Подарок Параскевы

Глава 6: Катерина

— Ну и чего ты делал в чужом дворе? — поставив руки в бока, наподобие сахарницы, спросила у муженька Катерина, когда тот вышел, зло хлопнув калиткой Матвеева дома.

— Дрель хотел позаимствовать!

— И где она? Дрель!

— У меня жена не хуже дрели! Перепелиха! А ты чо, следишь за мной, чоли?

— Чоли слежу. Не первый раз вижу, как ты вслед Параски заглядываешься.

— Красивая баба. Почему здоровому мужику не засмотреться?

— Здоровому? Тебе? А и правда! Холостыми стреляешь — безопасно на лево бегать. Никто не понесет!

— Я холостыми? — зашипел Панкрат, наступая на пятки жене, что ляпнула глупость и пошла павой в избу, словно ничего особенного и не сказала. — А Олеську ты чо, в капусте, чо ль, нашла?

— А то и в капусте!

— Чо мелешь, дура! — разозлился мужик и двинул грудью вперёд на жену как задиристый петух.

— Угомонись! — рявкнула в ответ Катерина и выпрямилась во весь рост. Да так, что Панкрат оказался на голову меньше женки. Расправил плечи, потянулся — но мимо. Жена, как не крути, крупнее. Присмирел малёхо.

— Не смей к Параске ластиться. Увижу — убью!

— Ну что ты, что ты… в самом деле, — отступил Панкрат, а сам кулаки сжал. Только вместе со злостью, чувствует, растёт возбуждение и дальше давай накручивать. — Вон Матвей с женкой, что не день кувыркаются. Она-то кровь с молоком… секс-бомба!

— А я что: мешок с костями? Тоже вроде не пальцем деланная… — поводив бёдрами, ответила Катерина, почуяв, что у мужика в кои то веки стоит. Давненько не баловал её муж пастельными играми. Всё больше с диваном да телевизором игрался…

«Хоть не пьёт, и то ладно… да работает» — утешала она себя. В деревне нормального мужика найти нужно ещё постараться. Или кобель, или пьяница. Один только нормальный, но он… Говорила, а сама на Матвея тайком поглядывала. Жалела, что тогда не позвала его в мужья, когда случилось то, о чём она так давно мечтала, да позволить себе не могла.

— Ну, покажи: что там у тебя… — заглядывая в вырез вконец растянутой футболки, спросил Панкрат, вдыхая носом аромат потного женского тела. Катерина занималась огородом и вид мягко говоря имела непрезентабельный. «А, что если…» — рывком она стянула футболку, оставшись в одних плавках, и бросила её в лицо муженьку. Два плотных белых яблока колыхнулись в стороны и застыли перед глазами Панкрата, поймавшего футболку одним лёгким движением. Он остервенело ударил кулаком по столу и пошёл напролом. Катерина от него. Панкрат пнул стул, и расстегивая на ходу рубаху, рявкнул:

— Ноги вверх!

Хорошо, что Олеськи дома не было: Панкрат снял штаны и, вытянув ремень, подначивал им Катерину, шлёпая по белому заду, но периодически выдавая залпы ремнём по спинке кровати. Видимо, агрессия поднимала его либидо. Это удивило Катерину: впервые она заметила за мужем такое. А когда замечать было? «Может почаще злить, тогда и толк будет?» — уже мечтала она, кусая Панкрата за губу. На что он моментально среагировал резким и глубоким проникновением. «Да…» — взвыла Катерина, откинув назад голову. «Всегда бы так… не пришлось бы на стороне семя искать».

— Кто-то был всё-таки во дворе, подглядывал, — хитро улыбнулась Параскева, отправляясь в баньку обмыться. — Кину пару дровишек, помоемся, а потом я ужин приготовлю. Ладушки?

— Сыт я. Могу одним твоим духом питаться, хотя… котлетка с картошечкой не помешали б.

— Ладно. Будет тебе котлетка с картошечкой.

Параскева как была нагишом, так и выскочила на крыльцо, оглянулась и бегом, на цыпочках, торопясь к баньке, чтоб никто ненароком не увидел. Матвей следом вышел и, наслаждаясь видом своей прекрасной половинки, запустил руки в волосы, потягиваясь.

— Я нашла сайт, где можно продавать вышитые рубахи и скатерти. Отправила образцы моей работы и сегодня получила ответ, что качество их устраивает. Нужно зарегистрировать самозанятость и получить сертификат соответствия. Ну, как думаешь, получится?

— Я думаю — да! Может быть, и моё продаваться будет?

— Надеюсь! Это даст мне шанс заработать на жизнь, даже сидя с ребёнком дома.

— Я рад, что ты думаешь о работе. Но в самом деле: неужели я не в силах прокормить свою семью? К тому же есть накопления. Много ли мне одному было нужно? Вот и копил.

— Когда мне нужно будет уйти, я хочу оставить свой дом и семью защищенной. Чтобы у доченьки всё было.

— Ты опять за своё!? Куда уйдёшь? Зачем! Что я сделал ни так!?

— Всё так, мой любимый. Просто я не могу остаться навсегда в мире людей. Я ему не принадлежу. Меня ждут мои обязанности и мир духов. Лесной царь недоволен моей жизнью и требует вернуться. Он дал времени десять лет. Десять лет на всё про всё! Десять лет на счастье, Дочку поставить на ноги, Матвеюшка. И ещё, присмотрись к Олеське. Ничего ты в ней не замечаешь?

— В Олеське? Что косится на меня и подозревает в чем-то?

— Косится она из-за меня. Видала она меня в бане в Сочельник. И Катерине про меня рассказала, и отцу, видимо. Все они на меня с подозрением глядят. Но не в этом суть. Не может быть такого, чтоб в девчонке текла твоя кровь?

— Как это? — застыдился Матвей и опустил глаза. Припомнил один случай и сразу закипишился. — Она знает? Панкрат?

— Думаю, что никто, кроме меня, не в курсе. А теперь ещё и ты.

— Как же так!? Почему?

— Потому что так было нужно. Женщину без ребенка что около мужика держать будет? Только любовь. А если нет любви? Вот и нашла вариант, Катерина, когда ты ей случайно под руку подвернулся.

— На Ивана Купала. Трое их было. Зажали меня в кустах… думал, помру со стыда.

— Значит, не случайно. У Катерины же есть сёстры? Они, наверное. Тайну хранят, не выдают. И мы помалкивать будем. Ладушки?

— Но если что… ты её не прогоняй. Будь с ней ласков. Придёт время, и она тебе в помощь будет.

Задумался Матвей, столько всего на голову свалилось: и жена уйти грозится и… дочка и ещё одна дочка.

«От скуки не помрёшь».