По образу и подобию (СИ)

Глава 19. Перемены

Тиильдер

ночь с 6 на 7 октября 1948 года

Каменные кладки улочек поблескивали в лунном свете, Ланаор гнал коня, едва разбирая дорогу. Редеющие домишки перешли в степь, он не думал о Торнадо, гнал вперед, пока не услышал его хриплое дыхание. Чуть не загубил. Позволил коню перейти на спокойный шаг, потом и вовсе отпустил поводья.

Ланаор спрыгнул в траву, попросил у коня прощения, расседлал его и оставил, сам побрел куда-то вверх по холму. Поднявшись на вершину, он запрокинул голову и стал смотреть на звезды. Небо в эту ночь было ясным, ничто не закрывало таинственный мрак бесконечности.

Потом он сел, а после и вовсе лег, глядя в пространство, усеянное миллиардами сияющих светил.

Он думал о том, знала ли Эриния об открытии портала, когда заранее передала ему подарок. Знал ли об этом Карпенко?

Что если ему удалось уйти открывшимся порталом, забрав девчонку?

Наверное, это хорошо. Эриния совсем еще глупая, Карпенко сможет ее защитить в том мире, поможет найти ее дом.

Если им вообще удалось добраться живыми. Неспроста ведь новые иномирцы явились в столь жалком состоянии.

Впрочем, ни сам Карпенко, ни Эриния ничуть не лучше выглядели, когда оказались в Аримании. Значит, им там привычно страдать.

Мысли лениво текли, но неизбежно возвращались к удивленно распахнутым серым глазам. Почему-то Ланаор умел чувствовать настроение найденыша, все ее мысли были для него открытой книгой. Тем забавнее было дразнить ее, наблюдать за ответной реакцией.

Суждено ли им еще когда-нибудь встретиться?

Ощущение невосполнимой потери жгло.

Зачем ему Аримания, зачем ему весь этот мир, зачем ему жизнь теперь? Все потеряло смысл.

Несмотря на то, что его всегда окружало много людей, на самом деле Ланаор никому не был нужен по-настоящему. Он всегда вел себя в соответствии с ожиданиями окружающих, он был тем, кем его хотели видеть. Талантливым учеником, успешным торговцем, заботливым сыном. Но никто и никогда не интересовался, а чего же хочет он сам. Кто он на самом деле.

Отдав часть своей силы, Ланаор непроизвольно наделил найденыша частичкой своей сущности. Мятежной и беспокойной. И пусть, что это был принесенный из другого мира ребенок, они умели прекрасно ладить, понимая друг друга с полуслова. С полувзгляда.

Как мог не уберечь своего единственного настоящего друга?

Он больше не чувствует той тонкой нити, что связывала их.

К чему обманываться, Эринии больше нет.

Ланаор закрыл глаза, устремившись душой к звездам. Его душа металась в бесконечном пространстве, он не хотел отпускать Эринию. В какой-то момент уловил, как яркой вспышкой зажглось что-то новое, и это была она. Его малышка переродилась, обрела силу, и больше ничто не могло навредить ей.

Забрать, забрать и вернуть туда, где он сможет о ней позаботиться.

Но путь его сворачивало во множественные спирали, искажая пространство и отдаляя желаемое.

Ланаор не сдавался, пытался пробиться сквозь искажения. Только его все больше затягивало в огромный пылающий шар.

Вот он уже беспомощно бьется внутри, словно птица в клетке.

Спирали начали стремительно сворачиваться, впитываясь в каждую клеточку.

Вспышка.

Ланаор распахнул глаза.

Он все так же лежал в траве, в бездонной дали мерцали все те же звезды.

Но все изменилось.

Он сел. Повинуясь его мысли, полыхнула молния в небе, раздался оглушительный треск.

Магия вернулась.

Ланаор поднялся и побежал, раскинув руки, и вот уже это крылья.

Взмах, еще взмах… Поймал воздушный поток и заскользил над степью. Ликованье наполнило душу. Захотелось еще выше. Крылья пока еще плохо слушались, но и упрямства Ланаору не занимать. Вот и Тиильдер, раскинувшийся вокруг озера. Огни заканчиваются где-то за горизонтом.

Радостный крик вырвался из груди, в небе раздалось звучное «Каррр»…

Где-то далеко внизу Торнадо поднял голову и жалобно заржал.

Пора возвращаться.

— Ну что, Торнадо, стоять тебе сегодня в конюшне Магистра, — Ланаор довольно похлопал коня по шее.

Магия вернулась, а это значит, что все их беды закончились.

И Эриния скоро вернется в его мир.

Потому что теперь она привязана к нему навечно.

Несмотря на глубокую ночь, Великий Магистр не спал. Он только закончил описание произошедших событий и теперь размышлял, наблюдая за языком пламени, танцующем на фитиле свечи.

Этот день принес много хлопот. Мог ли кто предположить, что иномирцев будет так много. И ладно бы ученые или мастера какие, нет, мужского населения по пальцам перечесть. Пришли женщины и дети, а с них какой прок. Еще языка никто не знает, только и осталось дожидаться приезда Карпенко. В довершение бед Эриния пропала. Что опять задумала Всевидящая? Какое будущее плетет?

Мальчишка дел натворил. Со свойственным молодости безрассудством взял под свое крыло стольких иномирцев, и это накануне грандиозного приема в его доме. Теперь стоит ожидать скандала, такое ему точно не простят. Еще из-за Эринии голову потерял, умчался куда-то. Хоть бы обошлось.

Свеча закоптила, старик достал из выдвижного ящика стола щипчики и подрезал фитиль. Огонек уменьшился, в комнате стало совсем темно.

В коридоре раздались быстрые шаги. Дверь распахнулась, порывом ветра едва не загасило огня. Прикрыв его ладонью, Магистр недовольно заворчал:

— Где тебя саах носит?

— Простите, учитель.

Ланаор не был похож на убитого горем. Весь взъерошенный, глаза горят, сам чуть не сияет от счастья.

— Нашли? — спросил наставник.

— Нет.

— Чему тогда радуешься?

— Но ведь… Разве вы ничего не заметили, Великий Магистр?

— Разве то, что ты рассудком слегка помутился.

— Скажете тоже, — обиделся Ланаор.

Вошел Тутелариус с блюдом, наполненным сладкими пирожками. Оглядевшись, пристроил его на угол письменного стола.

— О, я такой голодный! — Ланаор набросился на еду, — спасибо.

— Тутелариус, — обратился Великий Магистр к слуге, — вы не находите наше юное дарование несколько странным?

— Не более, чем обычно, — ответил Тутелариус.

Подал стул Ланаору и вышел.

Усевшись поудобнее, Ланаор с таким аппетитом поглощал пирожки, что Великий Магистр решил отодвинуть книгу в сторону и тоже взял один.

— Ой, а чего это мы сидим в темноте? — с набитым ртом удивился вдруг Ланаор.

И сотворил несколько магических светильников разом.

— Саахов хвост! — воскликнул Магистр, закрывшись рукой.

— Согласен, перебор, — Ланаор развеял огни, оставив один, и тот пригасив, — так лучше?

— Но … как? — старик то изумленно наблюдал за парящей под потолком горящей сферой, то переводил взгляд на Ланаора.

— Так магия же вернулась, вы еще не поняли? — не успев прожевать, довольно хохотнул Ланаор и чуть не подавился.

Снова вошел Тутелариус, на этот раз принес чайник и чашки, водрузил поднос на освобожденное Великим Магистром место.

— Поедание сухой пищи вредит здоровью, следовало подождать, пока я принесу питье, — назидательно проговорил он Ланаору.

При этом никак не среагировал на новый источник света, совершенно не удивился, что дало Ланаору новую почву для насмешек над Магистром.

— Вот, даже старина Тутелариус знает.

— Знает что? — уточнил Тутелариус, разливая чай.

— Что магия вернулась, — довольный собой Ланаор отмахнулся от чая и откусил половину очередного пирожка.

Теперь Великий Магистр смотрел на слугу.

— Это заблуждение, — спокойно ответил тот, — если к кому силы и вернулись, так это к нашему юному магу. Иначе весь город уже шумел бы, разве можно не заметить такое. Но город спит, его не потревожил даже грозовой раскат в безоблачном небе. А вот гордость Ордена явно находится в состоянии магического опьянения. Думаю, тот, кто вернул Ланаору силы, мог действовать менее радикально.

— Всевидящая, — пробормотал Великий Магистр.

— Так разве… — новый пирог замер на полпути до рта Ланаора.

— Все хорошо в меру, — Тутелариус забрал пирог и настойчиво вручил Ланаору чашку с чаем.

— Ничего не понимаю, — отпив, проговорил Ланаор.

— Устремления Всевидящей обычным смертным никогда не постичь, — философски рассудил Магистр.

Затем обратился к ученику:

— Пожалуй, мне есть что добавить к записям о сегодняшнем дне. Рассказывай, мой мальчик, все, что с тобой приключилось, рассказывай подробно, постарайся не упустить ни одной детали.

Умоляющим взглядом Ланаор показал на оставшиеся пирожки.

Старик понимающе улыбнулся.

— Хорошо, не спеши, закончи ужин, — и обратился к слуге, — Тутелариус не хочешь и ты послушать?

— Я бы с удовольствием, — ответил тот, — но юный маг сегодня переоценил возможности своего коня, я должен побеспокоиться о его здоровье.

Долив чай в опустевшие чашки, Тутелариус вышел, тихо притворив дверь.

— Я совсем об этом не подумал, — виновато проговорил Ланаор.

Восторг на его лице угас, теперь ученик выглядел подавленно.

— Простите, наставник, я вел себя как…

— Рассказывай, — старик сделал глоток ароматного чая и закрыл глаза.

Этиндер,

6 октября 1948 года

Ночью Егору не спалось. Он ворочался с боку на бок, стараясь ни о чем не думать, но мыслей было слишком много, стоило разогнать одни, их место тут же занимали другие. Например, о странностях этого мира.

Если верить рассказам, раньше местные жили как в сказке, используя антинаучную магию. Страна волшебников какая-то. Чуть ли не из воздуха могли сотворить все, что угодно. Этому даже детишек в школах учили, разделяя их по способностям. Одни были талантливы в магии воздуха, другие с водой лучше управлялись. Третьи и вовсе растениями занимались. Четвертые совершенствовались в магической архитектуре. Смешно.

С другой стороны, как объяснить наличие домов со сложной структурой, потрясающих воображение подземных тоннелей. При местном уровне технического развития это невозможно. Но они существуют.

Впрочем, существуют ли? Что если лежит сейчас он, Егор Николаевич Карпенко, в какой-нибудь лагерной больнице в состоянии глубокой комы и ему только кажется, что с ним что-то происходит?

С тяжёлыми мыслями встретил Егор рассвет. Поднялся, привел себя в порядок и отправился к морю. Он любил утренние прогулки вдоль линии прибоя. Море было самым настоящим: с шумом, с запахом, с набегающими волнами и шипящей на камнях пеной. «Такое невозможно увидеть в бреду», — думал Егор, вдыхая соленый воздух.

После прогулки завтрак. Хоть кухня местная отличалась от привычной, Егор быстро привык. Даже веса немного набрал, того и гляди, лосниться начнет. И кормят, и поят, и условия проживания не хуже, чем в гостинице «Националь». Мечта, а не условия, живи да радуйся. Но радоваться не получалось.

Гонец прибыл сразу после обеда. Ворвался на планерку, сообщил о необходимости срочно явиться в Тиильдер. Причин не объяснял, следовательно, ничего хорошего ожидать не приходилось.

А тут еще Николас с утра занемог. Оказалось, приготовил себе снадобье по рецепту из купленной недавно книги и чуть местному богу душу не отдал. Хорошо, вовремя всполошился и обратился за помощью. Экспериментатор. Как пояснил целитель, в тексте была опечатка, буквы в названии травы перепутали. В результате повышал общий тонус Николас Ардеску травкой довольно опасной, и это чудо, что дозировка оказалась небольшой.

Выдал целитель Николасу антидот, велел несколько дней отлеживаться, бульончиками питаться. Только Николас, как узнал о срочном возвращении, поднялся и начал собираться в дорогу. «Я еду», — заявил категорично. Чудной, но с характером.

Только что толку от характера, если природа свое берет. Гонец Ланаора чуть со шкуры не лезет от досады, но что тут поделаешь, беднягу Николаса если не полощет, так в дальних кустах отсиживается. И ведь не бросишь теперь. Путешествие стало похоже на азбуку Морзе: едем — стоим, едем — стоим, стоим, стоим.

Егор вспомнил, как с вечера отказался от «целебного» чая. Удивительное везение.

Оставив идею ехать верхом, перебрались Егор с Николасом в комфортную карету. Теперь остановки реже стали, да и возможность просто подремать дорогого стоила. Егор успел порядком устать от забот по индустриализации местного общества и был совершенно не против сна, которому не мешали ни покачивание кареты, ни покрикивания возницы.

В Тиильдер прибыли к обеду.

Всю дорогу посланник молчал. Когда въехали в город, Егора сопроводили до дома, дали возможность привести себя в порядок с дороги, но и только. «Великий Магистр ждет», — ответил гонец на предложение пообедать.

Как бы ни было, голодом Егора здесь еще ни разу не морили. И дело не в том, что он слишком изнежился в местных условиях. Как человек старой закалки, Егор вполне мог обойтись без еды и несколько суток. Но сам факт указывал на то, что случилось нечто чрезвычайное, и это не могло не тревожить. К дому Магистра Егор подъезжал, погруженный в самые мрачные размышления.

— Вы, должно быть, проголодались с дороги, — старик встретил их с Николасом теплой улыбкой и повел в столовую.

Егор не раз обедал в этом доме, на первый взгляд, все было как обычно. Старик рассказал о последних донесениях из Танларии и приграничных районов, поинтересовался успехами Егора. И только когда подали десерт, спросил, словно невзначай:

— Скажи, а если бы у тебя появился напарник из вашего мира, это ускорило бы наше дело?

В какой-то степени Егор предполагал и такой поворот событий. И все же вопрос застал его врасплох. Почувствовав, как задрожали пальцы, Егор крепко сжал ложечку и отправил в рот очередной кусочек суфле. Он не должен показывать свои слабости, не должен выдавать свои мысли ни единым намеком. Иначе проиграет.

«Значит, на одного пленника в этом мире станет больше, — первая паника прошла, мысли стали четкими, — что ж, хорошо, сам факт еще одного перехода увеличивает шанс на побег. Даже если нас теперь будет трое, мы это сделаем. Главное все правильно рассчитать и не допустить ошибок. А уже на месте разберемся, как действовать дальше. Лишь бы получилось вернуться».

Его изначальные намерения отправить домой только Олю давно сменились на желание вернуться и самому. Вернуться любой ценой, а там — будь что будет.

— Что вы хотите этим сказать?

В ожидании ответа Егор изучал лицо Великого Магистра, пытаясь угадать, что за игру тот начал. Старик был хитер. В этом Ордене все были себе на уме, не поймешь, чего ожидать в следующую минуту. Вот и сейчас черные глаза старика поблескивали из-под бровей то ли с насмешкой, то ли с затаенным сомнением.

— Есть кто-то еще? — снова спросил Егор, не получив ответа на первый вопрос.

— Одна тысяча двести восемьдесят три человека, — ответил Великий Магистр.

Он достал из кармана сложенный вчетверо листок, неспешно развернул его и прочитал:

— Одна тысяча двести восемьдесят три человека, из них триста пятьдесят шесть детей, шестьсот двенадцать женщин и двести девятнадцать мужчин работоспособного возраста, девяносто шесть человек преклонных лет.

— Что это? — Егор не понимал, о каких людях идет речь.

— Мы можем только предполагать, что все они такие же иномирцы, как и ты, — улыбнулся старик, — потому срочно отправили за тобой, кто еще поможет разобраться с этим вопросом.

— Но… как? — Егор ничего не понимал.

Он потер лоб и обратился к Николасу:

— Николас, переведи слова Великого Магистра, правильно ли я понял их смысл.

Помощник на ломанном русском повторил слова старика.

Самообладание окончательно покинуло Егора. В волнении он подскочил, затем снова сел.

— Когда? Почему? Где они?

— Это еще не все новости, — старик нахмурил брови.

Егор ждал, жадно всматриваясь в мимику старика.

Тот сухо продолжил:

— Всевидящая позволила девочке вернуться в ваш мир.

— Ложь! — Егор снова подскочил.

— Ты не доверяешь мне, — старик усмехнулся, — хотя мы не давали ни малейшего повода для недоверия, я могу это понять. Но придется поверить. После исчезновения ребенка мы провели расследование, есть множество фактов, указывающих на то, что девочка вернулась в родной мир. Волею Всевидящей Эриния оказалась в Храме именно в тот час, когда врата открылись. Девочка довольно сообразительна, думаю, она просто воспользовалась ситуацией. И не будем забывать, что без воли Всевидящей такого бы не произошло. Потому говорю тебе, когда придет время, и ты будешь вознагражден нашей Создательницей.

— Я не верю, — растерянно пробормотал Егор.

— А еще ты должен знать, что Ланаор крайне зол, он не скоро смирится с побегом подопечной. И во всем винит именно тебя, уж не знаю, какие у него на то есть основания. Хотя ты представляешь для нас огромную ценность, будь с ним осторожен. Постарайся поменьше попадаться на глаза. Он слишком молод, а потому импульсивен и способен на необдуманные поступки. Я пытался убедить его в твоей непричастности к случившемуся, но не уверен, что Ланаор прислушался к моим доводам.

Великий Магистр замолчал. Видимо, дал Егору время на осмысление.

— Ланаор не должен сердиться на Егора Николаевича, это его подопечная, и вся ответственность за ее поступки лежит исключительно на нем. Ну и на Конерсах, — высказал свое мнение Николас.

Великий Магистр не стал никак комментировать это мнение, с тем же хмурым выражением лица продолжил:

— Подведем итоги. Аримания по-прежнему нуждается в защите. Хотя торговцам удается сдерживать натиск танларцев, мы отчетливо понимаем, что нападения не избежать. Риторика, разворачивающаяся на страницах их газет и журналов, не дает нам и толики надежды на взаимовыгодное сотрудничество даже в отдаленных перспективах. Напротив, повсеместно звучат призывы к захвату земель с последующим их разделом. Но ведь не просто так Всевидящая отправила к нам столько иномирцев. Егор, сейчас эти люди собираются на храмовой площади. Мне очень жаль, что мы проявили недальновидность и не начали изучать твой язык. Вынужден признать, что по-прежнему можем надеяться только на твою помощь. Я не знаю замыслов Всевидящей, но уверен, что она достойно отплатить тебе за труды.

На этот раз не дожидаясь просьбы Николас перевел речь Великого Магистра на русский, но Егору и так все было понятно. Неожиданная догадка вдруг обожгла сердце. А что, если его Наташа с Ромкой уже здесь?

— Тогда не будем откладывать встречу с земляками, — проговорил Егор, поднимаясь.

Старик довольно улыбнулся и качнул головой в знак согласия.

— Мы делаем все возможное для того, чтобы прибывшие были обеспечены всем необходимым. В настоящее время все одеты, накормлены, предоставлено временное жилье. Вопрос постоянного места проживания решится со дня на день. Но это все, что мы можем сделать. Их дальнейшая судьба во многом зависит от тебя, Егор.

На храмовой площади было многолюдно. Больше всего народа столпилось у Храма, именно туда и направил Егор коня неспешным шагом. Он внимательно рассматривал толпу, искал Наташу. А еще вслушивался в разговоры, пытаясь понять, что случилось со всеми этими людьми.

Как радостно было слышать родную речь, видеть соотечественников. Даже в ариманской одежде все эти люди сразу виделись своими, с местными точно не спутаешь. Столько народу. Он высматривал Наташино лицо, но пока тщетно. Бросался в глаза южный загар и особый говор. Что с ними случилось? Почему все здесь? Откуда они? Почему не в своей одежде, а в местной, подобранной наспех? Долетавшие разговоры ясности не добавляли.

Люди неохотно расступались перед всадниками, Егор приметил двух парней с военной выправкой, один проговорил другому, не скрывая насмешки:

— Смотри, Паш, еще начальство прибыло. У этого вон какая рожа, важный такой, а сам на коне верхом. Типа деревенский, что ли.

— Хорошо еще, что не на мамонте, — хохотнул в ответ приятель, — с местным уровнем развития ничему не удивлюсь. Думал, Ашхабад — дыра, а это уж не знаю, с чем и сравнивать.

— Вот и я говорю, средневековье какое-то. Обошли три квартала, ни телеграфа, ни радио, ничего. И никто по-нашему ни слова.

Стоявшая позади говоривших женщина заметила внимание Егора и одернула парней:

— Хорош языками молоть. Скажите спасибо, что вообще живыми остались.

Женщина эта напомнила чем-то Егору Таисию Петровну из отдела кадров завода. Такая же высокая, сбитая. При необходимости любого за пояс заткнет. Ее побаивались и уважали все, даже сам директор лишний раз старался не спорить.

— Тёть Тамар, ну правда же, — попытался было отбиться тот, что Паша.

Теперь Егор как раз поравнялся с ними, придержал коня.

— Полагаю, эволюция этого мира благополучно обошлась без мамонтов, — заметил он довольно громко.

Все разговоры вокруг моментально стихли.

— А вы что, по-нашему понимаете, что ли? — растерянно пробормотал тот, что насмехался над Егором.

— А что, так заметно? — заговорщически спросил Егор.

— Простите, — парень покраснел.

— Мир отсталый, спорить не буду, — продолжил Егор, выпрямившись в седле, — но для того, чтобы вернуться, нам всем предстоит проделать очень длинный путь.

Похожая на кадровичку женщина вскинула подбородок:

— А сам кто такой будешь? И если знаешь что по делу, так прямо и говори, нечего туману напускать. Видишь, люди и без того с толку сбиты.

— По делу много что сказать могу, только разговор этот быстрым не получится. Зовут меня Карпенко Егор Николаевич, бывший инженер тракторного завода, теперь здесь промышленность поднимаю, временно.

— Так ты что, свой, что ли?

— Свой, — ответил Егор с улыбкой.

— Свои так не одеваются, — второй парень недоверчиво смерил Егора взглядом, — не видите, что ли, он же из тех, кто драпали от Советской власти так, что только пятки сверкали. Погодите, сейчас он нам еще что-нибудь про «боже царя храни» завернет.

— Так и ты на вид совсем не комсомолец, — усмехнулся в ответ Егор.

Одет парень был в добротный кафтан с золотистой оторочкой, из-под кафтана выглядывала шелковая рубаха.

Замечание Егора вызвало смех в толпе.

— Что дали, то и одел, — стушевался парень, осознав, как сглупил.

— Пашка, который раз говорю, язык прикуси, — одернула его женщина.

Тот недовольно засопел, но промолчал.

— Это племянник мой, не обращайте внимания, — извинилась женщина перед Егором, — усы выросли, а ума нисколько не добавилось. Вы лучше скажите, домой нам как вернуться?

Толпа одобрительно загудела.

— Все, что могу сказать по существу, товарищи, — Егор окинул взглядом собравшихся, — это не Земля. Не наш мир. Не наша планета. И вы, и я были перемещены чьей-то волею сюда. Я здесь, считай, год как. Обратной дороги пока не нашел, но есть кой-какие соображения. У нас еще будет время это обсудить.

— Может вы и правы, — осторожно заметила женщина.

— По крайней мере, это хоть как-то объясняет все, с чем мы столкнулись, — вперед протиснулся сухонький старичок.

Он протянул руку Егору:

— Михайло Степаныч я, сторожем был при фабрике. Первую мировую прошел, на вторую не взяли по инвалидности.

Егор быстро спешился и пожал крепкую стариковскую ладонь.

— Егор Карпенко, гвардии сержант, первый Белорусский.

Слова эти произвели свой эффект. На лицах окружавших Егора земляков засверкали улыбки, оба незадачливых оппонента вытянулись по стойке смирно.

— Михайло Степанович, — спросил Егор нового знакомого, — поясни, как ты видишь причину того, что вы все здесь оказались. Есть предположения?

Старик прищурился и ответил:

— Да шут его знает. Земля затряслась, свет померк, глаза открыл, — весь в пыли и грязи стою посреди залы. Вон в том здании, — он показал скрюченным пальцем на храм.

— Так американцы накрыли нас своей бомбой ядерной, вот и все. Прямо ночью. Пожалуй, все, кто уцелел, здесь, — нетерпеливо встряла в разговор молодая женщина с годовалым ребенком на руках, — уж как оно произошло, непонятно, никто не помнит, что было между взрывом и тем, как очнулись. А еще у нас ведь ночь была, жара, духота, считай, все в исподнем оказались. Оно хоть и срам, да что теперь. Какая-то сила спасла, слава тебе Господи. А возвращаться, может, и некуда теперь.

— Прямо-таки ядерной? — Егор оторопел.

— Да кто его знает, — ответила вместо молодой кадровичка, — мы все из Ашхабада, из разных районов. Ночью как тряхануло. Только успела добежать до парней, они ж на побывку на пару дней всего, спали как убитые, а тут и сложился потолок. Может, землетрясение, кто его теперь разберет. Счастье, что живыми очнулись. Руки-ноги целы, и то хорошо.

Осознание того, что на Земле могло произойти что-то непоправимое, обожгло Егора. Вспомнилась Оля. Неужели спешила к собственной погибели? Нет, не может быть. Как бы то ни было, не могли американцы такого сотворить. Ведь только-только война закончилась, кто ж в здравом уме заново запустит чертов механизм уничтожения людей с лица Земли?

— Что скажешь, Михайло Степанович? — спросил Егор старика.

— Да что тут сказать. Могло быть землетрясение. Дня за два слышал разговор, что в горах змеи начали выползать из всех нор, мол, не к добру такое. Вот оно и долбануло. Животные они ведь всегда лучше беду чуют. А вот как мы все при этом здесь оказались, такого я не понимаю. А сам ты что думаешь? Сам-то как здесь?

— Да уж, — Егор не знал, что ответить, потому решил сменить тему, — ладно, соображения у меня есть, но то разговор долгий. А пока лучше насущными делами заняться. Скажи мне, как вас разместили? Обеспечили всем необходимым?

— Ну, долгий, так долгий. Ты, главное, не теряйся, — старик перевел взгляд на женщину с ребенком, потом на все так же вытянутых в струнку парней, их тетку, на других, стоящих поблизости, — разместили хорошо, грех жаловаться, и накормили, и напоили, и ночлег обеспечили.

— Вот и ладно. Об остальном позабочусь, — Егор вскочил в седло.

— Николаич, — окликнул его старик, — ты только скажи, мы здесь надолго?

— Надолго, — ответил Егор и направил коня к величественному серому зданию.

Толпа расступилась, пропуская всадников.