Письмо из прошлого

Часть 3. Глава 2

Печальный взгляд Ксении не выходил из головы. Впервые я видел, чтобы девушка за меня переживала. Не конкретно эта девушка, а девушка в глобальном смысле слова. Что не могло не радовать.

Ориентироваться по карте не было никакой необходимости, ибо за предыдущие дни я исходил здесь всё вдоль и поперёк. А потому выбрал кратчайший маршрут, перепрыгивая через пеньки и кустарники.

Плана как такового у меня не было. Но за свой «Рено» я планировал спросить. И даже был готов обсуждать компенсацию, если мои предположения подтвердятся.

Пробежав значительную часть пути, я снизил скорость и крался на полусогнутых, потому что заметил следы человеческой жизнедеятельности. И здесь явно не мы ковырялись. Хоть мы тоже покрыли это пространство, относились к природе бережно. Не долбили кирками, не оставляли после себя следов, и не спиливали деревья.

Когда стало окончательно понятно, что здесь ковырялся кто-то посерьёзнее нас, я упал на колени и оставшийся путь проделал на собственном брюхе. Я делал остановки и внимательно прислушивался. И чем ближе подползал, тем сильнее мне казалось, что слышу голоса. Незнакомые голоса, недовольные голоса.

Узнав знакомый ландшафт, я сменил вектор движения и пополз к тому самому холмику, откуда совсем недавно наблюдал за теми двумя, кого оставили присматривать за лагерем. Очень осторожно подобрался к толстому стволу и едва-едва выглянул.

Место раскопок изменилось ещё сильнее. Теперь тут находился полноценный лагерь на несколько человек. Палаток стало больше, проводов на ветвях добавилось, и металлическую канистру кто-то припёр. Явно такую, где можно хранить бензин.

Правда в этот раз генератор не работал. Именно поэтому я смог расслышать голоса.

В центре лагеря, у самого круга с тлеющими углями, спорили двое — уже знакомый рыжий мужик и Иван Михайлович, тот самый лесник брянского лесничества. Михалыч, вроде, лютовал, рыжий раздражённо чесал бородку, а остальные участники конкурирующей команды торопились к месту спектакля. Блондинка выбралась из палатки в бесстыдном топике, что-то тихо со смехом говорила и завязывала на голове косынку. Илья Черкасов недовольно хмурил брови, сложив руки на груди. А тот самый банкир по фамилии Швец торопливо приближался в компании двух телохранителей.

— Вы, едивоты, что творите!? — возмущался Михалыч. Он смело стоял напротив рыжего, держал за ствол ружьё и стучал о землю прикладом. — Я же сказал вам — никакой взрывчатки! А вы что? Что вы? Третьего дня слышал, и вот опять утром. Ваших же рук дело. Я точно знаю, не открещивайтесь!

— Ты что-то перепутал, дед. Я тебе сто раз объяснял, — рыжий пытался говорить спокойно, но раздражение в голосе невозможно было не расслышать. — Никто ничего не «глушит». Никто ничего не взрывает. Кукухой совсем тронулся, что ли?

— Что вы хотите… э-м-м-м…? — банкир остановился возле лесника и снял солнцезащитные очки.

— Михалыч я. Это по батюшке. Иван по имени.

— Что вы хотите, Иван Михайлович?

— Я ничего не хочу. Я хочу, чтобы вы убирались отсюда. Бабахают тут, понимаешь! Собирайте манатки и валите. Не то я!…

— «Не то я»?… Не то ты что, дед? — усмехнулся рыжий.

— Да выгоните вы его. Что позволяете старику так с собой разговаривать? — блондинка, наконец-то, справилась с узлом косынки и припарковалась рядом с рыжим.

— Иван Михайлович, уверяю вас, вы ошибаетесь, — произнёс банкир. — Мы всего лишь безобидные туристы. Нас интересуют шашлыки на природе и чистый воздух. Нигде мы ничего не взрывали…

— А то я глухой, ага! — не сдавался лесник. — И не дурной! — он показал кулак блондинке.

— Да ты мозги давно пропил, дед, — засмеялась та.

— Слушай, шёл бы ты уже подобру-поздорову, — посоветовал рыжий. — Не буди лихо пока оно тихо.

— Я тебе дам лихо! Я тебе покажу тихо! — Михалыч, что для меня становилось всё очевиднее, заводился. Он крайне нетерпимо относился к тем, кто не проявлял к нему заслуженного, как он считал, уважения.

А это скверный знак, учитывая, с кем он имеет дело.

К месту спора подошли остальные участники. Теперь я увидел и Руслана, и кавказца, и тех двоих, кого ранее оставляли присматривать за лагерем — толстяка в бандане и лысого тощего урку.

— Батя, чё за кипишь? — уголовник, то ли по имени, то ли по прозвищу Мирон, сплюнул леснику под ноги. — Вали, пока я тебя не вынес вперёд ногами.

— Затухни, Мирон, — рыжий небрежно махнул ручкой. — Итак, дед. Чего ты хочешь? Мы отсюда уйдём, когда нам захочется. И, разумеется, спрашивать разрешения не станем. Чем ты там грозил в ответ? А? Ну-ка поделись?

— Влад, успокойся, — банкир нахмурился и обеспокоенно смотрел на рыжего.

— Я спокоен, как удав, Коля, — рыжий усмехнулся в ответ. — Просто интересно, чем эта вша может грозить мне.

— У-у-у-у, сопляк! Ты с кем так разговариваешь!? — бедолага Михалыч, видимо, утратил контроль над собственными эмоциями. — Был бы я помоложе лет на двадцать, я бы тебе показал.

— Помоложе ты был во времена первой империалистической, — хмыкнул рыжий. — Но ума, судя по всему, так и не нажил… Что? Хочешь что-то ещё сказать?

Даже со своего удалённого места я заметил, как покраснело лицо Михалыча. Цвет лица особенно выделялся на фоне седой бороды.

Но всё же он, видимо, не утратил возможности рассуждать здраво. Он понимал, что здесь ему ничего не светит. Что его не боятся и относятся как к раздражающему насекомому, а не как к представителю власти.

Михалыч зло топнул ножкой, изгоняя в землю скопившуюся злость.

— Я вам ещё покажу, с-с-сукины дети! — к ножке присоединился кулак, заплясавший у рыжебородого лица. — Я на вас ещё нажалуюсь! В сельскую управу жалобу подам! Туристы, понимаешь… Никакие вы не туристы! Подрывники! Бандиты!

— Да закройте ему уже рот кто-нибудь, — шумно выдохнула блондинка. — Сюр какой-то.

— Умолкни, шлёндра бесстыжая! — Михалыч просто не мог остановится. — Я всех вас запомнил! Каждого по лицу! Участковый вам ещё покажет!

Лесник с выставленным перед собой кулаком полукругом обернулся для того, чтобы угрозу засвидетельствовал каждый. И пока он грозил мрачному банкиру, рыжий засунул руку за спину.

— Надоел ты мне, — равнодушно произнёс он. Вытащил пистолет, щёлкнул предохранителем и нажал на курок.

Пуля ударила Михалычу в затылок. Так ничего не успев понять, он рухнул, как срезанная косой травинка.

Закричали и вспорхнули с ближайших деревьев птицы. Звуковые волны разлетелись по окрестностям и через секунды затихли вдалеке.

— Ты совсем спятил, твою мать!!? — банкир пришёл в себя первым. Посмотрел на упавшее тело и зло уставился на рыжего.

— А что? — хмыкнул тот.

— Зачем ты это сделал??? Ты, блин, псих ненормальный! Дали бы ему денег и он опять бы свалил!

— А он и так свалил. Разве нет? — захихикал рыжий.

— Ну хоть у кого-то яйца нашлись заткнуть этого пня, — блондинка присоединилась к смеху, подошла к рыжему, приобняла за плечи и забрала из его рук пистолет.

— …ть! Только ты не делай этого!? — вскричал банкир.

Но блондинка не стала никого слушать. Она подошла к распростёртому на земле телу и дважды выстрелила.

Николай Швец грязно выругался. А затем чуть ли не волосы на себе дёргал, когда блондинка и рыжий, вдоволь посмеявшись, слились в поцелуе.

И только сейчас я пришёл в себя. Случившееся ударило меня наотмашь. Я настолько не ожидал того, что увидел, что замер каменной статуей. Пальцы на ногах заледенели, рот открывался всё шире, а руки едва не выронили карабин.

Бедный Михалыч. Он, как и я, в принципе, не разобрался, с кем имеет дело. Это не люди. Это — животные. Даже хуже, ибо животные не убивают ради развлечения. Эти двое — рыжий и больная на всю голову блондинка — очевидно, насладились процессом. Насладились результатом. Жизнь человеческая для них не имеет никакой ценности. Они оба поступили так, просто потому, что хотели.

А нормальные люди умеют контролировать собственные желания.

Я с силой стиснул зубы. Злоба и ненависть просыпались. Кто я такой, если позволю им уйти безнаказанными? Кто, если не покараю? Слюнтяй. Слабак. Тот, кто всю жизнь бегает от опасности, а не смело смотрит ей в лицо. Кто отступает, а не бесстрашно идёт вперёд.

Я сделал упражнение вдох-выдох, стараясь успокоиться. Сейчас мне эмоции ни к чему. Я обязан оставаться хладнокровным.

Очень осторожно я поменял положение тела. Подтянул карабин и выдвинул вперёд ствол, касаясь коры дерева. Прицелился и взял на мушку рыжего.

— Что ты на меня смотришь, Коля? Я же предупреждал его. Я давал ему шанс, — развёл руками рыжий. — Но не переживай. Мы сделаем из него очередную археологическую находку, которую смогут обнаружить лет эдак через двести пятьдесят.

Банкир не ответил. Но я заметил, как к нему ближе подошли Илья и Руслан. Оба выглядели шокированными.

— А ну замерли на месте, суки!!! — набрав в лёгкие побольше воздуха заорал я. — Замерли, падлы! Стоять там, где стояли!

Мой голос, несомненно, произвёл фурор. Последние любопытные птицы упорхнули из крон. Обнимающиеся рыжий и блондинка превратились в самую настоящую скульптурную композицию. Швец, Захар Котт и второй телохранитель замерли. Илья и Руслан испуганно пялились по сторонам. Кавказец злым взглядом бороздил окрестности. И лишь толстяк и урка не выполнили указание. Оба рванули к ближайшей палатке.

— Бам! — я всадил пулю в землю возле тощей ноги. И помогло — оба остановились.

— Следующей размозжу череп! — пообещал я. — Стоять на месте!

— Кто это визжит? — рыжий выпустил из объятий даму и принялся смотреть по сторонам. — Ты хоть знаешь, в кого стреляешь, друг?

— Я тебе не друг, тварь рыжая! И у меня хватит смелости выстрелить в лицо, а не в затылок!

— Ну так давай, стреляй, — засмеялся тот. — Кто ты такой? Народный мститель? Мент заблудившийся?

— Это он, — блондинка, в отличие от рыжего, не пыталась красоваться. Услышав мой голос, она побелела от кончиков корней волос до пяток. — Это он, милый.

— Кто «он»? — рыжий нахмурился. — Тот самый лошпердяй?

— Крайне неосмотрительно так называть человека с оружием, — я прекрасно услышал, о чём они говорят. И слова их мне совершенно не понравились.

— Каледин, не валяй дурака! — Руслан Броневой набрался смелости и прокричал, у рта собрав ладошки лодочкой. — Для тебя добром это не закончится.

— Вы знаете кто это? — Швец посмотрел на Илью и Руслана.

— Да. Этот тот самый проводник. Я узнал его голос, — подтвердил Илья.

Банкир уставше потёр брови. И опять чуть не дёрнул самого себя за волосы, выругавшись в полголоса.

— Что ты хочешь, Каледин? — он примирительно развёл руки в стороны. — Я так понял, ты всё видел. Назови цену. Назови цену за молчание.

— Коля, ты чего? — рыжий изумлённо посмотрел на Швеца. — Какая цена? Мы этого кролика в норку загоним.

В этот момент толстяк в бандане, видимо не осознавая своё положение, всё же решил прыгнуть к палатке. Прыгнул и схватил прислонившийся к тканевой стенке автомат.

Отвечаю, действовал я чисто инстинктивно. Неосознанно.

— Бам-бам-бам! — один на другим прозвучали три выстрела. Я успел заметить движение, успел повести стволом, успел нажать на спусковой крючок.

Все три пули угодили точно в цель. Я заметил, как туша трижды дёрнулась, выронила автомат и молча завалилась на спину.

— … твою мать! — заорал поражённый урка. — Семёныч!

Тут, наконец-то, и до рыжего дошло, что шутки кончились. Он ошарашенно посмотрел на упавшее тело, а затем принялся бороздить взглядом окрестности.

— Да ты спятил, Каледин! — закричал банкир. — Ты что творишь?

— Спятил твой рыжий дружок, — я быстро взял себя в руки. Не стал накручивать, а лишь ровно дышал, стараясь удержать дыхание под контролем. — Я не убиваю тех, кто повернулся ко мне спиной. Только тех, кто взял в руки оружие.

— Ну так покажись, смельчак! — выкрикнул рыжий. — Давай поговорим как мужики — с глазу на глаз. Что ты прячешься, партизан хренов!

— Вы переступили черту, — вновь сказал я. — Вы взорвали мою машину, вы убили безоружного лесника. Этот человек за свою жизнь никому ничего плохого не сделал.

— А-а-а, — протянул рыжий. — Так ты, получается, обнаружил наш сюрприз. Видимо, он тебе не понравился. Жаль, правда, не сработал, как должен был.

Я сцепил зубы. Очевидно, этот дебил меня провоцирует. Непонятно только почему. Неужели он ещё не понял, в какой ситуации оказался? Или реально псих?

— Ты тоже убил человека, идиот, — я заметил, как Захар Котт указывает на лежавшее тело. — Это с трудом можно назвать самозащитой.

— Тем не менее это она и была, — ответил я.

— Каледин, — в разговор вновь вступил банкир. — Нет безвыходных ситуаций. Всё всегда можно решить. Даже сейчас мы сможем договориться, если обе стороны продемонстрируют заинтересованность.

— Да твою мать, Коля! Ты что шутишь, что ли? — сердито выкрикнул рыжий. — Нас здесь сколько? А он один.

— Влад, помолчи, пожалуйста, — Швец пытался успокоить своего друга. Судя по тому, как эти двое общались, знакомы они были давно, знакомы крепко. — Мы не владеем ситуацией.

— Мы не владеем ею неполностью, — не согласился рыжий. — Но вполне способны перехватить инициативу.

— Я вас всех держу под прицелом, дебил рыжеволосый, — чуть не засмеялся я. — Завалю каждого. Поверь, рука не дрогнет.

— Ну так давай! — тут уже рыжий по-настоящему хохотал. — Давай, стреляй. Убей нас всех. Патронов хватит, я надеюсь? Ведь в ином случае живым из леса тебе не уйти. Неважно уже, нашёл ты что-либо или нет. Ты останешься здесь навсегда.

— Милый, осторожнее…

— Не влазь, Чили. Ты думаешь, я буду о чём-то договариваться с левым фраером? Пусть попробует. Пусть докажет, что мужик.

Поведение рыжего я не мог логично объяснить. Он вёл себя чересчур бесстрашно. Неужели ему безразлично, грохнут его или нет? Наркет какой-то, что ли?

— Я с вами дурака валять не собираюсь! — крикнул я. — Всех упрячу за решётку!

— Ха-ха-ха! — в этот раз смеялся Николай Швец. — Это самая страшная угроза, которую я слышу за сегодняшний день… Ну что ж, Каледин. Попробуй. Вызывай кавалерию. Пусть мчат. Я даже обещаю с места не сдвинуться, пока они не прибудут. А до момента, как мы вернёмся в Брянск, там уже будет ждать мой адвокат. Давай, тебе и карты в руки.

Я растерялся. Действительно растерялся, ведь уже был наслышан о человеке, так уверенно хохочущим недалеко от меня. С теми деньжищами, что он несомненно имеет, Швец однозначно выйдет сухим из воды. Ведь он, по сути, преступлений не совершал. Пока лишь я и рыжий портачили. А банкир от начала до конца оставался сторонним наблюдателем.

Нет, такого решёткой не испугать. Такой только пули испугается.

— Да хватыт с ным лясы тачыть, — впервые я услышал голос кавказца. Он медленно подбирался к рыжему и уже стоял практически рядом. — Анкэр, дай его мнэ.

— Спокойно, Сигал, спокойно, — усмехнулся рыжий. — Время ещё не пришло.

— Вон он! Вон он! Я его вижу! — это заорал Руслан. Пока я общался с более важными персонажами, он, видимо, искал меня взглядом. И обнаружил, падла. Обнаружил, прыгал на месте и тыкал в мою сторону пальцем.

— А вот теперь пора! — выкрикнул рыжий, и прямо с места кувырком улетел в сторону толстого ствола.

Я растерялся второй раз. Именно потому, что после крика вся команда конкурентов бросилась врассыпную. И уголовник, и телохранители Швеца, и он сам. Даже перепуганный до чёртиков Илья щучкой влетел в ближайшую палатку.

На месте осталась лишь блондинка со странным именем «Чили». Она увидела, куда тычет Руслан, профессионально вскинула пистолет и несколько раз выстрелила.

Наверное, я бы смог в неё попасть. У меня были одна-две секунды на точный выстрел. Но я не смог; когда она оказалась в прицеле, я не смог нажать на спусковой крючок.

А следующую секунду вокруг меня засвистели пули. Взбивали фонтанчики земли рядом со стволом, в щепки разносили сухую кору.

— По флангам! По флангам! Окружайте! — орал рыжий, оставаясь вне зоны видимости. — Не дайте ему уйти!

— Тра-та-та-та-та!

Кто-то застрочил из автомата. Бросив лишь взгляд, я заметил, что лысый уголовник подскочил к телу Семёныча и подхватил автомат. А затем, как полный придурок, принялся поливать от бедра.

Я сразу сообразил, что вижу дилетанта. А следовательно — не самого опасного противника. Затем краем глаза заметил, как Анкер выскочил из-за дерева, обхватил за талию белокурую подружку и одним движением втащил её под защиту укрытия.

Но больше всего меня беспокоил кавказец. Я успел рассмотреть, как он что-то выхватил из сложенной у одной из палаток кучки. Разложил приклад и вогнал обойму в короткоствольный пистолет-пулемёт. И вместо того, чтобы стрелять куда придётся, рванул направо под углом в сорок пять градусов по отношению к моей позиции.

Я сразу понял, что времени у меня немного. Нас метров двадцать-тридцать разделяло. Пока они оставались на открытом пространстве у меня было преимущество. Но теперь преимущество растаяло.

Я трезво оценил опасность. Всё же не впервые под обстрелом. Свистящими над головой пулями меня не испугать.

Но я совершенно не желал быть окружённым. Уверен, после случившегося, никто не станет вести со мной переговоров. Просто прикончат.

Приняв решение, я высунул ствол из укрытия и, не глядя, сделал несколько одиночных выстрелов, полностью опустошив «магазин». Таким образом выиграл пару секунд. Затем сжал в руке карабин, вскочил и рванул обратно по прямой, петляя между многочисленными деревьями. Этот лес я знал. И был уверен, что смогу оторваться.

— Вперёд! Вперёд! Вперёд! — это уже был голос Швеца. Тот, наверное, гнал в атаку своих телохранителей.

Но я не стал дожидаться. Краем глаза я заметил нечто мелькающее между стволами. Сообразил, что это был человек, и бросился под защиту кустов.

Длинная очередь взбила землю в том месте, где я стоял секунду назад. Несколько пуль вонзились в ближайшие стволы, отбили куски коры. А затем я услышал щелчок бойка, работающего в холостую.

Вопрос жизни и смерти — кто быстрее успеет перезарядить?

Свою «сайгу» я знал наизусть. Умел с ней обращаться и она никогда меня не подводила.

Одна секунда — залезть в карман и вытащить обойму. Вторая секунда — вставить её в гнездо. Третья секунда — дёрнуть затвор.

Так что стрелял я уже не целясь.

Я упал на плечо, успел заметить сражавшегося с затвором кавказца, припавшего на одно колено в десятке метрах от меня, и нажал на спусковой крючок.

Я переборщил немного и потратил целых четыре патрона. Но хорошо хоть вовремя успел остановиться. Вскочил на ноги в тот же момент, когда очередное тело рухнуло лицом в хвою. И, что называется, нажал на педали.

— Сигал! — крикнул кто-то за моей спиной.

Но я совершенно не собирался слушать. Сжимая карабин и прекрасно понимая, что могу выстрелить всего четыре раза, я бежал, петляя. Не считал секунды, не ожидал случайной пули в спину и не оборачивался.

Сзади ругались. И тем тише, чем дальше я удалялся. Я ни в коем случае не собирался бежать в сторону, где обязаны были укрыться мои друзья. Ещё в первые моменты безумной контратаки, я сообразил, что с таким количеством боеприпасов честного боя у нас не получится. Меня утопят в свинце. А потому я решил бежать туда, где могу утопить сам себя — бежать в сторону реки.

Эти места, как я уже сто раз говорил, я хорошо знал. В принципе, я мог ориентироваться и без карты, и без компаса. Я собирался выйти к поросшему тиной и камышом берегу, но не строить из себя Чапая — я не собирался бросаться в реку и переплывать её. Я собирался затаиться. И точно знал место.

Где-то позади раздалась очередная очередь. Вдалеке просвистели пули, а грозные голоса о чём-то кричали.

Но мне было всё равно. Обнаружили они мой след или нет, они всё равно продолжат искать. Ибо теперь я слишком много знаю. Из потенциального конкурента в борьбе за упрятанное немцами золото, из рядового гида, из чмошника наконец, я превратился в опасного свидетеля. А свидетелей, обычно, стремятся устранить.

Я совершенно не сомневался в собственных действиях. И совершенно не устал. Лишь когда почуял запах реки, запах тины и водорослей, замер как вкопанный и медленно посмотрел назад.

Я упустил одну незначительную деталь. Ну, возможно, значительную… Руслан-то тоже хорошо знает эти места. И сможет объяснить, куда я мог податься. Если не дураки, они бросятся по машинам и прочешут просёлочные дороги. Вернутся к моему «Рено» и его осмотрят. Возможно даже, кого-то отправят к далёкой ЛЭП, прорезающей эти леса насквозь далеко на севере. И, несомненно, кто-то направится к реке. Скорее всего, это Руслан и будет.

Я бросил взгляд на карабин. Всё же четыре патрона имеется. Может, занять выгодную позицию и подловить того, кто придёт? Шанс всё же есть.

Или лучше действительно затаиться? Я смогу. Я справлюсь. Я знаю как. Если кто заявится и ничего не найдёт, обязательно решит, что я ушёл в другом направлении. И про реку забудут окончательно. Этот маршрут для меня станет самым безопасным. Я пережду сколько необходимо и вернусь к Ксюше, Марату и Жене. И выведу их из леса.

Приняв решение, я резко развернулся и уверено зашагал к берегу. Я знал, что надо делать.