвев после душа, я вылез из ванны и сварил себе крепкий кофе. Подумал над порядком действий и решил направиться в офис. Оделся по-летнему, захватил ключи от машины и направился к входной двери.

Но едва я схватился за ручку, раздался звонок. Через мозг со скоростью света пролетела мысль, что вернулась Нелли. Что выписалась из гостиницы, захватила личные вещи, купила по дороге кофе с булочками и теперь стоит у порога.

Я рванул дверь на себя. Но увидел совсем не то, что ожидал.

— Картина Репина «Не ждали», — засмеялся Марат Черкасов. — Ты бы видел свои глаза, Алексей. Блюдца, а не глаза!

Но мне было не до смеха. На пороге стояли трое: невысокий Марат Черкасов, ещё более невысокий Евгений Тушинский, и совсем «дюймовочка» Ксения Селиванова. Все трое топтались на лестничной площадке, припарковав у ног сумки и рюкзаки с вещами.

— Что за чёрт, — искренне удивился я. Затем в очередной раз вышел на площадку осмотреться. А то ещё окажется, что меня снимают для передачи «Скрытая камера». — Что происходит? Что вы здесь делаете?

Марат выглядел немного смущённым, но улыбался. Женя с высоты своих ста шестидесяти пяти смотрел с опаской. А Ксения впервые за всё время смотрела без страха. Такого уверенного взгляда в её исполнении я ещё не видел.

— Мы по делу, — в роли переговорщика, видимо, собирался выступать именно Марат.

— Вы как здесь оказались вообще? И почему втроём?

— В офисе нам дали твой адрес, командир. Твои работницы меня знали. Я с ними общался онлайн, когда интересовался условиями в первый раз… А почему мы здесь, и почему втроём, рассказать смогу, только если пригласишь.

— Ну, здрасте, раз так, — поморщился я. Затем отступил в коридор и пригласил неожиданных гостей. — Что хотели-то?

Женя и Марат обменялись взглядами.

— Командир, мы хотим кое-что рассказать. И кое-что обсудить.

— Что, без меня найти не можете то, за чем ходили? — ехидно усмехнулся я.

— Не только мы не можем, — в лоб ответил Марат.

— В каком смысле?

— Выслушаешь нас? — Марат неловко посмотрел по сторонам, как бы намекая, что узкий коридор двухкомнатной квартиры не самое лучшее место для доверительного разговора.

— Я вас не видел почти две недели, и тут вы топчитесь возле моего порога, — хмыкнул я. — Конечно я вас выслушаю. Проходите. Вещи оставьте в коридоре, — я провёл всю троицу в зал и усадил на диван. — Могу предложить кофе или яблочный сок из холодильника…

— Сок, пожалуйста, — Ксюша опередила парней. — Жара несусветная.

— Угу. Сок было бы неплохо.

С кухни я принёс тетрапак и три чистых стакана. И поставил на стол.

— Ну-с, милостивые господа. Я слушаю.

Марат открыл упаковку, налил каждому сок и доверительно уставился на меня. Так, будто я его самый старый и самый надёжный друг.

— Командир, сначала тебе надо услышать предисловие. Оно весьма важно в данной ситуации.

— Я весь внимание.

— В общем, — прежде чем приступить, Марат вновь обменялся взглядами с Женей. И получил подтверждение в виде лёгкого кивка. — С Жекой мы знаем друг друга с первого курса университета. Познакомились на историческом факультете. И вместе увлеклись — как сейчас говорят — чёрным копательством. Загорелись самой идеей. Мониторили информацию, на «ютубе» обучающие видео смотрели, и даже вместе приобрели наши первые, на то время самые дешёвые, металлоискатели. Но и понеслось-завертелось. То туда нас занесёт, то сюда. В зависимости от того, какие всплывали новости в тех кругах, где мы общались. То на копку ездили, то по лесам и болотам лазили…

— Так значит вы двое — никакие не работники банка? — мой рот скривился в усмешке. В принципе, я это и так подозревал.

— Нет, никогда в банке не работали, — подтвердил Марат.

— Ну-ну… И что же? Настиг вас успешный успех на основном поприще? — с иронией задал вопрос я. Про этого брата — «чёрных копателей» — я был наслышан. По нашим лесам они тоже, бывало, шастали. Возле деревень крутились. Искали заброшенные дома и старые, дореволюционные карты. Но со мной эти господа редко пересекались.

— Такой себе успех, — поморщился Марат.

— Да ладно, говори честно, — вмешался Женя. — Больше половины вылазок не окупались. Что-то удавалось находить, но по мелочи. Монеты серебряные и медные, в основном.

— Ну, или награды копаные. Советские чаще… Дело не в этом. Дело в том, что энтузиазм нас не покидал, несмотря ни на что. А в апреле этого года, когда только-только подсохла земля, мы с Женей решили наведаться в леса южнее Бобруйска.

— В Белоруссию попёрлись? Зачем?

— Во время войны в тех местах тоже ад творился, как ты ранее выражался, командир, — подмигнул Марат. — Мы решили попытать счастье. Решили, что там есть чем поживиться.

— Ну и что, поживились? — недовольно поморщился я. Марат говорил о местах, где нацисты устроили самое настоящее гетто, слишком беззаботно. Будто равнодушно относился к количеству загубленных там жизней.

— Тот самый успех поджидал нас именно там, — как ни в чём не бывало продолжил Марат. — В лесу, наверное благодаря проведению, мы с Жекой откопали офицерскую сумку гауптмана германской армии Элмара Адельмана.

На долю секунду я нахмурился. Избавившийся от хмеля мозг напомнил, что это имя я уже где-то слышал. По крайней мере, фамилию.

А в следующую секунду вспомнил, что эту фамилию ранее произносил сам Марат.

— Я слушаю, — я предложил замолчавшему парню продолжать.

— Содержимое прекрасно сохранилось и порадовало нас. Мы прямо на месте прикидывали, сколько денежных знаков можем получить за ништяки. Но находившееся в конверте письмо вызвало фурор.

— Письмо?

— Да. Оно отлично сохранилось. Я даже попробовал прочесть прямо на месте. Но куда лучше с переводом помог смартфон, когда мы вернулись в арендованную квартиру и разложили его на столе.

— И что такого «фурорного» в письме содержалось?

Вместо ответа Марат полез за пазуху и достал полиэтиленовый пакет. Аккуратно открыл и извлёк кусочек бумаги. Положил его на столик, развернул и разгладил ладошкой.

— Дословный перевод в распечатке, — сказал он. — Прочитай, командир.

Я взял листик, опустил задницу на кресло и приступил к чтению.

«Дорогая Илма», — именно так начиналось письмо. — «Спешу поделиться с тобой важной новостью, ведь кроме тебя поделиться мне ею не с кем. Ранним утром 12-го сентября сего года к себе меня призвал генерал-лейтенант Адольф Гаманн, который являлся комендантом города Брянск. Мы знали, что русские войска вплотную подошли к городу. И готовились к эвакуации, получив приказ на отступление. В присутствии своего адъютанта, генерал-лейтенант возложил на мои плечи ответственное задание — вывезти в тыл ящик с золотыми предметами, изъятыми у пленных солдат, пособников партизан, евреев или обменянными на соль у населения. Генерал-лейтенант Гаманн сам показал мне металлический ящик, забитый драгоценностями. Там я видел золотые кольца, серьги, ожерелья, браслеты. Драгоценные камни, церковную утварь. А так же столовое серебро… В отдалении уже была слышна канонада; коммунисты атаковали железнодорожную ветку. Поэтому генерал-лейтенант приказал нам не терять времени. Он отвёл меня в сторонку и доверительно прошептал, что если мне удастся выполнить приказ, часть из спасённого достанется мне. Ему и мне… Я пообещал, что исполню возложенную на меня миссию. Вместе с адъютантом генерал-лейтенанта Дитером Ханеке, ефрейтором Конрадом Риттером и водителем Элиасом Стерном мы погрузили ящик в штабной кабриолет и накрыли парусиной. А затем выдвинулись с колонной в сторону посёлка Хутор-Бор.

Но по дороге колонна подверглась нападению партизан. Я приказал Стерну гнать изо всех сил. Но когда мы оторвались от колонны, обнаружилось, что под обстрелом был повреждён двигатель и пробито колесо. Положение было отчаянным. Я не хотел, чтобы золото досталось партизанам, а потому приказал оставить машину и быстрым шагом двигаться в лес, подальше от звуков боя. Вчетвером мы несли ящик, быстро удаляясь от засады. Уже в чаще мне удалось сориентироваться при помощи компаса и распознать наше месторасположение на карте. Несмотря на опасность, я приказал двигаться на юг, чтобы закопать ящик, ибо он сильно затруднял передвижение. В глухой чаще ефрейтор вырыл яму, где мы укрыли ящик и тщательно замаскировали место. Я запомнил ориентиры, сверился с картой и компасом, чтобы найти, когда мы вернёмся. А затем приказал выдвигаться дальше через лес, в сторону поселения Рёвны, ранее сожжённое нами в отместку за деяния партизан.

Честно тебе признаюсь, Илма, путь через лес был сложен и опасен. Но мою голову не покидали слова, сказанные Адольфом Гаманном. Он говорил, что всё достанется нам. Ему и мне… Но я решил, что пусть лучше всё достанется одному — лишь мне.

Я застрелил Ханеке и Стерна. А затем выстрелил в Риттера, когда тот обернулся. Я решил, что так будет правильнее. А затем в одиночку продолжил движение через лес.

И Бог, наверное, хранил меня, Илма. Я не растерялся в лесу, не угодил в лапы проклятых партизан и вышел к пепелищу как раз тогда, когда по дороге двигалась очередная колонна. Солдаты испугались и едва не застрелили меня, приняв за партизана. Но мне удалось уговорить их взять меня с собой. Они меня и спасли.

Генерал-лейтенант Гаманн вызвал меня к себе, когда узнал, что я выжил. Наша дивизия только-только прибыла в Бобруйск и получила приказ готовиться к обороне. И мне удалось одурачить его, Илма. Я рассказал печальную историю, как из засады налетели партизаны. Как убили сопровождающих, а я спасся лишь чудом. И что не знаю, что случилось с золотом.

Генерал-лейтенант был зол и крайне недоволен. Обещал отдать меня под трибунал, разжаловать в солдаты. Но ситуация складывалась крайне сложная и он быстро сменил гнев на милость. Приказал мне обо всём забыть и возвращаться в часть.

Но я ничего не забыл, Илма. Я всё помню. И весьма доволен, как выкрутился из щекотливой ситуации. Теперь же, если великий рейх одержит победу над коммунистами, я смогу вернутся туда, где закопал ящик. Постараюсь его отыскать и вернусь домой богатым. Тогда нам с тобой никогда не придётся вновь голодать.

Если же нет, если Бог не будет к нам милостив, золото никогда не достанется коммунистам, ведь они его никогда не найдут.

П.С. Как появится возможность, письмо передам через Хайнриха. Ты его знаешь. Это младший брат Клауса. Не пугайся, если он постучит в дверь. Со мной всё в порядке.

Дата: Бобруйск. 15 декабря 1943-го года.

Подпись: твой кузен Элмар.»

— Очаровательный молодой человек, — хриплым голосом иронично прокомментировал я, закончив читать. Этот немецкий гауптман по фамилии Адельман оказался ещё тем негодяем.

Во рту было сухо. Но не от последствий бодуна, а от содержания письма. Теперь-то мне стало понятно, что именно пытались отыскать эти московские дилетанты. Особенно вспоминался момент, когда меня бросило в жар, едва на бумаге я увидел имя «Конрад Риттер». Меня, блин, словно копьём пронзило.

Молча я передал письмо Марату. Тот с интересом за мной наблюдал и, наверное, догадался, что я догадался.

В полной тишине я взял со столика один из трёх стаканов, налил сока и выдуклил одним махом.

— Операция по освобождению Брянской области шла с 17-го августа по 3-е октября 1943-го года, — тишину нарушил Марат. — 17-го сентября советские войска взяли Брянск.

— Я в курсе, — на пронзительный взгляд Марата я ответил таким же взглядом. — Что ещё?

— 28-го июня 1944-го года генерал-лейтенант Адольф Гаманн был взять в плен неподалёку от Бобруйска. Его казнили в Брянске 30-го декабря 1945-го года. Гауптман Элмар Адельман, скорее всего, погиб или пропал без вести под Бобруйском, ибо след его теряется. Мы ничего не смогли обнаружить. Ни упоминаний, ни тела… Но поскольку обнаружили сумку, где лежало письмо, совершенно очевидно, что передать его он так и не успел. Соответственно, совершенно очевидно, что…

— …что ящик с золотом всё ещё покоится в брянских лесах, — завершил я за него предложение.

— Именно так, — констатировал факт Марат.

Я поднял зад с кресла и, под внимательными взглядами неожиданных гостей, сделал несколько ходок до окна и обратно. В своей голове прокладывал маршрут, который, вероятно, проделал Адельман. И абсолютно не удивился, что мы обнаружили тела преданных им сослуживцев именно в том месте, где обнаружили. Зная о том, что я знаю сейчас, я бы копал там же.

— Вы искали этот ящик, золотоискатели хреновы!? — сквозь зубы процедил я. Меня взяла злость. Если бы тогда Круглова поделилась информацией, если бы всё рассказала, сейчас бы не лежала под землёй, собранная по кусочкам.

— Так точно, — робко подтвердил Марат, видимо, перепугавшись.

— И Круглова запрещала мне что-либо говорить?

— Ага…

— Твою мать! — вновь выругался я, продолжая мерять комнату шагами. — Ох, Маша, Маша. Жадность никогда не доводит до добра. Не стоило быть надменной сукой. Стоило мне всё сразу рассказать… Упокой Господь твою корыстную душонку.

Трое неожиданных гостей одновременно закашлялись. А затем уставились на меня, как на Нострадамуса.

— Откуда вы… ты знаешь, что Мария Александровна погибла? — глазёнки перепуганной Ксении, казалось, сейчас выпадут из орбит.

Я не удержался и хмыкнул; так нелепо сейчас выглядела девушка.

— Её сестра мне вчера рассказала. За день до вас оказалась здесь, что удивительно.

К выпученным глазёнкам Ксении добавился открытый на всю ширину ротик. В этот раз она смотрела на меня, как на дурака.

— Какая сестра??? У Марии Александровны никогда не было сестры…