Прекрасная маленькая принцесса

ЭПИЛОГ

СИЛЬВИЯ

ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ

Посуда радостно звенит, когда моя семья собирается за обеденным столом: родители, мы с Петром, три моих брата вместе со своими вторыми половинками, Клара. Даже брат Бьянки, Илья, и его жена, Уитни. Матрона все еще в Нью-Йорке, и я думаю, мы все благодарны ей за это. Потому что никогда еще эта комната не была так полна счастливых людей.

Не столько моя мама, хотя она уже и пригубила второй бокал вина и, кажется, довольна тем, что просто сидит и молча смотрит.

Петр сжимает мое колено под столом, отчего по телу разливается тепло, и я игриво улыбаюсь ему.

— Ну что, с утренней тошнотой покончено? — Спрашивает меня невеста Кассио, Бьянка, сидя за столом.

— Боже, надеюсь, что да, — шучу я. — Но уже почти неделю ничего не происходит, так что, думаю, я в полном порядке.

Аня улыбается.

— Вот теперь-то и начнется настоящее веселье. — Говорит она со знанием дела. Она протягивает руку и ласково приглаживает кудри Клары.

Я кладу руку на скромный бугорок ребенка, за которым в последнее время не сводила глаз. Каждый шаг на этом пути был для меня забавным. Ну, может быть и тошнило, но это было не так страшно, и осознание того, что внутри меня растет маленькая жизнь, компенсирует это.

Петр, как я и не предполагала, стал читать книги по воспитанию детей и обсуждать их со мной. Я все еще немного нервничаю из-за того, что мы в столь юном возрасте впервые станем родителями и при этом попытаемся закончить учебу. Но, как любезно заметил мой отец, я изучаю искусство, так что разве это может быть сложно?

Я бросаю взгляд на главу стола, отмечая, что он сегодня тише, чем обычно. Он выглядит задумчивым, и я задаюсь вопросом, что это может означать. Я уверена, что дело не в ребенке. С тех пор как мы с Петром поженились 29 декабря, мой отец значительно успокоился по поводу случайной беременности. По сути, он снова стал меня игнорировать.

А теперь, когда я живу с Петром, я обнаружила, что мне больше нравится жить так, как есть.

Переключив внимание на мужа, я просовываю свою руку в его, переплетая наши пальцы. Он подносит мою руку к своим губам, целует тыльную сторону ладони, и в животе у меня порхают бабочки. Остаточное трепетание, не имеющее ничего общего с моими чувствами к Петру, говорит мне о том, что ребенок шевелится, и я слегка поглаживаю живот, наслаждаясь этим ощущением.

— Шевелится? — Спрашивает Уитни рядом со мной, ее подведенные ресницами глаза возбужденно блестят.

— Да. Хочешь потрогать? — Предлагаю я.

— Да, черт возьми.

Я кладу ее ладонь на свой живот, где уже чувствовала намек на трепет, и все затихают, когда глаза Уитни становятся отрешенными и сосредоточенными.

Затем она задыхается.

— Боже мой, это было…? — Ее голос наполняется удивлением.

— Да. — Я улыбаюсь.

— Я все еще не могу поверить, что ты станешь мамой. — Говорит Лука, качая головой.

— Да ладно. Сильвия уже много лет ведет себя как мама, просто пытаясь держать тебя в узде, — подхватывает Кассио.

По столу прокатывается смех.

Поначалу было немного странно, что я вышла замуж и забеременела раньше, чем Кассио или Лука собирались стать отцами. Они на несколько лет старше меня и только в прошлом году окончили Роузхилл. Но, с другой стороны, они пошли по более традиционному пути — узнавали девушек, с которыми встречались, до помолвки. Мои отношения — это скоростной путь.

— Ты им рассказала? — Тихо спрашивает Петр, когда смех стихает. Его серые глаза вспыхивают от волнения.

— Что рассказала? — Спрашивает Нико, его взгляд насторожен.

Я знаю, что означает этот взгляд. В последнее время он беспокоится, что, поскольку мы с Петром уже поженились, Петр захочет увезти меня в Нью-Йорк до того, как мы закончим колледж. Думаю, Нико надеется, что ему удастся удержать меня рядом с собой еще несколько лет. По правде говоря, я тоже этого хочу. Но вопрос Петра был не об этом.

— Ты беременна? — С издевательским недоверием спрашивает Кассио.

— Прекрати! — Я ругаю его, бросая свою салфетку ему в лицо, хотя не могу перестать хихикать.

— Да ладно. Ты же знаешь, что я просто дразнюсь. — Он аккуратно бросает салфетку мне обратно.

Бьянка легонько шлепает Кассио по руке.

— Тебе лучше перестать шутить о таких вещах, иначе это может вернуться и преследовать тебя.

В ответ Кассио быстро целует свою невесту.

— Шутки в сторону, на самом деле у меня есть захватывающие новости, — признаюсь я.

Все взгляды обращены ко мне в молчаливом ожидании.

— Помните тот рисунок углем, который я сделала для своего выпускного проекта в прошлом семестре? В итоге я отправила его на художественный конкурс… — объясняю я, нервное волнение бурлит внутри меня.

— И? — Аня нажимает, ее голубые глаза блестят от предвкушения.

— Я выиграла место на предстоящей выставке студии! — Взволнованно пискнула я.

— Это потрясающе! — Одновременно восклицают невесты близнецов, а затем меня поздравляют Кассио и Лука.

Аня смотрит на меня с теплой гордостью во взгляде.

— Ты заслужила это, Скаут, — мягко говорит Нико, и эмоции в его глазах согревают меня до глубины души. — Этот рисунок — шедевр.

— Да, каково это — быть художественным вдохновением моей младшей сестры? — спрашивает Кассио, обращаясь к Петру.

Петр усмехается.

— Я бы солгал, если бы не сказал, что польщен.

С того ужасного дня на складе Ильи Попова между Петром и моими братьями установилось легкое взаимопонимание. Почему-то Петр не испытывает к ним неприязни, несмотря на серьезные травмы, которые они ему нанесли, — сотрясение мозга, перелом скулы, несколько сломанных ребер и пять швов на бедре, о чем мы узнали после того, как я заставила его на следующее утро первым делом отправиться в больницу.

И их мнение о моем муже полностью изменилось. Это огромное облегчение — знать, что мои братья способны принять его так же сильно, как люблю его я. Потому что я без ума от Петра, и со временем это только укрепилось.

Наклонившись к нему, я украдкой целую его, и Петр обхватывает меня за плечи. Через минуту приносят ужин, каждая тарелка выложена с размахом, на ней изображено agnello con le olive — классическое итальянское блюдо из баранины.

— Прежде чем мы начнем есть. — Говорит мой отец, впервые за сегодняшний день заговорив, — у меня есть объявление.

За столом воцаряется тишина, все взгляды перемещаются на передний план. Я оглядываю комнату, чтобы понять, не знает ли кто-нибудь уже, о чем идет речь. Но если и знают, то никто не выдает себя.

Мой отец стоит, целенаправленно глядя на каждого человека за столом. Затем, наконец, он говорит:

— Я решил официально уйти в отставку и позволить Нико возглавить наш семейный бизнес.

Моя челюсть едва не падает на пол. Переведя взгляд на Нико, я пытаюсь понять, знал ли он об этом заранее. Но мой брат как всегда невозмутим, поэтому я не могу знать наверняка.

— Когда? — Спрашивает Кассио после минутного молчания.

— К концу года, я планирую, что все будет готово, но мы начнем переход на следующей неделе. — Мой отец возвращается на свое место во главе стола.

Какое-то время никто не говорит.

Затем Илья Попов поднимает свой бокал с вином.

— Поздравляю, — говорит он, его русский акцент плавный, голос глубокий. — Нечасто мужчины, возглавляющие такие известные семьи, как наша, доживают до пенсионного возраста.

Мой желудок подпрыгивает от этого напоминания, и я краем глаза бросаю боковой взгляд на Петра. Илья не ошибается. Его собственный отец умер, когда Илье было около двадцати. А отец Петра умер, когда Петру было еще меньше. Это две из трех семей, с которыми я знакома лично. Одна из самых трудных вещей, с которыми трудно смириться в образе жизни Петра.

Остальные за столом поднимают бокалы в знак тоста, и я звеню своей водой об их бокалы с вином на ножке. Затем мы все усаживаемся за стол, чтобы поесть. Я молча рассматриваю Нико, пока жую, зная, что мой брат будет далеко не тем доном, которым так долго был мой отец.

Я горжусь Нико и тем, кем он стал — если он и не совсем законопослушный гражданин, то все равно хороший человек и замечательный муж и отец. Не говоря уже о лучшем старшем брате, о котором только может мечтать девушка.

Я рада за него, что он получил шанс возглавить нашу семью. По правде говоря, хотя я мало что знаю о бизнесе, я верю, что Нико прекрасно справится с этой задачей. А с Нико у нашей семьи и семьи Петра, думаю, будет еще больше шансов развиваться вместе. То есть, как только Петр станет паханом.

В моей жизни произошло столько новых захватывающих перемен, что я с трудом успеваю за ними следить. Но, сидя за обеденным столом и подсчитывая свои благословения, я понимаю, что лучшей жизни и желать нельзя. Пройдя путь от защищенного детства, когда я была погружена в книги и сказочное видение реальности, до года сложных переживаний и интенсивного роста, я чувствую, что наконец-то стала самостоятельной женщиной. И хотя Петр по-прежнему любит называть меня принцессой и, полагаю, в некоторых отношениях я действительно ей соответствую, я стала ценить реальность, в которой живу, больше, чем когда-либо училась любить эти сказочные миры. Потому что в этой жизни у меня есть кое-что получше прекрасного принца.

У меня есть мой Петр.

Он — все для меня. И мы не просто живем долго и счастливо. Ведь впереди у нас еще столько приключений, семья, которую нужно вырастить, и жизнь, которую нужно построить.

Так что для нас это только начало.