Показной блеск

Глава 12

София

— Есть ли что-нибудь конкретное, что вы хотели бы сегодня на обед, мисс Кендрик?

— Нет, спасибо, Кэрри. — Я положила журнал на колени и улыбнулась своему личному шеф-повару, когда она стояла за дверью гостиной. — Все, что ты захочешь приготовить, будет восхитительно.

— Ваш тренер позвонил мне сегодня утром и упомянул, что нам нужно обговорить потребление углеводов на несколько недель. Поскольку погода такая холодная, я подумала о разнообразии супов, если вам это понравится.

Я нахмурилась. Когда я тренировалась сегодня утром, мой тренер был не очень доволен, когда я встала на весы. Десять дней в Монтане, когда я ела все, что хотела, «осели» на моих боках.

Когда я вернулась домой два дня назад, я подумывала о том, чтобы попросить Кэрри готовить только здоровую пищу. Вместо этого я решила уйти в загул. Поэтому я дала ей дополнительные два дня оплачиваемого отпуска и спросила у своего швейцара о лучших и самых жирных заведений на вынос на Манхэттене.

— Мисс? — Кэрри прочистила горло. — Так что насчёт супов?

— Прекрасная идея. — Я вздохнула. Чем скорее я вернусь к своей обычной диете, обычному графику, обычной… жизни, тем скорее я избавлюсь от этого мрачного настроения. — Благодарю.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? Я была бы рада позвонить вашему массажисту или записать вас на процедуру ухода за лицом. У тебя уже есть запись на завтра, но я уверена, что они смогут вписать тебя в свое расписание.

— Нет, но спасибо тебе. Завтра пойдет.

Кэрри начинала просто как мой шеф-повар, но за последний год ее работа расширилась. Она действительно выполняла задачи, за которые я платила своему помощнику, например, согласовывала действия с домработницей, передавала мое расписание моему водителю и организовывала стирку.

Моя платная помощница Сандрин за последний год стала довольно небрежно относиться к своим обязанностям. Она использовала меня. И она использовала Кэрри, зная, что Кэрри будет прикрывать ее недостатки.

— Я пойду на рынок. — Кэрри повернулась к кухне, но прежде чем она ушла слишком далеко, я позвала ее обратно.

— Я ценю все, что ты делаешь для меня.

Все ее тело застыло, как будто она ожидала, что моим следующим заявлением будет «ты уволена».

Я широко улыбнулась, надеясь развеять ее страхи, и отбросила журнал в сторону, прежде чем жестом указать на кресло напротив моего дивана.

— Ты не возражаешь?

Кэрри поспешила к креслу и села на его край, положив руки на колени. У нее была осанка лучше, чем у меня, после многих лет уроков этикета.

— Я хотела бы предложить тебе работу.

Она моргнула.

— Работу?

— Мой личный помощник. — Для решения, которок я приняла секунду назад, мой голос звучал на удивление уверенно. — Я бы хотела нанять тебя на полный рабочий день. Преимущества: четыре недели оплачиваемого отпуска. И я буду платить тебе в три раза больше, чем сейчас, но тебе придется отказаться от другого клиента.

Кэрри также готовила для другого мужчины в этом здании, отвратительного джентльмена, который не пользовался лифтом и от которого всегда пахло несвежим сигарным дымом. Он хорошо ей платил, по крайней мере, я так предполагала, и именно поэтому она работала на него. Кроме того, было дополнительное удобство в том, что мы жили в одном здании. Но я подслушала, как она по телефону около полугода назад жаловалась, что он свинья.

В моей жизни было достаточно свиней. Кэрри тоже не должна была иметь с ними дела, тем более что пришло время что-то менять.

Она задумалась об этом на минуту, но потом уголок ее рта приподнялся.

— В чем заключается эта работа?

Я подалась вперед на диване, уже взволнованная.

— Тебе все равно придется готовить, и я бы хотела, чтобы ты продолжала координировать свои действия с персоналом по уборке и стирке. Кроме того, ты будешь координировать мои поездки и любую подготовку к мероприятиям. Ты будешь назначать мне встречи, когда это будет необходимо, и все такое. Короче говоря, ты возьмешь на себя все обязанности, которые сейчас выполняет Сандрин.

Кэрри закатила глаза, услышав имя моего личного помощника, но уловила его на полпути.

— Извините.

— Все в порядке. — Мне тоже захотелось закатить глаза. — Так что… подумай об этом. Дай мне знать.

— Я скажу о своем решении сегодня вечером.

— О, э-э… Тебе нужно сначала поговорить об этом с… — Мужем? Парень? Я даже не знала, были ли у нее отношения.

— Моя жена умоляла меня бросить его в течение многих лет. — Она указала на этаж, где пятью этажами ниже жил ее другой клиент. — Я уверена, что она будет в восторге от этих перемен.

— Замечательно. — Я встала с дивана и протянула руку. — Тогда в качестве твоей первой официальной обязанности в качестве моего нового помощника, пожалуйста, свяжись с моим бизнес-менеджером и скажите ему, чтобы он повысил тебе зарплату.

Она улыбнулась и взяла меня за руку.

— Спасибо, мисс Кендрик.

— Пожалуйста, зови меня Софией. И спасибо тебе. — Волна радости нахлынула на нее, когда она вышла из гостиной. Но я снова остановил ее. — Кэрри?

— Да, мисс Кен — София?

— Для меня было бы удовольствием когда-нибудь познакомиться с твоей женой. Пожалуйста, приведи ее сюда.

— Я уверена, что она тоже была бы рада познакомиться с вами.

— О. — Я подняла палец, прежде чем она успела уйти. — А ты можешь добавить хлеб в меню? Я бы хотела немного ржаного хлеба к супу.

Утром я говорила своему тренеру, что ему придется найти баланс между тренировкой и диетой, при которой я могла бы есть углеводы.

Кэрри улыбнулась шире, кивнула и исчезла из комнаты.

Я снова села на диван, слишком возбужденная, чтобы вернуться к листанию журналов, которые скопились, пока я была в Монтане.

Я сделала мысленную пометку попросить Кэрри отменить все, кроме нескольких. Затем я взяла телефон и отправила электронное письмо своему бизнес-менеджеру, сообщив ему о моих договоренностях с Кэрри, попросив его уволить Сандрин.

Как только письмо было отправлено, искушение взяло верх надо мной. Я пролистала свои контакты и нашла имя Дакоты, просто чтобы увидеть его на экране.

Я не разговаривала с ним с тех пор, как уехала из Монтаны.

Тем не менее, я постоянно думала о нем, задаваясь вопросом, работает ли он или, может быть, в поездке, чтобы навестить Артура.

Скучал ли он по мне вообще?

Я скучала по нему, особенно по некоторым вещам. Я скучала по тому, каково это — прислоняться к его груди и чувствовать, как эти длинные руки обнимают меня за спину. Я скучала по тому, как зарывалась лицом в его подушку и впитала его запах. Я скучала по его легкому характеру, по тому, каким устойчивым казался мир, когда он был рядом.

Боже, я хотела позвонить ему. Я хотела услышать его глубокий голос и почувствовать его всем своим существом. Я хотела услышать немного тоски в его голосе.

Нашего прощания было недостаточно. Те мгновения в его грузовике были слишком короткими. Предполагалось, что это было временное явление. Легкая новогодняя интрижка. Не десять дней, когда я чуть не отдала свое сердце.

Теперь все кончено.

Как бы мне ни хотелось набрать его номер, я продолжала бездумно прокручивать имена вверх и вниз. Одиночество сомкнулось на мне, как это было в тихие моменты, подобные этому, в течение последних двух дней.

Мой палец остановился над именем моей сестры. Не раздумывая ни секунды, я набрала ее номер.

— Привет, — ответила она после второго гудка. Ее обычный набор текста на заднем плане отсутствовал. — Ты вернулась?

— Да. Я уверена, что ты на работе, но я хотела спросить, не хочешь ли ты поужинать со мной сегодня вечером? — Еще одно мгновенное решение, которое далось мне на удивление легко.

— Где?

— Ты бы не хотел приехать ко мне? Я думала о пицце. — С добавлением сыра, потому что это заставило меня вспомнить о Дакоте.

— Я могла бы съесть пиццу. Но мой тренер будет недоволен.

— К черту тренеров, — пробормотала я.

Она рассмеялась.

— Я однажды попробовала это, помнишь? Это закончилось не очень хорошо.

— О, да. — Я хихикнула, вспомнив одну из немногих связей Обри. Она влюбилась в своего тренера на первом курсе колледжа, и они некоторое встречались. Одним тихим субботним вечером у них началась интрижка, он встретил ее в пустом тренажерном зале. Ее единственной неудачей было то, что он застал ее стоящей на коленях.

Она зареклась избегать мужчин до конца колледжа.

— У меня встреча до семи, — сказала она. — Тогда я приеду.

— Я буду ждать. Пока. — Я повесила трубку, удивленная тем, как хорошо все прошло. Честно говоря, я ожидала, что она откажется.

Я встала с дивана, желая остановить Кэрри, прежде чем она уйдет, чтобы она знала, что мне не нужно, чтобы она готовила ужин. Как раз когда я собиралась выйти из гостиной, я остановилась и оценила обстановку.

С моим последним редизайном я выбрала классический, современный стиль. Мои диваны были бежевыми. У меня было мягкое кресло в черно-кремовую полоску и такая же тахта. На огромном черном кубе, который служил мне кофейным столиком, была со вкусом подобрана композиция из белых роз и гардений.

В совокупности это было великолепно, мой любимый из всех проектов, которые я сделала для этого пентхауса. Но в нем чего-то не хватало.

Чего ему не хватало? Я нахмурилась, оглядывая комнату. Может быть, какой-нибудь цвет? Я сморщила нос при этой мысли. Текстуры? С полосками, жаккардовыми подушками и моим одеялом из искусственного меха любые другие текстуры были бы излишеством.

Так что же это было? Раньше я никогда не пересматривала свои дизайнерские решения. Но я не могла избавиться от ощущения, что это неправильно. Чего не хватало этому дому?

Я вздохнула, ненавидя тот испуг, в котором я жила последние два дня, зная, что это потому, что я скучала по мужчине.

Но оно того стоило.

Мое увлечение Дакотой того стоило.

— Ты другая. — Обри странно посмотрела на меня, прежде чем откусить кусочек нашей пиццы с сыром. По словам моего швейцара, у нас была лучшая в Сохо печная корка.

Я пожала плечами.

— Я паникую.

— Из-за журнала?

— И да, и нет. Это заставило меня немного покопаться в себе. Но мой страх в основном из-за того, что я встретила парня в Монтане.

— Что? Но я думала, ты работаешь.

— Не делай этого. — Я нахмурилась. — Не используй воздушные кавычки. То, что у меня нет такой важной работы, как у тебя, еще не значит, что я не работала.

— Ты права. Извини. — Она бросила кусочек на тарелку. — Я была сукой в последнее время, не так ли?

— Ты первый это сказала, — пробормотала я.

— Я тоже нервничаю.

— Почему? — Я откусила огромный кусок, смакуя сырный вкус. Это была хорошая пицца. Но это было далеко не так вкусно, как то, что Дакота готовил в баре.

— Меня бросили.

Я подавилась своим кусочком, и соус потек у меня изо рта.

— Что?

— Глотай. — Обри закатила глаза. — Это отвратительно.

Я прожевала как можно быстрее, запила кусочек водой и вытерла рот.

— Тебя бросили? Кто?

— Мой парень. Мы были вместе около пяти месяцев.

— Пять месяцев? — Я привела Кевина на семейное мероприятие через пять дней после того, как мы начали встречаться. — Кто он такой? Почему мы с ним не познакомились?

Ее лицо исказилось от страдания.

— Он юрист в фирме, где Логан работал, когда жил здесь. Мы познакомились несколько лет назад, а этим летом столкнулись на рабочем приеме и начали встречаться. Я не могла никому рассказать, потому что подписала контракт.

— Как в «Пятьдесят оттенков серого»? Потому что если это так, остановись прямо сейчас. Есть вещи, которые мне действительно не нужно знать о моей сестре.

— Нет. — Она засмеялась, отмахиваясь от меня. — договор о неразглашении с его фирмой. Технически, я была клиентом. Поэтому мы держали это в секрете. И это было причиной, по которой у нас ничего не вышло. Он хотел, чтобы я рассказала всем. Я знала, что это вызовет много проблем у компании, поэтому я сказала ему, что нам нужно еще какое-то время держать это в секрете. Он расстроился и решил, что мы просто покончим с этим навсегда.

— О. — Я потянулась через стол и взяла ее за руку. — Мне очень жаль.

— Все в порядке. — Она грустно улыбнулась мне. — Он не был тем самым. Я просто… Он мне действительно нравился.

— Ты любила его?

Ее подбородок задрожал.

— Я так думаю. Это тяжело. Я люблю свою работу. Компания — это моя жизнь. Хотела бы я, чтобы он тоже это понял.

У меня не было никакого совета, поэтому я просто держала ее за руку. В истинной манере Обри она быстро взяла себя в руки и продолжила есть. Обри никогда бы не бросила свою работу и не подвергла ее риску, особенно из-за мужчины, но впервые, я думаю, она задумалась.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

Я кивнула.

— Конечно.

— Тебе когда-нибудь разбивали сердце?

— А? — Как она могла еще не знать ответа на этот вопрос?

— Тебе когда-нибудь разбивали сердце? — повторила она.

— Да. Очень часто. Разве ты не помнишь, что оба моих мужа были с другими женщинами во время наших браков?

— Да, но ты их не любила.

— Что? — У меня отвисла челюсть. — Конечно, я любила их.

— Действительно.

Я ошеломленно покачала головой.

— Зачем бы я выходила за них, если бы не любила их?

— Я просто подумала, что это было для вида.

На этот раз я думала, что мы с сестрой сможем поговорить, не споря. Но теперь я была зла, и с меня было довольно ее осуждений.

— Нет, — фыркнула я. — Это было не для галочки. И да, мое сердце было разбито. Может, они и не оказались хорошими людьми, но от этого мне не стало меньше больно, когда они предали меня.

— Мне очень жаль, София. Мне действительно очень жаль. Я не знала. Ты так быстро ушла от Кевина. То же самое и с Брайсоном. Я не понимала, что тебе больно.

Ее извинения охладили мой растущий гнев.

— Мне было.

— Ты все ещё это чувствуешь?

— Нет. Я действительно любила их, и это было больно. Но, оглядываясь назад, я не думаю, что была так влюблена в них, как позволяла себе думать. — Я думаю, что ее замечание, в конце концов, было не совсем безосновательным. Вероятно, поэтому было легче отпустить это.

— Мы — пара. Хорошо, что у мамы с папой есть Логан. Он их единственный шанс на внуков.

— Это чистая правда.

Мы обе рассмеялись, но затем улыбка Обри исчезла.

— Почему мы не друзья?

Мое сердце сжалось.

— Потому что на самом деле я тебе не очень нравлюсь.

— Это неправда. — Она посмотрела мне прямо в глаза. — Я люблю тебя. Но я тебя не понимаю.

— Почему? — Репортер вычислила меня после часового интервью. Обри должна была понять меня много лет назад. — Чего ты не понимаешь?

— У тебя так много потенциала, и ты растрачиваешь его впустую. Это сбивает меня с толку.

— Я не ты. Или папа. Я никогда не хотела, чтобы работа была моей жизнью. Вы, ребята, продолжаете пытаться впихнуть меня в свое представление о том, что я должна делать. Но разве ты не понимаешь? Это не я.

— Мы этого не делаем.

— Обри, — сказала я мягко. — Вы делаете.

Она задумалась об этом на несколько мгновений. Воздух в столовой кружился в тишине, пока я ждала. Затем она опустила плечи и кивнула.

— Может быть, ты и права. Но ты относишься к моей работе также, как я отношусь к твоему образу жизни.

— Я знаю, — призналась я. Я так усердно боролась, чтобы убедиться, что я не такая, как они, что их профессиональный успех стал тем, о чем я думала. — Мне очень жаль. Разве мы не можем просто принять друг друга такими, какие мы есть?

Она кивнула.

— Мне бы этого хотелось.

— Мне немного одиноко.

Обри фыркнула.

— Мне тоже.

— Тебе? Но ты всегда с людьми.

— Да, с коллегами. Но я им не друг. Я их босс. Ты знаешь, когда в последний раз у меня действительно был друг? Это было в колледже. Как только я начала работать, люди стали относиться ко мне настороженно, потому что я была дочерью босса. Потом я стала боссом. Я не жалуюсь, потому что я действительно люблю свою работу. Но наверху так одиноко.

— Я хотела бы быть твоим другом. — Это был странный разговор с моей сестрой, но я сидела на краешке стула, ожидая и надеясь, что она хочет большего в отношениях.

— Мы пережили один прием пищи, не ввязавшись в драку. — Она усмехнулась. — Я бы сказала, что есть надежда.

— Мне тоже так кажется. — Я выдохнула воздух, который задерживала, и откусила еще один огромный кусок пиццы.

Обри сделала то же самое, и мы ели с улыбками, пока обе не наелись.

— Не хочешь пойти выпить? — спросила она, когда мы уставились на тарелки, полные остатков корочек от пиццы. — Это была долгая неделя.

— Конечно. Но я не буду наряжаться.

Моя сестра посмотрела на меня так, словно у меня выросло две головы.

Сегодня я мало что сделала с собой. Я приняла душ и высушила волосы, но они висели прямые и вялые. Я не пользовалась щипцами для завивки или средствами для укладки волос с тех пор, как вернулась домой. Я также нанесла свой новый минималистичный макияж после того, как утром вернулась домой от тренера.

Вдобавок ко всему, я была в своей одежде из Монтаны: узкие джинсы, толстовка с капюшоном, которую я откопала из своего шкафа, и теннисные туфли, которые я украла у Теи, хотя они были слишком большими.

Они напомнили мне Дакоту.

— Кто ты такая? — Спросила Обри.

Это был простой вопрос, на который я должна была суметь ответить.

— Я не знаю.

В этом-то и заключалась проблема.

Я не знала, кто я такая. Та версия меня, которую я знала раньше, мне не нравилась.

Обри сочувственно улыбнулась мне и встала. На ней была темно-синяя юбка-карандаш, синяя рубашка в тонкую полоску и лакированные туфли-лодочки телесного цвета. Ее блейзер был брошен на спинку свободного стула.

— Давай пойдем в какое-то тихое место.

— Звучит неплохо. — Я встала и собрала наши тарелки. Вместо того чтобы сложить все это в раковину, чтобы Кэрри разбиралась с этим утром, я разгромила кухню и вымыла посуду, поставив ее в посудомоечную машину.

— Ты ведёшь или я? — Спросила Обри, доставая телефон.

— Ты. Или, может быть, мы могли бы взять такси?

У нее отвисла челюсть.

— Я беспокоюсь о том, что случилось с тобой в Монтане.

Никто из нас десятилетиями не ездил в такси, потому что… микробы.

Я рассмеялась.

— Тогда позвони своему водителю. Я не хочу беспокоить Глена. У него маленькие дети, и уже темно. Я уверена, что последнее, чего он хочет, — это приехать и забрать нас, чтобы мы могли выпить.

— Но это его работа. Мы платим им за то, чтобы они всегда были на связи.

— Тогда позвони своему.

Она уже делала это. Ее пальцы порхали над телефоном, когда она отправляла ему сообщение с просьбой подвезти.

Тридцать минут спустя мы были в маленьком баре недалеко от моего дома. Там было тихо и сумрачно, и мы выбрали столик в углу.

— Что я могу вам предложить? — спросил официант.

— Я бы выпила черничный мохито.

Теперь была его очередь смотреть на меня так, словно у меня выросло две головы.

— Черничный?

— Неважно, — пробормотала я. — Я просто выпью бокал красного вина.

— То же самое. — Обри подняла два пальца.

Когда официант ушел за нашими напитками, я посмотрела на бар, надеясь увидеть поднос с закусками. Я не была голодна, но мне хотелось арахиса.

Мое дакотское похмелье становилось все хуже.

— Мы немного отклонились от темы у тебя дома. Обри убрала телефон в сумочку, уделяя мне все свое внимание. — Расскажи мне об этом парне, которого ты встретила в Монтане.

— Ты когда-нибудь встречалась с Дакотой? Он работает у Теи в баре.

Ее глаза превратились в блюдца.

— Черные глаза, темные волосы, обжигающе горячий Дакота?

— Тот самый. — Хотя она забыла милого, доброго и незабываемого. — У нас был роман.

— Ты не устраиваешь интрижек.

— Нет, я не знаю. — У меня были отношения. Всегда. — Но чтобы ты знала, это было хорошо. Мы расстались на хорошей ноте — чего я обычно не делаю.

Я потратила время, которое нам потребовалось, чтобы выпить два бокала вина, рассказывая Обри все о моем пребывании в Монтане. Я рассказала ей о Дакоте и о том, как он показал мне другую сторону мира. Как десять дней его простого образа жизни принесли больше удовлетворения, чем сложная шарада, которую я придумала за свои тридцать два года.

— Как ты думаешь: вы могли бы попробовать что-нибудь на расстоянии? — Спросила Обри.

— Нет. Мы связаны, понимаешь? Но у нас такие разные жизни. Я думаю, мы идеально подходили для интрижки. В долгосрочной перспективе мы, вероятно, закончили бы тем, что возненавидели бы друг друга.

— Что ты собираешься делать?

— Ничего. Что-нибудь. Я просто еще не знаю, что именно.

Мы допили остатки вина, и я взглянула на часы над баром.

— Уже поздно. Думаю, мне лучше позволить тебе вернуться домой. У тебя, наверное, ранние утренние встречи.

Обри улыбнулась, а не застонала, как застонала бы я при мысли о том, что мне придется вставать в пять, чтобы к шести быть на работе.

— Наверное, это хорошая идея. Я устала.

Мы вышли из-за стола, оставив немного наличных за выпивку. Затем мы вышли на улицу, на холод, где ее ждал водитель.

Дорога домой была короткой, и я обняла Обри на прощание с заднего сиденья ее машины, прежде чем поспешить внутрь моего здания и подняться наверх. В тот момент, когда дверь пентхауса закрылась за мной, я прислонилась к ней спиной и улыбнулась.

Потому что у меня была сестра.

Она всегда была рядом, но сегодня вечером у меня тоже был друг.

Я достала телефон из сумочки, не задавая вопросов и не сомневаясь в своих действиях, и набрала номер Дакоты.

Мое сердце бешено заколотилось, когда он пропустил первый гудок, потом второй. Когда он не ответил после третьего гудка, я запаниковала, готовая повесить трубку и забыть, что это вообще произошло. Но потом в трубке раздался его голос, и все мои тревоги улетучились.

— Привет.

Этот голос. Я кружилась, пока шла по коридору в свою спальню.

— Привет. Я тебе не мешаю?

— Нет. Я в баре. Он мертв. Я смотрю игру по телевизору, пока не придет время закрываться.

— Ты должен пойти домой.

— Да, — пробормотал он меланхолично. Одиноко.

Он тоже казался с похмелья.

Уголок моего рта приподнялся, радуясь, что у моего страдания была компания.

— Как у тебя дела?

— Прекрасно.

— Это нормально? Что я звоню тебе?

— Да. Я тоже думал о том, чтобы позвонить тебе вчера.

Мое сердце воспарило.

— Странно просто отключаться, не так ли?

— Я думал о том же самом вчера. — Он усмехнулся. — Ты рада быть дома?

— И да, и нет. Я чувствую себя не в своей тарелке, как будто мне нужно что-то изменить.

— Найти свою страсть?

— Что-то вроде того. — Я улыбнулась тому, как хорошо он меня знал.

— Ты позвонишь мне, когда найдешь ее?

Когда я открою свою страсть, человеком, с которым я, несомненно, поговорю в первую очередь, будет Дакота Мэги.

— Рассчитывай на это.