Повесть об Андаманах

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Эта книга — не справочник и не энциклопедия, но по богатству и разнообразию материала может поспорить и с тем, и с другим. История открытия островов, их освоение, мрачная роль в национально-освободительном движении Индии, трагедия оккупации в годы второй мировой войны, наконец, развитие островов в период независимости— все это дано с фактами, цифрами, жанровыми зарисовками, так что получаешь вполне определенное впечатление о всех этих периодах. Автор не проводил этнографического обследования, не поднимал архивы британской колониальной администрации, его знания о периоде оккупации базируются только на воспоминаниях очевидцев, сведения о планах развития островов он почерпнул из самых распространенных справочников. Так что и этнограф, и историк, и экономист могли бы предъявить к автору свои профессиональные претензии. Но он тщательно собрал все, что было написано об Андаманских и Никобарских островах с давних времен до современности, скомпоновал интересный, увлекательный рассказ, удовлетворил любопытство читающей публики по отношению к этому заброшенному в море островному мирку, одно время действительно отрезанному от остального мира, да и сейчас еще сохраняющему определенную изоляцию.

Содержание и композиция книги определяются в первую очередь впечатлениями самого Икбал Сингха, посетившего острова и очарованного их красотой, его интересом к тем или иным сторонам жизни островитян.

Название книги — «Повесть об Андаманах» — не совсем точно отражает ее содержание. В ней речь идет не только об Андаманских, но и о Никобарских островах. Хотя административно они в настоящее время объединены в рамках одной союзной территории, между ними существует огромное различие. Никобарцы сильно отличаются от андаманцев по своему антропологическому облику, происхождению, языкам, культуре, хозяйству, историческому прошлому и современным этническим процессам. По сути дела, это два разных островных мира.

Многие главы книги повествуют о появлении европейских колонизаторов на Андаманах и Никобарах. Причем Икбал Сингх часто (вслед за английскими авторами) неверно оценивает причины, побудившие англичан создавать форты и поселения на островах. Конечно, главная причина состояла не в том, чтобы строить укрепленные поселения как место спасения от «свирепых» островитян для моряков, потерпевших кораблекрушение в Андаманском море. Острова имели важное стратегическое значение, и, кроме того, как и все захваченные колонии, они должны были при их дальнейшем освоении нести новые богатства Великобритании.

Неоправданно благодушный тон встречается в некоторых разделах, посвященных взаимоотношениям островитян и прибывших их «цивилизовать» англичан. Трогательно, чрезвычайно дружески сложились, по мнению И. Сингха, отношения между онге и англичанами. Однако многочисленные факты, свидетельствующие о методах англичан при установлении такой «дружбы», приводимые самим же автором книги, трагические последствия контактов островитян с пришельцами заставляют нас совсем по-иному оценивать характер этих отношений. Европейская колонизация Андаманских островов привела к полному истреблению многих групп аборигенов и обрекла на вымирание практически все население, которое было лишено привычных условий жизни и средств существования и было беззащитно перед лицом страшных болезней, ранее здесь неизвестных. Многие страницы книги посвящены «домам для андаманцев», которые фактически были домами, где англичане содержали заложников, захваченных в разных андаманских племенах. Сингх приводит факты, свидетельствующие о том, что андаманцы содержались в этих домах насильно, часто болели, умирали, бежали из них при первой же возможности. Автор сам себе противоречит, когда положительно оценивает деятельность Хомфрея, одного из управляющих «домами для андаманцев», тем более что несколькими строчками выше приведены свидетельства полковника Г. Мэна о жизни островитян в «домах» именно в тот период, когда за один год никто из новорожденных детей не выжил, хотя ежемесячно там рождалось не менее двух детей.

Столь же противоречиво изложен материал о положении племен и в наши дни. С одной стороны, автор с неизменной симпатией относится к островитянам, сочувствует коренным жителям островов, вытесненным с их земель. С другой стороны, рассказывая о своем посещении о-ва Большой Никобар, он отмечает, что все население острова состоит из взвода полиции и пяти чиновников, поэтому он приветствует переселение на остров множества семей из Пенджаба (в основном все сикхи, как и сам автор). Вскользь И. Сингх замечает: «Правда, на этом острове есть немного аборигенов, шомпенов, но их численность невелика».

Икбал Сингх с грустью отмечает, что жизнь островитян с каждым годом меняется, причем часто на островах воспринимаются не самые лучшие достижения цивилизации. Сингх хотел бы, чтобы на Андаманах оставались уголки «первобытного рая», где не обремененные заботами современного человека островитяне вели бы бесхитростную жизнь, полную веселья, радости, музыки, танцев, песен. Такой «первобытный рай» рисовало воображение авторов XVIII в. Однако его никогда не было на Андаманах и, конечно, не будет в будущем.

Для историка наиболее любопытны страницы, посвященные функционированию каторжной тюрьмы на Андаманских островах, и рассказ об оккупации островов японцами.

Ссыльный мир, создавшийся на Андаманах, был жесток, бесчеловечен, но по-английски упорядочен и по-тюремному «благополучен». Колонизаторы не дошли до «душегубок», потому что включили в систему подавления революционного движения в Индии нездоровый климат Андаман и непосильную работу. Вероятно, Сингх слишком доверял мемуарам и отчетам, которыми он пользовался при написании книги, поэтому иногда представители тюремной администрации рисуются людьми благородными, по-отечески заботящимися о заключенных.

Удивительное впечатление производит эпическое описание автором «демографической ситуации» на островах — увеличение населения после подавления на материке очередного восстания против английской власти и опять резкое его падение, когда болезни и переутомление заключенных делали свое дело.

Англичанам в целом удавалось справляться с национально-освободительным движением в Индии. Так получилось (по причинам, которые здесь было бы неуместно разбирать), что руководство национально-освободительным движением в Индии чаще всего находилось в руках лидеров умеренного толка — сначала либералов, боявшихся май:, а потом гандистов, привлекших массы к борьбе, но борьбе ненасильственной, не представлявшей непосредственной, сиюминутной угрозы жизни и имуществу англичан. Подавление такого движения состояло в разгоне демонстраций, время от времени в расстрелах вроде амритсарской бойни 1919 г., массовых заключениях в тюрьму на срок от нескольких дней до нескольких месяцев, и, конечно, в излюбленных английских методах — «даровании» микроскопических уступок. Более жестоких приемов обычно не требовалось.

Эта кажущаяся легкость обеспечивалась, помимо прочего, систематическим «выпалыванием» англичанами того, что они считали сорняками в политической жизни Индии, — всех тех, кто был готов бороться с ними с оружием в руках. Террористы, национальные революционеры, как они называются в нашей литературе, не могли добиться преобладания в национально-освободительном движении, конечно, по объективным причинам. Терроризм вообще обоюдоострое орудие— он поражает как тех, против кого направлен, так и тех, к го его организует. Они окружают себя вакуумом и гибнут в нем политически или буквально.

Но национальный революционер опасен тем, что он революционер. Он способен отказаться от террористических методов, пересмотреть отношение к массам, узнать и усвоить новую идеологию и иную революционную тактику — и тогда он будет представлять огромную опасность для режима. Индийские мелкобуржуазные революционеры, оставшиеся на свободе в 20—30-е годы, нередко проделывали подобную эволюцию, находя выход своей антиимпериалистической энергии в рамках коммунистического движения. Дальновидность англичан как правителей проявилась в том, что они как бы предвидели это развитие событий еще тогда, когда не было самого коммунистического движения. Кто знает, как повернулось бы дело, если бы англичане не проводили жестокую и продуманную политику депортации революционных элементов на отдаленные острова, побег с которых был практически невозможен. Англичане купили «спокойное» правление Индией, заплатив жизнями ее самых верных, передовых, энергичных сынов.

Изучая историю Индии, время от времени встречаешься с упоминаниями о ссылке революционеров на Андаманы. И после этого человек пропадает или же возникает вновь через много лет, как бы возвратившись на Землю из другого мира. Книга И. Сингха позволяет проследить судьбу ряда этих лиц, узнать, как прошли годы их жизни, нередко последние, как колонизаторам удалось с ними расправиться. Но не со всеми. Наиболее яркая и наиболее противоречивая фигура среди каторжан — Винаяк Дамодар Саваркар. Приговоренный за свою смелую, даже отчаянную борьбу с колонизаторами, которых он люто ненавидел, к двум пожизненным заключениям, он все же был по требованию общественности через несколько лет освобожден. Не удалось англичанам убить каторгой и многих гадровцев — лидеров партии, ставшей впоследствии ближе других национально-революционных организаций к марксизму.

В конечном счете все меры англичан — жестокие и мягкие, законные и незаконные — лишь отсрочили их уход из Индии, но не могли увековечить их власть.

Страницы, посвященные второй мировой войне, рассказывают о кошмаре японской оккупации. Нечеловеческие жестокости, геноцид, разгул низменных страстей — все это кажется даже невероятным. Но вспоминаются рассказы о японской оккупации Дальнего Востока в 1918–1922 гг., о бесчинствах японцев в Китае — и понимаешь, что рассказы очевидцев, должно быть, достаточно точны.

Особенно ценны данные Сингха тем, что они освещают довольно темную, противоречивую и в то же время славную страницу борьбы Индии за свободу.

Идея освобождения страны при помощи другой великой державы, которая разбила бы Англию, культивировалась в Индии довольно давно. Во времена первой мировой войны Индийский революционный комитет, организация индийских эмигрантов в Берлине, заключил «договор» с кайзеровской Германией. Индийские революционеры обязались помогать в войне против Антанты, а Германия обязалась поддержать создание «социалистической» республики в Индии после ее освобождения. Интересно, что за «республика» установилась бы в Индии, если бы она попала во власть кайзеровских генералов?

Во время второй мировой войны ту же идею привлечения на сторону освободительного движения Индии врагов Англии вынашивал Субхас Чандра Бос, один из «левых» лидеров Индийского национального конгресса. Он пытался организовать отряды своих сторонников, ходил в полувоенной форме и получил титул Нетаджи («Вождь», точное соответствие немецкому «фюрер»). Запомнился Бос жителям Калькутты как руководитель митинга, поднявший руку в приветствии, напоминавшем фашистское. Именно в этой позе он стоит сегодня, отлитый в бронзе, на одной из площадей крупнейшего города Индии.

В 1939 г. он был помещен под домашний арест, однако сумел ускользнуть, пробраться в Германию, а оттуда, как это описывается <в книге, попал в оккупированную японцами Малайю. Казалось, он был накануне осуществления своей мечты — мог вступить в Индию во главе армии и изгнать английских поработителей силой оружия, так, как он любил — решительно и смело. Из военнопленных англо-индийской армии и из индийского населения стран Юго-Восточной Азии была сформирована «Индийская национальная армия». Она стояла в Бирме и ждала только приказа, чтобы обрушиться на англичан. Уже было сформировано правительство будущей независимой Индии. Под юрисдикцию этого правительства были официально переданы Андаманские и Никобарские острова — первый (оказавшийся и последним) клочок матери-Индии, вырванный из рук ненавистных англичан.

Но Бос, наверное, и сам понимал, насколько в действительности он далек от своего идеала. Японцы не имели сил начать индийскую кампанию. Они не доверяли индийской армии, не снабжали ее достаточным количеством оружия. Наконец, на Андаманских и Никобарских островах они распоряжались бесконтрольно, совершенно не признавая «правительства» Боса. И Субхас Чандра Босу, знаменитому Нетаджи, приходилось делать вид, что все идет хорошо, японцы с ним считаются и его «правительству» действительно принадлежат острова, приходилось делать вид, что не замечаешь, каким пыткам и издевательствам подвергается население островов и планировать свою «инспекционную» поездку по островам так, чтобы не натолкнуться на бесспорные доказательства японских беззаконий. Жалка судьба человека, ждущего помощи от чуждых ему людей, когда он понимает тщетность своих просьб, но не имеет мужества признаться в этом!

Нетаджи остался героем, особенно в Бенгалии. В одном ему повезло — ему не довелось прибыть в любимую Калькутту в обозе японцев. Если бы это случилось, вряд ли он стоял бы сейчас на площади в бронзовом френче и с рукой, вытянутой ладонью вперед. Офицеры «Индийской национальной армии» тоже стали героями, особенно после осуждения их британским военным трибуналом. Но в истории этой армии, в истории функционирования «правительства» С. Ч. Боса были такие теневые стороны, которые нужно знать и которые отчасти раскрывает данная книга.

К сожалению, в книге отсутствуют ссылки на источники и литературу, что снижает ее ценность для специалистов. В предисловии автор подчеркивает, что сделал это намеренно, для того чтобы повествование было более легким для чтения. Однако Икбал Сингх не всегда последователен в своем стремлении сделать книгу максимально доступной и интересной для широкого читателя. Временами он перегружает текст цитатами из многочисленных колониальных изданий об Андаманах и Никобарах (хотя и без точных ссылок на источники), множеством имен английских чиновников и офицеров, описанием малоинтересных, часто весьма схожих эпизодов и событий, дилетантскими рассуждениями, касающимися происхождения коренных жителей островов, их антропологического облика, истории и т. д. Такие разделы в русском издании даны с сокращениями.

Думается, что книга будет прочитана с удовольствием многими людьми, интересующимися географией и историей заброшенных уголков Земли, а также специалистами по истории Южной и Юго-Восточной Азии.