Письмо из прошлого

Часть 3. Глава 6

Прежде чем исполнять задуманное, нам предстояло подготовиться. Изнывая от жажды, мы сориентировались на местности, выбрали приметное дерево, руками и палками копали землю. Копали глубоко, до самой влажной мякотки, практически. Разделись до трусов, запихнули одежду в рюкзак и закопали его, присыпав ветками и сухой хвоей. Отметили место на карте, которую я потом засунул себе в носок, и когда солнце скрылось за горизонтом, измазались в грязи. Камуфляж был так себе, но глубокой ночью такое чудо-юдо однозначно перепугает каждого, кто его увидит. А кто не увидит, тому ещё хуже — того сзади пронзит острый нож.

Я оставался спокойным и хладнокровным. Но был уверен, что буду убивать. Если мы обнаружим этих уродов, у меня рука не дрогнет.

— Скоро выдвигаемся, — сказал я Марату. — Идёшь за мной шаг в шаг. Идти далеко, так что идти будем быстро. Луна и звёзды подсветят несколько ориентиров, не заблудимся. Просто не теряй меня из виду… Знаешь, как филин ухает? Только, блин, сам не ухай! Просто кивни.

— Знаю, — закивал Марат.

— Я оставлю тебя на стрёме, а сам осмотрюсь, как дойдём. Если в лагере никого не обнаружу, ухну филином. Если там кто-то будет, я вернусь и мы обсудим стратегию. Всё понял?

— Как скажешь, командир.

— Отлично. Отдохни с полчасика. Ночка предстоит непростая…

…Сражаясь с жаждой и голодом, мы торопливо шли к точке, обозначенной на карте. Марат действительно не отставал от меня ни на шаг, присаживался одновременно со мной и затихал, прислушиваясь. А затем, без всяких дополнительных команд, бежал следом.

Когда темнота стояла хоть глаз выколи, темп пришлось снизить. Я постоянно сверялся с компасом в наручных часах, но редко рисковал задействовать фонарик. Чаще чисто для того, чтобы убедиться, что мы на правильном пути.

К намеченному месту мы вышли за полночь. На наше счастье, по пути нам не встретились не только волки, но и волки в человеческом обличье. Мы припарковались у высокого дерева в абсолютной тишине. Даже ожидаемый грохот генератора не раздавался. Не говоря уже о свете теперь уже в недалёком стане врага.

— Не нравится мне это, — волнение брало надо мной контроль всё сильнее, чем ближе мы подходили. Лагерь утопал во тьме, и это не могло быть хорошим признаком. — Возможно, растяжки поставили и затаились. Однозначно я пойду один.

— А мне что делать?

— Сиди и жди. Прислушивайся к филину. И не вздумай рыпаться.

На мгновение меня посетила мысль дать пацану пистолет. Но всё же я решил, что мне он больше пригодится. Марату он сейчас нужен, в основном, для храбрости. А мне — для дела.

Я опустился на грязное пузо, засунул «макаров» за спину, за резинку трусов, и крепче сжал в правой руке охотничий нож. Для такого партизана, как я, в кромешной тьме от него куда больше толку, чем от пистолета.

Двигался я как тритон; на руках и ногах проползу пару метров, остановлюсь. Понюхаю воздух, ушами пораскину и дальше ползу от дерева к дереву, ощупывая каждый ствол на предмет металлической проволоки.

На ноги я поднялся, когда добрался до знакомого укромного местечка. Осмотрел лагерь сверху и увидел лишь плохо различимые крупные тени. Палатки, вроде бы, на месте. Бочка там же стоит. Желтизной отливает в свете звёзд знакомый генератор. И даже каменный круг затухшего костра виден. Вот только ни света, ни пламени нет.

Я стоял на месте достаточно долго. Глаза уже привыкли к темноте, но я не рисковал двигаться, пока окончательно не убедился, что лагерь покинут.

На полусогнутых я проделал путь вниз, шаркая ногами. Видел я уже лучше, но всё ещё опасался обнаружить внезапную растяжку. Подобрался к кострищу и положил ладонь на угли. Абсолютно холодные. То есть мои предположения оказались верны — лагерь покинули сутки, а то и двое назад.

Лагерь казался брошенным. Отсюда похватали всё, что успели, забрали тела и улетучились. Я даже заметил, что некоторые вещи в палатках валяются, и спальники расстелены на земле.

Перебегая от места к месту, от воронки к воронке, весь небольшой лагерь я обошёл севера на юг, с запада на восток. И только потом решился исследовать палатки. Заглядывал в каждую и в темноте тряс всё, что осталось.

Нашёл плитку растаявшего шоколада и моментально её приговорил. Мне нужны все силы, а значит, все доступные калории… В этой же палатке я нашёл поллитровую пластиковую бутылку негазированной воды. Но выпил лишь половину, оставив бедняге Марату… Я принюхался и узнал отдалённо знакомый запах духов. И сразу сообразил, кто именно кантовался в этой палатке. Брезгливо сплюнул и принялся мародёрить дальше.

Но кроме двух вафель в открытой пачке больше ничего не обнаружил. Свернул упаковку, засунул вафли во второй носок, выбрался из палатки и дальше исследовал лагерь без опаски. Мне стало понятно, что место покинули в великой спешке, даже не думая о том, что можно, в принципе, и заминировать.

Я ухнул филином три раза перед входом в следующую палатку. Надеюсь, Марат сообразит и успокоится немного. А то его реально трясло, когда я сообщил, что оставлю его на стрёме.

Из второй палатки чудовищно воняло грязными носками. Наверное, здесь обитали нечистоплотные люди. Но я не побрезговал и всё внимательно обшарил внутри. Даже у изголовья обнаружил деревянный ящик, укутанный тряпками. Возможно, местный житель использовал его в качестве подушки.

На ощупь я исследовал ящик, сдвинул крышку и аккуратно посветил внутрь фонариком. На меня смотрели весьма знакомые темно-красные брикеты с надписью «тротиловая шашка. 400 грамм».

Я отшатнулся, едва догадался, что перед собой вижу. Но остановился, позволив мозгу обработать всю доступную информацию.

Такие шашки я видел много раз во время службы. Знал, что это, и умел пользоваться. Даже помнил приблизительную мощность взрыва в тротиловом эквиваленте. И моментально догадался, чем именно местные жители портили окружающий ландшафт.

А так же догадался по запаху в палатке, что обитавший здесь подрывник — мужик своеобразный. Что тот ещё неряха. И им мог быть только тот, которого я подстрелил первым. Который носил бандану.

— Странно, что про это забыли. Странно, что не забрали, — прошептал я. Перестал бояться, ведь сами по себе тротиловые шашки не взрываются, и подполз к ящику поближе.

Судя по расположению, ранее в ящике находилось порядка тридцати плоских брикетов. Сейчас же их оставалось ровно двенадцать. То есть ребята работали не только неосторожно, но и неэкономно.

Правда, сейчас мне на это было абсолютно наплевать. Я думал лишь о том, как спасти Ксению.

Я вернул крышку обратно, но замер, когда вновь заметил промелькнувший темно-красный уголок. Невероятная идея пришла в голову совершенно неожиданно. Я нависал над ящиком, как памятник, пока мозг работал на пределе своих возможностей.

Неожиданная идея выглядела весьма перспективно. Я вращал её в своей голове, осматривал со всех сторон, просчитывал варианты. И чем дольше размышлял над удивительным планом, тем сильнее мне казалось, что он идеален. Если всё пройдёт так, как мне представляется, я смогу решить наши проблемы и освободить Ксению.

Чем дольше я размышлял, тем больше хотелось прыгать от радости. Идея, конечно, выглядела столь же опасной, сколь и удивительной. Но любой другой вариант был куда хуже.

Я торопливо обшарил палатку и, как ожидалось, обнаружил коробку с капсюль-детонаторами, проводами и пассатижами. Словно младенца, прижал к груди коробку, а затем открыл ящик и достал пять шашек. По приблизительным расчётам, мне вполне хватит одного килограмма в тротиловом эквиваленте. Но я решил перестраховаться. Возможно, всё не смогу донести в целостности и сохранности.

Идея захватила меня целиком и полностью. Ни о чём другом я уже не думал. Июньская ночь коротка. А нам с Маратом предстояло проделать длинный-длинный путь обратно. Подобрать подходящее место и всё подготовить. Ну и, конечно же, провести успешные переговоры с крайне опасными людьми. Если мне не удастся уговорить Швеца и Анкера, все мои надежды, все приготовления не будут значить ровным счётом ничего.

Я бросил взгляд на циферблат. Без двадцати час. Времени очень и очень мало.

Никого не опасаясь, я вскочил на ноги, двумя руками сжал взрывчатку и засеменил к месту, где укрывался Марат. Бедняга хоть не трясся, как осиновый лист, но перепугался в достаточной степени, когда я свистнул, приближаясь.

— Слушай сюда, Марат, — я высыпал под ноги тротил, а затем протянул ему воду и вафли. — Точи по-скорому. Нам надо бежать обратно к месту, где мы закопали золото. А потом ещё дальше на север, ближе к опорам ЛЭП, чтобы найти место, где есть сеть.

— Будешь звонить властям? — он буквально вырвал у меня из рук воду.

— Как раз нет, — улыбнулся я. Мой план нравился мне всё больше и больше. — Мы заманим туда этих тварей. Мы заставим их играть по нашим правилам. А затем нанесём беспощадный удар.

Марат даже вафлей перестал хрустеть, смотря на меня, как на дурака.

— Я расскажу тебе всё на месте, ведь без тебя мне не справиться. Бери два пакета, что у тебя под ногами…

— Тротил??? — Марат судорожно сглотнул.

— Бери, и смотри не урони. Бежать далеко, бежать быстро. Не боись, он не взорвётся без детонатора.

— Зачем?

— Поднимайся давай! Всё расскажу на месте. А теперь — по коням.

Марат меня не подвёл. Хоть он устал не меньше моего и был голоден, выполнил всё, что я от него просил. Он бежал за мной следом и старался не отставать. Ни разу не зацепился за кочку или поваленное дерево, ни разу не попросил остановиться и отдышаться. Так что к двум часам ночи мы вернулись на место.

Фонарик, зараза, почти разрядился. А задействовать телефон Марата и собственную «нокиу», я не собирался. Оба телефона были нужны для моих планов.

Крайне экономно расходуя заряд фонаря, ведь без него тёмной ночью я бы не смог воплотить в жизнь свой план, руками мы выкопали рюкзак. Очистили друг друга от грязи и оделись.

— Это ещё не всё, Марат, — «обрадовал» я парня. Тот валялся на земле возле моих ног и отрывисто дышал. — Нам предстоит ещё один марш-бросок. Не менее сложный.

— Сколько у меня времени на отдых? — такой вопрос вселил в меня уверенность, что Марат справится.

— Минут десять-пятнадцать, не больше, — я развалился рядом с ним и положил ноги на ствол дерева, чтобы кровь отступила. — А затем нам придётся ещё поработать…

…Марат едва не заснул. Но мне расслабляться было непозволительно. Я бесцеремонно растолкал парня и с его помощью взвалил на собственные плечи тяжеленный рюкзак. Мне опять показалось, что веса в рюкзаке прибавилось… Затем приноровился и тяжело засеменил вперёд, держа курс строго на север.

Линию электропередач, о которой я Марату уши прожужжал, мы пересекли через час с улыбками на устах. Ибо наши телефоны одновременно запищали приходящими сообщениями. То есть сотовая связь нас нашла сама по себе.

Но поскольку заряда в аккумуляторах оставалось с гулькин нос, мы поспешили телефоны отключить, ибо им ещё предстояло сыграть свою роль.

А ещё через полчаса, когда небо на горизонте едва-едва светилось оранжевым, мы достигли цели.

В рыхлую землю мы оба рухнули носом. Сил у нас практически не осталось. Даже у меня.

Но поскольку отдыхать время ещё не пришло, я достал рацию сразу, лишь окинув взглядом знакомые пейзажи.

Во время очень долгого пути я успел продумать план до мелочей. И сразу определил место, где собираюсь план реализовать. Оставалось самое важное и самое опасное — забросить наживку и приманить хищную рыбу.

— Швец или Анкер ответьте. Это Каледин, приём, — я зажал пальцем кнопку.

Марат испуганно на меня посмотрел. Я прижал палец ко рту, призывая соблюдать тишину.

— Швец или Анкер ответьте. Это Каледин, приём, — повторил я.

Но никто отвечать не торопился. А для меня было критически важно заставить их вступить в диалог.

— Ало, уголовники конченые! — добавил я аргументов. — Просыпайтесь! В ваших же интересах ответить как можно быстрее.

Рация даже не шумела.

— Анкер, рыжий демон, если не ответишь прямо сейчас, драгоценностей не увидишь. А тут порядка двадцати килограмм золота. Столько ты на собственном тощем горбу никогда бы не утащил… А Швецу передай, что его влажные мечты о сытном месте в Государственной Думе пойдут по женскому половому органу. Он навсегда расстанется не только с мечтой о политической карьере, но и будет вынужден искать политического убежища в странах дальнего зарубежья.

Играл я довольно-таки рискованно. Ва-банк шёл, практически. Но у меня не оставалось выбора. Я был обязан привлечь внимание и заманить на необходимую мне территорию.

— Что ты там шумишь, Каледин? Что надо? — в рации раздался голос Ильи Черкасова. Видимо, часовым оставили именно его.

— Передай трубку твоему новому боссу. Да пошустрее.

— Что там такое? — словно издалека услышал я бодрый голос Швеца. Видимо, он уже не спал.

— Это Каледин.

— Что он хочет?

— Поговорить.

— Давай сюда. И позови Влада… Что тебе надо, Каледин? — Швец даже не пытался скрыть раздражение.

— Мне надо пересмотреть условия сделки.

— Эка ты надумал, — фыркнул он. — И зачем это мне? Зачем это нам?

— Затем, что у меня есть вариант, устраивающий обе стороны, а не только вашу. Ты же хочешь вернуться победителем? Хочешь фанфар, льстивых публикаций и программ на телевидении, благодаря которым просочишься в политические верха? Я предлагаю единственный вариант, который позволит мечтам осуществиться.

— Что он хочет? — раздался заспанный голос Анкера. Видимо, его подключили к общению.

— Я хочу подарить тебе почти двадцать килограмм золота, Анкер, — повторил я. — Но получить ты их сможешь лишь в одном случае.

— Оборзел? Ты кем себя возомнил, вша? Сейчас Мирон приведёт девку и мы ей перед включённой рацией ноги переломаем.

— Тогда я тебе обещаю две вещи. Первая — золото никто из вас не увидит. Я просто уйду на север, позвоню мэру, и через несколько часов буду пить кофе в его резиденции. А вами, что совершенно очевидно, займутся ребята посерьёзнее. Подключат армию, оцепят лесной массив и выкурят, как сусликов из нор… А второе моё обещание касается персонально тебя. Я тебя обязательно отыщу. И убью собственными руками. Ты, надеюсь, уже убедился, что мне это по силам.

— Послушай сюда, придурок… — начал, было, Анкер.

Но Швец его перебил:

— Погоди, Влад… Давай, Каледин. Предлагай варианты. Мы послушаем.

— Вариант лишь один. И он единственный. К восьми утра вы приходите туда, куда я укажу. Шестёрка по имени Руслан тоже знает это место. Она проведёт… Вы приходите, передаёте мне девушку, а я показываю, где закопал золото. Я буду вас ждать именно там, чтобы вы убедились, что игра идёт в открытую.

— И что нам помешает прикончить вас обоих?

— Марат помешает, — уверенно произнёс я. И увидел, как Марат смотрит на меня округлившимся глазами, ведь его в курс я ещё не ввёл.

— Он затаится с миниганом? — рассмеялся Анкер.

— Нет, всего лишь с телефоном. Он будет наблюдать издали, как пройдёт сделка. Если вы нарушите слово, которое сейчас мне дадите, если он увидит, как пули разрывают наши тела, он сразу звонит в мэрию и сообщает все подробности. Называет имена и должности, как говорится. То есть Швец не успеет даже насладиться победой — его повяжут гораздо раньше, чем он доберётся до ближайшего аэропорта. А с тобой, Анкер, уверен, разговор будет ещё короче — судя по всему, ты — уголовник, а значит, правоохранительные органы знакомы с тобой не понаслышке. Так что тебе светит одно из двух — или встреча с Михалычем в том месте, куда ты его отправил, или возвращение в сиротский приют, называемый тюрьмой. В то место, которое, уверен, тебе хорошо знакомо. И из которого ты никогда больше не выйдешь.

— А если мы слово сдержим? — голос Швеца звучал глухо.

— Марат просто растворится в лесу, потеряв по дороге телефон. Вы заберёте золото, а мы вернёмся в тихую, мирную жизнь. И поклянёмся, что ваши имена из наших уст никогда не прозвучат.

Некоторое время стояла тишина. А затем я услышал голос Анкера.

— Да ты чё, Коля? Реально раздумываешь? Давай лучше девке прямо сейчас палец отрежем. Посмотрим, как фраер тогда запоёт.

— Тогда никаких песен от меня вы не услышите, — торопливо сказал я. — Разговоры сразу прекратятся, и мы с Маратом уходим на север… Я у вас из-под носа дважды уходил. Вы так и не смогли меня поймать. Поверь, не сможете и в этот раз… А вот я, если вернусь с подмогой, обязательно вас разыщу. Вы не получите ни золота, ни призрачного шанса ускользнуть.

В этот раз молчали оба — и Анкер, и Швец. А я стоял и про себя молился, надеясь, что они клюнут.

— Я чую подвох, Коля, — услышал я тихий шёпот. Видимо, Швец опять забыл отпустить кнопку.

— Успокойся, Влад. Я сюда не для того пришёл, чтобы трупы в лесу закапывать. И рот Каледина, если он его раскроет, меня тоже не пугает. Пусть звонит в колокола. Пусть придаст огласке. Пусть попробует доказать. У него на руках нет ничего, кроме жетона и копии письма. А у нас будет и золото, и артефакты, и оригинал. Уверен, мы отобьёмся.

Я бросил на Марата недовольный взгляд. Но тот только плечами пожал, как бы говоря, пришлось, командир, пришлось.

— Всё равно что-то не так, — не сдавался Анкер. — Фраер что-то задумал.

— Каледин, слышишь? — обратился ко мне Швец.

— Слушаю.

— Договор тогда такой. Золото на место доставляешь ты сам. Без фокусов. Забираешь секретаршу и валишь к чёртовой матери. Но если я узнаю, что младший Черкасов всё же совершил звонок, тогда не обессудь. Мои возможности в урбанистических джунглях превышают твои возможности в джунглях хвойных. И я тебя достану рано или поздно.

— Я это прекрасно понимаю, Швец, — я старался, чтобы голос источал брезгливость, несмотря на то, что хотелось кричать от радости. — Ксюша рассказала, кто ты такой, а Марат объяснил, чего хочешь достичь. Мне на это наплевать, ведь Москва и Брянск — это две разные галактики. Вернись в свою галактику, и я про тебя сразу же забуду.

— А не боишься, что я никогда не забуду про тебя?

— Я тоже обладаю административным ресурсом, в той или иной степени. Для меня Брянск так же безопасен, как для тебя Москва. Я удивлён, что этим вопросом ты так и не удосужился поинтересоваться. Знал бы раньше, думал бы лучше.

— Удосужился, Каледин, — я услышал глухой смешок. — Я никогда ничего не делаю спустя рукава.

— Тогда у вас нет иного варианта, кроме озвученного мной. Я ведь не склонен к всепрощению. Если меня обманывают, я наказываю. Спроси у Руслана.

Наверное, это предложение развеяло последние сомнения.

— Говори, где встретимся тогда.

— За опорами ЛЭП, к востоку от деревни Хутор-Бор, есть проплешина. Сухая земля вперемешку с песком. Шестёрка знает. Мы там корпоратив когда-то устраивали. Туда грунтовая дорога ведёт. По карте сориентируешься, если что… Ровно в ноль-восемь ноль-ноль я буду вас там ждать. А Марат проследит, чтобы всё прошло без сучка без задоринки. Мы совершаем обмен и расходимся. Я с Ксюшей — в Хутор-Бор. Вы — обратно к опорам ЛЭП. А затем — разлетаемся по галактикам.

— Принято. Будем, — спокойно сказал Швец. — Готовь товар, — и отключился.

— О-о-о-о-о-х… — я облегчённо выдохнул, глядя в предрассветное небо. Вроде бы, прокатило. Они клюнули. Теперь осталось подготовить ловушку. — Марат, — обратился я к парню. — Поднимайся. У нас с тобой много работы.

Мы трудились весь крошечный остаток ночи и значительный отрезок раннего утра. Я в подробностях объяснил Марату свой план, а затем заставлял пацана помогать, чтобы на раздумья у него не оставалось времени.

Шагах в пятидесяти от самой важной в наших жизнях точки, у разломанного и расщеплённого пополам пня, мы вырыли глубокую яму. Уложили на дно сухую хвою и ветки. А затем доставали из рюкзака золотые и серебряные предметы в пластиковых пакетах и осторожно складывали на дно, начиная со столовых принадлежностей и церковных крестов. Ближе к краю ямы уложили две запакованные иконы и кулёчек с камушками, накрыли ветками и торопливо засыпали песком и землёй.

— А это? — Марат бросил взгляд на кулёк с зубными коронками, отложенными мною в сторонку.

— Это не золото, — отрезал я. — Это — шрапнель.

Больше лишних вопросов Марат не задавал.

Мы разложили опустевший рюкзак на земле, насыпали в него песка для веса, веток наложили. И только затем я, стараясь держать под контролем дыхание, чтобы не совершить неосторожное движение, принялся за работу. Я знал, что надо делать. Знал, как надо делать. И знал, как превратить «нокиу» в детонатор.

Только надо было предусмотреть кое-что ещё.

— Марат, у тебя в телефоне микро-симка или нано-симка?

— Две стоит. Есть и та, и та. А что?

— Номер микро-симки помнишь?

— Угу.

— Тогда вытаскивай нано-симку, ломай пополам и засунь в песок поглубже. Поставишь в свой телефон мою сим-карту. А то стоит мне включить телефон, полезут и смс-ки и звонки. Моментально разрядят телефон. А этого ни в коем случае нельзя допустить. Включи в своём телефоне беззвучный режим, выруби его и поставь мою симку. А я в «нокиу» установлю твою. Как придёт время, — я тебе объясню когда — сделаешь дозвон на свой собственный номер.

— И что произойдёт тогда?

— Сейчас приблизительно объясняю…

…Марат немного стучал зубами после того, как узнал, что ему предстоит сделать. Но смог взять себя в руки и вполне уверенно ассистировал мне.

— Осторожно сейчас. Видишь белые кристаллики? Это — тринитротолуол, — устанавливая детонатор, я немного расковырял шашку. — Нам понадобится не более трёх таких. Килограмма и двести грамм, я надеюсь, хватит. Задействовать больше крайне опасно.

— Сильно бахнет?

— Относительно. Три-четыре метра радиус поражения. Сделаем ставку на золотые коронки. Уверен, они не подведут.

— Поэтому ты позвонил Швецу? Ты их всех хотел собрать в одном месте?

— Да, — подтвердил я. — Не боись, парень. Всё получится.

Я вновь хлопнул Марат по плечу и продолжил работу.

Три шашки, обмотанные разорванной футболкой Марата, в рюкзак мы уложили на еловые ветки. Затем я вставил детонатор и положил включённую «нокиу», про себя моля о двух вещах: чтобы на номер Марата сейчас никто не позвонил, и чтобы телефон не разрядился раньше времени. Затем открыл кулёк с зубными коронками и сверху посыпал, как зерно сыпят на распаханную землю. И закончил приготовление самодельного взрывного устройства, прикрыв горло рюкзака остатками чужой футболки. Затянул лямки и прикинул вес. Меньше двадцати килограммов точно. Но второпях, радуясь находке, никто не станет разбираться.

— Вроде готово, — сказал я. — Должно, сработать, если никто из нас не подведёт.

— Я не подведу, — уверенно пообещал Марат.

— Надеюсь на это, парень. От тебя зависят наши жизни… Давай бери рюкзак осторожно и помоги мне отнести его к ямке.

В мягкой сухой земле, которая здесь перемешалась с песком, мы без особого труда вырыли очередную яму. Чуть пошире, и не менее глубокую. И вместе с Маратом уложили в неё рюкзак. Опять прикрыли ветками, засыпали руками, разровняли и даже подмели. Прямо на поверхности я треугольничком выложил еловые веточки, чтобы не потерять место из виду.

— А теперь смотри, что тебе надо сделать, — я повёл Марата за собой до самого первого дерева у опушки. — Это — наше с Ксенией «аламо». Последнее укрытие. Ты не должен спускать с нас глаз. Когда я её сюда приведу, когда брошусь на неё, закрывая собой, только тогда жми «вызов». Ни в коем случае не раньше, и ни за что не позже. Понимаешь? Если кто-то из нас напортачит, живыми мы не уйдём. Ты должен это уяснить.

— Я всё сделаю, командир, — тощий торс Марата блестел под поднимающимся от горизонта солнцем.

— Укройся там, где я показал. Оттуда хороший обзор. Ты всё будешь видеть… И не высовывайся, если всё пойдёт не по плану. Вдруг, что-то случится. Затаись. Останься сидеть. Дождись, когда они свалят. И только затем двигай в сторону цивилизации. У меня там номер мэра вбит. Найдёшь, позвонишь и всё объяснишь. Назовёшь моё имя, если тебе не поверят. А когда покажешь где золото, надеюсь, тебе что-нибудь перепадёт.

Марат подошёл ближе и сжал слабой рукой моё предплечье.

— Моя рука не дрогнет, Алексей, — сказал он. — Если про Женю — это правда, однозначно не дрогнет. Я сделаю то, что должен сделать. Тогда, когда должен.

Я притянул парня к себе и обнял. За несколько крайних дней он пережил то, что не обязан был переживать. И хоть они сами пришли ко мне, я чувствовал ответственность. Всё же я привёл неподготовленных людей, я втянул их в эти разборки. И был обязан спасти хотя бы тех, кого спасти ещё могу.

— Я доверяю тебе, — я отстранился и хлопнул Марата по спине. — Смотри не засни там. Всё скоро закончится, так или иначе. Удачи.

Он улыбнулся на прощанье и побежал в лес. Там, укрытая от посторонних глаз, располагалась весьма удобная наблюдательная позиция.

Я скрестил пальцы, смотря Марату в спину, затем стащил «пожёванные» ботинки и носки. После многих километров мои ступни и щиколотки краснели потёртостями и мозолями. Эту ночь я держался из последних сил и сейчас был рад постоять на песке босыми ногами.

Я засунул один носок в другой, затем достал «макаров», ещё раз убедился, что у меня всего четыре пули на всё про всё, и засунул его в носки. Присел возле деревца, у самых корней руками разгрёб землю и уложил пистолет. Присыпал лишь слегка. Так, чтобы на раскопки и извлечение ушло не больше двух секунд. И сел у дерева, вытянув ноги под набиравшим силу солнышком.

Я сделал всё, что мог. Смог кое-как перекрутить безвыигрышную ситуацию. Придумал весьма рискованный план, который может и не сработать. Но выбора иного нет. Если со Швецом, в принципе, о чём-то ещё реально договориться, то Анкер — абсолютный неадекват. Он никого не оставит в живых при любых раскладах. Так что либо я их, либо они нас.

Осталось подождать совсем немного.