Подарок Параскевы

Глава 7: Олеся

Олеся наглядеться не могла на соседей. Матвей носился со своей дочкой да с Параскевой, как с тонким хрусталем, цены которому не знал. Страхуясь и перестраховываясь на каждом шагу. Она и не думала, что сосед настолько силен, что может носить на руках женщину с ребенком! Знает же, что жена его — нечисть, а как любит!

Поперву девчонки на каждом шагу болтали, что Параскева — банный дух! Но кто им поверит? Она и сама себе уже не верила. Ну не похожа соседка на нечисть! С какой стороны не посмотри — не похожа! А главное, на Матвея как приятно смотреть — расцвел мужик, как столетнее дерево, уже давно, казалось бы, засохшее, не реагирующее ни на смену времен года, ни на годы. Как одинокий корявый дуб из романа Толстого. Дуб, «для которого давно не существовало ни весны, ни солнца, ни счастья. Растопырил он свои обломанные, ободранные ветви, росшие из спины да из боков, и стоял так, потеряв веру, надежду и видя повсюду один лишь обман».

Нравился он Олеське. Сама она не понимала почему, а задумываться ей было недосуг. В детстве да в юности, кто сильно о чём задумывается? Других дел невпроворот. Например, готовиться к выступлению. Зимой на конкурсе она победила. А так как в голове висело это «предсказание» о женитьбе, Олеська останавливаться не стала и плотно занялась музыкой. Через два года выпускной, и она точно для себя решила: поступать в музучилище. На этой стезе у неё больше шансов на успех. Матвей всегда ей это говорил: «Ищи в себе сильные стороны». Так случилось, что частенько они возвращались домой вместе. Живут же напротив и время школьное для всех одинаково. Два-три раза в неделю точно так совпадало.

Поначалу шугался её Матвей, а потом привык. По дороге они разговаривали. Олеся просила совета, а Матвей, как правило, отнекивался, повторяя: «какой из меня советчик»! Но всё равно высказывал свое скромное мнение.

После того как он узнал правду об отцовстве, стал обращать внимание и на другие вещи: как Олеся одета, не голодна ли? Спрашивал, как даётся учеба, оберегал от навязчивых поклонников.

— Ой, дядя Матвей! Если б ни вы, не знаю, чтоб и делала. Этот Санька меня достал! Хорошо иметь рядом такого человека.

— Страшного?

— Ну что вы. Вы очень милый. Как отец мне! Вашу… ну это… совсем не видно под усами. А во всём остальном вы даже красавчик!

— Я красавчик?

— А почему бы и нет?

— Параскева тоже так говорит, — заулыбался в усы Матвей.

— Она обманывать не станет!

— Почему?

— Ну… потому что она…

— Банница?

— И вас это не беспокоит?

— С ней я стал счастливым. Знаешь, как это важно?

— Представляю.

— Приходи к нам! С Алёнкой поводиться… Олеся, Алена. Как две сестрички!

— Мы? Почему?

— По кочану, да с кочерыжкой! — возникла из ниоткуда Катерина. — Что ты такое говоришь, Матвей? Брысь-ка домой, — прикрикнула на Олеську мать, и та убежала в дом. — Ты, Матвей, что-то знаешь, да? — оглядываясь, не подслушивает ли дочь, тихонько спросила Катерина.

— Догадываюсь…

— А догадываешься… так помалкивай.

— Как не замечать-то. Дочь!..

«Дочь? Или он сказал «как дочь»? И почему помалкивать? — ахнула Олеська. Она слегка пригнулась, но всё-таки подслушала. — И Матвей намекнул, что мы с Алёнкой сестрички… Вот это дела!..

— Мам, чего вы с Матвеем там шушукались про меня?

— С чего ты взяла, что про тебя? Вовсе и не про тебя. Про Алёнку и Параскеву-банницу… — сказала Катерина и поспешила избавиться от вопросов, направляясь на кухню. Но и здесь её достала Олеська:

— Я же родилась почти через пять после того, как вы с папой поженились. Почему? Так было задумано?

— Тебя не спросили, когда детей заводить. А то, глядишь, подсказала б.

— Чувствуя я, что ты, мамочка, что-то от меня скрываешь? — сощурив глазки, выдавила Олеся.

— Может хочешь ещё тест ДНК сделать попросишь?

— Хорошая идейка! Короч, захочешь рассказать, я с удовольствием послушаю, — сказала Олеся и удалилась. Она решила подкатить с другого конца. Спросить у тёти. Из двух тёть, маминых сестер, тётя Лиза жила ближе всех…

Неожиданно для себя Катерина запаниковала, увидев, как Олеська выскочила из дома и большими решительными шагами устремилась через огород к задней калитке. Там в старом материном доме жила её сестра Лиза. Анна, третья из сестёр, переехала в город и ничего Олеське поведать не могла. А вот Лизка…

— Алло, Лиз. Ты дома? Слава Богу. Или нет? К тебе, похоже, идёт Олеська выведать тайну своего рождения. Помнишь, мы о чём договаривались: молчок! Ни в коем случае ничего ей не говори…