Похождения Рокамболя. Книга 4. Грешница

XX.

Барон де Манерв и его молодой друг вернулись из лесу около пяти часов, пообедали вместе, потом около девяти часов вечера поехали в свой клуб.

Граф Артов был немного навеселе.

- Мой милый барон,- сказал он, бросая сигару на лестнице клуба,- знаете ли вы, что Баккара восхитительная женщина?

- Черт возьми! Кому же вы это говорите? И если вы захотите малую толику из ваших миллионов положить на ее зубок…

- Так что же?

- У нее острый зубок и имеет твердость бриллианта; она проглотит у вас не одну дюжину деревень.

- И.. полюбит меня?

- Нет, вы слишком богаты, и при том же у нее ведь нет сердца.

- Но… она же любила…

- Тем хуже. Такие женщины любят только один раз. Но она будет приятною, восхитительною и сделает вам честь…

Говоря таким образом, барон вошел в хорошенькую курильную комнату, примыкающую к большой зале клуба.

В этой комнате двенадцать светских молодых людей окружали игорный стол. Между ними находились две личности, уже знакомые нам: г-н Оскар де Верни и виконт де Камбольх, то есть Шерубин и Рокамболь, присутствие которых между богатыми людьми, по большей части титулованными и вполне почетными, очевидно показывает легкомыслие парижан, которые иногда позволяют разбойникам вкрадываться в лучшее общество, благодаря звучному, у кого-нибудь похищенному имени, изящным манерам и выставленному на вид богатству.

Несмотря на значительные суммы, выложенные на зеленом сукне, игра не была оживленна. Играли небрежно, зато говорили с воодушевлением. Новость этого дня, недавнее происшествие, занявшее всех и давшее пищу разным толкам,- было воскресение Баккара.

Даже Рокамболь не хотел этому верить.

- Господа, - говорил один из игроков, - уверяю вас моим словом, что женщина, которую мы видели сегодня в лесу, наверное была Баккара.

- Но она умерла…- говорил один из неверующих.

- Я сам ее видел,- произнес третий,- видел, узнал, поклонился, но…

- И что же?

- Но все-таки не верю.

- И я тоже,- прибавил четвертый.

- Господа, - важно сказал виконт де Камбольх, - я могу засвидетельствовать, что Баккара не умерла.

- А! вы видите!

- Но в лесу вы видели не ее.

- Ее!

- Я уверен в противном.

- Вы ее знаете?

- Никогда не видал.

- Так на чем же вы основываете ваше доказательство?

- Это моя тайна.

- Господа,- сказал входя барон де Манерв,- я могу вас уверить, что доказательство виконта не действительно.

- Что такое? - произнес Рокамболь.

- Я видел Баккара.

- Вы ее видели?

- Да.

- И мы тоже…

- Яс ней говорил…

- Черт возьми! Это кажется действительнее.

«Вот как! - подумал Рокамболь,- Может быть тут замешан сэр Вильямс. Замолчим и послушаем».

- Если вы говорили с нею, милостивый государь,- сказал он небрежно,- то это другое дело; я беру назад мое уверение.

- А я приглашаю вас на ее первый зимний бал,- прибавил барон. - У нее танцуют в следующий четверг.

- Это странно,- говорили в толпе.

- Может быть, но тем не менее, верно, действительно, несомненно!

- Но откуда же она явилась?

- Никто не знает.

- Она богата?

- Наверное будет.

- Что? - послышалось со всех сторон.

- Вот мой молодой друг, - сказал барон, показывая пальцем на молодого графя, - который хочет позаботиться об ее будущности.

- О, господа,- сказал тот со скромностью, которая не показывала, что ему двадцать лет,- еще ничего нс решено.

- Тем лучше! - сказал голос из толпы.

- Почему лучше?

Все обернулись к сказавшему эти слова.

Это был г-н Оскар де Верни или Шерубин.

- Черт возьми! - вскричал, смеясь, барон.- Господин де Верни, верно и у вас есть на нее притязания?

- Милостивый государь,- отвечал тот холодно,- если вы позволите, я вам расскажу мою генеалогию и потом уже пойду далее?

- Куда же вы хотите идти?

- Подождите и вы увидите.

И он принял позу рассказчика, к большому удивлению Рокамболя, вовсе не ожидавшего подобного приключения.

- Посмотрим, что за генеалогия! - кричали со всех сторон.

- Господа! - снова начал Шерубин.- Цвет моего лица, мои глаза, мои волосы достаточно уже показывают вам, что я не французского происхождения, несмотря на мое имя!

- Вы итальянец?

- Нет, креол.

- Далее?

- Но креол из Южной Америки, креол испанского племени.

- И.. вы происходите?

- От Дон Жуана.

Шерубин произнес это знаменитое имя с совершенным спокойствием.

- Вы шутите,- говорили ему.

- Может быть.

- Зачем же генеалогия?

- А очень просто. Это значит, что мое ремесло обольщать.

- Браво!

- Есть три женщины, - продолжал он,- которыми я желал бы быть любимым.

- Кто же первая?

- Клеопатра, Египетская царица.

Игроки громко захохотали.

- А вторая?

- Прекрасная Империя.

- Посмотрим, кто третья?

- Баккара.

Шерубин был важен посреди этих смеющихся лиц.

- Знаете ли вы почему?

- Говорите, говорите!

- Потому, что у нее не было сердца. Но опыт был невозможен над двумя первыми, потому что меня от них отделяет пыль многих веков.

- Этого достаточно.

- Но, так как третья воскресла, я попытаю счастья.

- И вам удастся?

- Это несомненно!

- Мой милый,- сказал барон де Манерв, говоря в свою очередь так же важно, как и Шерубин,- вы потеряете время Баккара любит только золото… О! вы можете с гордостью улыбаться, можете бросать вокруг себя удивленные взгляды, можете вспоминать с самодовольствием о Дон Жуане в лакированных сапогах, о множестве ваших успехов; но вам не удастся там, где нет ничего, где даже сам король теряет свои права.

- О, я найду их!

- Милостивый государь, - сказал молодой русский, оскорбленный самоуверенным нахальством Шерубина и чувствуя, что сам начинает приходить в ярость,- позвольте мне сказать вам одно слово?

- Сколько вам угодно, господин граф.

- Нет, одно!

- Говорите, я вас слушаю.

- Вы надеетесь обворожить Баккара?

- Да, я надеюсь,- сказал Шерубин с убеждением.

- Вы богаты?

- Нет, у меня не более тридцати тысяч ливров годового дохода.

- А у меня двадцать миллионов, может быть даже более.

- Но, что ж из этого?

- А то, что я твердо решил победить Баккара.

- Так же, как и я.

- Хотите держать пари?

- Пожалуй.

- В таком случае, выслушайте меня. Я вам предлагаю две недели. Этого довольно?

- Совершенно довольно одной.

- Все равно, берите две. Если в эти две недели Баккара полюбит вас, я вам даю здесь, в этот же час, в присутствии этих самых господ, пятьсот тысяч франков.

- Превосходно! Я принимаю.

- А если он проиграет пари? - спросили из толпы.

- Тогда,- сказал русский граф, с тем ужасающим хладнокровием, которое выказывают в некоторых случаях северные племена,- если господин де Верни проиграет пари, если через две недели Баккара его не полюбит, и так как он не в состоянии заплатить пятисот тысяч франков, а я слишком богат, чтобы их получать, тогда я его застрелю.

Присутствующие содрогнулись.

У молодого русского графа почти еще не было бороды и ему с трудом можно было дать двадцать лет. Но было столько спокойствия в его голосе, столько уверенности в его взгляде, его решение было так непоколебимо, что игроки поняли, что он совершенно серьезно предлагает это пари.

- Ну, что же, милостивый государь, сказал он Шерубину,- что вы об этом думаете?

- Но,- отвечал Шерубин,- что наше предложение слишком жестоко и требует размышления.

- Подумайте!

- Жестоко и невозможно, чтоб его принять,- произнес барон де Манерв.

- Почему?

- Потому,- отвечал барон,- что мы живем во Франции, мой милый граф, то есть в стране, где нет права продавать и отдавать свою жизнь, точно так же, как и отнимать у других. Господин Шерубин может согласиться позволить вам застрелить его, но французский закон наверное не будет на это согласен.

- Я предвидел этот случай,- сказал холодно граф.

- Вы его предвидели?

- Без сомнения, и я обойду его.

- Каким образом?

- Очень просто.

- А!

- Господа,- снова начал молодой человек, - мы все здесь честные люди и, следовательно, неспособны нарушить данное нами слово.

- Конечно,- послышалось из толпы.

- Итак, если господин де Верни принимает мое пари, вот что я намерен сделать в случае, если он будет побежден.

Все игроки с любопытством подвинулись к нему ближе.

- Господин де Верни,- продолжал граф,- честный господин и неспособен поставить мне в вину потерю своей жизни, если я законно ее приобрету.

- Без сомнения,- сказал Шерубин.

- Итак, если он проиграет, он поссорится со мной и будет драться на пистолетах в десяти шагах; мой пистолет будет заряжен. Будьте спокойны, милостивый государь,- продолжал русский со спокойствием, которое ужаснуло всех игроков,- я стреляю превосходно из пистолета; я всажу вам пулю между глаз и, не обезобразив, быстро убью вас.

Мертвая тишина встретила эти последние слова.

- Если это случится, господа,- прибавил граф,- я полагаюсь на вашу скромность.

- Это пари невозможно,- вскричали, наконец, почти все.

- В таком случае,- сказал граф,- господин де Верни сделает мне удовольствие и откажется от своих притязаний.

- Ничуть не бывало,- отвечал Шерубин.

- Или он будет драться завтра утром, в таком случае еще более вероятно, что я его убью. Но заметьте, господа, что он таким образом отказывается от шанса получить пятьсот тысяч франков и умрет с репутацией хвастунишки.

Последние слова задели гордость Шерубина.

- Господин граф, - сказал он,- я принимаю ваше пари.

Шепот удивления пробежал между собравшимися.

- Это сумасшествие! - кричали в толпе.

- Подумайте хорошенько, милостивый государь,- сказал еще раз граф.

- Все уже передумано.

- Итак, вы принимаете?

- Да, принимаю.

- Господин граф,- сказал Рокамболь,- господин Оскар де Верни забыл одно обязательство, которое он взял на себя. Будьте так добры, не смотрите серьезно на его согласие до тех пор, пока я не скажу ему наедине несколько слов.

Это грубое вмешательство Рокамболя еще более увеличило удивление игроков.

- Я согласен, сударь,- сказал граф.

Изящный виконт де Камбольх взял под руку изумленного Шерубина и вывел его из комнаты, говоря:

- Извините, господа, я сейчас вернусь.

И он увел его на противоположный конец большой залы, пустой в то время, и толкнул его в амбразуру окна…

- Мой милый друг,- сказал он ему тогда,- вы дурак.

- Вы находите?

- Я должен бы был сказать - болван…

- Совсем не так глупо ставить свою жизнь на карту против пятисот тысяч франков, когда они почти верны.

- Всегда глупо рисковать тем, что нам не принадлежит.

- Моя жизнь не принадлежит мне?

- Нет,- сухо сказал Рокамболь.

- Кому же она принадлежит?

- Нам.

Он сделал ударение на этом слове.

- Что это значит?

- Это значит, что без позволения начальника,- сказал виконт,- вы не будете держать это пари.

- А если он откажет… что же тогда будет со мною?

- Во всяком случае, граф вас не убьет,- сказал Рокамболь.

- А кто же?

- Я не знаю, но вы будете мертвы завтра, в этот же час… Каким образом? Чьей рукой? Каким оружием? Я не знаю… Теперь, выбирайте.

- Я буду повиноваться,- пробормотал Шерубин, - я подожду приказания начальника.

- В таком случае - пойдем.

Рокамболь вернулся с г-ном де Верни в курильную комнату.

- Господин граф,- сказал он молодому русскому,- господин де Верни послушался тех доводов, которые я ему представил…

- А! - произнес русский с презрительной улыбкой.- Он отказывается?

- Нет.

- В таком случае - принимает?

- Еще менее.

- Стало быть, он хочет подумать?

- До завтра, в это же самое время.

- Я согласен на это,- сказал граф,- но с условием.

- Говорите, милостивый государь, с каким.

- С тем» что я могу даже сегодня вечером, если мне это вздумается, идти к Баккара.

- Можете.

- В таком случае, милостивый государь, до завтра.

Он взял под руку де Манерва, поклонился и вышел.

Через несколько минут Шерубин и Рокамболь также оставили клуб и пошли пешком до бульвара.

- Мой милый друг,- сказал мнимый виконт, сжимая руку Шерубина,- поезжайте завтра в лес.

- В котором часу?

- Около двенадцати.

- Будет ли у вас ответ?

- Непременно, тем более, что нужно будет передать вам новые инструкции относительно маркизы.

- Ах,- сказал Шерубин, - это не то, что та, из-за которой я хотел держать мое пари. Я убежден, что маркиза меня любит, но я очень боюсь, что она мне в этом никогда не признается. Это ангел, а не женщина!

- Потому-то,- сказал Рокамболь,- я и говорю, что вы были слишком ветрены, желая навязать на себя еще новое дело.

И он, оставив Шерубина, пешком дошел до своей квартиры в предместье Сент-Онорэ, где уже ждал его сэр Вильямс, положив ноги на каминную решетку, и с сигарой в зубах.

- Клянусь адом, мой дорогой дядя,- вскричал Рокамболь, войдя,- как я счастлив, что вас встретил,

- Тебе нужно меня?

- Мне нужно сообщить вам важные новости.

- Говори, милый племянник.

- Во-первых,- начал с воодушевлением Рокамболь,- как кажется, Баккара отказалась от своих прежних добродетельных занятий.

- Я это знаю. Далее?

- Вы это знаете?

- Я все знаю. Далее?

- Во-вторых, Шерубин хочет держать очень странное пари.

- Какое пари?

Рокамболь подробно рассказал сцену, которой он был свидетелем в клубе, и которую мы только что описали.

Сэр Вильямс, не перебивая, выслушал его, потом сильно задумался.

- Говоря по правде,- сказал он,- я не вижу никакого затруднения, почему бы Шерубину не принять пари.

- Никакого затруднения!

- Нет, и вот почему. Когда ты пришел, я отыскивал средство избавиться от Баккара, которая меня стесняет. Может быть я и нашел его…

Сэр Вильямс считал бесполезным выразиться яснее, и под его диктовку Рокамболь написал Шерубину:

«Мой милый друг, принимайте пари, вам позволено. Но, несмотря на это, приходите завтра на свидание, которое я вам назначил. Крайняя нужда.

Весь ваш

Камбольх».

«Моя миленькая Баккара,- подумал сэр Вильямс,- мне нужно непременно разделаться с вами и знать, как взяться за вас».