Повесть об Андаманах

НАЧАЛО КОЛОНИЗАЦИИ АНГЛИЧАНАМИ АНДАМАНСКИХ ОСТРОВОВ

После того как Ост-Индской компании удалось установить свое господство на Декане, довольно остро встал вопрос о создании порта к востоку от Коромандельского побережья. Так или иначе, но в одно прекрасное время несколько английских чиновников и исследователей обратились к компании с настоятельной просьбой уделить внимание Андаманским островам. В 1783 году капитан Томас Форрест высказал желание посетить эти острова, чтобы установить контакты с местными жителями. Спустя пять лет капитан Бьюккенен, который во время одного из своих плаваний имел возможность увидеть часть побережья Большого Андамана, также поднял перед компанией вопрос об этих островах.

В конце концов Ост-Индская компания, весьма обеспокоенная участившимися случаями пиратских нападений и жестоким обращением с потерпевшими крушение экипажами, искавшими убежища в гаванях этих островов, приняла решение направить лейтенанта флота А. Блэра обследовать острова. В его распоряжение было предоставлено два судна — «Элизабет» и «Вайпер». Генерал-губернатор лорд Корнуоллис в письме к лейтенанту Блэру от 19 декабря 1788 года указывал: «Цель вашего обследования — установить, в какой части острова имеются хорошие гавани и которую из них в интересах компании следует выбрать… Основная задача — обследовать порт, в котором корабли флота могли бы вставать на ремонт после боевых действий или отсидеться в случае столкновения с превосходящими силами противника и, сохраняя за собой главенствующее положение в заливе, быстро нанести оттуда удары по любому пункту Коромандельского побережья». Кроме того, лейтенант Блэр должен был также сообщить о рельефе островов, составе почв, растительном и животном мире, о возможности выращивания там овощей, климате, наличии рыбы, лесов, воды, глины, извести, камней, морских ракушек, серы, олова. В его обязанности входило также делать зарисовки (с подробными к ним пояснениями) обитающих здесь зверей и птиц.

По отношению к местным жителям инструкции, полученные лейтенантом Блэром, гласили: «Что касается наиболее подходящего способа сношений с людьми, находящимися на низкой ступени цивилизации, то, исходя из имеющихся сведений, многое можно получить на основании изучения аналогичных попыток, сделанных современными мореплавателями при новых открытиях. Опираясь на их опыт, пожалуй, вам было бы целесообразнее на первых порах воздержаться от высадки на берег, если только в этом не окажется крайней необходимости, за исключением таких мест на побережье, которые сочтете подходящими для успешного разрешения задач обследования. С целью избежания, насколько возможно, открытых столкновений с аборигенами, чье нерасположение к каким-либо сношениям подтверждается примером г-на Ритчи, встретившегося с проявлением враждебности во время его посещения островов, вам рекомендуется прибегать не к силе или обману, а к убеждению и подаркам. По возможности следует приглашать аборигенов подняться на борт судна, где ласковое и внимательное обращение с ними поможет устранению недоверия среди местных жителей к вам и более легкому установлению контактов. При этом может быть достигнута и другая полезная цель — получение сведений об их образе жизни, обычаях и языке».

В инструкции лейтенанту Блэру также указывалось, что он теперь находится в распоряжении коммодора Корнуоллиса, командующего в Индии эскадрой флота Его Величества, брата генерал-губернатора. Лейтенанта Блэра сопровождал лейтенант Роберт Хайд Коулбрук из бенгальских саперных войск. 20 декабря 1788 года на борту «Элизабет» в сопровождении «Вайпера» Блэр отплыл из Калькутты, взяв курс на остров Интервью, расположенный к востоку от Большого Андамана. Лейтенант Блэр обследовал главную гавань Интервью, а затем поплыл к Южному Андаману. Лишь после того как он увидел Порт-Корнуоллис (сейчас Порт-Блэр), только тогда Блэр понял, что это именно то, что ему нужно.

В докладе лорду Корнуоллису Блэр сообщал: «Едва ли можно представить себе более безопасную и отличную гавань. Она достаточно большая, чтобы вместить около пятидесяти судов. Там они могут быть прекрасно укрыты от всех ветров и штормов, и, хотя вода во время приливов поднимается здесь футов на семь, нет никакого течения, которое помешало бы судну, стоящему на ремонте. Ее расположение дает возможность судам при любой погоде выйти из нее. Следует также отметить, что у этого острова очень удобные бухты, что дает возможность поддерживать постоянную связь с Калькуттой».

15 марта 1789 года Блэр закончил обследование Порт-Корнуоллиса. Затем лейтенант приступил к изучению остальной части западного побережья Южного Андамана и берегов острова Баратанг, лежащего между Средним и Южным Андаманом. После этого он направился к Баррену. Когда Блэр приблизился к вулкану, он извергал, по словам лейтенанта, огромные клубы дыма и красные раскаленные камни. Некоторые из них были весом от 3 до 4 тонн и разлетались на сотни ярдов от подножия конуса вулкана. Пока суда были вблизи острова, произошло два или три извержения. Несколько красных раскаленных камней скатились со склона. Основание конуса вулкана — самая низкая часть острова и находится лишь чуть выше уровня моря. Вулкан поднимается под углом 32°17′ до высоты почти 1800 футов, что также является высотой других частей острова. При взгляде на его контуры можно предположить, что вулкан возник почти в центре острова или несколько ближе к его северо-западной части, и потребовалось много времени, чтобы он приобрел весьма экстравагантную форму. В заключение Блэр писал, что «на острове места, удаленные от вулкана, покрыты засохшим кустарником и погибшими деревьями».

Баррен был последним из островов Андаманской группы, который посетил Блэр. Он побывал также на острове Принца Уэльского возле Суматры, а также зашел в Ачин, гавань в северной части Суматры. Блэр пробыл на острове Принца Уэльского почти три недели. За это время он пополнял запасы продовольствия и ремонтировал суда. В Калькутту он вернулся в начале июня 1789 года и тут же представил свой доклад о результатах поездки лорду Корнуоллису, генерал-губернатору.

В отчете Блэр упоминал о некоторых инцидентах с аборигенами в связи с попытками установить с ними контакты. Первый произошел 11 января 1789 года, когда экипаж корабля был у небольшого островка «вблизи Порт-Андамана». Согласно Блэру, «утром нас… посетили местные жители. После некоторого колебания они подплыли ближе к корме и равнодушно приняли от нас несколько ножей и зеркал. Мы показали им бутылки рома, и они выразили большое желание обладать ими: делали знаки, что хотят ими бриться. Один из них очень выразительно протягивал руку к голове, которая была обрита только с одной стороны. И когда бутылку подняли, он протянул раскрытые ладони, чтобы поймать ее, и закричал ки, ки, что, вероятно, на их языке значит «дай». Туземцы были настроены миролюбиво, но держались крайне настороженно и не пытались подняться на борт даже за бутылками. Внешне эти люди похожи на жителей острова Интервью. Они абсолютно голые, a черты лица, цвет кожи и волосы как и у туземцев Африки».

Блэр в докладе сообщал, что он и его спутники также терпели «множество ничем не вызванных оскорблений… со стороны туземцев», поэтому они «вынуждены были зачастую покидать берег, чтобы избежать конфликта». Далее он писал, что, хотя они делали все, чтобы сохранить дружбу с местным населением, однажды, когда группа пополняла запасы воды, на них неожиданно напали. В результате один матрос был ранен стрелой в шею. Пришлось обороняться ружейным огнем. Так был ранен один абориген. Этот маленький инцидент имел хороший результат — следующие два дня никто не мешал им запасаться питьевой водой.

Еще один инцидент произошел возле острова Петери: «Я встретил два каноэ и передал людям, сидевшим в них, несколько бутылок, чем они были весьма довольны или казались довольными, но, к моему удивлению, один из них неожиданно выпрыгнул из каноэ, отбежал ярдов на двадцать и осыпал нас стрелами. К счастью, они никого не задели, большинство попало в борт лодки. Чтобы наказать негодяя, я взял его каноэ и поднял на борт, а на следующее утро поджег, столкнул на воду, и ветер подогнал его к тому месту, где на нас напали», — сообщал Блэр.

Доклад, представленный лейтенантом Арчибальдом Блэром, произвел на лорда Корнуоллиса глубокое впечатление. «Генерал-губернатор в Совете, рассмотрев Ваш доклад о действиях при несении Вами службы в Бенгальском заливе, поручил мне сообщить, что Его светлость весьма довольны проведенными Вами обследованиями Андаманских островов» — такими словами была выражена благодарность Блэру за службу.

События развивались быстро. 12 июня 1789 года, спустя несколько дней после представления Блэром доклада, генерал-губернатор провел заседание Совета, на котором присутствовал и лейтенант Блэр. На Совете было решено начать колонизацию Андаманских островов. Главная цель этого мероприятия состояла в создании должным образом укрепленного порта, который служил бы убежищем британскому военному флоту. Особенно он мог бы быть полезен в случае войны или во время кораблекрушений, которые часто терпели суда в этом районе из-за яростных муссонов. Также была выражена надежда, что само присутствие европейцев может положить конец расправам над теми, кто в поисках убежища попадает в руки аборигенов, и сократить до минимума разбойничьи действия пиратов из Малайи. В то время Ост-Индская компания еще не собиралась превращать Андаманы в место ссылки каторжан, но туда, как и в поселения в Пенанге и на Суматре, позднее послали несколько осужденных, которых использовали на расчистке джунглей и на многих других тяжелых работах.

17 сентября 1789 года Блэр вместе с несколькими мастеровыми, рабочими и солдатами отплыл из Калькутты и 28 сентября того же месяца прибыл в Порт-Корнуоллис. Об этом своем плавании он сообщал как об «утомительном и бурном». 25 октября 1789 года был поднят британский флаг над редутом, который к тому времени, по мнению лейтенанта Блэра, стал «обороноспособным против любого нападения, которое могут предпринять туземцы». Поднятию флага салютовал «Рейнджер» (судно компании, на борту которого прибыли Блэр и его группа), ему вторил троекратный залп гарнизона.

Свое временное пребывание на острове Чатам Блэр начал с расчистки джунглей, выращивания овощей и посадки фруктовых деревьев. В некоторых местах на острове посеяли траву, построили жилища для 119 человек и даже лазарет. Хотя значительная часть провианта доставлялась сюда из Пенанга и Калькутты, однажды «Рейнджер» послали на остров Кар-Никобар за «деревьями, кокосами и овощами». Согласно Блэру, корабль не только вернулся со множеством продуктов, но и доставил двух китайцев-огородников, которым незамедлительно поручили подготовить участок под второй огород.

Дело быстро пошло на лад — поселение развивалось. К февралю 1790 года была построена деревянная верфь. Спустя некоторое время тем, кто ехал в отпуск в Калькутту, разрешили привозить с собой семьи. В марте 1792 года Блэр сообщал, что состояние здоровья людей в поселке настолько хорошее, что даже не чувствуется отсутствия корабельного врача, уехавшего в отпуск. Самое главное — Блэру удалось установить довольно дружественные отношения с аборигенами, хотя на первых порах, правда, еще имели место столкновения.

М. В. Портмен, чиновник но делам андаманцев в конце прошлого века, опубликовавший в 1899 году записки по истории отношений англичан с андаманцами, писал: «Хотя лейтенант Блэр не знал, что в гавани он сталкивается не с одним племенем туземцев — их там было два, они враждовали между собой и не понимали языка друг друга… тем не менее вскоре после его прибытия туда он установил дружественные отношения с племенем джаравов, которое занимало южную половину гавани».

Без сомнения, это было достижением, учитывая, что джаравы — непримиримые враги любой чуждой цивилизации, такими они остаются и в наши дни. Другое племя, ака-би-да (тогда оно занимало северную половину острова), сначала не причиняло Блэру никаких неприятностей. Портмен писал, что отношения испортились позднее. Однако, по мнению Блэра, это было вызвано плохим обращением с аборигенами со стороны малайцев — они совершали жестокие налеты, зачастую кончавшиеся тем, что увозили с собой ака-би-да и продавали в рабство.

Хотя успех поселения был очевиден, однако правительство, как сообщал М. В. Портмен, «не смогло этого оценить», и было принято решение перевести поселение в северо-восточную гавань острова Северный Андаман. Сейчас это поселение называется Порт-Корнуоллис. Это оказалось серьезной ошибкой. Все началось 13 апреля 1790 года, когда Блэр довел до сведения правительства, что северо-восточная гавань заслуживает внимания генерал-губернатора. Вслед за этим гавань посетил коммодор Корнуоллис. Она произвела на него очень хорошее впечатление, и он отдал распоряжение Блэру провести специальное ее обследование. Блэр провел его в марте 1791 года. Получив доклад Блэра о результатах обследования, коммодор писал генерал-губернатору: «Считаю, что северо-восточная гавань значительно лучше подходит для размещения военных кораблей, чем Порт-Корнуоллис. Последний, по моему мнению, слишком ограничен и легкоуязвим, так как окружен высокими холмами. Источник питьевой воды у них общий — дождь. Что касается обороны, то остров расположен вне досягаемости пушечного выстрела с отдаленного берега, я сам в этом убедился, произведя выстрел с острова. И хотя он невелик, на нем много сухого места при низких приливах… Думаю, он вполне пригоден для установки батарей».

Коммодор рекомендовал перевести поселение в эту новую, северо-восточную гавань на Северном Андамане.

Его рекомендация была принята, и в сентябре 1791 года Блэр получил уведомление о переводе поселения в северо-восточную гавань. Окончательные распоряжения были отданы 16 октября 1792 года. Вскоре генерал-губернатор подписал официальный документ, в котором содержались детальные инструкции относительно организации переезда. Для проведения этого плана в жизнь был назначен новый суперинтендант — капитан Александр Кид из бенгальских саперов, бывший в 1790 году генеральным инспектором. Но руководство непосредственной операцией по переводу старого поселения, как и по основанию нового, было поручено лейтенанту Блэру до тех пор, пока его не сменит капитан Кид. В то время лейтенант Блэр находился в Калькутте и приказ об отплытии получил 12 ноября 1792 года. В приказе сообщалось, что новое поселение будет названо Порт-Корнуоллисом, как и старое, и оно должно иметь те же размеры.

В распоряжение Блэра предоставили четыре корабля — «Юнион», «Джуно», «Корнуоллис» и «Сихорс». Лейтенант Блэр отбыл на Андаманы на борту «Юниона». Там находились запасы воды и продовольствия на шесть месяцев, а также 360 будущих поселенцев. Отплытие состоялось 4 декабря 1792 года. В открытом море на суда обрушился сильный шторм, и они потеряли друг друга из виду. «Юнион» прибыл на место нового поселения 30 декабря 1792 года. Лейтенант Уэльс на «Рейнджере» приплыл раньше «Юниона» и уже приступил к расчистке участка и запасался пресной водой. Из трех кораблей, отделившихся от Блэра во время шторма, «Сихорс» и «Корнуоллис» добрались до места вполне благополучно, но о «Джуно», который, очевидно, попал в центр циклона, никаких известий не было. Он затонул вместе со своим экипажем, 90 поселенцами и большим запасом провианта.

Работы в новом поселении быстро продвигались вперед. По случайному стечению обстоятельств в новой гавани также оказался свой остров Чатам. На нем сразу же построили бараки, резервуары для питьевой воды, вырыли колодцы и даже возвели три бунгало. Поселенцы установили кузницу и печь для сушки и обжига, посадили огород и заложили питомник. 5 марта 1793 года сюда прибыл капитан Кил для вступления в новую должность. До его прибытия стояла сухая погода, так как сезон муссонов еще не наступил, следовательно, среди поселенцев не свирепствовали массовые заболевания, за исключением единичных случаев различных тропических язв, обостренных цингой. Поэтому в докладах Кида начальству преобладали оптимистические тона относительно будущего поселения. Вскоре сюда прибыли ремесленники и мастеровые, а также впервые 200 каторжан. Спустя два месяца в поселение приехали 113 сипаев, a в мае 1793 года прибыло еще 72 ремесленника.

Оптимистическое настроение у Кида продержалось недолго — через два месяца после его прибытия умер 21 человек. Причиной смерти были тропическая язва и цинга. Когда настал период муссонов, заболевания приняли массовый характер. К тропической язве и цинге прибавились лихорадка и приступы раздражительности, вызванные, возможно, общим недомоганием поселенцев.

Единственное важное событие 1793 года в жизни поселения — новость о начале войны с Францией. В Порт-Корнуоллисе были приняты оборонительные меры. Капитан Кид облюбовал на острове Чатам холм для постройки форта, который обеспечивал бы защиту судов в гавани и где могли бы укрыться женщины и дети поселения. Кид сделал все для выполнения намеченного плана, а затем отбыл в Калькутту за пополнением гарнизона. Хотя правительство полностью одобрило предложения Кида, однако подкрепления не присылались в течение нескольких месяцев.

Первая партия европейских каторжан, которая оказалась также и последней, прибыла на Андаманы в 1794 году, однако Кид отказался принять ее. Поэтому каторжане вынуждены были вернуться в Бомбей. Со ссылкой на генерал-губернатора решили, что на Андаманские острова не будет сослан ни один каторжанин-европеец, но осужденные индийцы продолжали прибывать; одна из групп в 50 человек была доставлена в ноябре 1794 года.

Однако состояние здоровья жителей поселения продолжало вызывать опасения Совета при генерал-губернаторе. В послании от 14 мая 1794 года генерал-губернатор высказал мнение, что «обстановка в Порт-Корнуоллисе в последний период оказалась весьма неблагоприятной для здоровья поселенцев». Он выразил предположение, что «данное место постепенно, по мере его расчистки станет более благоприятным». Правда, надежды на лучшее будущее не оправдались, потому что во время сезона дождей в следующем году умерло еще 50 человек. Ситуация сложилась серьезная, ее пришлось довести до сведения генерал-губернатора, так как к тому времени корабельный врач Реддих, главный врач поселения, умер, а лейтенант Рамсей вынужден был из-за резко ухудшившегося состояния здоровья уехать в Пенанг.

Теперь генерал-губернатору пришлось смотреть правде в глаза и принимать решения. В конце концов правление Ост-Индской компании зафиксировало в протоколе, что, «учитывая рост заболеваний и смертности в поселении, а также значительные расходы, связанные с организацией снабжения, в настоящий период генерал-губернатор в Совете, руководствуясь соображениями гуманности и экономии, считает благоразумным вывести поселение из этих мест. Поскольку признается целесообразность свертывания поселения, то не следует терять времени, работы должны быть завершены до начала муссона». Далее Совет отметил, что временный уход с Андаманских островов не следует рассматривать как отказ от прав на них и, чтобы на острова не имела права претендовать какая-нибудь иностранная держава (что в данных обстоятельствах маловероятно), необходимо в Порт-Корнуоллисе оставить небольшое судно, экипаж которого сменялся бы каждые шесть месяцев.

Поэтому было решено дать указание морскому совету принять немедленные меры по перевозке каторжан на остров Принца Уэльского и отправке поселенцев и продовольствия в Бенгалию. Затем ему дали указание держать небольшое судно в Порт-Корнуоллисе и менять его экипаж через каждые полгода.

К моменту ликвидации поселения в Порт-Корнуол-лисе по списку насчитывалось 270 каторжан, а также 550 поселенцев (мужчин, женщин и детей), включая нескольких европейцев. В мае 1796 года был окончательно «опущен занавес» над поселением в Порт-Корнуоллисе на Северном Андамане. Никаких сведений о том, было ли оставлено какое-либо судно в Порт-Корнуоллисе, нет.

Так завершилась первая британская оккупация Андаманских островов. Однако за время этой оккупации мир кое-что узнал относительно людей, населяющих эти острова: с (незапамятных времен. Лейтенант Р. Г. Кол-брук, сопровождавший Блэра в период первого обследования (1788–1789), в 1794 году в «Джорнел оф Эйшиатик сосайти оф Бенгал» опубликовал статью, в которой, в частности, писал: «Андаманские острова населены расой людей, находящихся, возможно, на самой низкой ступени цивилизации; они ближе к первобытному состоянию, чем любой народ, о котором мы слышали. Цвет их кожи самого черного оттенка, росту они в основном невысокого и кажутся неуклюжими. Конечности у них тонкие и плохо сформированы, а животы вздутые. Они курчавы, словно африканцы, губы у них толстые, а носы плоские. Они ходят совсем голыми, только женщины иногда носят вокруг талии своеобразные повязки в виде султана или бахромы, которые предназначаются только для украшения, ведь они не проявляют никаких признаков стыдливости. Мужчины коварны, хитры и мстительны. Они часто выражают свою антипатию >к чужеземцам громкими и угрожающими выкриками и жестами. Иногда, даже, казалось бы, во время дружественных переговоров, получив со знаками благодарности подарки, они могут вскочить, издать воинственный клич и выпустить свои стрелы в тех, кто выказал им знаки внимания. При появлении какого-либо судна или лодки они убегают в лес и прячутся в засаде. Затем посылают одного человека из своей группы, зачастую старейшего, который дружественными знаками пытается уговорить чужестранцев сойти на землю. Если вновь прибывшие отваживаются высадиться на берег без оружия, аборигены тотчас же выскакивают из укромных мест и нападают на них. В подобных схватках они проявляют большое упорство. Иногда они бросаются в воду и пытаются захватить лодки. Известны случаи, когда аборигены выпускали стрелы, вплотную подойдя к лодкам чужеземцев. Много времени они проводят в поисках пищи. Дю сих пор они еще не научились обрабатывать почву и живут исключительно за счет собирательства и охоты. По утрам они натирают кожу грязью и валяются в грязи словно буйволы. Делают они это для того, чтобы их не раздражали насекомые. Волосы они мажут красной охрой. Во время отлива женщины собирают моллюсков, а мужчины охотятся в лесах или, стоя в воде, с помощью гарпунов и стрел ловят рыбу. Они искусные рыболовы и занимаются ловлей рыбы также и по ночам при свете факелов. Изредка им удается убить кабана, в противном случае они довольствуются более скудной пищей. Мясо или рыбу они жарят на своеобразной решетке из бамбука, но ни соли, ни каких-либо других приправ не употребляют.

Временами андаманцы бурно веселятся. Они обожают пение и танцы, в которых женщины участвуют наравне с мужчинами. Их напевы в манере речитативов и хорового пения довольно приятны. Андаманцы танцуют в кругу, при этом каждый ритмично хлопает себя по ягодицам. Они приветствуют друг друга поднятием ноги и похлопыванием ладони по нижней части бедра».

Кроме того, Колбрук описал их жилища, каноэ, орудия, используемые в повседневной жизни (луки, стрелы и рыболовные снасти), а также записал наиболее часто употребляемые фразы и слова андаманского языка. В статье к тому же содержатся сведения, касающиеся географии и топографии островов, климата, флоры и фауны.

Не вызывает никакого сомнения, что Коулбрук весьма субъективен. Например, он утверждал, что андаманцы — народ некрасивый. Однако, по словам доктора Ф. Д. Муата, возглавлявшего комиссию по вопросам Андаманских островов в 1858 году, андаманцы хорошо сложены, а мускулатура у них прекрасно развита.

Описания Колбруком андаманцев изобилует неточностями. Это, без сомнения, доказано более поздними авторами и антропологами, проводившими детальное и систематическое изучение образа жизни и обычаев андаманских аборигенов. Несомненно, он слишком полагался на слухи или получил свою информацию из вторых рук, но, как указывал М. В. Портмен, «отличительная черта статьи Коулбрука в том, что в ней содержится много информации, благодаря чему она выглядит достоверной и правильной».