Пленница Дракулы

Пьянящая кровь

За дверью гостиной царило непривычное беспокойство. В этот дождливый осенний день во дворце Шей было так тихо, что теперь голоса за дверью казались еще громче.

Латона оторвала взгляд от романа, который принесла ей старая баронесса фон Шей — «Хайди: годы странствий и учебы» Джоанны Спайри.

— Что там такое? — поинтересовалась девушка.

С такой книгой она только и делала, что искала повод отвлечься от чтения. Как баронесса додумалась принести ей рассказ для детей?

Брэм Стокер встал.

— Полагаю, прибыл еще один гость.

Ирландец подошел к двери, но остановился перед ней, снова повернулся к Латоне и начал нервно сжимать руки. Девушка удивленно посмотрела на него. Казалось, Брэм чувствовал себя не в своей тарелке.

— Вы знаете, кто этот гость?

— Э-э-э… да, он телеграфировал мне о своем прибытии, и час назад мы послали карету, чтобы встретить его с поезда.

— Но вам не очень нравится, что он приехал, — предположила Латона, пытаясь понять причину странного поведения Брэма.

— Нет, это не совсем так, — ответил Брэм. — Я сам попросил его о встрече.

— Чего же вы тогда боитесь?

— Того, что ты разозлишься, — тихо признался ирландец.

Книга упала на пол. Латона поднялась из удобного кресла и, не сводя глаз с Брэма, медленно подошла к нему.

— Что вы успели натворить?! — воскликнула она.

Брэм выдержал ее взгляд. Его недавняя нерешительность куда-то испарилась.

— Я попросил профессора ван Хельсинга встретиться со мной.

— Что? Это еще зачем? Вы тоже решили стать охотником на вампиров? Позвольте напомнить вам, что мой дядя Кармело встречался с ван Хельсингом в Париже незадолго до своей смерти!

С каждым словом голос Латоны становился все громче.

— Успокойся! Я позвал его не для этого.

Брэм не договорил, поскольку в эту секунду в гостиную вошел дворецкий.

— Профессор ван Хельсинг из Амстердама к господину Стокеру и госпоже Латоне. Прошу вас!

Дворецкий с поклоном отступил в сторону, открывая взгляду присутствующих гостя, который успел снять шляпу и пальто, но все еще был в дорожном костюме.

Латоне показалось, что ван Хельсинг совсем не изменился с тех пор, как она видела его в последний раз. Его волосы были таким же короткими, скорее каштановыми, чем седыми, и совсем не гармонировали с его длинной неухоженной бородой. Его дорожный костюм выглядел не менее ужасно, чем тот, что профессор носил в Амстердаме, однако не так сковывал его движения. Свою толстую трость ван Хельсинг не отдал дворецкому, а продолжал держать в правой руке. Конечно же, она была нужна ему не для того, чтобы поддерживать его жилистое и чрезвычайно подвижное тело. Нет, внутри трости скрывался острый клинок, которым профессор наверняка мастерски владел.

Гость кивнул и протянул руку Брэму.

— Добро пожаловать, профессор ван Хельсинг. Простите, что доставил вам столько хлопот.

— Что вы, мистер Стокер, я очень рад познакомиться с вами. Да, вы пробудили мое любопытство. Ради такого задания я, не раздумывая, отправился в дорогу.

Ван Хельсинг подождал, пока дворецкий вышел и закрыл за собой дверь. Затем взгляд светлых глаз профессора устремился на Латону. Гость так пронзительно смотрел на нее, что девушка невольно сжалась. Лишь после этого ван Хельсинг протянул ей руку.

— Я рад снова видеть вас. Примите мои искренние соболезнования по поводу кончины вашего дяди. Он ведь умер? Я имею в виду, он действительно мертв?

Латона хоть и с трудом, но посмотрела в глаза ван Хельсингу.

— Да, могу сказать, что он действительно и необратимо мертв, если это вас успокоит.

— Меня и вправду это успокаивает. Могу я спросить, где находится его могила?

Латона отвела взгляд.

— В Париже, — наконец сказала она.

Вопросительный взгляд профессора и его поднятые брови заставили ее продолжить:

— В катакомбах, среди миллионов костей, которые когда-то привезли и нагромоздили там. По крайней мере там я видела его тело в последний раз.

Ван Хельсинг наклонился к девушке.

— А от чего умер ваш дядюшка? От укуса вампира, полагаю?

Латона неохотно кивнула.

— Значит, мы не можем быть уверены в том, что он мертв? — спросил Брэм, которому прежде ни разу не приходила в голову такая мысль.

— Все может быть. Вы должны сообщить мне все до мельчайших подробностей, лишь тогда я смогу сказать вам больше.

Брэм развел руками.

— Вампир утащил Латону в катакомбы, и дядя тщетно пытался ее освободить.

— Неправда! — воскликнула Латона. — Сеньор Тибо не собирался делать мне ничего плохого. Я спасла его от ученых, которые мучили его, и он дал слово, что не причинит мне вреда. Дядя Кармело погиб потому, что не мог прекратить охотиться на вампиров и уничтожать их, несмотря на то, что в Риме поклялся мне и Носферас покончить с этим занятием!

— Но вампир все же укусил вас, не так ли? — спросил ван Хельсинг и посмотрел на Брэма. — Разве не из-за этого я приехал в Вену?

— Нет, он не делал этого! — возмущенно вскричала Латона.

— Это был не Тибо.

— Брэм, не смейте! — крикнула Латона, но ирландец продолжал говорить.

— Это был другой вампир, помоложе — по крайней мере внешне он выглядел как молодой человек. Он называет себя Малколмом и родом из Лондона.

— И он укусил вас, дитя мое?

Ван Хельсинг подошел ближе к Латоне и внимательно осмотрел ее бледное лицо с запавшими щеками. Указательным пальцем он отодвинул рюши ее платья и долго разглядывал два маленьких шрама на шее девушки. 

— Он не хотел! — защищала вампира Латона. — Это часть его природы, он просто не смог с собой справиться.

— Он убил бы тебя, если бы я его не остановил! — возразил Брэм.

— Непреднамеренно! — не унималась девушка.

— Преднамеренно или нет, результат был бы один и тот же.

Брэм и Латона уставились друг на друга с гневным выражением на лицах.

Ван Хельсинг пододвинул к себе мягкое кресло и опустился в него.

— Да, интересный случай. Мистер Стокер, вы сделали мне большое одолжение, пригласив меня в Вену. Надеюсь, скоро я смогу развеять ваши опасения. Для этого мне понадобится провести некоторые исследования. Но уже сейчас я могу обнадежить вас, сказав, что опекаемой вами девушке, скорее всего, не причинили серьезного вреда. Я рад видеть Латону в боевом настроении. Не могу представить, чтобы всего один укус превратил ее в ночное существо. Нет, для этого ей нужно было тоже выпить его крови, и тогда превращение уже давно произошло бы. Но все это мы окончательно выясним с помощью экспериментов.

Латону злило, что ван Хельсинг разговаривал с Брэмом так, будто ее не было в комнате. Она решила, что ни в коем случае не позволит ему проводить над ней опыты.

— Мне очень жаль, профессор ван Хельсинг, — произнесла девушка холодно, — что вы напрасно проделали столь долгий путь. Я не нуждаюсь ни в каких исследованиях! Поэтому позвольте мне сразу же попрощаться с вами. Будьте здоровы! Желаю вам удачно добраться до Амстердама!

С высоко поднятой головой Латона вышла из гостиной. Брэм ошеломленно посмотрел ей вслед.

— Простите… — начал он, но ван Хельсинг лишь отмахнулся.

— Не волнуйтесь. Немного упрямства — это еще не самое худшее, что может быть. У этой девушки есть характер. Дайте ей немного времени, и все образуется. Я все равно не собираюсь уезжать в ближайшие несколько дней. Поэтому предлагаю позвать дворецкого, который покажет мне мою комнату, где я смогу спокойно обосноваться со своими инструментами. 

Брэм благодарно кивнул и потянулся к колокольчику, чтобы вызвать дворецкого.

Следующим вечером Лучиано снова собирался улизнуть из дворца, но в вестибюле наткнулся на старейшину Гунтрама. В том, что эта встреча была не случайной, Лучиано не сомневался. Старейшина специально поджидал его здесь.

— Ах, Лучиано, как хорошо, что я встретил тебя. Думаю, этой ночью нам стоит проверить, каковы твои успехи в немецком языке.

— Мой немецкий достаточно хорош, — ответил наследник. — Моя подруга Алиса де Фамалия за прошедшие годы многому меня научила. Поэтому я отлично справляюсь. Благодарю.

Лучиано попытался было протиснуться мимо профессора, но тот крепко схватил его за руку. Пальцы старейшины обхватили ее словно железные кольца, но голос оставался таким же обманчиво мягким.

— Позволь мне самому убедиться в этом. У нас впереди целая ночь, чтобы позаниматься вместе.

Что еще оставалось делать Лучиано, кроме как последовать за старейшиной? Было ужасно думать о том, что ему придется сидеть здесь целую ночь, в то время как Кларисса будет ждать его. Какой мучительной, должно быть, покажется ей неизвестность. А если она решит, что Лучиано всего лишь играл ее чувствами? Воспользовался ее девичьей невинностью для того, чтобы потом снова оставить ее одну. Усомнится ли Кларисса в его любви, несмотря на все клятвы Лучиано в том, что он будет боготворить ее до конца своих дней? Ему нужно было сообщить ей, что он не сможет прийти, но как?

На лестнице показался Франц Леопольд и с непроницаемым видом посмотрел на Лучиано. Дракас? Нет, это была плохая идея. Лучше уж надеяться на то, что Кларисса позволит ему все объяснить, и попросить у нее прощения.

Руки Лучиано сжались в кулаки, когда он увидел едва заметную усмешку на лице старейшины Гунтрама. Профессор, по всей видимости, наслаждался сложившейся ситуацией, в то время как Лучиано походил на пленника, которого вели к другим наследникам в Голубую гостиную.

Франц Леопольд остановился посреди лестницы и посмотрел вслед Лучиано. Венец уловил мысли, терзающие влюбленного наследника, а также его решение о том, что было бы глупо посылать вместо себя Дракас. Франц Леопольд усмехнулся. Глупо? Возможно. Зато интересно!

— Лео, вот ты где! — закричала Алиса, сбегая вниз по лестнице.

Она снова излучала воодушевление, какого Дракас не видел больше ни у одного вампира.

— Давай спустимся в казематы и поупражняемся там, пока остальные наследники на занятиях. Или пойдем в парк. Сегодня чудесная ночь.

Франц Леопольд молча посмотрел на вампиршу.

— Ты не хочешь, да? — попыталась истолковать его взгляд Алиса.

К счастью, ей не удалось прочитать мысли венца, поскольку он закрыл сознание от окружающего мира.

Алиса помолчала в нерешительности, но потом снова просияла.

— Может быть, еще раз сходим в Курсалон? Все будут заняты до полуночи. Мы могли бы станцевать вальс. Возможно, там опять выступает Штраус со своим оркестром, — сказала вампирша и лукаво посмотрела на Франца Леопольда. — Нам ведь нужно упражняться, чтобы в совершенстве овладеть всеми танцами, когда барон наконец-то решит представить нас венскому обществу.

Франц Леопольд покачал головой.

— Нет, не сегодня. Мне необходимо еще кое-что сделать.

Дракас посмотрел на Алису и почувствовал, что ее воодушевление рассыпалось в прах, словно пылающий уголек превратился в пепел. Боль отказа сверлила ее душу. Франц Леопольд замер. Душу? Да, если какой-то вампир и обладал чем-то похожим на душу, то это Алиса. Необычное чувство охватило венца, что-то вроде сожаления.

— Думаю, пришло время тебе самой проверить, чего ты уже достигла.

— Если ты так считаешь… — глухо ответила Алиса.

Ну почему она смотрела на него взглядом раненого зверя? Неужели обязательно было так явно показывать свое разочарование? Может быть, Алиса намеренно хотела заставить его испытать угрызения совести?

Нет, это было не в ее характере. Алиса была темпераментной и непредсказуемой, и ее уж точно нельзя было назвать расчетливой.

— Предлагаю тебе найти своего кузена Серена и попытаться незаметно проникнуть в его мысли. Возможно, я вернусь пораньше, и ты успеешь рассказать мне о своих успехах. Да, может быть, нам даже хватит времени на то, чтобы проделать пару упражнений в парке или немного потанцевать в Курсалоне. Это прекрасное место для тренировок. Там собирается много людей, тайные мысли которых ты сможешь прочесть, — при этом ты поразишься, какая скука царит в головах большинства из них. Люди либо размышляют о домашних хлопотах, либо предаются развратным мыслям прямо во время вальса, либо вообще ни о чем не думают. В таком случае ты встретишься с хаосом, состоящим из путаных обрывков мыслей, от которых, если долго их слушать, начинает болеть голова.

Алиса слабо улыбнулась.

— Хорошо, ты сможешь найти меня здесь, когда вернешься. Но не рассчитывай, что я выдам тебе тайные мысли Серена! Так не пойдет.

Франц Леопольд закатил глаза.

— Ах, Алиса, неужели ты думаешь, что я нуждаюсь в этой уловке, чтобы выведать что-то о твоем кузене? Не беспокойся. Мне не так уж интересно, что ты узнаешь о Серене. Намного больше меня интересует, удастся ли тебе проникнуть в его разум и, прежде всего, поймает ли он тебя на горячем — в чем я, в общем-то, почти уверен. Так что заранее приготовься к его гневу. Ты действительно хорошо справляешься с упражнениями, но это особо сложное задание!

Франц Леопольд увидел, как в глазах Алисы вспыхнуло честолюбие. В любом случае это было лучше, чем видеть ее разочарование. Дракас кивнул вампирше на прощание и побежал вниз по лестнице.

— Что ты собираешься делать? — крикнула Алиса ему вдогонку, но Франц Леопольд притворился, что не услышал ее.

Самым коротким путем он направился к церкви Святого Карла, вернее сказать, к маленькому павильону в парке.

Как и ожидал Дракас, у павильона снова караулила глупая горничная, однако для него это не было преградой. Девушка лишь немного смутилась и стеклянным взглядом уставилась на вампира, когда он прошел мимо нее. Теперь Франц Леопольд стоял перед павильоном и сквозь закрытые двери чувствовал запах Клариссы. Какой удивительный аромат! Вампиру приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не поддаться страсти. Он снова спросил себя, как Лучиано удавалось находиться так близко к этой девушке и ни разу не укусить ее.

Венец постучал и нажал на ручку двери. Она была закрыта! Потом он услышал звонкий голос девушки.

— Это ты, Лучиано? Подожди, я открою.

Даже ее пружинящая, энергичная походка могла свести с ума.

Ключ повернулся в замке, полная радостного ожидания Кларисса распахнула дверь и молча уставилась на незнакомца, стоявшего на пороге. Было почти смешно наблюдать, как ее радость уступила место удивлению, которое превратилось в испуг. Ее точеное лицо было словно открытая книга. Да уж, в этом случае даже не нужно было проникать в ее мысли. Вряд ли он смог бы обнаружить там для себя что-то новое.

Франц Леопольд элегантно расшаркался.

— Пожалуйста, успокойтесь, сударыня Кларисса, я не хотел вас напугать. Я знаю, вы ждете здесь моего друга Лучиано. Можно мне войти? Спасибо. А еще было бы неплохо закрыть дверь.

Вампир не собирался управлять девушкой с помощью своих способностей, но пока она не оправилась от удивления, у него не оставалось другого выбора. В противном случае она бы чего доброго начала кричать или убегать, а это не входило в планы Франца Леопольда.

— Давайте присядем здесь, на этой удобной скамейке, — сказал он и огляделся. — Отличное местечко для свиданий. Что? Этот укромный павильон соорудил ваш брат, чтобы тайно встречаться с женой вашего учителя музыки? А как вы раздобыли ключ? Дайте угадаю, ваш брат вовсе не давал вам его. Нет, он даже не подозревает, что вы знаете о его секрете и похитили ключ от павильона. А ваша семья думает, что в эти вечерние часы вы в сопровождении своей горничной посещаете уроки пения, которые — как удачно придумано — дает вам неверная супруга вашего учителя. Несмотря на столь невинный взгляд, вы на удивление хитроумны, дорогая! — восхищенно засмеялся Франц Леопольд. — Неужели вы шантажировали бедную женщину? О, вижу, я попал в яблочко. Нет, какое коварство! Я просто в ужасе!

Кларисса, не произнося ни слова, смотрела на вампира, но поскольку она невольно думала об ответах на его вопросы, Франц Леопольд узнал все, что хотел.

— Скажите мне только, зачем вы это делаете. Вы не кажетесь мне кокеткой, и я уверен, что вас воспитали в духе добродетели. Почему девушка из хорошей семьи пренебрегает приличиями?

Ответ Клариссы состоял не из слов. Это была целая волна чувств, которая с такой силой обрушилась на Франца Леопольда, что он немного растерянно отшатнулся.

Неужели это любовь? Большая, несокрушимая любовь, которой не страшны никакие преграды? Да, он однажды читал о чем-то подобном. В той книге было сказано, что такое время от времени случается с людьми. Но читать об этом было совсем не то, что стоять под ливнем выплескивающихся наружу чувств.

Франц Леопольд презрительно поднял верхнюю губу — но в то же время с тоской спросил себя, каково это — так страстно любить и быть любимым.

Дракас пододвинулся немного ближе к девушке, которая, замерев, смотрела на него. Он почувствовал ее сопротивление. В отличие от своей горничной, Кларисса была человеком с непоколебимым характером и сильной волей, которую было не так-то просто подчинить. Конечно же, она не могла тягаться с Дракас и его ментальными способностями. Куда ей. Она ведь всего лишь человек.

Франц Леопольд привлек девушку к себе и поцеловал в прекрасные розовые уста. Они были такими мягкими и нежными. Какой изысканный вкус! Вампир еще раз поцеловал Клариссу. Ее тело было стройным и гибким, и было так приятно сжимать его в объятиях. У девушки был такой чудесный запах. Но, невзирая на все это, Францу Леопольду было немного скучно.

Он подумал об Иви. О том, как они целовались в Ирландии. Нет, между этими поцелуями не было ничего общего. Чувства Иви были такими же дикими, как ее земля. Страсть — вот чего не хватало этому поцелую. При этом Франц Леопольд ничуть не сомневался, что Кларисса тоже могла быть страстной. Она податливо, почти безжизненно лежала в его руках, однако ее глаза метали молнии.

Как такое возможно? Разве Кларисса не была целиком и полностью в его власти? Видимо, он все же упустил какую-то часть ее сознания. Воля девушки проснулась, и она совсем не собиралась подчиняться незнакомцу.

— Кларисса, не будь такой строптивой. Я не стану сковывать твой разум, если ты дашь мне хотя бы малейшую возможность убедить тебя в том, что для тебя же будет лучше, если ты выберешь меня.

Вампир немного ослабил давление на разум девушки, чтобы быть уверенным в том, что она понимает его.

— Где Лучиано? — слегка невнятно произнесла она.

— Как раз об этом я и собираюсь тебе рассказать. Он не придет. Не спрашивай меня, как могло случиться, что он так быстро потерял к тебе интерес. Я пришел сюда потому, что мне не хочется, чтобы ты грустила из-за него. Он этого не стоит. Давай лучше повеселимся, ведь это именно то, чем должны заниматься юные привлекательные девушки. Ты умеешь танцевать? Ну еще бы! Я уверен, что ты летаешь над паркетом, словно фея. Как ты отнесешься к тому, чтобы пойти в Курсалон и немного покружиться там под звуки вальса?

Вампир осторожно отпустил еще одну часть ее сознания. Тело девушки напряглось. Она отодвинулась от Франца Леопольда и возмущенно уставилась на него.

— Вы это серьезно? Вы без спросу явились сюда, поцеловали меня, хотя я вам этого не позволяла, а теперь спрашиваете, хочу ли я с вами потанцевать?

— Да. Обещаю, как только ты окажешься в моих объятьях и мы закружимся под звуки вальса, твоя боль тотчас же рассеется и ты забудешь Лучиано.

— Никогда! — воскликнула Кларисса. — А теперь уйдите и оставьте меня одну.

Перед глазами Франца Леопольда предстал образ Алисы. Ему казалось, что он чувствует ее тело в своих руках, смотрит в ее радостное лицо и кружит ее в захватывающем дух вальсе. Что бы сказала Алиса, если бы увидела его сейчас? Нет, лучше ему об этом не думать. Полный упрека взгляд вампирши жег венца изнутри. Ему показалось, что он ощущает всю глубину ее боли. Преданной, вот как бы почувствовала себя Алиса, преданной и обманутой.

Что за чушь! Она все равно не узнает об этом. Во всяком случае Франц Леопольд не собирался рассказывать ей о своей маленькой интриге с Клариссой.

И что? Разве ему от этого было легче?

Франц Леопольд отогнал от себя образ Алисы и откинулся на спинку скамейки.

— Зачем мне оставлять тебя одну? Мне очень нравится сидеть здесь, особенно в обществе такой очаровательной девушки, как ты. Мы станем лучшими друзьями, даже больше чем друзьями, если ты этого захочешь.

Кларисса посмотрела на вампира диким взглядом.

— Никогда! Если вам не знакомы приличия и вы не желаете убираться восвояси, тогда уйду я.

Девушка схватила накидку и бросилась к двери, но у нее на пути внезапно оказался Франц Леопольд. Кларисса растерянно заморгала. Разве он только что не сидел на скамейке? Для нее было непостижимо, как этому юноше удавалось так быстро двигаться.

— Кларисса, будь со мной поласковей. Смотри, я не собираюсь делать ничего плохого. Я опускаюсь перед тобой на колени и прошу: дай волю своим чувствам. Позволь своему сердцу открыться мне навстречу.

— Я уже отдала сердце другому, и никто никогда не сможет этого изменить, — холодно ответила девушка.

— А если ты больше его не увидишь? Лучиано вернется в Рим. Не сегодня, так завтра или послезавтра. А я всегда буду рядом с тобой.

— Если он решит, что между нами все кончено, мое сердце разорвется, но оно никогда не будет принадлежать другому!

Франц Леопольд хотел было сказать девушке о том, как пошло это прозвучало, но глубокая серьезность ее слов невольно поразила его.

— Но ведь это ужасно грустно. Будучи почти еще ребенком, ты собираешься превратиться в юную вдову, скрываясь за черной вуалью скорби? Не делай этого. Что за пустая трата времени? Жизнь приготовила для тебя столько хорошего. Позволь мне показать тебе все это.

Кларисса покачала головой. Горькие слезы текли по ее щекам.

— Я не верю ни единому вашему слову. Я буду ждать. Лучиано дал слово, что заберет меня с собой, когда будет уезжать из Вены, и я верю ему.

Франц Леопольд остолбенел.

— Он пообещал тебе это?

Девушка энергично кивнула.

— И он сказал, как именно он введет тебя в круг своей семьи?

Кларисса вопросительно посмотрела на Франца Леопольда. Она не поняла, что он имел в виду. Конечно же, нет. Вампир и не рассчитывал на это.

— По всем правилам приличия, конечно! Мы еще не говорили об этом, но я уверена, что Лучиано собирается поступить именно так. Он человек чести и никогда бы не стал делать мне неприличных предложений.

Но пламенная речь Клариссы не убедила Франца Леопольда.

«Ты даже представить себе не можешь, какие неприличные у него намерения, если он действительно собирается выполнить свои обещания».

— А теперь дайте мне пройти. Мне больше нечего вам сказать.

Кларисса попыталась протиснуться мимо Франца Леопольда, но он стоял перед ней, недвижимый, словно скала над прибоем. Вампир почувствовал, как девушку охватывает ярость. Да, Кларисса была темпераментна, и даже гнев был ей к лицу.

Это была немая борьба двух равных по силам противников. В отчаянии девушка толкнула Франца Леопольда в бок, чтобы пройти к двери, но вместо того чтобы хоть немного сдвинуть его с места, сама отлетела к скамейке.

— Ай!

С искаженным от боли лицом Кларисса опустилась на подушку. Левой рукой она обхватила правую, которой со всего размаху ударилась о покрытую белым лаком кованую спинку скамьи.

Вампир понял, что произошло, прежде чем увидел несколько красных капель, проступивших между пальцами девушки. Аромат ее крови окутал и опьянил его. Францу Леопольду послышались звон и шелест, похожие на пение сирен*, которому невозможно было противостоять. Дракас не мог ничего с собой поделать, хотя остатки здравого смысла кричали ему, что нужно уходить, пока не поздно.

А разве сейчас уже не было слишком поздно?

Что-то заставило Франца Леопольда подойти к девушке, склониться над ней и взять ее руку в свои ладони. Он опустился перед ней на колени и осторожно, но решительно разогнул ее сжатые пальцы. Вампир прекрасно знал, что совершает страшную ошибку, но, несмотря на это, потянулся губами к капелькам крови на ладони Клариссы и поцеловал ее. Франц Леопольд высунул язык и облизал рану. Это было так восхитительно! Так чудесно! Ах, как ему не хватало этого вкуса. И как ему только удавалось так долго сдерживать себя после того, как он однажды уже попробовал человеческой крови? Шум в его голове стал еще громче.

Кларисса смотрела на вампира широко открытыми глазами, не произнося ни звука. Она была полностью во власти его сил, сковавших ее разум, и даже не думала о бегстве.

Франц Леопольд еще сильнее прижал ее раненую руку ко рту и стал высасывать из раны кровь. Он почувствовал, что теряет остатки самообладания и уже не может остановиться. Или он просто не хотел останавливаться? Возможно, какая-то часть его рассудка решила, что он уже достаточно взрослый и имеет право приобщиться к этому восхитительному опьянению, которое должны испытывать все вампиры? Взрослые вампиры, которые после прохождения торжественного ритуала становились полноценными членами клана! Францу Леопольду — как и остальным юным наследникам — все еще запрещали наслаждаться вкусом человеческой крови. Он должен был довольствоваться пресной кровью животных. Она была питательной и укрепляла его силы, но не могла сравниться с тем пьянящим восторгом, который вызывала всего одна капля человеческой крови!

Кровь начала сворачиваться. Ранка была слишком маленькой, чтобы из нее можно было высосать больше пары капель. В порыве страсти Франц Леопольд попытался расширить рану зубами, но кровь продолжала сочиться лишь тонкой струйкой. Нет, чтобы вампир испытал экстаз, высшее, запредельное блаженство, в его глотку должен литься поток человеческой крови.

Отступать было поздно. Франц Леопольд схватил девушку, разодрал воротник ее платья и начал погружать клыки в нежную кожу, пока они не наткнулись на артерию, по которой ее сердце все быстрее гнало теплый поток крови. Эта пульсация передавалась вампиру, вставляя его тело вздрагивать. С облегчением вздохнув, Франц Леопольд вонзил клыки в кровяное русло.

Теплая, душистая кровь ударила ему в глотку. Она была такой и изысканной, что Дракас не решался проглотить ее. Но с каждым ударом сердца в его рот вливалась новая волна этой чудесной жидкости. Она была еще лучше, еще вкуснее и опьяняла его еще сильнее, чем кровь первой девушки, вкус которой навсегда остался в его памяти. Францу Леопольду хотелось пить, всасывать ее в себя вечно. Силы вампира увеличивались с каждым глотком. Он чувствовал себя великим и могущественным. Никто и ничто не могло победить Франца Леопольда, пока эта великолепная кровь текла по его горлу. А девушка в его руках, напротив, становилась все слабее и слабее.

Внутренний голос все громче предупреждал вампира об опасности. Если он сейчас не отпустит ее, будет слишком поздно. Девушка умрет и увлечет его за собой в бездну мрака, если ему не удастся оторваться от нее прежде, чем раздастся последний удар ее сердца.

Франц Леопольд не прислушался к голосу рассудка. Это опьянение было слишком прекрасным, чтобы можно было остановиться прямо сейчас. Нет, оно должно было длиться до скончания веков!

«Лео! Ты вообще понимаешь, что делаешь?» — раздался в ушах вампира голос Алисы. Франц Леопольд недовольно покачал головой, чтобы прогнать его, но ведь Фамалия всегда отличалась упрямством.

«Я не собираюсь говорить тебе о том, что ты нарушаешь правила, которые придуманы для защиты юных вампиров. Ты предаешь себя, свою дружбу с Лучиано и со мной! Ты понимаешь, во что ты ввязался? Прекрати. Немедленно! Если ты не хочешь сделать это ради меня, сделай это хотя бы ради себя».

На мгновение Франц Леопольд замер и вытащил зубы из шеи своей жертвы. Он проглотил последние капли крови, которые почему-то показались ему горькими. Вампир посмотрел на лежащую у него на руках бледную девушку, которая неподвижно смотрела на стену замутненным, ничего не видящим взглядом.

Все демоны преисподней, что же он натворил? То, что он собирался отнять жизнь у этой девушки, было не самым страшным — несмотря на то, что Лучиано первым начал ухаживать за ней и Францу Леопольду вообще-то следовало с этим считаться. Однако он был на волосок от того, чтобы разрушить собственное существование и распрощаться со всем, что было ему дорого. Ради чего, собственно говоря? Ради пьянящего восторга, который закончится вместе с несколькими глотками крови? Или для того, чтобы заглушить чувство зависти и ревности, охватившее его, когда он увидел, что Носферас сумел добиться расположения красивой девушки? Нот что это было — стремление всегда быть лучше и красивее остальных. А еще желание насолить Носферас. Причинить ему боль. Почему? Разве за эти годы он не стал для Франца Леопольда кем-то вроде друга?

Дракас бесстрастно посмотрел на девушку, которая с застывшим взглядом лежала на его руках. Она действительно была красивой, ее кровь обладала сладким привкусом юности, и все же Франц Леопольд был к ней равнодушен. Она не интересовала его как личность. Он не замечал того, что любил в ней Лучиано. Собственно говоря, она вообще была ему не нужна.

«Ты просто хотел увести ее у Лучиано. Я всегда знала, что все Дракас надменны и себялюбивы, но не думала, что ты можешь быть настолько отвратительным! Что ты низкое создание, которое не способно вынести счастья другого и предпочитает разрушить это счастье, если не может отнять его иным способом».

Неужели его совести обязательно было говорить голосом Алисы?

Неужели он вообще способен чувствовать угрызения совести? Откуда они вдруг появились? Франц Леопольд не мог вспомнить, чтобы его когда-либо раньше мучили такие чувства.

Проклятье! Сначала Иви, теперь Алиса. Вампир уронил девушку на скамью, рывком распахнул дверь и помчался прочь, мелькая между деревьями парка.