Повесть об Андаманах

ОНГЕ

Онге живут на Малом Андамане, который расположен южнее основной группы Андаманских островов. Площадь Малого Андамана — 448 квадратных миль. Хотя он удален на 31 милю от этой группы островов, онге имеют много общего в языке, особенно в его грамматической структуре, с аборигенами Большого Андамана. Однако словарный состав их языка отличается от языка джаравов и сентинелов.

Онге также верят в легенду о катаклизме и о том, что именно он отделил их от собратьев на других островах Андаманской группы. Нет никаких сомнений в том, что онге в течение нескольких тысячелетий жили на Малом Андамане, так как в результате раскопок отложений хозяйственных отбросов (там были найдены закостеневшие раковины и панцири) доказано, что они аналогичны тем, которые найдены в самом нижнем слое таких же наслоений на Большом Андамане. Все это — позитивное доказательство того, что предки онге в самые древние времена жили на островах. А глиняные изделия, которые появились в следующем слое (никаких признаков их присутствия в самом нижнем слое не было), свидетельствуют о тщательной обработке глины и имеют возраст, возможно, около пяти тысяч лет.

Находки в верхних слоях показали, что это умение утеряно, поскольку и сейчас мы сталкиваемся с тем, что неочищенная глина перемешивается небрежно, в ней даже попадаются осколки камней, и она едва ли подвергается обжигу. Благодаря раскопкам хозяйственных отбросов на Малом Андамане стало также известно, что кабаны появились на острове приблизительно в одно время с глиняной посудой. И не было выявлено никаких признаков присутствия на острове других животных, за исключением, конечно, собак, которые завезены сюда сравнительно недавно. Онге продолжают жить по-прежнему, равнодушно взирая на достижения так называемой цивилизации.

Онге строят два вида жилищ — временные укрытия и постоянные хижины (последние сделаны более искусно, чем у андаманцев). Временное убежище совсем простое, оно без стен — от земли поднимается только наклонная крыша. Постоянная хижина также весьма нехитрое сооружение. Каждая хижина имеет круглую форму, крыша покрывается водонепроницаемыми циновками, причем одна находит на другую так, чтобы через них дождь не проникал внутрь. Крыша, подобно огромному зонтику, опирается на подпорки. В центре хижины — очаг. Огонь горит также возле каждого ложа. Это делается главным образом для поддержания тепла. Само ложе представляет собой настил из веток, по краям которого в землю вбивают четыре крепких кола, служащих подпорками. В изголовье кладут деревянный чурбак. Подобные постели возвышаются над землей приблизительно на 20 дюймов. Все настилы внутри хижины располагаются радиально, каждый человек спит головой к центру.

Пищу готовят, как правило, на открытом воздухе, но во время дождя огонь разводят в центре хижины, он значительно больше, чем тот, который горит у ложа. Онге не знают, что такое уединение: здесь все открыто для взоров каждого.

Онге постоянно поддерживают огонь, поскольку они, так же как и андаманцы, незнакомы с искусством его добывания. Вот почему они так боятся остаться без огня. Если такое случается, онге проявляют большую изобретательность для его восстановления. Когда молния ударяет в какое-либо дерево, они используют тлеющие ветви в качестве источника огня (дерево из-за чрезмерной влажности тлеет в течение многих дней).

Онге занимаются собирательством и охотой и ничего не знают о земледелии. На острове изобилие съедобных плодов и кореньев. Онге обожают плоды хлебного дерева и обычно пекут их в горячей золе до тех пор, пока мякоть и сердцевина не становятся съедобными. Им также нравится панданус, который по вкусу напоминает ананас. (Листья пандануса иногда служат крышей в их временных укрытиях.) Любят они и ямс, некоторые плоды которого размером с футбольный мяч.

Большое место в рационе онге занимают дары моря. Особенно они любят сардины. Рыбу они добывают с помощью гарпуна, лука и стрел. Кроме рыбы онге ловят моллюсков, ракообразных, омаров, лангуст и крабов, даже некоторые виды раков-отшельников. Онге едят также и цикад. Подобно остальным андаманцам, они не употребляют в пищу ни соль, ни сахар.

Любимое лакомство онге — жареная черепаха. Обожают они и свинину. В наши дни с помощью собак они выслеживают» и загоняют кабанов, а затем убивают их из лука. Больше всего им нравится сам процесс охоты. Онге не едят ящериц, камышовых котов, летучих мышей, крыс или змей, поскольку, по их мнению, в них находятся души умерших. Вообще эти люди любят сытно поесть.

Оставшиеся продукты питания они складывают в своеобразную сетку, подвешивают и под ней разводят костер из зеленых веток, чтобы таким образом сохранить для следующего раза. Подчас трапеза у них превращается в настоящую оргию. Лидио Киприани в 1952 году несколько раз становился свидетелем подобных пиршеств. Во время этих оргий он наблюдал за группой онге, состоявшей приблизительно из 60 человек, которая в течение нескольких дней съела десять кабанов, опростала дюжину полных меда крупных деревянных сосудов и поглотила несколько корзин с рыбой, которую каждую ночь ловили женщины.

Они с удовольствием едят мясо крабов, а их клешни используют для курения ароматических листьев.

Все онге обожают мед. Когда они находят пчелиный улей, то ставят на дереве отметку, тем самым утверждая свое право собственности. При сборе меда онге помогают друг другу. Мед они собирают весьма интересным способом: взбираются на дерево голыми. И тут им на помощь приходит сама природа. На Малом Андамане повсеместно растет кустарник тонджог. Они разжевывают несколько листьев этого растения и натирают полученной массой все тело и даже волосы. Немного этой массы выплевывают на пчел. Подобные меры предосторожности полностью предохраняют их от укусов этих насекомых.

Что касается проблемы воды в джунглях, то онге прекрасно выходят из положения: отрывают стебель лианы и за несколько минут высасывают почти литр жидкости.

Воду онге пьют из раковины кораблика (Nautilus)[27], или тридакны — гигантского морского моллюска. Кроме того, они используют эти раковины в качестве зеркала — наполняют водой и смотрятся в них. Иногда они, лежа на животе, пьют прямо из источника.

У онге нет ясной концепции религии. Они считают, что после смерти остается душа, и испытывают страх перед ее возвращением. Но у них нет каких-либо церемоний или ритуала, а также тотемов[28]. Не верят они в жертвоприношения и в какие-либо умилостивления. Онге хоронят умерших под их ложами в собственной хижине, через некоторое время кости извлекают, но лишь затем, чтобы покрасить их охрой и снова захоронить. Костей умерших на шее они не носят.

Они сторонники единобрачия, и развода у них не существует. Нет никаких сведений о случаях полигамии или кровосмешения. Подобно другим жителям Андаман, после вступления в брак верность в супружеской жизни становится для них общепринятой нормой поведения. Правда, до брака молодежь довольно легко идет на случайные связи. Что касается вступления в брак, то он может состояться лишь с согласия всего рода. До начала свадебной церемонии невеста и жених намазывают тела белой глиной. После этого один из старейших членов рода обращается к ним с напутствием и с лучшими пожеланиями. Вся церемония фактически похожа на обряд у андаманцев (старейшие члены рода кладут руки невесты и жениха на шею друг другу, а затем заставляют жениха сесть на колени к невесте).

Интересно отметить, что традиционный способ приветствия также заключается в усаживании на колени!

Кроме свадебной церемонии, которая довольно проста, у них существует еще и другая, но она сложная и проводится лишь тогда, когда девушка достигает половой зрелости. А. Р. Радклифф-Браун, автор книги «Андаманские острова — социальное исследование», опубликованной в 1922 году, писал, что, когда девушка сообщает своим родителям о появлении первой менструации, они плачут над ней. Затем она идет к морю и в течение часа омывает свое тело.

После этого девушка возвращается в свою хижину или под навес, специально сооруженный по такому случаю. С нее снимают все украшения — оставляют только пояс из листьев пандануса и передник из листьев каиньо. На руки у плеча и на запястья надевают браслеты из листьев пандануса, а лентами из тех же листьев украшают грудь. Эти ленты словно ниспадают с плеч к талии, а свободные концы их прикрывают бедра. Ниже пояса крепятся пучки из листьев келмо или порамо. Такие же листья кладут на пол. Поджав ноги и скрестив руки, покрытая листьями, девушка сидит в предназначенной для нее хижине. За спиной у нее кусок дерева, что дает ей возможность немного откинуться)назад, но не лечь. Если у нее появляются судороги, то она может вытянуть ногу или руку по одной, а не обе сразу. Ест она одной рукой, при этом запрещается касаться пищи пальцами — ей дается небольшой вертел из каиньо. Она также не должна разговаривать и спать в течение 24 часов. За ее желаниями следят родители или подруги, которые сидят возле нее и, если надо, будят. Так девушка сидит все время, пока продолжается менструация. Каждое утро она покидает хижину для омовения — час купается в море. Когда менструация заканчивается, девушка возвращается к нормальному образу жизни. После первой менструации на протяжении следующего месяца она должна каждое утро на рассвете купаться в море.

Онге великолепно владеют искусством сооружения каноэ; процесс создания лодки — важное событие в их жизни. Облюбованное для этой цели дерево должно принадлежать к одному из вадов стеркулиевых. Выдалбливают ствол специальным инструментом, похожим на топор. Это очень тяжелый труд. Большое внимание уделяют онге отделке балансира, поскольку от последнего зависит устойчивость лодки. Спуск каноэ на воду— торжественная церемония. Поэтому лодку разукрашивают так же тщательно, как и собственные тела.

Луки и стрелы у онге также имеют свои особенности. На изготовление лука идут стволы молодых, но высоких деревьев, а на тетиву — длинные, тонкие полоски коры. Из бамбука они делают стрелы для охоты и стрелы-гарпуны. Онге их тщательно отделывают.

Любимое развлечение онге — танцы. Они исполняют их без музыкального аккомпанемента, нет у них и танцевального помоста. В танцах участвуют и мужчины, и женщины, и даже дети. Держась за руки, они ходят по кругу и поют.

У онге также есть свои легенды. Вот одна из них в изложении А. Р. Радклифф-Брауна: «Сначала не было ночи, и жизнь текла непрерывно и спокойно. Затем один из прародителей, вероятно, в порыве раздражения из-за неудачной рыбной ловли раздавил цикаду, и крик насекомого навлек на мир темноту».

Поэтому нет ничего удивительного в том, добавляет А. Р. Радклифф-Браун, что «онге считают темноту злом, ведь тогда пресекается любая деятельность. Следовательно, она — проявление силы, враждебной обществу».