По образу и подобию (СИ)

Глава 18. Побег

Тиильдер, особняк Ланаора Тая,

5 октября 1948 года.

— Ну что вы, это фасон прошлого сезона, теперь никак невозможно появиться с таким рукавом, — Лоренсия Роски и в самом деле выглядела расстроенно, — послушайте, рукав убираем полностью. Хотя… нет. Это платье уже не спасти. Да, с коротким рукавом теперь носят длинные перчатки, выше локтя. Правда, найти их очень трудно, из-за политического кризиса постоянные перебои с поставками. Но у меня есть пара нужных знакомств, достанем.

Сидящие вокруг ведущей законодательницы столичной моды родственницы Ланаора то зеленели от осознания катастрофы, то розовели, будучи обнадеженными Лоренсией. Как это не прискорбно, проживание в провинции дает свои плоды. Очень горькие.

По причине того, что главу семейства с утра скрутила подагра, Ланаору впервые пришлось заниматься семейными делами, и вот уже второй час он грустно прикидывал в уме, во сколько обойдется пошив новых нарядов для сестер, матери и тетушек. Впрочем, удели он раньше внимание вопросу моды, не пришлось бы сейчас оказаться в критической ситуации.

Он уже распорядился послать за лучшими швеями, а еще с минуты на минуту должен был подъехать представитель клана Вэльдов. «Мои мучения никогда не закончатся», — подумал Ланаор.

Ему доложили о прибытии Вэльда-младшего, и тут же гостиную наполнили образцы тканей всех оттенков аквамарина.

— Это вполне подойдет, — распоряжалась Лоренсия, прикладывая ткань к одной из будущих модниц, — хорошо оттеняет цвет кожи, запишите. А это уберите совсем, в этом оттенке как минимум три дамы будет. Давайте подберем что-то более оригинальное.

К тканям полагалась правильная фурнитура, подходящие кружева и прочее. Потом занялись вопросом обуви. Ланаор едва не сбился со счета, подписывая финансовые обязательства.

Когда все закончилось, часы показывали без четверти пять.

— Что ж, — просмотрев записи, довольным голосом сообщила Лоренсия, — все основные пункты закрыты. Переходим к украшениям. Сейчас должен подъехать Эрни Токсон, я оправила посыльного еще в обед. Эрни привезет остатки новой коллекции, думаю, мы сможем выбрать что-нибудь подходящее.

Подагра отца так и не отпустила, потому вместо поездки к Конерсам весь вечер Ланаор принимал участие в выборе диадем, ожерелий, сережек и браслетов.

Именно в этот вечер он впервые серьезно задумался о том, как тяжело нести бремя главы семейства. Впрочем, рано или поздно с этим все равно пришлось бы столкнуться. А еще он подумал, что будет лучше, если у них с Кристинией родятся только сыновья, девочки слишком дорого обходятся.

Это был тяжелый день, утешало только то, что он закончился, и завтра уже не придется заниматься саах знает чем. А еще Ланаор понял, что теперь больше знает о женщинах. «Эриния хоть еще ребенок, но наверняка не устоит перед какой-нибудь очаровательной блестяшкой, завтра выберу ей симпатичный браслетик, и она перестанет на меня дуться», — решил он, погасив последнюю свечу.

Тиильдер,

6 октября 1948 года

— Что-нибудь симпатичное для девочки десяти лет, — проговорил Ланаор, рассеянно рассматривая разнообразие украшений за стеклом.

— Сережки, колечко, цепочку, заколку, подвеску, браслет? — уточнил продавец.

Стекла его очков блеснули, поймав льющийся из окна свет.

— Думаю, браслет, — ответил Ланаор, — это для дочери моего хорошего знакомого, мне кажется, ей понравится что-нибудь с красивыми камушками.

— Тогда как вам этот вариант?

Продавец протянул Ланаору незатейливый браслетик, к которому крепилось несколько подвесок в виде прозрачных капелек. Одинаковые по форме, капли были разноцветными, и выглядело это, действительно, мило.

— Беру.

Положив пакетик с подарком в карман, Ланаор покинул магазин в самом прекрасном расположении духа. После разговора с Магистром он намеревался отправиться к Конерсам, на этот раз не отвлекаясь на другие дела.

От этой улочки к дому Магистра ближе всего было поехать мимо Храма. Заодно можно было заглянуть к Карену Дреди для решения пары вопросов. Это не заняло бы много времени.

Но стоило их кавалькаде оказаться на площади, как внимание привлекла толпа горожан у храмовых ступеней.

— Рик, как ты думаешь, что там происходит? — спросил Ланаор.

— А что, если красивые девушки танцуют что-нибудь экзотическое. Какие-нибудь туземные почитательницы нашей богини. Я бы посмотрел, — парень приподнялся в седле, однако, ничего не удалось рассмотреть.

— Так музыки не слышно, — охладил пыл мечтателя Эор.

— Разве красивым девушкам обязательно нужна музыка? — расплылся в улыбке Рик, довольный своей выдумкой.

— Смотрите, там и правда что-то странное.

Теперь, когда они подъехали ближе, стало хорошо видно невесть откуда взявшихся людей, кутавшихся в пестрые покрывала. Босые, измазанные в пыли, отличавшиеся от ариманцев если не цветом волос, то разрезом глаз, люди эти вызывали живой интерес собравшихся горожан.

— Вы кто такие? Откуда вы? — спрашивали горожане.

Никто из несчастных не понимал обращенных к ним вопросов. Они что-то говорили, возможно, спрашивали, на своем непонятном языке, только кто их разберет, что хотели сказать.

— А не принесло ли этих туземцев какой-нибудь пылевой бурей? — предположил Рик, спешиваясь вслед за Ланаором.

— Не болтай глупостей, — осек его Ланаор.

Они поднялись мимо сидевших на ступенях женщин с детьми, мимо стариков. Ни у кого ни хоть сколько-то приличной одежды, ни обуви.

На верхней площадке лестницы, перед входом, сгруппировались босые едва одетые мужчины, они хмуро проводили взглядом Ланаора и его сопровождение.

В самом храме и вовсе было тесно. Все скамеечки у стен были заняты понурыми стариками, женщинами всех возрастов, многие из них с детьми. Те, кому не хватило скамеек, сидели прямо на полу, они заполнили почти все пространство. Было понятно, что случилось что-то ужасное с этими людьми, что-то очень опасное, погрузившее их во мрак внутренних переживаний. Часть иномирцев, а Ланаор ничуть не сомневался в том, что это были иномирцы, бродили между сидящими, растерянно озираясь по сторонам, переговаривались друг с другом. Какая-то женщина взялась завывать, другая звала кого-то, но никто ей не отзывался. Какие-то дети плакали, другие спали на руках матерей. Мужчины пытались заговаривать с послушниками, предлагавшими питье и еду, услышав незнакомую речь, послушники могли только беспомощно улыбаться в ответ.

— Что здесь происходит? — Ланаор остановил проходившего служителя с ворохом одеял в руках.

— Портал, — коротко ответил тот и кивнул в сторону входа в нижний зал.

Действительно, людской поток двигался именно оттуда. Вдруг Ланаору показалось, будто где-то впереди мелькнул знакомый силуэт, но его отвлекли.

— Приветствую тебя, брат. Великий Магистр уже оповещен, — к нему подошел Старший жрец.

— Приветствую Старшего жреца. Когда это началось?

— Меньше часа назад. Посыльный, которого отправили за тобой, вернулся ни с чем.

— Надо заняться размещением, — Ланаор оценивающе пробежался взглядом, прикидывая количество иномирцев, — их слишком много, пока нам негде их всех поселить. Думаю, в поместье для иномирцев отправим женщин с младенцами.

— Это разумно, — согласился с ним Карен Дреди, — следует как можно скорее найти свободные экипажи.

Отправив несколько человек на поиск транспорта, Ланаор поспешил к чаше для подношений. Здесь повсюду были незнакомые лица, да и что Эринии здесь делать. Хоть и не запрещалось тиильдерцам приводить детей в храм, но все же такое не приветствовалось. Разве можно допускать к святилищу тех, кто в силу возраста не способен оценить величие дарующей жизнь. И уж кто-кто, а Конерсы точно не стали бы нарушать негласные правила.

Успокоив себя таким образом, Ланаор подошел к сидевшей на низенькой скамейке женщине с грудным ребенком на руках. Она была одета в слишком легкое платье, напоминавшее скорее одежду для купания. Рядом притулились еще двое детишек.

На него выжидательно уставилось четыре пары глаз.

— Здаф-стфуй-те, — выговорил Ланаор приветствие землян.

Женщина медленно склонила голову набок.

— Здравф-ствуй-те, — повторил он еще раз это сложное для произношения слово.

Женщина что-то ответила и усмехнулась. Потом подняла голову и выкрикнула какую-то фразу. Вокруг них начала образовываться толпа, усугубляя сутолоку.

Так как запас иномирных слов Ланаора был исчерпан, он жестами попросил женщину подняться и пойти за ним. Что-то недовольно приговаривая, та перехватила младенца поудобнее и поднялась, затем обратилась к сидящим малышам. Дети послушно слезли и вцепились в подол материнского платья.

Ланаор направился к выходу. Следом, придерживая детей, шла иномирянка, сверля его недоверчивым взглядом. За иномирянкой двинулись все собравшиеся, кто с любопытством, кто с таким же недоверием.

К тому времени, как Ланаор смог убедить женщину спуститься по ступеням к подъехавшему экипажу, за ними наблюдала вся площадь.

Иномирянка наотрез отказывалась садиться в экипаж, младенец занялся криком, ситуация накалялась.

— Пожалуйста, помогите уговорить ее принять помощь — обратился Ланаор к одной из горожанок, поймав ее сочувственный взгляд.

В конце концов, женщинам проще понять друг друга.

И это сработало.

Хоть они и говорили на разных языках, довольно скоро в экипаже сидело уже несколько иномирянок с детьми. Оценив ситуацию, горожане начали наперебой предлагать свою помощь, в результате чего к приезду резервной группы сопровождения практически все иномирные мамочки с грудничками были не только размещены по экипажам, но еще и снабжены теплыми платками и узелками с продуктами из ближайших лавочек.

Один за другим экипажи трогались с места, их сменяли другие.

Видимо, поняв, что здесь им хотят помочь, все больше иномирцев подтягивалось к месту посадки. Теперь формировали группу из женщин с детьми постарше и стариков. Несколько горожан прикатили на площадь тележки с продуктами и стали их раздавать, оказалось, владельцы продуктовых лавок. Появились откуда-то и одежда, и теплые чулки, и даже обувь.

— Больше некуда заселять, заняты даже вспомогательные помещения, — доложил Ланаору подъехавший Рик.

— Постоялые дворы, трактиры, гостиницы, дальше по обстоятельствам. Не забывайте фиксировать каждый факт размещения. И еще. Эти пять экипажей направь ко мне. Нет, семь, еще те два, видишь, там тоже дети. Только сам поговори с моим отцом, обрисуй ситуацию в общих чертах.

Присвистнув, Рик дал знак возничим, затем пересек площадь в направлении западной окраины. Следом потянулись экипажи.

— Да сколько их? — в сердцах проговорил Ланаор, оглядевшись по сторонам.

Потом обратился к Эору:

— Давай как хочешь, но чтобы завтра Карпенко был здесь. Возьми с собой человек шесть, нигде не задерживайтесь.

— Сделаю.

Подбежал послушник:

— Срочно нужны целители. Юноши, много, они в ужасном состоянии.

— Сами смогут спуститься?

— Нет, выходят в зал и сразу падают, чуть не замертво.

— Понятно. Эворн, бери людей, развозите по лекарям всех, кому срочно нужна помощь. Постарайтесь никого не потерять, все записывайте, всех. К танларским не суйтесь. У нас четыре поселения рядом, если что, давайте лучше туда.

Экипажей не хватало, но Ланаор это предвидел, отправил искать обычные повозки, какая разница на чем, главное как можно скорее пристроить всех иномирцев. И никого не потерять.

— Брат, горожане просят разрешения размещать иномирцев у себя.

— Хорошо. Всех записывать. Никого не потеряйте.

И все же мысль об Эринии не давала ему покоя. Что-то беспокоило, давило на душу. Но не было ни одного свободного человека, чтобы отправить к Конерсам. Людей катастрофически не хватало.

Это было тяжелое испытание.

Когда поток иномирцев иссяк, и удалось пристроить всех до одного, Ланаор устало поднялся в опустевший Храм. Наставник слушал доклад Старшего жреца, послушники отмывали зал, затоптанный сотнями ног. Иномирцы принесли на себе огромное количество глины, и теперь она была повсюду, но Ланаор не сомневался, что к утру Храм снова будет сиять чистотой.

— Хорошо, вы все сделали правильно, — Великий Магистр ободряюще положил руку на плечо жреца.

— Я хочу посмотреть на разлом, — сказал Ланаор.

В нижний зал они спустились втроем.

И обнаружили, что от дыры в стене не осталось и следа.

— Полагаю, больше подарков не будет, — не удержался Ланаор от усмешки.

— С этими бы разобраться, — задумчиво проговорил старик.

— Разберемся, куда теперь деваться. Я к Конерсам, постараюсь правильно донести до Эринии новости.

— Я бы на ее месте здорово обрадовался, — улыбнулся Великий Магистр.

— Не знаю. Могу быть только на своем. И все гадаю, чем так разгневал Всевидящую и лысого сааха вместе взятых.

— Не сметь произносить! — испуганно воскликнул Старший жрец.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Ланаор и поспешил к выходу.

И все же, проехав больше половины пути, он свернул в противоположную от Конерсов сторону. Разговор с Эринией мог подождать, а вот домашние явно нуждались в его пояснениях. Трудно было даже представить, что там сейчас может твориться. Удовлетворившись таким веским аргументом, Ланаор уже не сомневался в правильности своего выбора, направив коня к дому.

В самом деле, он ведь не мог признаться себе в том, что не был готов к этому разговору. Узнав о прибытии соотечественников, Эриния потребует общения, и это неизбежно приведет к раскрытию ее личности. До сих пор только ограниченный круг людей знал о ее происхождении, что позволяло Конерсам жить относительно свободной жизнью. Если сведения просочатся, появится много вопросов, слишком много. Для ее же безопасности, девочку придется изолировать, что повлечет за собой новые проблемы. Нет, Ланаор не был готов к разговору с Эринией, ему нужно было время. Да и срочности особой не было, по крайней мере, к завтрашнему утру он успеет обо всем хорошенько подумать. А пока следовало как можно скорее урегулировать все вопросы, связанные с пребыванием в его доме иномирцев.

Всадника у главных ворот Ланаор приметил издалека. Ворота были распахнуты, его ждали. Видимо с верхней террасы разглядели их поредевшую кавалькаду.

— Я рад, что тебе стало намного лучше, — сказал он отцу, когда поравнялся с ним.

— Отпустило, хвала богам — создателям.

— Создатель у нас вообще-то один, точнее, Создательница, — вполголоса произнес Ланаор.

— Сынок, я человек старой веры, не надо меня переделывать, — простодушно ответил отец, не уловив иронии.

— Ладно, оставим это. Что там дома?

Они ехали неспешным шагом по кипарисовой аллее, Ланаор слушал обстоятельный доклад Тая-старшего.

Все оказалось не так уж и плохо. Всего прибыло двадцать девять человек, не считая детей. Из них два старца и четыре почтенные дамы, остальные женщины относились к той возрастной категории, которая позволяла вести самостоятельное хозяйство. Юных иномирцев, возраст которых матушка определила как лет от четырех до тринадцати, было восемнадцать. Иномирцев накормили, каждому смогли подобрать подходящую одежду. Некоторые затруднения возникли с детьми, но тут спасибо служанкам и садовым работницам, они принесли все необходимое, проведя ревизию своих домашних запасов. Разместили гостей на первом этаже. Вышло по несколько человек на комнату, но и это матушка считает несколько неуместным и очень надеется, что день-два и Ланаор найдет этим людям более подходящее жилье.

Сказав о мнении супруги, Тай-старший выжидающе замолчал.

Ланаору пока нечего было на это ответить, потому какое-то время они ехали молча.

Первым не выдержал отец.

— И все же. Понимаешь, если бы не этот прием, тогда, конечно.

И снова Ланаор промолчал.

— Послушай, у нас при конюшнях целый комплекс, вполне хорошее жилье, если кое-что переделать. Может, пока туда всех отправим, на время? Места хорошие, сам знаешь. Детишкам раздолье.

— Это невозможно, — ответил Ланаор.

Они были уже у дома.

— Значит, надо еще подумать, — озадаченно пробормотал отец.

Ланаор и сам перебирал варианты, не самым последним из которых было обратиться за помощью к Корвильду. Будущий тесть переносил производство канатов и парусной ткани в Акатон, делал это с присущим ему масштабом, так что теперь освобождался целый рабочий поселок. Возможно, эти дома уже были Корвильдом куда-то определены, однако, попробовать стоило.

Отсутствие камердинера у центрального входа удивило Ланаора, однако, услышав доносившийся изнутри шум, он тут же забыл про такую мелочь. Стоило распахнуть двери, Ланаор и вовсе потерял дар речи.

Казалось, дети были повсюду. Пространство великолепного холла, одна обстановка которого стоила месячного дохода золотодобывающей шахты, было приспособлено под игру в догоняшки. С визгом и радостным топотом здесь носились три мелкие фурии. Двое парнишек устроили соревнования по скатыванию с перил. Еще несколько человек рассматривали чучело пустынного льва, без зазрения совести тыча в его тонкой выделки шкуру пальцами. И в довершение ужаса раздался удар по стеклу. Ланаор медленно оглянулся и увидел, как великолепной работы витраж, украшавший одно из окон, пошел трещинами и в то же мгновение рассыпался тысячами разноцветных осколков.

Звенящая тишина воцарилась в холле.

Только теперь дети заметили вошедших и замерли, испуганно вытаращив глаза.

Быстрые шаги, двери в коридор распахнулись, сначала вошла одна иномирянка, следом еще двое. Детей как ветром сдуло, в мгновение ока они растворились за спинами женщин в сумерках коридора. Понимая, что нанесен невосполнимый ущерб, иномирянки принялись что-то лопотать, одна и вовсе бросилась собирать осколки.

Теперь идея отправить всех на этиндерские конюшни не казалась Ланаору такой уж безумной. Почему бы и нет. Иначе каким образом можно сохранить оставшиеся в доме витражи?

— Кхм, — прочистил горло отец, — так даже лучше, стало намного светлее.

— Несомненно, — подавленно проговорил Ланаор.

На уборку стекла подошло еще несколько человек, тихо позвякивали собираемые в ведра остатки былой красоты. Ланаор вспомнил недавний разговор с Великим Магистром о бренности материального мира и почти погрузился в философские размышления, как заметил в проеме распахнутых дверей летящего во весь опор всадника.

— Срочное послание, — запыхавшись, вбежал курьер торговой палаты.

Приняв конверт, Ланаор распечатал его, быстро просмотрел.

— Подтверждаю.

Курьер вежливо поклонился и исчез.

— Отец, мне очень жаль, но я вынужден срочно уехать.

— Езжай, конечно. Все будет хорошо.

Бегом поднявшись к матери, Ланаор пообещал уладить все вопросы как можно скорее. А еще через четверть часа он мчался по тихим улочкам, стремясь успеть перехватить Корвильда до того, как глава клана отправится на экстренное собрание торговой палаты.

Ланаор планировал во что бы ты ни стало выпросить у Корвильда тот поселок. На собрании возможности поговорить не будет, после тем более, оно наверняка затянется как обычно.

«И это хорошо, — думал Ланаор, — что я запланировал визит к Конерсам на утро, как знал, что вечером совершенно не будет свободного времени».

— Значит, ты разместил иномирцев в своем доме? — переспросил Вэлдон будничным тоном.

Со стороны могло показаться, что звучало это скорее дружелюбно. Но Ланаор отлично знал характер Корвильда, тот был очень недоволен. Мимо проплывали дома, спешащие по своим делам горожане. Где-то позади экипажа следовали люди Ланаора и Торнадо, как всегда не позволивший взять себя под уздцы.

— Сегодня утром это было единственным возможным решением. Но если у вас есть лучшие варианты, я с удовольствием их рассмотрю, — ответил Ланаор.

— Ты ведь о рабочем поселке сейчас? — уточнил Корвильд.

— Почему бы и нет. По мне так отличное решение, осталось только договориться в цене.

Они проехали мимо чайной мануфактуры, это значит, скоро и здание Собрания.

— Я думал об этом, — проговорил Корвильд.

— И что требуется взамен?

— Люди. Такие как этот ваш Карпенко. Если найдутся человек тридцать, готовые работать на меня, сделка состоится.

Ланаор предвидел, что Корвильд не упустит свой шанс.

— Предлагаю Эльдское месторождение.

— Не будь таким расточительным, — Вэлдон усмехнулся, — иначе как ты сможешь обеспечить моей дочери надежное будущее.

— Могу передать его непосредственно Кристинии, — Ланаор не сдержал улыбки.

— Люди и время — две величайшие ценности, — холодно проговорил Корвильд, — ты не сможешь дать мне последнего, но я согласен и на людей. Найди для меня умных, обученных техническим премудростям их мира. Я заберу этих людей в Акатон.

— Хорошо, я подумаю над этим. Но даже если так, иномирцы не должны будут покидать Тиильдера. По крайней мере в первое время. Думаю, мои опасения понятны.

— Я похож на танларского приспешника?

Экипаж остановился.

Ланаор посмотрел на Вэлдона. Многое в этом человеке его восхищало, многое отталкивало, но кем точно не был Вэлдон Корвильд, это предателем.

— Нисколько.

Едва Ланаор вышел, тут же заметил в сопровождающей кавалькаде тех, кого там быть не должно. Дурное предчувствие пощекотало сердце.

— Вэлдон, — обратился он к спутнику, подождав, пока тот тоже покинет экипаж, — мне очень жаль, но я не смогу присутствовать на Совете.

— Как знаешь, — Вэлдон вытер испарину со лба, — хотя, тебе было бы очень полезно выступить по теме перед собранием.

— Сожалею.

Хмурые выражения лиц охраны Эринии не оставляли сомнений. Дела Ордена никогда не обсуждались при посторонних, у Ланаора хватило выдержки вскочить в седло и отъехать на приличное расстояние от площади Торговой палаты.

— Она исчезла.

Слова охранника прозвучали лопнувшей струной. Дурное предчувствие, не дававшее Ланаору покоя вот уже несколько дней, воплотилось в зловещую новость.

— Тише, прошу, тише, Элоя только уснула, — лицо целителя было белее бумаги.

С трудом сдерживаясь, Ланаор сверлил взглядом Конерса.

— Как это могло произойти?

— Эриния сказала, что хочет просить Всевидящую о здоровье Элои и своей сестренки. Почему-то считает, что родится именно девочка. Я не мог отказать. Подумал, что это хороший знак, она начала принимать наш мир, как я мог отказать.

— Что было дальше?

Ланаор уже знал версию охранников, но теперь хотел услышать самый подробный рассказ Виттио Конерса.

— Мы были у чаши, когда в зале начали появляться эти измученные люди. Почти сразу я догадался о том, что это иномирцы. Я понимал, что Эринию нужно уводить, но там была женщина. Она нуждалась в помощи. Удивительно, как вообще добралась до зала. Эта женщина рожала. Доверив Эринию послушнику, я попросил его отвести ребенка домой, это казалось разумным решением, тем более что на ступенях храма ждали люди сопровождения. Я должен был помочь роженице, ее жизнь была в опасности, там не было других целителей. Служители помогли определить роженицу в тихое помещение, где никто бы не помешал, все было очень сложно, пришлось бороться за жизнь матери и дитя. Но я и подумать не мог. Скажи, ее похитили? Ее жизни что-то угрожает?

Вместо ответа Ланаор развернулся и вышел.

О том, что девочку не обнаружили ни в одном месте размещения иномирцев, Ланаору уже доложили. Но он должен был проверить все сам.

Потом допрашивал незадачливого послушника. Когда один из прихожан вдруг попросил его отвести девочку домой, послушник растерялся. Ведь ему запрещено покидать пределы Храма без веской причины. Он оставил девочку у Чаши, чтобы согласовать свои действия со Старшим жрецом, но тот был все время занят. А потом оказалось, что девочка и сама уже ушла, она ведь не так, чтобы совсем малышка. Сестра послушника примерно такого же возраста, так она давно сама на рынок ходит за продуктами.

Этот послушник был глуп, а с таких что спросишь.

Что же касается приставленной к Эринии охраны, они ждали у входа. Среагировали, только когда из дверей начали выходить полураздетые люди. Конерса удалось найти не сразу, Эринии с ним уже не было. Нашли послушника, затем обыскали весь храм, заглянули даже в кладовки для храмовой утвари. Затем расширили зону поиска, вплоть до озера, но никто из прохожих не видел девочку. В это утро Эриния была в ярком платье цвета аквамарина, ее трудно было бы не заметить. Но она исчезла без следа.

— Саах на ваши головы, — стиснув зубы, проговорил Ланаор.

Он снова спустился в нижний зал.

— Эриния! — Ланаор бил по каменной кладке кулаком.

Почему-то казалось, что она успела уйти в портал, пока тот был еще открыт, и теперь ему во что бы ты ни стало надо было пробить преграду.

— Эриния! — он звал ее снова и снова, отчаянный крик эхом носился под каменными сводами.

Днем ранее

5 октября 1948 года

В пути между Этиндером и Тиильдером

В дороге они были уже половину дня и порядком устали. До Тиильдера оставалось ехать несколько часов, и хорошо, если доберутся хотя бы за полночь, а не к утру. Уютная карета для путешествий тихонько покачивалась. На одном из диванчиков в высоких мягких подушках дремала Элоя, Виттио с Эринией сидели напротив. Эриния больше не хотела читать книжку, да и сумерки сгущались. Вид из окна тоже успел ей порядком наскучить.

— Папа Виттио, а это правда, что в Тиильдере самые старые в мире храмы?

Вынырнув из своих мыслей, Конерс улыбнулся:

— Насколько слышал, это так. А почему ты спрашиваешь?

— Думаю, что если это так, значит, первые люди появились именно в Аримании.

— В одном из исторических трудов я встречал такую точку зрения, она определенно имеет право на существование. Помнишь легенду про тиильдерское озеро? — спросил Конерс.

— Помню, — согласилась Эриния, — когда огромный огненный шар столкнулся с землей, в месте разъема образовалось озеро. Это озеро обладало удивительным свойством восстанавливать магические силы, потому довольно скоро вокруг него выросло поселение. И появились первые храмы. Самые — самые первые.

— Мы не должны отрицать возможность существования и чего-то более раннего. Что если более древние строения просто разрушились со временем, оставив нам эти, — предположил Виттио.

— Да, что-то я об этом не подумала.

Какое-то время они ехали молча, погруженные каждый в свои размышления.

— Папа Виттио, скажи, а кто построил Тиильдерские храмы? Орден?

Вопрос озадачил Виттио, он редко задумывался о том, кто и как строил эти монументальные сооружения.

— Сейчас о храмах заботится Орден, а что было до этого, я не знаю. Спроси у Ланаора.

— А он к нам снова придет?

— Конечно, как только немного освободится от дел.

— Я хочу, чтобы он снова приходил в гости.

— Конечно, дорогая моя, — Виттио улыбнулся, — так и будет.

Карета остановилась, Виттио помог Элое выйти, они втроем прогулялись, разминая ноги. Потом поужинали и продолжили путь.

— Мы уже скоро приедем, потерпи немного — подбадривал Виттио Элою, — завтра утром я схожу в Храм и попрошу, чтобы Всевидящая даровала тебе силы для благополучного разрешения. И о здоровье нашего малыша.

— А можно с тобой? Я тоже хочу поговорить с Всевидящей, — оживилась Эриния.

— Солнышко мое, понимаешь, какое дело, — Виттио не хотел говорить Эринии, что та еще слишком мала, — Всевидящая сама в храме обычно не появляется, но я уверен, она все слышит. Только не отвечает. Поговорить не получится.

— Тогда я ее тоже попрошу, чтобы с Элоей и сестренкой все было хорошо.

— Думаю, у тебя будет братишка, — мягко возразил Виттио, улыбнувшись.

— Нет, у вас будет своя настоящая дочка, она вырастет большой и умной, и вы будете ею гордиться.

— Хорошо, — согласился Виттио, — пусть будет так. Но мы и тобой тоже гордимся и всегда будем гордиться, потому что ты тоже наша дочка.

Виттио поправил Эринии растрепавшиеся волосы.

После возвращения памяти о прошлом Эриния перестала называть Элою мамой, но Виттио и Элоя старались не придавать этому значения, пытаясь сохранять то малое, что осталось в отношениях с дочерью. И продолжали ее баловать при каждой возможности, потакая всем капризам. Вот и сейчас Виттио решил, что не случится ничего страшного, если он возьмет с собой Эринию в Храм.

Тиильдер,

6 октября 1948 года

Утром папа Виттио разбудил Эринию пораньше, они позавтракали и с хорошим настроением отправились в путь. Храм располагался не очень далеко от дома, утреннее солнышко пригревало, они шли пешком, разговаривая о разных интересных вещах. «Где заканчивается небо?» — спрашивала Эриния, и папа Виттио обстоятельно рассуждал о величине Вселенной, заключенной в пузырь мироздания. Почему в одном месте горы, а в другом равнина, почему птица летает, а человек не может, почему магия вдруг закончилась в мире. На все у папы Виттио было свое суждение, Эриния слушала его внимательно, почти не перебивая.

В храме папа Виттио повел Эринию к жертвенной чаше, которая находилась на небольшом возвышении в конце длинного зала. Чаша была высокой, Эринии пришлось привстать на носочки, чтобы разглядеть что внутри. Оказалось, ничего интересного, просто разные свертки.

Папа Виттио достал из кармана небольшой конверт и аккуратно положил его сверху. Едва дотянувшись, Эриния положила и свой подарок. Она решила подарить Всевидящей свой самый лучший рисунок. Этого рисунка она никому не показывала, потому что изобразила на нем себя с родными мамой и папой, они втроем стояли во дворе высокого дома. Теперь Эриния часто видела во сне что-то из первых лет жизни и всякий раз старалась удерживать в памяти увиденное, хоть это было не очень просто. Ведь сны имеют свойство исчезать без следа.

Теперь следовало сосредоточиться на просьбе, так пояснил папа Виттио. Крепко зажмурившись, Эриния мысленно обратилась к богине: «Дорогая Всевидящая, пусть с Элоей все будет хорошо. И пусть мы с Егором Николаевичем вернемся домой. Помоги мне найти моих маму и папу. Пожалуйста».

Храм наполнялся гулом посетителей. Не отвлекаясь, Эриния раз за разом повторяла просьбу, как вдруг совершенно отчетливо услышала русскую речь.

— Миша, кому говорю, держи крепко Нину за руку, ты за нее отвечаешь! — проговорил недалеко женский голос.

Потрясенная, Эриния обернулась и увидела странных людей. Скорее раздетых, чем одетых, запыленных, растерянных. Голос принадлежал стоящей неподалеку женщине, она ругала мальчика, который пытался удержать уворачивающуюся капризную малышку. Больше всего людей было у проема справа в стене, от нее шагов тридцать. Это не выход на улицу, что-то другое, и сейчас оттуда вливался в зал настоящий людской поток.

Папа Виттио подошел с незнакомым человеком, послушником Храма

— Эриния, срочно отправляйся домой, этот человек проводит тебя. Как только я закончу дела, сразу вернусь. Думаю, нас ждут удивительные перемены. Но пока домой, договорились?

Папа Виттио поспешил куда-то.

— Постой здесь немного, мне надо поговорить со Старшим жрецом. Никуда не уходи, — сказал тот человек и тоже ушел.

Люди вокруг перекрикивались, искали друг друга, спрашивали, где они оказались. Их было очень много, не все их слова были понятны. Эти люди были почти без одежды, они ступали босыми ногами по каменному полу, но, похоже, не особо чувствовали холод. Потому что несколько покрывал из тех, что раздавали послушники, лежали на полу, их топтали ногами. Девочке подумалось, что если она хорошенько укутается в такое покрывало, то сможет побыть здесь подольше, ведь ее не смогут отличить от остальных.

Это ничего, что покрывало было грязным он ног, в какой-то пыли. Присев у стены, под его прикрытием Эриния разулась, сняла чулочки. Завернувшись в одеяло и крепко прижав к себе вещи, чтобы не бросались в глаза, она начала пробираться навстречу потоку, протискиваясь между идущими.

Егор Николаевич говорил, что где-то должен находится переход в их мир, возможно, в старом Храме. Он был прав, ведь иначе откуда бы появлялись сейчас все эти люди. Сейчас необходимо было все проверить.

На лестнице вниз было очень тесно, и кто-то даже попытался схватить ее, чтобы вывести обратно, но Эриния крикнула по-русски, что там ее мама. И отчаянно рванула вниз по ступеням, оставив покрывало в чьих-то руках. Внизу оказалось совсем темно. Прижавшись к свободной стене, Эриния перевела дыхание. Когда глаза привыкли, стало видно, что все выходят из слабо мерцающей дыры в стене напротив.

«Там ведь и правда моя мама», — уже ни о чем другом не думая, девочка бросилась в проем, расталкивая идущих. Длинный коридор заканчивался вспыхивающим тупиком. С каждой вспышкой из светового пятна кто-то выходил. Вот еще одна тетенька с ребенком, вот какой-то скрюченный дедушка. Люди брели как во сне, не замечая ничего вокруг. Все тяжело дышали, в воздухе было полно пыли, захотелось чихать. Эриния дождалась новой вспышки и бросилась в нее, едва не сбив с ног выходящего.

Стало темно. Здесь совсем не было воздуха.

«Почему?» — успела подумать Эриния, и ее сознание померкло.