Повесть об Андаманах

ЯПОНСКАЯ «СФЕРА СОПРОЦВЕТАНИЯ»

Ночью 23 марта 1942 г. суда японского императорского флота подошли к берегам островов Росс и Чатам. В 4 часа утра был сделан первый выстрел из судового орудия. Ответной стрельбы не последовало. Но вскоре раздался громкий взрыв: взлетели на воздух радиостанция и отделение телеграфной связи в Порт-Блэре. Японцы дали второй залп. В ответ — мертвая тишина, как будто все в Порт-Блэре затаили дыхание. В 6 часов утра японцы начали высадку. Накануне вечером в ожидании появления японцев на пристани собралась толпа, но полиция попросила всех разойтись по домам.

Сразу же после высадки японцы начали располагаться на острове. Японский полковник был назначен гражданским губернатором; сначала он арестовал Главного комиссара Уотерфолла и освободил из тюрьмы всех заключенных. Это очень понравилось тем, кого коснулось. (Один заключенный по имени Пушкар Багчи утверждал, что он некогда был борцом за свободу, впоследствии его назначили Главным комиссаром.)

На третий день после высадки японцы приказали всем жителям собраться на площади. Сначала перед ними выступил полковник. Затем он предоставил слово доктору Диван Сингху, который сказал:

«Японцы, как и мы, — азиаты. Англичане здесь — чужеземцы. Мы долго боролись с англичанами за свою свободу, но нам не удавалось добиться победы потому, что последние стремились нас разобщить. Сейчас японцы заверяют, что помогут нам добиться независимости от англичан при условии, что мы будем сотрудничать с ними. Но я хочу предупредить, что свобода не дается даром, за нее нужно бороться. Дорогие братья и сестры, я призываю вас надеяться только на самих себя и продолжать бороться за свою свободу. Бессмысленно полагаться на чью-либо помощь. Нужно собрать все свои силы, проявить единство, веру в себя и в светлое будущее Индии. Вы должны быть смелыми, готовыми принести себя в жертву в борьбе за свободу своей страны».

Японцам явно не понравилась такая речь. Может быть, произнося ее, Диван Сингх навлек на себя подозрения, приведшие его к гибели. Однако японцы, понимая, что Диван Сингх был состоятельным человеком, пользовавшимся уважением среди граждан Порт-Блэра, назначили его начальником медицинской службы, а также возложили на него много других обязанностей. Он должен был отвечать за работу «скорой помощи», комитета Красного Креста, за социальное обеспечение, за связь с общественностью и за кампанию: «Выращивайте больше продуктов питания!». Он был также назначен председателем Комитета спасения, в состав которого входило еще человек десять.

Диван Сингх, добавивший к своему имени слово «Калепани», хотел, чтобы его имя полностью ассоциировалось с Андаманами. Это был человек выдающийся. Еще в тот период, когда он находился на государственной службе в медицинском управлении индийской армии, у него было столкновение с английскими властями. На митинге в Дагпаи (в районе Симлы, где он тогда служил) Диван Сингх произнес речь в поддержку движения ненасильственных действий Махатмы Ганди, которое как раз в то время зарождалось.

Его арестовали, но тогда прокурору не удалось добиться его обвинения, потому что не нашлось ни одного свидетеля, пожелавшего дать против него показания. Во время своего пребывания на Андаманах он приобрел репутацию не только искусного врача, но и отзывчивого человека. Диван Сингх принимал участие во всех делах, связанных с улучшением быта населения. Кроме того, он был поэтом (писал стихи на панджаби) и новатором в области стихосложения. Он оказался в числе самых первых пенджабских поэтов, писавших свободным стихом. Некоторые считают, что он также обладал даром предвидения. Задолго до войны он написал стихотворение «Буря». Начальные строки его в переводе звучат так:

Диван Сингх стал легендой при жизни, он остается ею и по сей день.

В течение какого-то времени, пока японцы занимали стратегические пункты и укрепляли оборонительные сооружения, оставленные англичанами, они не проявляли особой враждебности к населению. Поэтому люди думали, что, сменив хозяев, они ни в чем не проиграли. Однако вскоре японцы показали свое настоящее лицо. Однажды, по свидетельству очевидцев, неподалеку от мусульманской мечети в Абердине несколько японцев, видимо пьяных, погнались за цыплятами.

Затем солдаты стали врываться в дома и приставать к женщинам. Последние отбивались, а один юноша, Мохаммед Назим, не смог стерпеть такого оскорбления и выстрелил в солдат из духового ружья.

Японцы убежали, но вскоре вернулись и убили Назима. Этот случай наделал в городе много шума. За ним последовали и другие, столь же безобразные инциденты. Диван Сингх, как врач, целиком был занят заботами о больных и нуждающихся во врачебной помощи, однако он не мог закрывать глаза на то, что происходило вокруг. Будучи председателем Комитета спасения, он неоднократно выступал с протестами.

Однако нашлись и такие, кто старался настроить против него японцев. Среди них оказался и младший коллега Дивана, доктор Рама Нанд, мечтавший о должности начальника медицинской службы. Багчи также пытался завоевать расположение японцев. Он поставлял им даже «девочек для утешения», как тех стали называть потом. Для этого он с помощью полицейских похищал молодых женщин, что вызывало гнев населения. Диван Сингх продолжал свою деятельность, и его выступления имели некоторый успех, поскольку он пока пользовался авторитетом у японцев.

Однажды японцы увезли с островов Главного комиссара Уотерфолла, а его помощник, майор А. Дж. Бэрд, все еще оставался под домашним арестом. Во время английского правления Дж. Бэрд обладал некоторыми судебными полномочиями, поэтому он приговорил Багчи к шести месяцам тюрьмы за то, что тот брал взятки. Теперь Багчи получил возможность свести с Бэрдом старые счеты. И с помощью одного каторжника, приговоренного к пожизненному заключению, Багчи удалось подкинуть спасательные жилеты и сломанные детали от радиопередатчика в дом, где находился под домашним арестом Бэрд. Майор и каторжник были арестованы и закованы в наручники. Через какое-то время каторжника заставили «признаться».

Под барабанный бой глашатаи объявили на улицах Порт-Блэра, что Бэрд будет публично казнен. Собралась большая толпа. Бэрда вывели в наручниках на площадь. Там уже стоял взвод японских солдат. После объявления приговора о смертной казни, который японцы поручили прочитать Багчи, наступила мертвая тишина. Команда, выделенная для расстрела, стояла в полной готовности, но приказа стрелять не было. Дальше произошло то, что выходит за рамки обыкновенной жестокости. К Бэрду подошел какой-то японец и стал выворачивать ему лодыжку до тех пор, пока не треснула кость. Затем он стал бить несчастного кулаками в живот. Бэрд скорчился и упал на землю. Он лежал и страшно страдал от боли, а его все били и били ногами, а потом снова заставили встать. Бэрду вывернули руки и сломали плечи. Наконец, подбежал японский офицер с обнаженным мечом и одним ударом отрубил Бэрду голову. Офицер вытер окровавленный меч о тело Бэрда и выкрикнул:

— Врага следует разить мечом!

С каждым днем Багчи и ему подобные приобретали все большую власть в городе. В то же время они всячески старались очернить деятельность Комитета спасения.

Японцы в документе об истории своего правления на Андаманах отмечают работу Комитета спасения такими словами: «Спокойствие и порядок на этом острове (Андаманы) поддерживались главным образом благодаря деятельности Комитета спасения, работавшего до создания управления военной администрации. После того как управление перешло к военной администрации, командующий военно-морскими силами на острове был назначен ее начальником». В ведение военной администрации передали канцелярию помощника комиссара, полицейский участок, тюрьму, отдел снабжения, школу и больницы. Эта организация осуществляла управление до прибытия чиновников гражданской администрации. Те прибыли только в феврале 1943 года.

Между тем Багчи, поддерживаемый и подстрекаемый многочисленными прихлебателями, продолжал свою грязную деятельность. Большое беспокойство у Диван Сингха и его коллег вызывали непрекращающиеся попытки Багчи похищать для японцев женщин. Росла неприязнь к японской администрации.

Тем не менее японцы желали производить на индийцев, живущих в странах Юго-Восточной Азии, впечатление борцов за свободу Индии. Поэтому они приступили к созданию отделения Лиги независимости Индии в различных странах Юго-Восточной Азии, которые теперь оказались под японской оккупацией. Для этой цели они использовали Баба Хари Сингх Усмана, которому удалось скрыться, после того как в Калькутте он был приговорен англичанами к расстрелу. Он отправился на Суматру и все эти годы прожил в деревне под именем Усмана Али. Ранее он участвовал в покушении на вице-короля лорда Хардинга.

Баба Хари Сингх Усман основал в Порт-Блэре отделение Лиги независимости Индии, председателем которого стал Диван Сингх. Баба Хари Сингху стало известно о том, что творил Багчи. Он попытался уговорить Багчи прекратить свои бесчинства, но тот не только отказался прислушаться к его словам, но в разгаре спора ударил палкой Хари Сингха и сломал ему руку. После этого Багчи лишили всех полномочий и заключили в тюрьму на шесть месяцев.

Тем не менее на Андаманах мало что изменилось. Внешне все обстояло будто бы спокойно, но за «кулисами» бушевали страсти. Не было конца местным интригам и проискам тех, кто хотел выдвинуться, раболепствуя перед японцами. Поскольку японцы считали, что Диван Сингх может быть им полезен, они всячески старались убедить его поехать на конференцию в Бангкок, где собирались представители индийцев, проживающих в странах Юго-Восточной Азии. Точно неизвестно, участвовал Диван Сингх в этой конференции или нет. Одни утверждают, что он там был, другие — и их большинство — сообщают, что доктор ни разу не покидал островов. Вероятно, правы последние.

«Индийская национальная армия» зародилась 11 декабря 1941 года, когда несколько офицеров индийской армии, попавших в плен к японцам, вместе с несколькими местными индийскими деятелями собрались в Кота-бару на Суматре. За этой встречей последовали переговоры между японскими генералами и Мохан Сингхом, в то время капитаном одного из пенджабских полков.

В результате переговоров все индийцы-военнопленные были переданы под начало Мохан Сингха. Он получил звание генерала, и перед ним была поставлена задача сформировать «Индийскую национальную армию», которая совместно с японцами поможет изгнать англичан из Индии. Одновременно с этой армией была официально утверждена и Лига независимости Индии, а Раш Бихари Бос, живший в эмиграции в Японии, стал ее председателем.

На конференции в Бангкоке присутствовало 100 делегатов; ее заседания продолжались девять дней, с 15 по 23 июня 1942 года. Был сформирован Совет действий, председателем которого стал Раш Бихари Бос. Кроме него в состав Совета действий входило еще четыре человека. На конференции постановили, что «формирование, командование, управление и организация «Индийской национальной армии» будут находиться в руках самих индийцев». Было официально заявлено, что сразу же после отделения Индии от Великобритании правительство Японии станет уважать территориальную целостность Индии и признает полную суверенность этой страны, свободной от любого иностранного влияния, контроля, а также политического, экономического или военного вмешательства.

Еще в одной резолюции (возможно, она оказала наибольшее влияние на судьбы индийцев в Юго-Восточной Азии, в частности Диван Сингха) конференция просила японцев предпринять необходимые шаги для того, чтобы пригласить Нетаджи Субхас Чандра Боса[67] приехать в Восточную Азию. Японское правительство не дало официальных заверений по поводу статуса «Индийской национальной армии» по отношению к японским вооруженным силам, что привело к отставке Совета действий (за исключением Раш Бихари Боса), и стало также финалом карьеры генерала Мохан Сингха, который после этого до конца дней своих оставался под домашним арестом на Суматре.

Управление гражданской администрации на Андаманах, согласно японским документам, было создано в феврале 1943 года по просьбе штаба ВМС к правительству Японии. Штат Управления гражданской администрации был немногочисленный. Цель гражданской администрации — защита местного населения и забота о его благосостоянии.

Соответственно гражданская администрация должна предпринимать все усилия для поддержания общественного спокойствия и порядка, развития предприятий, ремонта дорог и предотвращения эпидемий на островах, однако главной ее задачей должно быть увеличение производства продовольствия посредством введения системы самообеспечения.

Действительно, японцы улучшили состояние дорог и даже построили новые. Они также удлинили взлетно-посадочную полосу. Однако все это делалось в интересах обороны, а отнюдь не ради благосостояния населения.

Едва ли предпринимались какие-либо шаги для «развития предприятий». По поводу свободы вероисповедания однажды был отдан приказ, чтобы все сикхи сбрили бороды и остригли волосы, а это религия сикхов считает страшным надругательством. Однако их заставляли это сделать насильно.

Что касается продуктов питания и одежды, то наступило время, когда гхи[68] продавалось по 200 рупий за сер[69], а одно яйцо стоило 3 рупии. Рис практически нельзя было достать. Диван Сингх призывал жителей выращивать самим любые овощи и фрукты и ввел нечто вроде карточной системы. Такое положение создалось из-за того, что блокада союзников стала жесткой и японцы практически не могли доставлять на острова никаких потребительских товаров. Нехватка тканей и даже лекарств стала невероятно острой, поскольку изготавливать их на месте не было возможности.

Диван Сингх и члены «Пенджабского литературного общества», основанного им незадолго до японской оккупации, вместе с членами Комитета спасения делали все, что могли, для улучшения условий жизни населения. Сам Диван Сингх проявлял большую активность — он ездил с визитами практически в любой уголок острова Южный Андаман. Тем временем и те, кто клеветал на Сингха, и те, кто стремился сесть на его место, проявляли не меньшую активность, изыскивая способы очернить его в глазах японского командования. Положение усугублялось тем, что союзники все чаще бомбили острова с воздуха и обстреливали с моря, при этом довольно точно поражая военные объекты.

Японцы подозревали, что на острове ведется шпионаж. Они не ошибались, но ни Диван Сингх, ни кто-либо из его друзей в Порт-Блэре к этому отношения не имели. Как собиралась и передавалась союзникам информация, приводившая к успешной бомбардировке японских оборонительных сооружений, — это уже другая история, и речь о ней пойдет ниже.

Обстановка вокруг Диван Сингха все более накалялась. Цели его поездок в пригороды истолковывались превратно. Японцы считали, что он участвует в подрывной деятельности против них. Поэтому был отдан приказ об ограничении его передвижений. Диван Сингх возражал против этих действий властей, мотивируя тем, что он является председателем Комитета спасения. Однажды дело дошло до того, что японский офицер ударил его по лицу. Начались массовые аресты. Арестованных обвиняли в шпионаже, в подаче сигналов электрическими фонариками или в запуске по ночам осветительных ракет, чтобы тем самым помочь английской разведке. Снова Диван Сингх — протестовал, стараясь доказать японцам, что никто из подозреваемых не был агентом английской разведки.

Была устроена очередная провокация — Диван Сингху приказали освободить здание гурдвары[70], чтобы разместить там группу корейских женщин, привезенных на остров в качестве «девочек для утешения». Снова Диван Сингх выразил протест. Энергичнее всего он действовал, ходатайствуя за тех, кого арестовывали, заключали в тюрьму с покамерным содержанием, обвиняли в шпионаже и подвергали самым страшным пыткам, чтобы вырвать «признание».

От Диван Сингха потребовали также сдать все запасы медикаментов, чтобы ими могли пользоваться исключительно японцы. Он отказался это сделать. Его примеру последовали все врачи. (Кстати, Диван Сингх был также председателем местной ассоциации врачей.)

Несколько японских приспешников попытались вовлечь его в заговор, который, как они надеялись, «докажет», что Диван Сингх — шпион. Хотя эта провокация потерпела провал, ее участники заверили японцев, что для ареста Диван Сингха они представят доказательства его вины. К тому времени японцы уже начали чувствовать себя неуверенно — они видели, что ход войны принимает неблагоприятный для них оборот. 3 сентября 1943 года, за несколько недель до ареста Диван Сингха, 8-я английская армия высадилась в Италии, а через пять дней было объявлено о подписании перемирия. С того времени для измученного пытками населения Андаманских островов начался период беспрецедентных репрессий и одновременно закончился период так называемой азиатской «сферы сопроцветания», создание которой якобы являлось главной целью японцев.