Письмо из прошлого

Часть 3. Глава 5

Мне удалось высунуть носик из кустов и заметить, что Захар и Мирон, перебегая от дерева к дереву на противоположной стороне, стараются сократить дистанцию. Поэтому пришлось немного унять их прыть — прицелившись, я впустил две пули в те деревья, за которыми они укрывались, и заставил залечь.

А в следующую секунду мы уже бежали.

Ксюша и Женя взяли левее. А мы Маратом, офигенно рискуя, мчали по лесу вдоль дороги. Чем очень быстро привлекли к себе внимание.

В этот раз никаких очередей не раздавалось. Нас накрывали одиночными. Старались стрелять с упреждением, старались стрелять неторопливо. Но, на наше счастье, стрелок (Захар Котт, однозначно) подстрелил лишь десяток деревьев на нашем пути.

Веса серьёзного груза за плечами я практически не ощущал. Чувство тревоги сжимало меня тисками. Отчасти потому, что впервые я отпустил в свободное плавание тех, кто совершенно не умеет плавать. Отчасти потому, что команда конкурентов беспокоила меня всё сильнее и сильнее.

До столкновения с громилой Сергеем меня ещё одолевали сомнения. Лёгкие надежды, что конкуренты проглотят обиду и торопливо покинут эти леса. Всё же проще исчезнуть, вернуться в Москву и зализать раны. А то и из страны свалить по-тихому. Ведь наследили они сильно. Землю перелопатили, лесника убили.

Но, похоже, они решили идти до конца. Или не привыкли отступать, или понимали, что иного выхода нет. Если они не найдут по крайней мере меня и не заткнут пасть, рано или поздно за ними придут. И тогда отмазаться не удастся даже Швецу. Все его деньги его не спасут.

Оттого-то и действуют так напористо. Тут до обжитых мест километра четыре-пять, а они не стесняются из автоматического оружия стрелять. Однозначно же кто-то услышит. Услышит и позвонит куда следует. Неужели им не страшно? Неужели не понимают, что времени сбежать у них всё меньше и меньше?

Впрочем, это всё были риторические вопросы…

Полупонятные выкрики с лёгкими вкраплениями мата стали затихать тем сильнее, чем круче я брал в северном направлении. Мы однозначно оторвались, и даже следы неплохо запутали. А однажды минут десять пролежали пластом на земле, когда мне показалось, что я слышу шум автомобиля. В этот момент я совершенно не собирался рисковать в надежде, что это может оказаться случайная попутка. Ведь крайне велик шанс, что это совсем не попутка. А из окон, вместо приветливых улыбок, нам навстречу вылетит порция свинца.

Часа через два, когда в лесу из-за жары начался настоящий ад, я скомандовал привал. Я просто уже не мог передвигаться. Мы с Маратом поровну вылакали оставшуюся воду — по паре глотков на брата — и лежали в тени деревьев, чутко прислушиваясь к окружающей природе. Я держал в руках рацию, смотрел и не решался вызвать Женю. Я боялся раскрыть их месторасположение. Я ожидал и очень хотел, чтобы они вызвали нас сами. Но за время короткого привала никто о себе так и не дал знать.

Мы продолжили путь через лес. Теперь даже отдалённых криков не было слышно. Даже если и погоня была, мы значительно оторвались.

Ещё через час я достал из кармана верную «нокиу». Этот финский продукт никогда меня не подводил, и справа я разглядел одно деление из четырёх. То есть заряда мне хватит не менее чем на сутки, если не буду пользоваться.

К сожалению, делений слева было ровно ноль. Хоть мы, по моим прикидкам, находились недалеко от линии электропередач, сигнал нас ещё не нашёл. Или мы его.

Не выдержав, я достал рацию и зажал кнопку.

— Женя, Женя, вы где? Приём.

Рация лишь прокряхтела в ответ.

— Женя, вы в порядке? Справились? Приём.

Тишина.

— Слышите меня? Укажите точку. Дайте направление. Приём.

Марат застыл возле меня каменной статуей. Его лицо побледнело.

— Не отвечают?

— Тишина пока, — отмахнулся я и добавил. — Женя, если не можешь говорить, дважды нажми на кнопку. Приём.

— Может, потеряли? Или сломалась?

Предположения Марата лишь раздражали. Я понимал, конечно, что он переживал за Ксюшу и лучшего друга. Ведь сам предложил разделиться. Но конкретно в данный момент было глупо предполагать, что могло случится, а что не могло.

— Женя, приём, — уже без всякой надежды повторил я.

Мне опять ответила тишина.

— Марат, дай карту! — резко скомандовал я и сбросил рюкзак там, где стоял. — Раскрывай.

Мы уселись на землю и вместе с Маратом водили пальцами по карте. Прикидывали приблизительный маршрут Ксении и Жени и считали километры. Они двигались налегке, и у нас выходило, что они должны были уже добраться не только до ЛЭП, но и до обжитых мест. Надо просто было придерживаться маршрута и никуда не сворачивать.

— Однозначно что-то случилось, — пробормотал я. — Вы ж, вроде, копатели чёрные. То есть чащей вас не удивить. Вы ориентироваться на местности обязаны уметь. Мог ли Женя заблудиться?

— Нет, — тихо прошептал Марат. Его, очевидно, посещались мысли нехорошие. А уставшее лицо ещё сильнее побелело. — В крайнем случае передвигался бы вдоль дороги, издали держа её в поле зрения.

Мне стало совсем хреново. Рации непростые. Не золотые, но дорогие. Действуют в радиусе пяти километров. Но вряд ли мы удалились друг от друг настолько далеко.

Хотя кто его знает. Может, они поменяли маршрут.

— Ладно, — принял решение я. — Давай двигать в сторону Хутор-Бора. Только пройдём на запад пару километров и ещё раз попробуем связаться. Если не получится, тогда уже строго на север.

— Обратно? — Марат с опаской посмотрел себе за спину.

— Угу. Ничего поделаешь. Если увидим кого, будем действовать по ситуации. Пошли.

Даже такой выносливый и опытный перец, как я, начал сдавать после первого же километра. Сказывалась общая усталость, переживания за людей, которых я бросил на произвол судьбы, и тяжеленный рюкзак за плечами. По дороге я оттягивал края футболки и видел красные полосы на месте лямок. Плечи мои уставали всё сильнее и сильнее.

Поэтому вскоре пришлось сделать очередной привал. Привал, без воды.

— Дрянь дело, да? — Марат отдыхал, прислонившись к стволу.

— Да, родничок неплохо было бы найти, — я сел рядом и достал рацию. — Женя, приём. Ксюша, ответьте.

Ноль реакции. Абсолютная тишина.

— Отзовитесь. Как вы там? Приём.

Рация захрипела. Затем зашумела.

— Хьюстон, у нас проблемы, — совершенно неожиданно сквозь хрипы пробился насмешливый голос. Знакомый голос. Отчего прозвучал до ужаса пугающе. — Хе-хе… Вот так вот так. Вот так так. Ха-ха-ха. Не ждали? Сюрприз, да? Как там надо по-правильному? Приём.

Я застыл прямо на месте. Ведь голос реально узнал.

— Что это? — глаза Марата стали похожи на блюдца.

Я промолчал. Я просто не мог найти в себе силы ответить.

— Ау! Приём-приём. Это Маша и медведи. Вернее, медведи, но совершенно не Маша. Кто на связи? Приём, — издевательски повторил голос.

— На связи, — помрачнев, произнёс я. — Анкер, откуда у тебя эта рация?

— Оттуда, Каледин, оттуда. Ты что маленький, что ли? — фыркнул он. — В расставленные сети угодила совсем не та рыбёшка. Но и эту, как оказалось, можно не по-детски отжарить… Если ты понимаешь, о чём я. Хе-хе.

Сердце моё ушло в пятки.

— Поточнее. Приём.

— Да я и так весьма точен, как мне кажется. Одна рыбёшка трепыхалась, и пришлось её пришлёпнуть. А вторая оказалась умнее и согласилась сотрудничать.

— А теперь без метафор! — рявкнул я.

— Изволь. Пацан, как оказалось, переоценил свои силы. И получил, что выпросил. А девчонка успела рассказать много интересного, чем выторговала себе жизнь. Допёр?

— Что? — ошарашенно выдохнул Марат.

Я бросил на него печальный взгляд. Я догадался, что произошло.

— Допёр, — прошептал я. — Она жива?

— Пока да. Но если ты хочешь получить рыбёшку целиком, а не порубленную на куски, да ещё в маринаде, тебе придётся кое-что сделать, Каледин.

— Кто это говорит? — Марат, казалось, совершенно не понимал, что происходит.

— Я слушаю, — сказал я.

— Как оказалось, удача улыбнулась именно вам, чего мы, надо признать, совершенно не ожидали. Наверное, вы всё же знали больше, чем мы… Девчонка рассказала нам всё, Каледин. Это был её единственный шанс. И она за него ухватилась. А теперь ты скажи мне, важна ли она для тебя? Готов ли ты обменять её на то, что нужно нам?

Я не сразу ответил. Я всё ещё пребывал в шоке.

— Дай сюда!… — из рации вырвался голос другого человека. Но тоже хорошо знакомый. — Каледин, мне нужен твой рюкзак! — без всяких предварительных ласк заговорил Швец. — Если бестолковая секретарша сказала правду, в том рюкзаке полный комплект. Я хочу, чтобы ты его мне принёс.

— Сколько времени у меня есть? — я тоже был небольшим любителем прелюдий.

— До утра, — в той же резкой форме ответил Швец. — У тебя есть время до утра, чтобы всё обдумать и доставить самого себя с рюкзаком в место, которое назовёт Броневой. Передаешь его нам, мы оценим содержимое, и вы с этой тощей сучкой уберётесь на все четыре стороны.

— Гарантии?

— Моё слово, — Швец ответил уверенно. Видимо, в ценности собственного слова он не сомневался.

— Хреновая гарантия, — фыркнул я. — А что ты обещал Кругловой, когда она к тебе пришла с результатами? Половину? Одну треть? Похоже, твоему слову она не поверила.

— Не будем сейчас обсуждать тех, кто неверно оценил возможности. И переоценил собственную важность для дела. Мне нужно то, что ты нашёл. Ради этого я готов всех простить. Простить и забыть… Влад, держи. Я думаю, он всё понял.

— Ты всё понял, Каледин? — в рации вновь послышался голос Анкера. — Или мне придётся повторить на своём языке? Хочешь услышать женские визги?

— Нет, не хочу, — сразу ответил я. Я не сомневался, что эта тварь способна пытать Ксению.

— Правильно, — хмыкнул Анкер. — Выбор у тебя невелик. Или ты появляешься утром, или утром девка занимает окоп рядом с пацаном. Теперь-то допёр окончательно?

Я промолчал. В бессилии я приземлился там, где стоял. Я не знал, что делать.

— Руслан… Руслан, подойди! — в рации опять раздался голос Анкера. — Объясни своему коллеге, где состоится рандеву.

— Он мне не коллега, — я услышал, как пробурчал Руслан Броневой. — Ало, слышишь меня, Каледин?

— Слышу.

— Сроку тебе до восьми утра. Как раз будет время полялякать с этой бабой. Может, ещё расскажет что…

— Ближе к теме, молокосос! — рявкнул я.

— От с-сука… Ну ладно… В восемь утра чтобы был у берега реки. Там, где островок на банан похожий. Где вброд можно перейти. Я знаю, ты знаешь, где это.

— Знаю, — подтвердил я.

— Принесёшь — и свободен… И смотри, без твоих этих партизанских штучек-дрючек, — Руслан оставил за собой последнее слово и передал рацию Анкеру.

— Каледин, — сказал тот. — И напоследок. Советую не играть в игры. Ведь мы не те люди, кто играет по правилам… Поэтому не стоит никому звонить, не надо никого предупреждать. Если мы услышим шум мотора, или звук лопастей вертолёта, конец девчонки станет предсказуем.

— Тогда вам не достанется ничего, — сквозь зубы прошипел я.

— Вот и будь паинькой. Принеси рюкзак, забери девку и вали. Мамой клянусь, мы позволим тебе уйти.

— Такой выродок, как ты, не может иметь матери. Ты — по-любому сирота! — сплюнул я.

Но Анкер лишь рассмеялся.

— Ха-ха-ха! Раскусил, сука, раскусил. Но, тем не менее, ждём тебя утром. Чао, чмо.

Рация выпала из моих рук. Я бросил взгляд на Марата, присевшего рядом, и увидел слёзы на его глазах.

— Они же не могли? Не стали бы… Или это правда?

— Я не знаю, что тебе сказать, парень, — я приобнял его за шею и прислонил голову к собственной груди. — Будем надеяться, что врали… Но это реально твари, а не люди. Так что готовь себя к худшему.

Чувствовал я себя совсем хреново. Мне было очень жаль Женю. В отличие от Марата, я не испытывал сомнений. Не тешил себя надеждами. И сказал так, просто потому что хотел его успокоить.

Но Ксюшу мы ещё могли спасти. Если Анкер не соврал, она выиграла для себя несколько часов жизни. Может и больше, смотря как сильно Швец хочет получить золото. Может, реально удастся поторговаться. Ведь идти на встречу с распростёртыми объятиями, надеясь на исполнение договорённостей и имея вместо подписи и печати на бумаге лишь чьё-то слово, крайне глупый поступок. Мне надо проанализировать ситуацию и лучше продумать дальнейшие действия.

На Ксюшу я совершенно не сердился. Она сделала то, что сделать была обязана, чтобы выжить. Видимо, их двоих подловили где-то по пути. И оставили в живых того, кто не сопротивлялся, а сдался на милость победителя. Пусть так. Значит, теперь я должен придумать, как вырвать её из чужих лап и не угодить в них самому.

Какие у меня есть варианты?

Вариант номер раз — закопать где-нибудь рюкзак, связаться со Швецом и сообщить ему, что Ксюшу надо отпустить и доставить туда-то или туда-то. И только затем назвать место, где рюкзак зарыт.

Вариант номер два — неприемлемый. Если я пойду к обозначенной точке и буду там ждать, единственное, кого я встречу, — это пулю в голову. Я уверен, никто со мной ничего обсуждать не собирается. Нет человека — нет проблемы, как говорится.

Вариант номер три — устроить этим уродам Варфоломеевскую ночь. В эту же ночь, по-партизански, именно так, как опасался Руслан, пробраться в лагерь и перерезать всех, как овец. Не знаю, справлюсь ли я, но у меня всё ещё есть нож и пистолет с каким-то количеством патронов. Если мне удастся быстро вывести из игры Анкера и Захара Котта — самых опасных, с моей точки зрения, врагов, шансы зарезать остальных повысятся в арифметической прогрессии. А кого не удастся зарезать, уверен, удастся подстрелить. Пусть даже в темноте.

Это все варианты, что у меня есть. Бежать, оставив Ксюшу на растерзание, или в панике искать сеть и звонить в мэрию, — не вариант. Подмога, однозначно, не успеет. А я не тот человек, кто бросает друзей в беде.

Значит, серьёзно рассматривать стоит лишь два варианта: вариант «один» и вариант «три». Но вариант «один» плох тем, что даже если Швец и поверит, что я готов передать золото, ни за что не согласиться расстаться с козырем раньше времени. Скорее он даст Анкеру «добро» на отрезание маленьких кусочков плоти от женского тела. А я через рацию буду вынужден слушать душераздирающие вопли.

Значит, первый вариант — не вариант. Я обязан поменять статус-кво. Обязан что-то предпринять. И даже готов рискнуть ради этого.

Я отодвинул Марата от себя. Парень тихо хлюпал носом и молчал. Затем я достал пистолет, вытащил «магазин» и пулю из ствола.

— Всего четыре, — я смотрел на овальные металлически кусочки на ладошке.

Бросил взгляд на охотничий нож, вытащил и крепко сжал во второй руке.

— Ты чего, Алексей? — Марат с испугом на меня смотрел.

— Вот что, парень, — я убрал нож обратно и подтащил рюкзак. — Уже вечереет. Сил у тебя мало, я понимаю. Но, уверен, ты сможешь добраться до цивилизации. Пока ты им не нужен, пока они верят, ты сможешь ускользнуть. Бери рюкзак и двигай в Хутор-Бор. За несколько часов доберёшься.

— А ты?

— А я планирую попасть в другое место — я наведаюсь к нашим друзьям. Оценю угрозу и, под утро, когда самый сон, устрою им ад.

— Ты хочешь, чтобы я оставил тебя одного? Чтобы убежал? — брови Марата сошлись в грозную дугу.

— Именно это я и хочу… Пойми, парень, шутки давно закончились. Иди в бой с ветками наперевес никто не станет. У этих людей есть автоматическое оружие и отсутствует мораль. Поверь мне, они убьют нас с тобой, не моргнув глазом. А затем, смеясь, уложат Ксюшу на землю и пустят по кругу. Или просто отдадут диковатому уголовнику, если другие побрезгуют.

— Я никуда не пойду. Я помогу.

— Пойми, Марат, будет только хуже. Сам я попытаюсь справиться. А если придётся приглядывать за тобой, это только свяжет мне руки.

— Я должен знать… Я должен знать, что случилось с Ж… с Жекой. Дай мне пистолет. Я прикрою тебя.

— А ты стрелял когда-нибудь?

— Стрелял, — уверенно заявил Марат.

— А в человека?

На этот вопрос он ответил хмурым молчанием.

— Вот и я об этом… Это непростое дело. Ты никогда уже не будешь прежним… В общем, тебе лучше уйти. Не усложняй мне задачу. И так тяжело.

— Я знаю, ты всегда считал меня балластом, командир. Нас всех, — Марат смотрел на меня решительным взглядом. — Но я обещаю, что не подведу. Отныне и до того, как всё закончится. С чем бы нам не пришлось столкнуться в дальнейшем, мы столкнёмся вместе. Ты и я. Ибо больше у нас никого нет… У тебя нет выбора. Тебе придётся взять меня с собой.

Марат говорил на удивление спокойно. Будто смог справиться с шоком и примирился с потерей. А горящие глаза подсказывали, что если ему придётся выстрелить в человека, в одного из тех, кого и людьми назвать трудно, он не станет колебаться. Он обязательно отомстит за друга.

Наверное поэтому я решил не оставлять его одного. Изначально идея всучить ему в таком состоянии рюкзак с золотом и отправить через лес не выглядела особо умной. Мною руководствовало желание спасти пацану жизнь. Но раз он хочет рассчитаться кое с кем, раз хочет помочь, я дам ему этот шанс. Дам шанс, но ни в коем случае не огнестрельное оружие в руки.

— Хорошо, брат, — я сжал худые плечи лапищами. — Ты идёшь со мной. Идёшь следом, идёшь тише мыши. А когда мы доберёмся до их лагеря, ты без вопросов выполнишь то, что я тебе скажу. Договорились?

— Договорились, командир, — на лице парня промелькнула улыбка. — Идём, покажем этим гадам, что добро всегда побеждает зло.