Подарок Параскевы

Глава 5: Георгий победоносец

Всё было готово к столкновению с нежитью, когда отряды альвов и богов перешли в наступление. Альвы спешились, берегли лошадей. Лошади в те времена ценились не меньше драконов. Одних ещё толком не одомашнили, а друге уже находились на стадии вымирания. Лошади — заслуга альвов. Они пришли верхом на оленях, но здесь северный олень как верховое животное не годился, и они начали искать более подходящие варианты. Тогда-то гиперборейцы и наткнулись на лошадь Прожевальского.

Они много веков подряд пытались превратить маленькую коренастую клячу в настоящего скакуна и, наконец, преуспели. Оставалось лишь увеличить поголовье. Жаль было гнать столь ценное животное в горнило чумы.

Из лесов вышли берегини — «альвы-амазонки». В какой-то момент произошло разделение: я не совсем помню. Почему и когда это произошло, но часть альвов в лице их женской половины выделилась в отдельный клан. Лесной народ тоже не остался в стороне. Пришли подсобить правому делу. Не ждали их. Видимо, беспредел Калеба поставил их на грань выживания. Это было нам на только руку. Чем меньше вмешиваются в людские дела боги, тем лучше.

Белбог одолжил у Чернобога трехглавых псов. Они и стали движущей силой божественных колесниц. Бог нави пожелал остаться в стороне. Ему не понравилось, что Калеб хочет взять в жены Леду. Не знаю как, но он был в курсе, что Леда — одна из моих дочерей. Кто знает, может, он и рассказал об этом Перуну, — бросив виноватый взгляд на Матвея, сказала она. — Да, были времена, когда я вела бурную жизнь. Но я же богиня любви. Сердце пылает, душа просит любви, плоть томиться в ожидании восторга. А Перун — этот сухарь… Весь его пыл тратился впустую. Молнии метал…

— Хорошее дело мужик делал — дожди на землю посылал, чтобы урожай и всё такое, — вставил Матвей ворчливо.

— Мне ли не знать. Я же за плодородие земли отвечала… но, как говориться, ни хлебом единым… — жеманно ответила она Матвею, загадочно улыбнувшись. Кокетливо так, по-озорному. Матвея так в жар и бросило — моментально почувствовал он мощь её власти над мужчиной. Бог он или человек — не столь важно. Власть над всем земным, плотским. Почувствовал, как наливается силой его орган мужского плодородия.

— Так вот первыми вступили в бой альвы и лешаки и берегини. Калёный булат крошил нежить направо и налево. Поразился Агнис. Да и мы: откуда появилось их столько? Видимо, давно не прореживали эти сорняки. Перун жёг остатки сразу, чтоб зараза не расползалась, а я шла следом и смешивала прах с землёй. А горело всё. Жарко было даже богам. В небе кружили драконы Калеба. Вот тогда и увидели мы, как Агнис мечется от одной избы к другой, вынося из горящих домишек детей, баб и стариков…

— Ха-ха-ха-ха, — услышал он за спиной женский голос и, опустив на землю совсем юную мать с малышом у груди, резко повернулся. Я была неподалеку и видела, с какой злостью накинулся Агнис на Мару, словно ему было по зубам одолеть богиню! Я сама собиралась с ней сразиться, выгнать туда, откуда она пришла, но Агнис сделал это быстрее. Сейчас я думаю, что при нём была защита. Наверняка, Леда отпустила мужа не просто так — заговорила меч и кольчугу. А может, и его самого заключила в неуязвимый кокон. Уж больно легко он уворачивался от ударов и невредимым выходил из огня. Несмотря на то, что альв…

— Кто ты? — обернувшись, крикнул Агнис Маре.

— Ха-ха-ха! А ты догадайся, женишок наш.

— Я законный супруг. И жена пошла за меня по любви. Первой женой и единственной.

— Ха-ха-ха! По любви он женился. Хочешь божественной силой разжиться?

— Что?

— Родственничков своих нужно знать в лицо. Мокошь — настоящая мать Леды твоей! Она — полубог. И дети твои тоже не простыми альвами родятся.

— И что вам за дело до того?

— Командиров слишком много. А вдруг и на мое место позарятся?

— Что за место. Ты не в аду ли столуешься. Чёрными душонками промышляешь… С нечистью якшаешься. Не уж что ты богиня?

— Что? Я — Мара, — зло прикрикнула на него богиня зимы и мора и взмахнула тяжелым мечом с зазубринами. В точь-точь стальной рыбий скелет. — Скучно мне. Вот повеселиться решила. И не прогадала, похоже!

— Скучно? Мне тоже взгрустнулось дома. Похоже и я к месту прибыл, — зычно прокричал Гора, высоко поднимая меч для удара.

— Ага, повеселимся! — присоединились остальные двое друзей. Одежда ни них висела горелыми клочьями. Похоже, они копировали с Агниса но не учли, что им в огонь безболезненно не войти, а целехонькими не выйти.

Пронесся огненный смерч, и следом тяжелая чёрная махина, делая медленные взмахи крыльями, пролетела прямо над головами четверки друзей.

— А что если… — не договорил Гора, и забросив повыше абордажную кошку, зацепился ею за чешую дракона на стремительно удаляющейся хвостовой части. Друзья с восторгом восприняли этот удачный маневр. они рубились, не забывая поглядывать на храбреца, который быстро добрался до всадника, расправился с ним и победоносно вонзил меч в шею черной громадины. Неуправляемая туша дракона, выписывая в воздухе невероятные кульбиты, понеслась к земле и рухнула в самом центре неприятельской армии. К ногам Мары.

К этому времени вся нежить начала группироваться вокруг неё, образовав полумесяц, и альвы, сплотив ряды, клином двинулись на прорыв. Мара уже отбивалась от десятка, когда мы встретились с ней лицом к лицу. Вот мы с ней поигрались, позвенели мечами, да потрындели, как две товарки, не покидая поля боя. А напоследок, получив несколько болючих уколов, она отступила в навь. Как сквозь землю провалилась, сказали бы сейчас. Особенно изменилась она в лице после того, как огромная драконья туша, истекая вонючей кровью, упала пузом вверх, раздавив три десятка волкодлаков. Из-под крыла вылез Георгий и победоносно прокричал: «Дракон повержен. «Не бойтесь! Если вы верите в Агниса, Владыку нашего, в которого верую я, то никакие драконы, никакие Калебы нам не страшны!». Поняла она, что слишком много богов вступилось за Агниса и Ледушку, слишком много храбрецов…

Думаю, после этого поражения она решила мне отомстить. Рассказать о том, что Леда — дочка моя, Перуну. День-деньской мы бились. А потом двинулись дальше, зачищая местность от нежити, которая, прячась под коряги и в омутах, хотела от расправы уйти. Но этим местные занялись: берегини да лешаки. По пути к нам хранители других мест силы примыкали. Лагерь ставить Агнис не стал. Побоялись, что враг ночью нападёт. Всё-тки основные силы шли следом за нечистью, значит, были уже близко.