Показной блеск

Глава 2

Дакота

— Я сделал что-то, что тебя разозлило? — Я скрестил руки на груди, когда Тея вошла в свой кабинет.

— Я знаю, что ты не рад. — Она подняла руки. — Я бы тоже не была, и мне очень жаль. Но просто… Доверься мне. Хорошо?

— Мне не нужна помощь в выполнении моей работы.

— Ты проработал здесь пять лет, Дакота. Я знаю, что тебе не нужна помощь в выполнении твоей работы.

— Просто напоминаю.

Мы уже целую вечность не работали вместе в одну смену. Я не хотел, чтобы она думала, что я не справлюсь с этим местом самостоятельно, даже во время мероприятия.

Пока мы с ее деловым партнером Джексоном Пейджем работали в баре, Тея отвечала за управление бизнесом. Она по-прежнему работала барменом по будням то тут, то там, и выходила каждый третий уик-энд. Но в основном она проводила рабочий день в этом офисе.

Джексон также сократил ночные смены и в выходные за последние пару лет. И у него, и у Теи были семьи. Им не нужно было работать до двух часов ночи, когда мне больше нечего было делать и мне нужны были деньги. Так что я провел много часов в этом баре в одиночестве и быстро научился справляться с большой толпой.

Летом к нам часто стекались люди, которые только что вернулись с озера в поисках пива и пиццы. Даже при том, что все столики были заняты, у меня не было проблем с тем, чтобы убедиться, что бар заполнен только счастливыми посетителями. То же самое было и осенью, когда к нам приходила толпа охотников, желающих отдохнуть после долгого дня в горах.

За пять лет ни разу никто не пожаловался мне или моим боссам на то, что я слишком долго наливал им выпить. Я надрывал задницу за каждый четвертак в моей банке для чаевых. И может быть, я и не самый умный парень в комнате, но я чертовски уверен, что знаю, как работать в экстремальной ситуации.

Канун Нового года действительно будет сумасшедшим. Люди будут теснится в баре, как сардины в алюминиевой банке. Но не было ничего такого, с чем я не мог бы справиться. Один. Тея это знала.

Так что, поскольку та речь, которую она только что произнесла в другой комнате, была полной и абсолютной чушью, мне стало любопытно, почему она назначила меня няней своей невестки.

— Ты не хочешь рассказать мне, в чем дело на самом деле? — Спросил я.

— В ней.

Мои глаза сузились.

— А что насчет нее?

— Ей нужно найти какую-то цель.

— Ты думаешь она найдет ее в баре Бухта Жаворонка?

Тея пожала плечами.

— Может быть. Стоит попробовать. Со мной это сработало.

Логан вошел в кабинет, покачал головой, закрыл за собой дверь и повернулся к жене.

— Что ж, это было интересно. Ты знаешь, что я стараюсь не вмешиваться в дела бара, если ты не просишь моей помощи, но ты думаешь, это хорошая идея?

— Это отличная идея, — сказала она.

Логан нахмурился.

— Она ни дня в своей жизни не работала.

— Я знаю это. Но она умна и может научиться. Что еще более важно, она старается. Последние несколько лет она пыталась. Помнишь, она помогала твоей маме с благотворительным аукционом на прошлое Рождество? И она вызвалась помочь комитету собрать подарки для доноров фонда. Это могло бы дать ей еще опыта и показать, что мы ей доверяем. И хотя я знаю, что тебе это не нужно, — она посмотрела в мою сторону, — София может помочь, пока нас не будет.

— У меня нет времени нянчиться с ней. — Я нахмурился. — Если она никогда не делала этого раньше, мне потребуется больше времени, чтобы научить ее, чем просто делать это самому.

Мы были бы заняты в канун Нового года, и я не мог позволить себе провести ночь, исправляя ее ошибки.

— Тогда думай об этом как о повышении. Теперь ты официальный учитель новых сотрудников. Она твоя первая ученица.

— Я получу прибавку к жалованью?

Она усмехнулась.

— Только если она сможет приготовить приличную «маргариту» к тому времени, как я вернусь.

— Тогда мне пиздец, — проворчал я.

Логан бросил на меня сочувственный взгляд.

По крайней мере, он был на моей стороне. Я не хотел вступать в спор со своим боссом, но, может быть, он смог бы убедить Тею, что наличие Софии под ногами — это гигантская куча дерьма, ожидающая своего часа.

— Детка, она не бармен. — Он положил руку ей на плечо. — Если ты пытаешься преподать ей какой-то жизненный урок, давай не будем подвергать риску ваш бизнес. Она выйдет из себя.

Тея закатила глаза, обошла свой стол и отключила ноутбук от сети.

— Отдайте ей должное. Не похоже, что она собирается сжечь это место дотла. Она, вероятно, напортачит с какой-нибудь выпивкой. Может быть, она разобьет бутылку или пару стаканов. Мой кошелек может выдержать несколько ошибок.

— Но…

— Логан, она твоя сестра.

— Это моя точка зрения.

— Мне нужно, чтобы ты доверился мне в этом. — Тея подсоединила шнур питания к своему ноутбуку, затем, засунув обе вещи в сумочку, подошла и встала перед мужем.

— София только что прошла публичную, очень суровую проверку реальностью. Это могло бы пойти ей на пользу. Я знаю, что мы с твоей сестрой не с того начали, но она моя семья. Я действительно хочу для нее самого лучшего.

— Я тоже этого хочу. Она моя сестра, и я люблю ее. Но ничто из того, что было написано в той журнальной статье, не должно было стать неожиданностью. Мы все пытались поговорить с ней, но она предпочла ничего не делать со своей жизнью.

— Я слышу тебя. — Тея кивнула. — Но, возможно, она поняла больше, чем мы все осознаем. Может быть, именно по этой причине она так тяжело восприняла эту статью. Что бы это ни было, этот журнал сильно ударил по ней.

Я понятия не имел, о какой статье в журнале они говорили, но мне не нужно было читать ее, чтобы понять суть. Софию, вероятно, унизил какой-то репортер, и она была здесь, в Монтане, чтобы спрятаться и зализать свои раны.

— Прямо сейчас она подвергает сомнению все, что касается ее образа жизни, — сказала Тея. — И лично я думаю, что это было бы хорошо для нее. Может быть, она получит крошечную дозу реальности.

— И ты ожидаешь, что я покажу ей реальную жизнь, — фыркнул я. — Ну и дела, спасибо. Я не думаю, что это сработает, Тея. Я только что познакомился с этой женщиной.

— Дело не в тебе, а в обстановке. Это настолько далеко от ее зоны комфорта, насколько это возможно. Может быть, тяжелая работа в новой обстановке даст ей какую-то надежду. Это могло бы побудить ее к более значительным изменениям в своей жизни.

— В то время, когда вас с Джексоном не будет, — пробормотал я. Я собирался быть тем невезучим ублюдком, который преподаст Софии этот жизненный урок, который Тея так упорно пыталась дать ей, просто по тому, что я был здесь, а не в отпуске. — Куда ты вообще собралась?

— В Париж.

— В Париж, во Франции?

Она кивнула.

— Я всегда мечтала поехать туда. Когда я училась в третьем или четвертом классе, моя учительница рассказывала нам все о странах Европы. Она подарила нам всем эти открытки с изображением Эйфелевой башни. Это казалось таким волшебным и далеким, что я сохранила ее. Логан нашел ее в моей художественной мастерской несколько месяцев назад и пообещал мне поездку в Париж в качестве рождественского подарка.

Ну и черт. У меня были свои собственные желания увидеть далекие места мира. Я не хотел иметь дело с Софией, но я бы не стал возражать и удерживать Тею от путешествия ее мечты.

Однажды днем, после того как я проработал здесь около двух лет, Тея рассказала мне, как она росла. Она жила не так, как Кендрики, у которых деньги сыпались из ушей. В детстве у нее было больше голодных дней, чем сытых. Она носила больше подержанной одежды, чем новой. И она прожила большую часть своего детства одна в нью-йоркском сиротском приюте, без семьи, на которую можно было бы положиться.

Так было до тех пор, пока одна женщина не начала работать поваром в приюте. Ее звали Хейзел.

Хейзел считала Тею своей дочерью. И когда она наткнулась на Джексона, пытающегося украсть шоколадный батончик, Хейзел заботилась и о нем.

В конце концов, все трое переехали в Ларк-Коув, и Хейзел отправилась обратно в город своего детства. Она возглавила этот бар после смерти своих родителей, и когда она была готова уйти на пенсию, Тея и Джексон заменили ее.

У них троих была своя импровизированная семья. Когда Хейзел вышла замуж за моего дядю Ксавьера, я тоже стал частью их семьи.

Все они часто поддерживали меня в течение последних пяти лет.

Всякий раз, когда я возвращался домой, чтобы посетить резервацию, и злился на то, что члены моей семьи все еще затаили обиду из-за моего отъезда, Ксавьер приглашал меня на ужин и позволял мне выплеснуть свое разочарование за пивом и знаменитым гуляшем Хейзел.

Когда я сказал Тее и Джексону, что начинаю свой собственный бизнес, покупая и управляя арендуемой недвижимостью в Калиспелле, Тея часами обучала меня некоторым основам бухгалтерского учета для моей новой компании.

И когда я купил свое первое место, полную помойку с подходящим ценником, Джексон и Логан провели выходные со мной и моим дядей, убирая место.

Я был у них в долгу.

Если общение с младшей сестрой Логана в течение нескольких дней поможет им, я бы смирился с принцессой.

— Так что именно я должен с ней делать, пока тебя не будет?

Тея усмехнулась.

— Начни с основ. Наполните холодильник льдом. Вылейте воду из посудомоечной машины. Все, что ты захочешь. А затем дай ей больше ответственности. Я верю в нее, и держу пари, она тебя удивит. За десять дней она, возможно, даже перешла бы к смешиванию напитков.

— Хорошо, подожди. Десять дней?

— Ну, мы закрыты в Новый год, так что технически только девять. И Джексон вернется, чтобы помочь прикрыть, пока меня не будет, если ты не хочешь дополнительных часов.

— Ты же знаешь, что хочу.

Я никогда не отказывался от дополнительных часов. Ни разу за все те годы, что я здесь работал. Я бы работал каждый божий день, если бы мне позволили, потому что мне нужны были деньги.

Моя зарплата и чаевые шли прямо на три объекта недвижимости, которые я купил за последние пять лет. И если они были безубыточными, я вкладывал все остальное в сбережения для первоначального взноса при первой возможности.

Если бы Тея хотела взять десятидневный отпуск со своим мужем, я был бы более чем счастлив занять ее рабочее время. Там была недвижимость, на которую я положил глаз уже пару недель, и я беспокоился, что кто-нибудь может прийти и купить ее, если я не приму предложение в ближайшее время. Но мне все еще не хватало двух тысяч долларов.

— Я должен делиться с ней чаевыми? — Спросил я.

Логан усмехнулся.

— Она не наемный работник. Она скорее неоплачиваемый стажер.

— Но не позволяй ей уйти. — Тея ткнула пальцем мне в лицо. — Я серьезно. Заставляй ее ходить на работу. У нее, гм, тоже нет машины, так что тебе придется заехать за ней и привезти на работу.

— Господи, — проворчал я. — Прекрасно. Няня. Шофёр. Неужели я ещё должен стать ее шеф-поваром?

— Я буду в долгу перед тобой за это, — сказала Тея.

— Все хорошо. Желаю вам весело провести отпуск. Пришли мне открытку с изображением Эйфелевой башни.

— Ты ее получишь.

Я никогда не был в Париже, никогда не выезжал за пределы страны. Но однажды я собираюсь путешествовать по миру. Может быть, я сам начну хранить открытки с теми местами, которые хотел бы увидеть.

— Я думаю, что у меня есть все, что мне нужно отсюда, — сказала Тея Логану, бросив последний взгляд на офис.

— С Новым годом. — Логан пожал мне руку.

— Тебя тоже. — Я последовал за ним и Теей из офиса и по коридору обратно в бар.

К моему удивлению, София не убежала и не топталась у двери. Она пошла за метлой из кладовки и пыталась подмести арахисовую скорлупу вокруг одного из столов. За то время, что мы разговаривали в подсобке, она собрала приличную кучу таких скорлупок.

Может быть, она не была безнадежна.

Чарли, Колин и Камила носились вокруг ее ног, пока она стояла на страже своей кучи. Ее лица выражало явный ужас, когда она металась вокруг, пытаясь защитить арахисовую скорлупу от детей.

Ее наряд был нелеп для морозной зимы в Монтане. За последние несколько недель выпало пять дюймов нового снега, но София была одета для шоппинга в теплый осенний день.

Блестящие кожаные брюки облегали ее длинные подтянутые бедра до самых икр, как вторая кожа. Они никак не могли быть теплыми. Ее оливковый свитер был не намного лучше. Он был свободным и ниспадал на одно плечо, демонстрируя ее гладкую, загорелую кожу. Материал, без сомнения, был кашемиром или какой-то другой дорогой материал, но он был слишком тонким и совершенно непрактичным для минусовых температур. Один рывок за воротник, и я мог бы разделить эту штуку пополам.

К черту мою жизнь.

Мой мозг мог бы отнести ее к категории неприятностей на следующие десять дней, но мое тело видело ее без каких-либо фильтров. Она была сексуальна с головы до ног.

Я привел в порядок свое лицо, убедившись, что вспышка влечения была скрыта. Мне не нужно было, чтобы Тея и Логан беспокоились, что я собираюсь ухаживать за своей новой подопечной.

За все годы, что я здесь проработал, я никогда раньше не видел Софию. Я пару раз встречался с ее старшей сестрой Обри, когда она приезжала в гости. Но София не заходила в бар, пока я работал.

София отличалась от своих старших брата и сестры. Все они были хороши собой, с одинаковыми прямыми носами и темно-карими глазами, но волосы Софии были на тон темнее, чем у всех остальных в семье. Должно быть, она выкрасила их почти в черный цвет. Но когда она переместилась под один из светильников, сквозь него пробился отблеск коричневого цвета Логана.

Но от брата и сестры ее отличало нечто большее, чем просто незначительные физические различия. У Софии была другая энергетика.

Ей не хватало властности и командования, которые окутывали и Логана, и Обри. У нее не было того уверенного вида, который обычно предшествовал их появлению в комнате.

Они все кричали о деньгах. Но она довела это до крайности.

Огромные бриллиантовые серьги украшали ее нежные мочки ушей. Ее духи пропитали отбеливатель, который я ранее использовал в баре. Цветочные тона были сильными, но не подавляющими, что означало, что это духи были чертовски дорогими. Добавьте к этому ее одежду, и она выглядела странной среди всех нас в джинсах.

Точно так же, как и ее зимние ботинки.

Хотя «сапоги для снега» было слишком вольным термином для обозначения вещи на ее ногах. Кожа доходила ей только до лодыжек, а каблуки на танкетке были не менее четырех дюймов. Кто носил снегоходы на высоком каблуке?

Женщины с большим штабом прислуги. Богатые женщины.

Даже Логан, со всеми его миллионами, был одет так же, как и я, в джинсы и термокостюм. Хотя, он, вероятно, не покупал свою одежду в Boot Barn.

По большей части Логан стал просто еще одним парнем в Ларк-Коув. Если бы вы его не знали, то не заподозрили бы, что он может купить весь город одним движением своей кредитной карты. Он тренировал футбольную команду Чарли вместе с Джексоном. Он работал здесь, в баре, с Теей по выходным. Он действительно был чертовски хорош.

Бьюсь об заклад, его сестра позволяла только лучшему шампанскому касаться ее мягких красных губ.

В другое время и в другом месте я бы принял вызов и стал бы гоняться за ней по всему бару, чтобы получить свое.

За исключением этой ситуации, мысли о том, чтобы привлечь внимание Софии, были нелепы.

— Хорошо. Нам лучше поторопиться. — Тея натянула зимнюю куртку, пока я наблюдал, как ее невестка охраняет кучу арахисовой скорлупы. — У меня есть все, что мне нужно на моем ноутбуке, чтобы разместить заказ на поставку на этой неделе, но я не сделаю этого до Нового года, так что просто напишите мне, если у вас что-нибудь закончится.

Я кивнул.

— Хорошо.

— Поехали, ребята! — Объявил Логан, и дети бросились к куче пальто, шапок и перчаток, которые они оставили у двери.

Тея подошла к Софии и обняла ее на прощание.

— Еще раз спасибо. И получай удовольствие.

— Удовольствие? — София разинула рот. — Я, эм… Это не то, что я имела в виду.

— Доверься мне. Работать здесь не так уж и плохо.

— Лучшая работа в мире, — пробормотал я. Обычно так и было.

— Дакота заберет тебя и отвезет домой, — сказала Тея Софии. — Запасной ключ от двери лежит под ковриком. И ты всегда можешь позвонить Хейзел, если тебе что-нибудь понадобится.

София кивнула, ее глаза были широко раскрыты и не моргали.

— Спасибо. — Тея помахала мне рукой и присоединилась к своей семье у двери. — Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

— Я не буду. — Я помахал в ответ. — Приятного вам путешествия.

— Так и будет. — Волнение, которое она испытывала по поводу своего отпуска в Париже, заполнило бар. — Пока!

Логан подошел, чтобы обнять ошеломленную Софию и поцеловать в щеку, а затем проводил свою семью до двери.

С каждым его шагом лицо Софии становилось все белее. Свет снаружи ярко вспыхнул, когда Логан открыл дверь и вывел детей на улицу. Когда дверь за ними захлопнулась, София вздрогнула всем телом.

Ее взгляд был прикован к двери. Ее руки вцепились в метлу, как будто это было защитное одеяло.

Сочувствие и раздражение зародилось внутри меня. Я был раздражен тем, что застрял с ней на десять дней. Но у меня было непреодолимое желание заключить ее в свои объятия и пообещать, что это не будет худшим опытом в ее жизни.

Я отбросил эти чувства прочь, сохраняя бесстрастное выражение лица. Лучше всего для нас обоих было вернуться к работе. Чем быстрее мы это сделаем, тем скорее все это закончится.

— Ты можешь закончить с этим.

Голова Софии резко повернулась на мой голос.

Моя грудь сжалась от слез, навернувшихся на ее глаза. Если она собиралась плакать в течение следующих десяти дней, я был в заднице. Плачущие женщины были моей слабостью, наряду с красивыми женщинами с темными волосами и полными губами.

Так что да, к черту мою жизнь.

Я прошел вдоль стойки к разделочной доске, которую оставил раньше. Мне нужно было нарезать еще пару лаймов, прежде чем мы откроемся, поэтому я положил фрукты на доску и взял нож.

София все еще стояла, сжимая чертову метлу так, что побелели костяшки пальцев. Она не сдвинулась ни на дюйм за то время, которое мне потребовалось, чтобы прикончить один лайм.

— Приступай к работе. — Это вышло резче, чем я хотел, и она снова вздрогнула. Я поднял глаза, сузив взгляд на кучу арахисовой скорлупы у ее ног.

— Х-хорошо. — Она прислонила метлу к табурету. Две секунды спустя она соскользнула с закругленного края и шлепнулась на пол.

Христос. Может быть, это не она подметала раньше. Может быть, кто-то из детей сделал это за нее.

— Прости, — пробормотала София, опускаясь на колени. Затем обеими руками она зачерпнула несколько скорлупок.

Мой подбородок опустился, когда она встала и осторожно понесла их к мусорному баку в конце бара, потеряв пару по пути. Она бросила стопку туда, а затем поспешила обратно к куче, наклоняясь, чтобы поднять еще.

Я не знаю, как подметать.

Это то, что она сказала Тее, и это не было ложью.

Я отложил нож, вытирая сок лайма о джинсы, и подошел к шкафу с припасами. Я открыл дверцу, схватил совок и маленькую щетку и отнес их Софии.

Она все еще стояла на коленях на полу, подбирая скорлупки одну за другой и складывая их в ладонь.

— Вот так. — Я наклонился, поставив край совка рядом с оставшейся кучей. Затем я использовал щетку, чтобы продемонстрировать, что нужно делать.

Она бросила скорлупку, которые держала в руке, в кастрюлю и опустила голову.

— Я такая идиотка.

— Не говори так, — огрызнулся я, снова более резко, чем хотел. Слышать, как она унижает себя, было хуже, чем видеть ее плачущей.

— Извини.

— Забудь об этом, — пробормотал я, сметая скорлупки в кострюлю.

— Я никогда не делала этого раньше. Все это. Если только это не связано с покупками, косметикой или прическами, я практически бесполезна.

Я фыркнул и поставил совок на место. София смотрела в пол, ее подбородок опустился на грудь, поэтому я подцепил его пальцем и откинул ее голову назад.

В ту минуту, когда ее глаза лани встретились с моими, мое сердце сжалось.

Эти плачущие глаза.

Они собирались погубить меня.

Глаза Софии превратились в калейдоскоп. Каждый кусочек счастья или частичку боли она выкладывала на всеобщее обозрение в этих шоколадных лужицах. Она ничего не хранила для себя, никаких секретов или скрытых планов.

В этот момент ее глаза были полны такой безнадежности, что я бы сделал все, чтобы избавиться от этого взгляда.

Отпустив ее подбородок, я провел ладонью по ее лицу. У нее перехватило дыхание, когда огненная буря пробежала по моей руке.

Почему я прикасался к ней?

Я не опустил руку.

Жар от моего прикосновения окрасил ее щеки, а грудь вздымалась под тонким свитером. Ее розовый язычок высунулся между губ, увлажняя нижнюю, когда ее глаза встретились с моими.

Безнадежность исчезла — по крайней мере, одного я добился. За исключением того, что похоть в ее взгляде была более опасной.

Ее тянуло ко мне. Я знал это точно так же, как знал, как мысленно подсчитать три кружки пива, водку с содовой и рюмку Джека. Ее тянуло ко мне, а меня тянуло к ней.

Паника заставила мою руку отлететь от ее лица. В мгновение ока я встал, отступив на несколько шагов и хрустя арахисовой скорлупой под ботинком. Затем я повернулся и пошел к бару, держа в руках разделочную доску и нож.

— Когда ты закончишь с полами, ты можешь взять барную тряпку и вытереть все столы.

— Хорошо. — София кивнула и вернулась к работе.

Ей потребовалось в три раза больше времени, чем мне потребовалось бы, чтобы закончить подметать полы. Я израсходовал все остатки терпения, не вырывая метлу из ее рук и не заканчивая работу сам. Мы еще даже не открылись, но мое настроение испортилось к тому времени, как она подошла к тряпке, зажав ее между большим и указательным пальцами.

Ее нос сморщился от запаха отбеливателя, исходящего от белой махровой ткани. Держа его как можно дальше от своей одежды, она подошла к столику у дальней стены и начала вытирать.

Какого черта она так долго? Не могла бы она поторопиться с этим? Последнее, что мне было нужно, это чтобы она потратила час на уборку столов, не только потому, что мы открывались через десять минут, но и потому, что, когда она наклонилась, подол ее свитера поднялся, открывая мне идеальный вид на ее задницу, обтянутую этими чертовски горячими кожаными штанами.

Я сосредоточился на неоновой вывеске в окне, пока она убиралась, но мой взгляд продолжал скользить вниз, к ее заднице.

Когда она перешла от одного столика к другому, то пропусиила все четыре угла столика и оставила лужу в его центре.

Я нахмурился. Мне пришлось бы либо переделывать все самому, либо научить ее, как правильно мыть чертов стол. Моему члену, который умолял стать нянькой Софии, понравилась идея наклониться над ней, накрыть свою руку ее рукой и использовать длинные, уверенные движения, чтобы убрать этот стол.

— Черт, — пробормотал я, поправляя свой член, пока обходил бар. Я подошел к столу, выхватил тряпку из рук Софии и оттолкнул ее с дороги бедром. — Вот так.

Вымыв стол потом еще один, я вернул тряпку.

— Извини. — Ее глаза снова наполнились слезами.

На этот раз я не стал ее утешать. Вместо этого я вышел из бара, прошел по коридору прямо в кабинет Теи, где взял красный маркер и обвел восьмое января.

Десять дней.

С таким же успехом это мог быть год.