Пленница Дракулы

В бургтеатре

На следующий день Франц Леопольд достал билеты на спектакль.

Он выбрал представление в Бургтеатре. Алиса была в восторге, Иви тоже поблагодарила венца, улыбнувшись ему своей очаровательной улыбкой. Лишь Сеймоур был ничуть не рад такому повороту событий. Франц Леопольд без обиняков заявил ему, что не сможет взять волка в ложу Бургтеатра. Сеймоур зарычал и щелкнул зубами.

— Подумай сам, дорогуша. Это для твоего же блага, — сказал Дракас шутливым тоном. — Страшно представить, что случится, если императрица пожалует в театр и обнаружит там тебя! О ее любви к большим собакам ходят такие же слухи, как и о ее легендарном пристрастии к лошадям. А тут — белый волк! Скорее всего, она сразу же пошлет к нам своего лакея и прикажет ему любой ценой добыть ей такое необычное животное. В каком бы неловком положении мы тогда очутились! Разве мы могли бы отказать самой императрице? Как думаешь, тебе понравилось бы в Хофбурге?

Сеймоур злобно зарычал. Иви с Лучиано громко рассмеялись, а Алиса спросила:

— Императрица Елизавета? Так, значит, она в Вене? Мы и вправду увидим ее? Я столько о ней слышала. О ее красоте, грации и ловкости. Говорят, она не только сказочная танцовщица, но и превосходная охотница!

— Это правда. Она всегда бесстрашно и отчаянно мчится за сворой впереди всех, в то время как ее супруг плетется где-то в хвосте. Император с детства панически боится лошадей и всегда ездит на старых клячах. Однако никто из придворных не осмелится открыто говорить об этом, — широко усмехнулся Франц Леопольд. — Придворные художники тоже с усердием выполняют свой долг и на полотнах всегда изображают его скачущим перед своей супругой, чего в настоящей жизни еще ни разу не случалось. И по этой причине сегодня вечером Алиса, наверное, будет разочарована. Сезон охоты еще не закончился, поэтому императрица наверняка сейчас в Венгрии или у своего друга, шотландского лорда, но уж точно не возле Франца Иосифа, из-за чего венцы даже немного обижаются на нее. Не то чтобы они надеялись, что супруги будут появляться в обществе вместе, в конце концов, у каждого из них свои увлечения и пристрастия. Но того, что красавица Елизавета пренебрегает своим народом, венцы не могут ей простить.

Прежде чем отправиться в путь, четверо друзей пошли примерить новые наряды. Должно быть, целая толпа швей день и ночь работала не покладая рук. Нагруженные горами одежды камеристки спешили в гостиную, расположенную на верхнем этаже. Лучиано свернул на лестницу, которая предназначалась для слуг, и остановился как вкопанный.

— Люди? Я слышу запах людей! — сказал он, принюхиваясь, и озадаченно завертел головой. — Но ведь этого не может быть.

Франц Леопольд оставался невозмутимым, но обе вампирши тоже ощутили этот запах.

— Ты не ошибаешься, — сказала Алиса и посмотрела на Иви.

Та кивнула в ответ.

— Я слышу запах двух мужчин и трех женщин.

Трое вампиров и даже волк вопросительно уставились на Франца Леопольда. Венец лишь пожал плечами:

— Да, и что?

— Ты же не хочешь сказать, что вы приводите своих жертв к себе в дом? — спросила его Алиса.

— Иногда приводим, по большим праздникам, но эти посетители нужны нам — а вернее сказать вам — совсем для другой цели.

С этими загадочными словами он провел друзей в гостиную, где они увидели людей, запах которых услышали минуту назад. Перед наследниками разворачивалась странная картина. Теперь гостиную разделяла стоявшая посредине ширма. По одну сторону от нее находились вампирши, а по другую — юные вампиры. И те и другие собрались здесь, чтобы примерить сшитые для них наряды и позволить швеям внести последние изменения.

Таммо со спущенными штанами стоял перед одним из портных и смотрел на него с таким ужасом, что Алиса не смогла удержаться от смеха.

— Господин, пожалуйста, наденьте панталоны, чтобы я мог подогнать их по длине. А еще вам придется примерить жакет, чтобы я мог увидеть, хорошо ли он сидит в талии или его нужно немного ушить.

Таммо со стеклянным взглядом позволил юной девушке, по-видимому помощнице портного, надеть на него новые брюки. И она, и сам портной, несомненно, были людьми, которых ни разу не касался клык вампира! По крайней мере об этом свидетельствовала безупречная шея девушки, манившая своей близостью.

Немного сбитая с толку, Алиса зашла следом за Иви за ширму, где ею занялась не менее юная привлекательная девушка. Она помогла вампирше раздеться и позволила ей примерить роскошное вечернее платье из сиреневого шелка, юбка которого была приподнята небольшим турнюром*. Запах юной кожи и свежей крови ударил Алисе в нос, и представительнице клана Фамалия пришлось собрать волю в кулак, чтобы не наброситься на девушку.

— Как вы только выносите все это? — спросила Алиса, когда два часа спустя все они в новых нарядах вышли из дворца Кобург.

Узнав, что господа уже сегодня собираются пойти в театр, очаровательные швеи твердо решили тут же на месте внести последние исправления. Закончив, они вместе с портными целыми и невредимыми покинули здание дворца, как будто Дракас были для них вполне обычными клиентами из высшего общества.

— Мы и являемся вполне обычными членами общества, — подчеркнул Франц Леопольд. — В таком городе, как Вена, можно уживаться, только если соблюдать правила приличия, принятые в свете, проще говоря, быть его частью. А это значит, что к нам в дом приходят не только модистки и портные. Мы устраиваем званые вечера, едва лишь представится такая возможность, и ведем себя в обществе так неприметно, или лучше сказать, так вызывающе, как и должны вести себя потомки древнего дворянского рода. Иногда случается, что некоторые люди в стенах нашего дома лишаются части своей крови или даже жизни, но все они из предместий — одинокие мужчины и женщины, которых никто не станет разыскивать, прачки или рабочие с кирпичного завода, дети-сироты или грабенские нимфы*. Наши слуги незаметно доставляют их сюда и так же незаметно избавляются от тел. Я имею в виду, что так происходило раньше, пока Дракас не заключили соглашение с другими кланами.

— Вот как? И где же в Вене можно незаметно избавиться от трупов? — беззаботно спросила Алиса.

Франц Леопольд обнажил зубы в улыбке.

— Там, в долине, протекает широкая река. Дунай всегда готов забрать с собой все ненужное. Правда, некоторые трупы выносило на берег на месте слияния реки с каналом и в районе старого русла, но все они впоследствии очутились на Кладбище безымянных. Редко когда нашедшим удавалось опознать их. А если такое и случалось, что с того? Знаете, сколько несчастных каждый год добровольно бросаются в воды Дуная?

Лучиано с интересом слушал Франца Леопольда, а вот Иви постоянно оглядывалась и отставала от друзей, а потом снова догоняла их.

— Что с тобой? Ты скучаешь по Сеймоуру? Но ведь вы расстаетесь всего на пару часов, — сказала Алиса.

Иви наморщила лоб.

— Нет, не в этом дело. Я наблюдала за воронами. За теми крупными птицами, которые кружились над особняком еще в ту ночь, когда мы прибыли в Вену. Они снова здесь. Я вижу двоих вон там, а еще трое сидят на крыше с другой стороны. Разве вороны летают в такое время?

Франц Леопольд пожал плечами.

— Понятия не имею. Чаще всего вечером или рано утром тут можно увидеть мелких ворон. Большие вороны еще ни разу не попадались мне на глаза. В любом случае это не имеет значения. Какое тебе дело до пары птиц?

Он еще не договорил, когда несколько воронов пролетели над их головами, пересекли улицу и уселись между статуями на крыше нового оперного театра.

— Вы можете считать меня слегка тронутой, но мне кажется, что эти птицы следят за нами.

Лучиано засмеялся, но потом серьезно спросил ее:

— Почему ты не призовешь одного из них и сама не спросишь его об этом? Я не знаю ни одного животного, которое могло бы противиться твоему зову.

Иви кивнула.

— Ты прав, наверное, мне стоит попробовать.

Она повернулась к ближайшему ворону, опустившемуся на балкон второго этажа новой гостиницы «Захер», но когда протянула к нему руку, он, каркнув, улетел прочь. Более десятка огромных черных птиц поднялись со зданий по обе стороны улицы и полетели в неизвестном направлении.

— Думаете, это совпадение? — недоверчиво спросила Алиса.

— Мы можем только надеяться на это. В противном случае нам придется предположить, что ворон нарочно улетел, чтобы избежать инквизиторского допроса Иви, — задумчиво ответил Франц Леопольд.

Иви ничего не сказала и лишь медленно покачала головой.

Больше они об этом не говорили. Франц Леопольд показывал друзьям достопримечательности, попадавшиеся им по дороге, и развлекал наследников рассказами о различных забавных случаях, одним из которых был скандал, происшедший с эрцгерцогом Отто в доме суровой Анны Захер.

— Племянник императора известен своими эскападами. Однажды, пытаясь продемонстрировать обществу, какой он прекрасный наездник, он не постеснялся во время похоронной процессии перескочить на своем жеребце через гроб. Но вся Вена хохотала над ним, когда после хорошей попойки один из товарищей эрцгерцога шутки ради вытолкал его за дверь одного из номеров гостиницы «Захер». В стельку пьяный эрцгерцог неожиданно очутился среди посетителей гостиницы, которые были по-настоящему шокированы его появлением. Самая щекотливая подробность этого происшествия заключалась в том, что на эрцгерцоге была лишь его сабля и орден Золотого руна! Присутствовавший при этом посол Англии не преминул лично рассказать императору о новом скандале, в центре которого оказался его племянник.

Лучиано и Алиса от души посмеялись над этой историей, а вот Иви, казалось, вовсе не слушала венца. Она все еще оглядывалась, пытаясь обнаружить хоть одного из скрывшихся воронов.

Пройдя мимо оперы, они очутились перед Альбертиной, первым дворцом, который был построен на остатках бастиона. Герцог Альберт Саксен-Тешенский, супруг эрцгерцогини Марии Кристины, любимой дочери императрицы Марии Терезии, приказал соорудить это роскошное здание, чтобы разместить в нем свою коллекцию произведений искусства.

За Альбертиной находилась церковь Святого Августина, отличительной чертой которой являлось отсутствие портала. Это была придворная церковь Габсбургов, и они предпочитали приходить на мессу прямо из Хофбурга, чтобы не промочить ноги в городских лужах.

Беззаботно болтая, вампиры прошли широкую арку, соединявшую бальные залы Хофбурга с Штальбургом. Их взглядам открывалась площадь Святого Михаила.

Тени наследников — Матиас, Хиндрик и Дарио — следовали за своими подопечными на некотором расстоянии. Они были одеты в неприметные темные костюмы и широкие плащи, однако их одежда не соответствовала правилам этикета и они не могли вместе с наследниками войти в театр. Кроме того, Франц Леопольд заявил, что ложа слишком маленькая, чтобы брать с собой теней.

— Вам придется подождать нас снаружи.

Для венца это было чем-то само собой разумеющимся, но Алиса бросила на Хиндрика виноватый взгляд.

— Мне жаль, что ты не можешь вместе с нами посмотреть спектакль.

Хиндрик улыбнулся.

— Не беспокойся обо мне. Думаю, я оставлю вас на попечение Матиаса и Дарио, а сам вернусь во дворец, чтобы увидеть, что там делают Серен и, прежде всего, Таммо, — произнес он и многозначительно посмотрел на Алису.

Фамалия кивнула.

— О да, особенно если Таммо развлекается вместе с Фернандом и Джоанн. Им всегда удается влезть в неприятности.

Хиндрик иронично поднял брови.

— Ах, вот как. А разве вы не делаете то же самое?

— Нет, мы приобщаемся к театральному искусству, — с достоинством ответила Алиса. — Кроме того, мы уже почти взрослые.

— Что еще больше осложняет ситуацию, — пробормотал Хиндрик.

Прежде чем отправиться обратно во дворец, он попрощался с Матиасом, с которым они за годы существования академии успели стать настоящими друзьями, и вежливо кивнул Дарио.

Напротив церкви Святого Михаила показался фиакр. Он проехал по круглой площади и остановился немного в стороне от входа в Бургтеатр, тыльная сторона которого примыкала к Хофбургу. Слева от театра находилась самая старая часть бывшей крепости, в которой Мария Терезия в свое время размещала швейцарских гвардейцев. Справа тянулось длинное здание, которое вместе с перпендикулярно расположенным Леопольдовым крылом обрамляло широкий двор и соединяло старый Швейцарский дворик с Амалиенбургом.

— Это тоже является частью Хофбурга? — удивленно спросила Иви.

Франц Леопольд кивнул.

— Да, каждый император, который считал себя достойным этого титула, пристраивал к дворцу очередное здание или крыло. Ведь не годится, чтобы император жил в старых покоях, которые до него занимал его предшественник! — сказал он с ироничной улыбкой.

— Невероятно, — прошептала себе под нос Иви, а Лучиано пренебрежительно заметил, что Лувр ничем не хуже этого дворца.

Внимание Алисы привлекли две дамы, которые только что с помощью лакеев выбрались из экипажа.

— Мы снова опаздываем, — сказала младшая и подобрала юбки повыше, чтобы они не стесняли ее движений.

Спутница девушки схватила ее за руку.

— Кларисса! Это не значит, что ты должна мчаться через площадь, задрав юбки, словно крестьянка. Веди себя, как подобает юной даме, и следи за осанкой! Не думаю, что мы так уж много пропустим. В первом акте редко происходит что-то очень важное.

— Я не знала, что новые туфли так ужасно жмут. Но разве я могла надеть розовую обувь со светло-зеленым платьем? Мне нужно было еще раз переодеться, — ответила ей девушка, которой, по мнению Алисы, было около шестнадцати или семнадцати лет.

Вампиры попытались было обогнать эту пару, но их неестественно широкие шаги слишком бросались в глаза. Алиса украдкой взглянула на девушку. Ее очаровательный профиль выглядывал из-под кокетливой шляпки, которая, несомненно, была подобрана в тон вечернему туалету.

В тот момент, когда вампирам удалось обойти дам, что-то со стуком упало на землю. Алиса обернулась и увидела, как Лучиано наклонился, чтобы поднять упавшую вещь. После этого Носферас подошел к девушке и поклонился ей.

— Сударыня, простите, но вы кое-что потеряли.

Девушка повернулась к нему, и Лучиано протянул ей изящный кружевной веер цвета слоновой кости.

— О, благодарю вас, сударь. Это очень любезно с вашей стороны.

Она потянулась за веером, который все еще был в руках Лучиано. Алисе показалось, что их пальцы соприкоснулись и, несмотря на то, что на девушке были кружевные перчатки, она едва заметно вздрогнула.

— Лучиано де Носферас, ваш покорный слуга, — представился вампир и еще раз поклонился девушке, прежде чем отпустить веер.

— Кларисса фон Тодеско. А это моя тетя, госпожа Гомперц, — ответила девушка.

Возможно, она хотела еще что-то сказать, но только что представленная тетушка взяла ее за руку, кивком головы попрощалась с Лучиано и вместе с племянницей поспешила в театр. Юный вампир смотрел им вслед, пока они не скрылись из виду.

Алиса, Иви и Лучиано позволили Францу Леопольду отвести их в ложу и уселись в слегка потертые бархатные кресла. Как и предполагал Франц Леопольд, прекрасной императрицы на спектакле не было. А вот ее супруг Франц Иосиф сидел в императорской ложе. Его густые белые усы и пышные бакенбарды порядком старили его. Или это сутулость делала императора похожим на слепого и глухого старика? Как и всегда, Франц Иосиф был одет в свой любимый голубой мундир, украшенный орденами.

К большому удивлению присутствующих, рядом с императором сидел кронпринц Рудольф, а за ним — юная дама со скучающим выражением лица. Кронпринц тоже не выглядел веселым. Может быть, он снова поссорился с отцом? Ведь ни для кого не было тайной, что кронпринц ни в грош не ставил устаревшие, по его мнению, принципы правления, которым следовал его отец, в то время как император испытывал отвращение к либеральным кругам, в которых вращался его сын.

Но Лучиано не было дела до этих подробностей. Он все еще думал о недавней встрече.

— Я хотел спросить, венка она или нет.

— Зачем? — поинтересовалась Алиса.

— А почему бы и нет? — уклончиво ответил Лучиано.

— Возможно, потому что ты считаешь ее лакомым кусочком? — предположил Франц Леопольд.

Лучиано недовольно фыркнул.

— Но я могу удовлетворить твое любопытство. Имя Тодеско пахнет большими деньгами, новоиспеченным дворянством и отсутствием истинного аристократизма. Или скажем по-другому: интеллекту барона фон Тодеско не угнаться за его день ото дня растущим состоянием.

— Ты просто мастер по части гнусной клеветы и на этот раз превзошел самого себя! — вскипел Лучиано.

— Думай что хочешь, но это чистая правда, — сказал Франц Леопольд и демонстративно отвернулся к сцене.

Иви и Алиса напряженно следили за развитием драмы Шиллера «Коварство и любовь», которая сегодня шла в театре. Алиса, которая была уже знакома с этим произведением, в нескольких словах рассказывала остальным о том, что они пропустили.

— Это президент фон Вальтер, который не хочет, чтобы его сын Фердинанд женился на своей возлюбленной — дочери музыканта Миллера Луизе. Он намеревается женить его на леди Мильфорд, фаворитке герцога, чтобы увеличить собственное влияние при дворе.

— Кажется, сыну планы отца совсем не по душе, — заметил Лучиано, который следил за диалогом юной пары.

Алиса покачала головой.

— Нет, и поэтому он пытается уговорить Луизу бежать.

Но, конечно же, все не могло закончиться столь просто, иначе это не была бы драма, а точнее «мещанская драма», ведь именно так звучало ее официальное название. Главной героиней сегодняшнего вечера — несмотря на отрицательную роль — была актриса Шарлотта Вольтер, воплощавшая на сцене образ леди Мильфорд. Своим звучным сопрано и тонкой игрой она пленила весь зал.

— Она прекрасна! — восторженно сказала Алиса.

Франц Леопольд кивнул.

— Венцы преклоняются перед талантом Вольтер и обожают, когда она исполняет роли трагических героинь. Как и все великие артисты, она немного эксцентрична. Она всегда сама придумывает свои костюмы!

События на сцене приобретали все более трагический характер, и даже тем зрителям, которые видели эту пьесу в первый раз, стало ясно, что она должна закончиться катастрофой.

— Бедная Луиза умрет, — вздохнула Иви. — И ее любимый Фердинанд, скорее всего, тоже.

— Да, и их смерть будет еще более страшной, чем вы сейчас думаете. В приступе ярости, вызванной необоснованной ревностью, Фердинанд отравит Луизу и самого себя, — не удержалась Алиса.

Внезапно она заметила, что мысли Лучиано заняты отнюдь не происходящим на сцене. Его взгляд скользил по ложам, расположенным на противоположной стороне зала, и вдруг остановился на одной из них. Алиса ничуть не удивилась, когда увидела в первом ряду ложи госпожу фон Гомперц и ее племянницу. Ей показалось или девушка тоже совсем не следила за событиями, которые разыгрывались на сцене? Она едва заметно помахала веером в знак приветствия. Ну, это уж ни в какие ворота не лезет! Эта девушка действительно флиртовала с едва знакомым кавалером, который всего лишь поднял ее веер.

Алиса покосилась на Лучиано, который продолжал восхищенно улыбаться, не в силах оторвать взгляд от девушки. При этом Алиса вынуждена была признать, что Кларисса была весьма привлекательной особой. Черты ее утонченного лица были на редкость пропорциональными, а большие выразительные карие глаза и пухлые губы сердечком придавали ей особое очарование. Светло-зеленое платье сидело на ней как влитое и прекрасно гармонировало с каштановыми волосами, уложенными в затейливую прическу. Несколько как будто случайно выбившихся локонов волнами ниспадали на белые плечи.

Скорее всего, они с этой девушкой больше никогда не встретятся, а значит, нет никаких причин для беспокойства, сказала себе Алиса и снова погрузилась в постепенно накалявшиеся события драмы.

Спустя какое-то время Фамалия полностью забыла об этом происшествии и восторженно зааплодировала, когда последняя сцена закончилась и занавес стал опускаться. К ее удивлению, его не стали поднимать снова и никто из актеров не вышел поклониться зрителям.

— Они никогда этого не делают, — ответил ей Франц Леопольд. — Это актеры императора, он лично пригласил их в этот театр и платит им жалованье. Им не нужно склонять головы перед простыми людьми.

— Странные здесь у вас нравы, — проворчала Алиса, выходя из ложи и медленно сквозь толпу людей пробираясь к выходу.

— Это просто невыносимо, — пожаловался Лучиано. — Если так будет продолжаться и дальше, то последние посетители выйдут из театра только через час. Коридоры слишком узкие и запутанные, и я еще не видел тут ни одного большого фойе или галереи, где зрители могли бы отдохнуть во время антракта. Эта лестница не шире той, которой пользуются слуги Дракас. Разве этот театр может сравниться с Парижской оперой?

Франц Леопольд кивнул.

— Да, это действительно позор, но скоро все изменится. Новое здание Бургтеатра, расположенное на Рингштрассе за Народным садом, почти достроено. До торжественного открытия осталось совсем чуть-чуть. А после этого старый театр наверняка снесут.

Четверо наследников возвращались во дворец. Чуть поодаль за ними шли Дарио и Матиас. Что они делали все это время — ждали перед театром на площади Святого Михаила или ходили на поиски свежей крови, — юным вампирам было неизвестно. Возможно, слугам удалось утолить жажду прямо на площади. Время от времени здесь останавливались фиакры, проходили одинокие мечтатели и небольшие компании молодых людей. В любом случае это было личным делом слуг, и никто ни о чем их не спрашивал.

Юные вампиры беззаботно болтали, и только Лучиано был более молчаливым, чем обычно. Но он тоже не заметил воронов, которые ждали их в тени церкви и теперь, стараясь держаться поодаль, продолжили преследование. Даже проницательная Иви ничего не подозревала о вампирше из Трансильвании, которая тем временем металась среди гробов подземного склепа.

Тонке казалось, что она сойдет с ума, зная, что четверо наследников в сопровождении всего двух нечистокровных находятся в двух шагах от ее укрытия, а она не может ничего предпринять.

— Почему мы не можем схватить их прямо сейчас? — негодовали остальные.

Но Тонка лишь покачала головой.

— Четверо — это слишком мало. Нам нужны все! Если мы захватим лишь четверых, Дракас все поймут, и тогда, поверьте мне, нам придется иметь дело не только с их кланом. Уже через несколько часов в Вену прибудут представители остальных семей, которые сделают все, чтобы спасти главную ценность — наследников.

Она замолчала и так сильно сжала кулаки, что у нее захрустели суставы.

— Нет, как бы трудно нам ни было, мы должны запастись терпением и дождаться момента, когда мы сможем схватить всех.

К тому времени как наследники вернулись во дворец Кобург и разошлись по своим спальням, чтобы переодеться перед началом занятия, Алиса уже давно позабыла о девушке с веером. Чего нельзя было сказать о Лучиано. Вампирша наверняка бы обеспокоилась, если бы стала свидетельницей допроса, который он устроил Францу Леопольду.

— Ты знаешь, где живет семья барона фон Тодеско?

— Конечно. Им принадлежит огромный дворец, расположенный напротив оперы, прямо на Рингштрассе. Однако фасад здания выходит на Кернтнерштрассе.

Лучиано кивнул, удовлетворенный столь исчерпывающим ответом.

— Что еще тебе известно об этой семье?

Как и боялся Носферас, Франц Леопольд настороженно поднял брови.

— Зачем тебе это знать? Неужели эта малышка пробудила в тебе аппетит? Я могу лишь предостеречь тебя: не стоит поддаваться этому порыву. Иначе с каждым днем он будет становиться сильнее, и однажды ты уже не сможешь противостоять ему. Поддавшись зову крови, ты опьянеешь от нее настолько, что потеряешь рассудок и, забыв обо всем, подвергнешь себя опасности вместе с умирающим человеком скатиться на самое дно, во тьму…

Взгляд Франца Леопольда застыл, как будто его мысли витали где-то далеко отсюда. Казалось, он больше не замечал стоящего перед ним Лучиано.

— А, ты, видимо, убедился в этом на собственном опыте? — спросил Носферас с язвительными нотками в голосе.

Волна дрожи прошла по телу Франца Леопольда, и он немного смущенно посмотрел на Лучиано.

— Даже если и так, тебя это не касается. Мы говорили о тебе и об этом юном мотыльке… Как же ее зовут?

— Кларисса!

— Да, Кларисса. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Хорошо, хорошо, я освобождаю тебя от ответственности, — поспешил заверить его Лучиано и снова вернулся к своему вопросу: — А теперь скажи, что ты знаешь о ее семье?

Франц Леопольд наморщил лоб.

— Дай подумать. Бароны с Рингштрассе не относятся к числу людей, которые интересуют Дракас, но благодаря разговорам в салонах и газетным статьям я кое-что о них знаю. Деда этой девушки, если я не ошибаюсь, звали Германом Тодеско. Он сколотил состояние на текстильных фабриках, а особенно на производстве шелка. Думаю, мне не нужно лишний раз упоминать о том, что они евреи. Старый Тодеско придерживался традиций и всегда тратил часть заработанных денег на бедняков. Говорят, он каждый день устраивал в своем доме обед для сотни нищих!

Презрительный тон Франца Леопольда лучше всяких слов свидетельствовал о том, как он относится к подобного рода причудам.

— Во всяком случае его сын Эдуард отказался не только от религии своих родителей, но и от благотворительности. Он построил дворец на Рингштрассе и посвятил себя руководству банком, который перед смертью основал его отец. Конечно же, император не мог не присвоить ему титул барона, — фыркнул Франц Леопольд.

— Почему? — спросил Лучиано, не видевший никакой связи между этими событиями.

— Старинные дворянские семьи, которых собирают вокруг себя Габсбурги, предпочитают держаться особняком и игнорировать остальной мир. Но они уже давно не являются владельцами денег. А ведь император тратит огромные суммы на войны или на новейшие достижения техники — к которым он на самом деле совершенно равнодушен, — такие как железная дорога. Мне кажется, дедушка Тодеско был директором Венско-Глогницкого железнодорожного общества. Но я уверен, что тебя интересует совсем другое. Поэтому вернемся к очаровательной Клариссе. Я думаю, она одна из дочерей Тодеско. Как я уже говорил, Эдуард Тодеско не блещет интеллектом. Его словесные промахи уже вошли в поговорку и приводят журналистов в настоящий восторг. Можно сказать, что каждое правильно употребленное иностранное слово является для барона счастливой случайностью.

Франц Леопольд неожиданно замолчал и на мгновение задумался.

— Хотя иногда я думаю, а не ведет ли он себя так нарочно, чтобы дать газетчикам повод для сплетен, а сам втайне посмеивается над ними. Во всяком случае его супруга не только красива, но и умна и обладает художественным вкусом и хорошими манерами. Я несколько раз встречал ее в обществе. Она возглавляет художественный салон, который пользуется огромным успехом в кругах «финансовых аристократов». Есть еще вопросы?

Лучиано отрицательно покачал головой и сдержанно поблагодарил наследника Дракас. Он уже собирался развернуться и уйти, но Франц Леопольд схватил его за руку.

— Только не натвори глупостей!

Лучиано вырвался из его хватки.

— Не натворю. А если и так, какое тебе до этого дело? Откуда такая неожиданная забота о моем благополучии?

— Ладно, я скажу по-другому. Ты здесь на попечении клана Дракас, и я бы не хотел, чтобы ты стал причиной неприятностей для моей семьи.

Лучиано сердито засопел.

— Вот как? Это уже ближе к истине. Но не волнуйся, я не доставлю гостеприимным Дракас никаких хлопот! А сейчас прости, мне нужно переодеться, и тебе тоже не мешало бы поторопиться. Я думаю, учителя не очень обрадуются, если мы опоздаем на занятие.

С этими словами он повернулся и быстро зашагал прочь. Франц Леопольд проводил его взглядом и еще долго смотрел на пустой дверной проем, в котором скрылся Носферас.

— Ты не представляешь, во что впутываешься, — пробормотал венец, и его лицо исказилось, словно от боли. — Ты думаешь, что можешь утаить от меня свои намерения? Глупец! — тихо выругался Франц Леопольд. — У меня нет ни малейшего желания быть тебе нянькой, Лучиано, но, клянусь, мне придется взять над тобой опеку, если ты меня к этому вынудишь.

— Франц Леопольд, куда ты пропал? — сказал вбежавший в гостиную Карл Филипп и остановился перед кузеном. — Да ты еще даже не переоделся! Ты собираешься прогулять занятия?

— Нет, мне просто пришлось задержаться. Иди на урок, я догоню тебя.

Когда Франц Леопольд мчался в свою комнату и затем, когда переодевался с помощью Матиаса, у него перед глазами стояло лицо очаровательной девушки, смотревшей на него широко открытыми глазами до тех пор, пока ее взгляд не угас. Так она и лежала, умирающая, в своем розовом платьице, у него на руках. Эта картина всегда будет преследовать его.