Предыстория под знаком вопроса (ЛП) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Евгений Яковлевич Габович (Два аргентинских скептика) #39

Два аргентинских скептика

Главная ошибка официальной науки заключается не в предлагаемой ею хронологии, а в той безапелляционной манере, в которой о ней говорится, тогда как сама эта хронология основывается на весьма скромных, а порой и вовсе эфемерных доказательствах.

Хорхе Анхель Ливрага Рицци, Фивы

Среди сомневавшихся в правильности исторической картины прошлого можно встретить широкую палитру интересных личностей. Одним из них был аргентинец Хорхе Анхель Ливрага Рицци, личность весьма экстравагантная, но безусловно незаурядная и обладавшая ясным умом. В своей книге «Фивы», изд-во «Новый Акрополь», 1997, он писал:

Говоря об истории, то есть о достаточно хорошо изученных пластах прошлого человечества, мы вынуждены признать, что не имеем точных сведений даже о совсем недавних событиях, например, о многих эпизодах второй мировой войны. Если же учесть и тот факт, что «историю пишут победители», то мы оказываемся практически лишенными возможности разобраться в событиях прошлого. Это при условии, что нас интересует правда, а не суррогат, призванный лишь заполнить пустоту, которая образовалась в нашем мозгу от знания того, что Библия не содержит в себе ничего, кроме аллегорий, эзотерических или лживых — в зависимости от интерпретации того, кто их анализирует. [.]

Из хронологии, которую предлагает официальная наука, следует, что древние египтяне, находившиеся по технике обработки камня на уровне неолита, не имевшие даже зачатков архитектуры, письменности и навыков художественного творчества, окруженные животным миром, который был представлен большим количеством жирафов и слонов, уже через 900 лет возводили памятники, совершенство которых мы до сих пор не сумели оценить и которые были сориентированы на местности лучше, чем астрономические обсерватории XIX века. Для сравнения скажем, что такой же промежуток времени отделяет железный рыболовный крючок от стального, готический собор от современной церкви. Менее 1000 лет!. [.]

Полный текст его сомнений по поводу правильности современной хронологии и истории представлен в приложении к настоящей книге. А теперь обратимся к творчеству знаменитого писателя Хорхе Луиса Борхеса (1899–1986), великого аргентинца, поднявшегося в своем творчестве, в своем неповторимом художественном стиле до ступени классика мировой литературы. Многие его рассказы посвящены анализу истории, ее структуры, ее качеств. Создавая свои фантастические миры, он все время видит перед своим мысленным взором (на старости лет только он у него и остался: постепенно теряя зрение, Борхес ослеп) культуру человечества и ее исторический костяк.

Владислав Дегтярев в своем эссе «Обратная сила вещей», опубликованном в литературно-художественном журнале «Заповедник» (№ 53 за май 2004 г) рассматривает отношение другого известного аргентинца к взаимоотношению прошлого и его отражения в форме известной нам сегодня — но не обязательно нас устраивающей — истории. Он пишет о том, что Хорхе Луис Борхес опубликовал рассказ-эссе «Тлён, Укбар, Orbis Tertius», посвященное вымышленной цивилизации со своеобразными представлениями о времени и о причинно-следственных связях событий.

Дегтярев ссылается на книгу [Борхес1]. В книге [Борхес2] указано, что рассматриваемый опус появился впервые в 1944 г. в сборнике «Вымышленные истории». Орбис Терциус это на латыни просто Третий Мир, но не в смысле нашего третьего мира, а некоего странного вымышленного мира. Скорее всего, это некая вымышленная планета, хотя четкости в этом вопросе у Борхеса нет. Сложнее обстоит дело с первыми двумя словами из заголовка Борхеса. Если про Тлён и сказано, что это — воображаемая страна, описанная в литературе Укбара, имевшей — в общем плане — фантастический характер («тамошние эпопеи и легенды никогда не отражали действительности», [Борхес2], стр. 56), то про Укбар сначала только высказывается предположение, что это некая малоизвестная область то ли в малой Азии, то ли в Иране.

Во всяком случае, в географическом описании Укбара упомянуты Хоросан, Армения и Эрзерум, но границы этой страны заданы реками, хребтами и кратерами, названия которых ничего не говорят нам. В общем, в вымышленной земной стране Укбар вроде бы придумали страну Тлён, расположенную на вымышленной планете, или что-то в этом роде. Наконец, в посткриптуме якобы 1947 г. выясняется, что именно выдуманная планета и называлась Тлёном, а «Третий Мир» — это всего лишь заголовок энциклопедически подробного описания Тлёна, состоящего из полных 40 томов. Впрочем, автор не исключает, что через несколько лет за счет разрастания раковой опухоли вымышленной истории описание это распухнет в несколько раз и появится Вторая энциклопедия Тлёна объемом в сто томов.

Выдуманная Борхесом тлёнская цивилизация обращалась с прошлым примерно так же, как гуманисты и их последователи обращались с прошлым человечества. Борхес не обходится без предположения о теории заговора интеллигенции, «шахматистов, а не ангелов», и описывает выдуманную им цивилизацию как творение некоего «тайного общества астрономов, биологов, инженеров, метафизиков, поэтов, химиков, алгебраистов, моралистов, художников, геометров …», которое контролировало прошлое, делая время от времени достоянием гласности новые артефакты и даже якобы не известные до данного момента книги, позволявшие менять прошлое человечества, например, приписывая древним иной образ мышления, чем у современных людей.

В Укбаре нет разницы между кажущимся и реальным. Тамошнее выражение «совокупление и зеркала — отвратительны» Борхесом поясняется в том плане, что, мол, и то, и другое умножает и распространяет существующее. Не важно, что одно размножение есть всего лишь удвоение оптического образа и не может в нашей логике быть поставлено на одну ступень с появлением на свет еще одного человека. Но ведь и историки свои мысли о том, каким им видится прошлое, ставят на одну ступень с реальным прошлым.

В фантастическом рассказе-эссе Борхеса «многое наводит на размышления о наших отношениях с прошлым», считает Дегтярев. Он приводит цитату про сказанное Борхесом об археологии в вымышленной им цивилизации:

«Методическая разработка hronir’ов. (псевдоархеологических находок — В.Д.) сослужила археологам неоценимую службу: она позволила скрашивать и даже изменять прошлое, которое теперь не менее пластично и послушно, чем будущее.»

В [Борхес2] речь идет о хрёнирах (я бы сказал «хрониры»), причем до начала раскопок копающим показывают снимки того, что они должны найти. Однажды на раскопки бросили учащихся четырех колледжей. «В трех была полная неудача, в четвертом же … ученики откопали — или создали — золотую маску, древний меч, две или три глиняные амфоры и зеленоватый, увечный торс царя с надписью на груди, которую расшифровать не удалось». Со временем в Тлёне возникла целая иерархия созданных псевдоархеологических артефактов, хрёниров второй, третьей и т. д. до аж двенадцатой степеней, т. е. псевдоархеология зажила своей самодовольной жизнью по генерации прошлого на уровне артефактов.

Далее Дегтярев так характеризует обращение нашей цивилизации с ее прошлым, сравнивая эту практику с мыслями Борхеса:

Прошлое, которое мы создаем сами, непонятным образом, но явно прорастает сквозь унаследованное нами прошлое, постепенно изменяя последнее. Ценность борхесовского опуса — в демонстрации подсознательного стремления известных нам культур конструировать историю. [.]

Любопытно, что производство текстов, якобы происходящих из более ранних времен (взять хотя бы Ареопагитский корпус), было широко распространено в античной и средневековой Европе, для подтверждения преемственности идей и институтов, т. е., для воздействия на настоящее при помощи прошлого. [.]

Стремление переписать историю никогда не провозглашалось откровенно — напротив, каждый раз говорилось об открытии истины. Каждая культура конструирует нужное ей прошлое, и то, во что культура верит, абсолютно реально для тех, кто к ней принадлежит. Так, для Пико делла Мирандола и Афанасия Кирхера герметический корпус (речь идет о «Герметическом корпусе» якобы Гермеса Трисмегистоса, который играл в Древней Греции в начале новой эры роль, похожую на роль Библии в христианстве — Е.Г.) на самом деле был древнее Моисея. Культура имеет то прошлое, которое желает иметь. Возможно, кроме этого никакой «истории» нет. Борхес, еще 60 лет назад проболтавшийся об этом тайном желании культур, не имел в виду тоталитарные идеологии — для его экзерсиса хватило знакомства с обыкновенным романтизмом.

Последнее замечание Дегтярева очень важно. Человечество в большой мере преодолело господство тоталитаризма, которым охарактеризовался предыдущий век. Но опасность для наших представлений о прошлом исходит сегодня и от авторитарного Китая, и от азиатски-демократической Индии, и от старых демократий и их новых последовательниц во всем мире. Она исходит от гигантски разросшейся машины исторической иерархии и от религии прошлого, продолжающей свое победное шествие по Земному шару.