Подарок Параскевы

Глава 11: Жены Агниса

Матвей сидел у печки, не шелохнувшись. Его собственные любовные страсти остались где-то в стороне. Настолько захватил его рассказ Параскевы. Алёна сидела, подперев голову ладонями, и, казалось, находилась в каком-то трансе. Улетела в мир невероятных сказочных приключений времён незапамятных. Приключений, отголоски которых можно найти лишь в легендах и устном творчестве народа, сквозь тысячелетия пронесших крошечные элементы правды.

…Древний мир раскололся на два лагеря: одни посчитали Калеба правым. То, что отец Леды пообещал её и не отдал в жены Властелина Жмуди, и раньше в некоторых кругах вызвало недовольство. А теперь и вовсе ворованную невесту многие готовы были принять за законную добычу. Были и такие. Некоторые соседи завидовали Жар-Агнису. И богатому Владычеству, где земля, люди и скот родят больше, чем в других землях. Завидовали удачливости на поле боя и необычной способности — превращаться в жар-птицу. А особенно завидовали, глядя на молодую красавицу жену. Как во все времена, от появления первого общества и до сегодняшних дней. Главным аргументом в конфликте стало: кто сильнее тот и прав.

Агнис начал стягивать к границе Жмуди свои войска. Началась долгая кровопролитная война. Война уничтожала народы, хлеба, равновесие… Тогда Боги приняли единственно верное решение: учитывая, что Леда полубог и может заменить меня своими талантами, взять её в пределы прави и наделить божественными полномочиями. А меня сослать в низшие чины. Война была окончена. На многие сотни лет земли Владычеств оказались в запустении, а Жар-Агнис переживал агонию от потери любимой. Она стала недосягаема.

Однажды лишь они встретились тайком.

Леда, наконец, обрела самостоятельность. За ней перестали вести круглосуточный контроль, и богиня спустилась в чертоги земные, последний раз провести ночь с любимым мужчиной. Она явилась вся окутанная светом…

Агнис принял ванну и лежал полуобнаженный на широкой супружеской кровати, распаренный и вялый от горячей воды из источника и от тяжелых дум. Они не отпускали его с того самого дня как он потерял свою Ледушку на берегу Лебяжьего озера. С тех пор озеро покрылось тиной, сад зарос и превратился в хаотичное нагромождение давно забывших о цветении кустарников. Агнис превратился в мужчину, на лице которого не проскользнёт и тень улыбки. Бокал его, наполненный крепкой запашистой медовухой, стоял на прикроватном столике, выпитый наполовину. Пойло в него не лезло. В часы отдыха он старался заглушить мысли алкоголем, от которого уже давно тошнило.

Яркий свет прыснул в глаза, и, освященная миллионами искр, перед ним появилась Леда. Агнис щурился, пытаясь увидеть и поверить, но видел и не верил.

— Здравствуй, любимый мой муж. Вижу, ты кручинишься, и боль потери не даёт тебе покоя. Не нужно. Я ношу память о тебе в сердце, и ты не забывай обо мне. Но оставь мне только небольшой уголок. Остальное отдай другой женщине, той, что сможет утешить тебя и приголубить. Я пришла попрощаться по-человечески и обнять тебя на прощанье, как прежде. Мало. Всего ничего провели мы вместе. Я и любить то как следует не научилась. Любить телом. Душой, я любила так глубоко, что и сейчас это чувство томит мою грудь. Иди ко мне.

Леда опустилась на широкое ложе коленями и протянула руку своему возлюбленному. Агнис, не в силах поверить своим глазам, бросился к ней в объятья, повалил на подушки, и так близко оказались глаза любимой, что он сошёл с ума от восторга. Вдыхая аромат её тела, он обследовал губами каждый миллиметр: руки, шею, живот, бёдра и не мог надышаться. Он обтирался щеками о грудь, бороздил носом коленки, пах, подмышки и волосы. Как прилежный пахарь, он, пьяный от счастья, наслаждался белым телом, нежным, как бархат, покрытым невидимым пушком, словно лебяжьим. Находил волшебные чувствительные точки и…

— Эй, Параскева! Восемнадцать плюс, — вскрикнул тяжело дышащий Матвей. — Слова-то выбирай. Дочка здесь твоя!

— Ну, пап! Я уже большая. Скоро замуж…

— Какое скоро! И думать забудь! — тараща глаза на Алёнку, воскликнул Матвей, и женщины переглянулись. Что для Параскевы было совершенно нормальным с высоты тысячелетнего опыта для Матвея виделось как табу для его маленькой дочки.

— После этой ноченьки Агнис словно излечился и стал искать себе новую жену. С тех пор семь или дажес десяток жен у него было.

— Семь жен! Вот многоженец проклятый!

— Хорошо, если раз в триста лет женился. Тосковал по каждой из своих жен. Две тысячи лет одиночкой куковать не весело.

— А другие его жены? Что, не из альвов?

— Были из альвов, но всё больше из людей. Была берегиня женой, но жили они порознь. Правда, любили, не отнимешь. Однажды влюбился он в лесавку. Полукровку из альвов. Те, что в деревьях да во пнях живут. В болотах опять же… Красы была писаной.

— И куда они все подевались?

— Берегиня до сих пор в своем лесу живет. Развод не развод. Как это назвать, даже не знаю. Ушла в аскезу. А вот лесавку леший убил. Якобы за предательство лесного народа. Только где ж тут предательство? Наоборот, генетику улучшала. Лесной народ редеет, скудеет на волшебство. Вырождается. Скорее всего, болен он был. Ревность его изнутри так и жрала. Есть такая любовь, где третий лишний. Вот он и оказался им, как в случае с Калебом. А вот люди долго не живут. Три жены его было принцессами, — голосом выделила Параскева. Знать, завидный он был жених. — А из альвов пара красоток в родах померли. А одна попала под меч. Разные истории были.

— Как это попала под меч?

— Любила рубиться. В одном из боев ее и порубили. Да так, что организм не справился. Агнису с женщинами не везло… А вот женщинам с Агнисом очень даже. Все его любили так, что берегись! И детей ему много нарожали. Разошлись все по уделам. Где, кто — неизвестно. Агнис, поди знает… он к детям трепетно. Пришло время ему снова найти невесту. Притомился одиночкой жить. Сердце черствеет. Ищет он свою истинную. Ту, что предназначена ему судьбой.

— Где же он найдет такую, если перевелся магический народ? — кхыкнул Матвей. — Спать пойдём. Ночь на дворе поздняя.

Почистили зубы, расцеловали друг друга и по комнатам. Матвею хочется, приголубить женку. да колется. Руки-ноги просятся в кроватку, и глаза сами собой закрываются. Не до подвигов. Параскева тоже зевает без удержу. И тут слышат оба скрип…

Алёна в комнату свою вошла, сняла футболку, шорты и обнажилась в поисках ночной рубашки, как вдруг увидела тень в окне. Словно кто подсматривает. Однажды она поймала на этом деле Панкрата, соседа через улицу. Окно растворила без страха (соседа пристыдить) а на подоконник падает букет полевых цветов…

— Ах! Кто это? — ахнула Алёна. А про себя подумала: «Не Панкрат же, извращенец». А в окно, сверкая огненным опереньем, влетела жар-птица, рассыпая букет по полу.

— Ах! — снова вскрикнула Алена, прикрыв рот, чтобы родители не услышали восторга.

— Слышала? — сквозь сон спросил Матвей.

— Что, Матвеюшка? — делая вид, что ничего не происходит, спросила Параскева. Золотой отсвет у окна дочери говорил ей, что жених пришёл навестить свою дорогую невесту. Переживать здесь не о чём. До шестнадцати лет Агнис к ней даже не притронется. Ещё три месяца после церемонии. Но по всему видно, красавец альв нашёл свою вторую половинку, и в сердце его проснулась романтика…