Прекрасная маленькая принцесса

5

СИЛЬВИЯ

— Нравится, тетя Сильви? — Спрашивает Клара, поднимая свой цветной карандашный рисунок, чтобы показать черновой вариант пятнистой собаки рядом с высокой светловолосой женщиной из палочек, высокой черноволосой женщиной из палочек и невысокой черноволосой девочкой из палочек.

Очаровательные изображения нас троих.

— Идеально, — делаю я комплимент, отрываясь от собственного рисунка, чтобы увидеть ее прогресс.

Клара была полна решимости научиться рисовать собак последние две недели. Ее упорство просто восхитительно, и она определенно улучшила свои навыки. Хотя мне интересно, не является ли половина ее цели напомнить родителям, что она просила щенка.

— Видишь, мама? — Говорит она, поворачивая рисунок к Ане.

— Это замечательно, малышка, — ласково говорит Клара, ее улыбка освещает ее голубые глаза.

Я обожаю жену и дочь Нико. Это как раз то, что мне было нужно после того, что случилось с Петром и Трэвисом сегодня. Между словами поддержки Кассио и милым энтузиазмом Клары я почти забываю, что Трэвис так и не ответил на мое сообщение с извинениями сегодня.

Эмили тоже не ответила мне, и я могу только надеяться но то, что они простят меня когда-нибудь. Иначе мне, возможно, придется провести три года в колледже без друзей. Кажется, большинство студентов факультета искусств, с которыми я подружилась, избегали меня сегодня после того, что случилось с Петром. Слухи быстро распространяются по маленькому колледжу, и косые взгляды в мою сторону, безусловно, говорят о том, что люди дважды подумают, прежде чем заговорить со мной.

У меня сводит живот от мысли о моем женихе. Он может поражать меня своей идеальной фигурой и пленительными серыми глазами, но он пугает меня. Я не виню своих однокурсников за то, что они избегают меня. Я могла бы сделать то же самое на их месте. Но вместо этого я застряла с Петром. На всю жизнь.

Когда мои мысли становятся удручающими, я удваиваю усилия по рисованию, бросая взгляды на свою невольную героиню, пока я сосредоточенно сосредотачиваюсь. Используя быстрые, легкие штрихи, я заполняю текстуру вьющихся волос Клары, затем добавляю короткие, нежные штрихи для ее бровей.

— Что ты рисуешь, мама? — Спрашивает Клара, глядя на бумагу своей матери.

— Просто узоры, — говорит Аня, поднося свой рисунок к Кларе.

— Красиво! — Восклицает Клара, обводя пальцем один из закрученных фиолетовых узоров.

— Спасибо. — Аня ласково ерошит волосы дочери.

— Что ты рисуешь, тетя Сильви? — Спрашивает Клара.

— Тебя, — просто говорю я.

Глаза Клары расширяются, когда она наклоняется ко мне, чтобы посмотреть на мой портрет ее лица.

— Ух ты, — выдыхает она.

— Это невероятно, — искренне говорит Аня, с благодарностью рассматривая мой набросок. — Ты действительно становишься лучше с каждым днем.

— Спасибо. — Тепло улыбаюсь я.

За последний год Роузхилл определенно улучшил мою технику, и мне нравится использовать то, чему я научилась, на практике, запечатлевая свой объект. Лица — это мой конек. Они завораживают меня — количество эмоций и общения, которое может быть вложено в один взгляд или выражение. А рисование любимых людей всегда дает мне чувство покоя и счастья.

— Где цвет? — Спрашивает Клара, сдвинув брови в замешательстве.

— Ты думаешь, он нужен? — Я изучаю рисунок, держа в уме предложение Клары.

— Определенно. — Она торжественно кивает.

— Ну что ж, тогда я сразу приступлю к этому. — Обычно я склоняюсь к черно-белым рисункам графитом, но для Клары я всегда готова расширить свою творческую мысль. — Выбирай, какие цвета ты хочешь, чтобы я использовала, — предлагаю я.

— Хорошо! — Клара с энтузиазмом принимается за дело, перебирая цвета в подставке для карандашей.

Мы с Аней молча улыбаемся. Мне нравится быть тетей Клары. Я знаю, что она совершенно исключительная, ее ум и доброта — прекрасное сочетание, которое делает ее просто неотразимой. Но должна сказать, что время, проведенное с ней, придает мне уверенности, что я когда-нибудь захочу иметь свою собственную семью.

Или, по крайней мере, я была уверена.

Теперь я понимаю, что любые дети, которые у меня могут быть, будут также от Петра — если только мои братья не найдут способ вытащить меня из моего контракта. И это меня беспокоит. Мне не нравится, насколько жестоким оказался мой жених с тех пор, как он появился в Роузхилле, и внезапно у меня появились сомнения относительно воспитания ребенка рядом с ним.

Будет ли он более добрым отцом, чем женихом? Или он будет таким же жестоким и беспощадным? Таким же яростным собственником? Я бы никогда не хотела, чтобы мой ребенок стал свидетелем такой агрессии или почувствовал такую же изоляцию, как я сегодня. Или, что еще хуже, что если он решит разлучить меня с моим ребенком? Он может быть порядочным отцом, но ненавидеть меня и хотеть держать меня подальше от детей, которые у нас могут быть. Эта мысль заставляет мои вены холодеть. Мне нужно перестать думать об этом. Если я этого не сделаю, я могу просто заплакать, и я не хочу объяснять это милой, невинной маленькой Кларе.

— В колледже все хорошо? — Непринужденно спрашивает Аня.

Это простой вопрос. Но когда я встречаюсь с ней взглядом, я вижу в нем более глубокое восприятие. Она уже узнала эмоции, которые меня тяготят, но она спрашивает, как я держусь. Я не могу ответить на это.

— Да, все в порядке, — говорю я так же небрежно, бросая взгляд на Клару.

Я люблю Аню как сестру. Мы очень сблизились за годы, прошедшие с тех пор, как она и Нико воссоединились, и я бы доверила ей все. Но я не хочу пугать Клару или расстраивать кого-либо из них. Сострадание мелькает на лице Ани, она, кажется, понимает это без слов. Она грустно улыбается, и я отвечаю ей тем же, прежде чем снова сосредоточиться на своем рисунке.

Дверь в игровую комнату распахивается мгновением позже, пугая меня, и я почти подпрыгиваю со своего места.

— Папочка! — Радостно кричит Клара. — Видишь мой портрет?

Она держит его перед своим лицом, чтобы показать, когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на своего старшего брата. Мое сердце замирает. Его костяшки пальцев в крови, его лицо напряжено от гнева, а глаза опасно сверкают. Я в мгновение ока встаю на ноги, как и Аня. Но я ближе, и я пересекаю пол к нему, желая вывести его из комнаты, прежде чем Клара увидит.

— Очень мило, — мягко говорит Николо своей дочери. Затем его взгляд находит меня.

— Давай поболтаем в другой комнате, — предлагаю я, беря его за руку и ведя к двери. — Мы вернемся через минуту.

Я оглядываюсь на Аню, и она благодарно кивает мне. Затем она снова садится в свое кресло с Кларой. Тихо закрыв за собой дверь, я тяну Нико по коридору в гостиную их пентхауса.

Снаружи огни города сияют на фоне раннего вечернего неба. Это захватывающий вид через окна от пола до потолка, которые охватывают две полные стены его дома с открытой планировкой. Но я едва ли могу оценить его, когда мой брат в таком взволнованном состоянии.

— Что случилось? — Бормочу я, когда уверена, что мы вне пределов слышимости. — Почему у тебя все костяшки пальцев в крови?

Взяв его руки в свои, я поднимаю их, чтобы рассмотреть поближе. Это его кровь. Я уверена в этом по открытым порезам. Должно быть, он ударил что-то достаточно сильно, чтобы порвать кожу. Николо вырывает у меня руки, сжимая кулаки.

— Кассио рассказал мне, что сделал Петр, — хрипло говорит он, явно все еще навзводе.

У меня сжимается живот. Вот почему я вообще боялась говорить с Нико.

— Что ты сделал? — Я еле дышу. — Пожалуйста, не говори, что ты убил Петра, — я умоляю про себя, глядя в глаза брата.

— Ничего. Все в порядке. Мы его немного потрепали. — Нико колеблется. — И я пригрозил убить его. — Он качает головой, опуская глаза в пол. — Я должен был убить его, черт возьми…

— Нико, нет, — говорю я непреклонно. — Пообещай мне, что не сделаешь этого. Это определенно начнет войну с Велесами, и я не могу вынести мысли о том, что потеряю тебя, Касса или Луку из-за того, что произошло.

Губы Нико сжимаются в тонкую линию, когда он вызывающе смотрит на меня.

— Этот самодовольный ублюдок не получит тебя, Сил, — яростно заявляет он, схватив меня за щеку с братской привязанностью. — Ты слишком хороша для него. А он даже не видит этого. Я мог прочитать это в его тупой ухмылке.

— Я не хочу быть с ним больше, чем ты. Но я выйду за него замуж, чтобы защитить семью. Я, может, и не сильный боец или стратег, который может командовать людьми, как ты, но я могу выйти за Петра Велеса, чтобы не рисковать безопасностью всех. Так что, если мы не найдем способ разорвать мой контракт, не начав войну, я пойду до конца.

Мой брат качает головой.

— Нико, обещай мне, — настаиваю я. — Я никогда не прощу тебя, если ты поставишь нашу семью на карту ради меня. Так что дай мне слово, что ты больше не сделаешь ничего столь безрассудного. — Я удерживаю зрительный контакт, намереваясь смотреть на него, пока он не согласится.

Между нами повисает долгое молчание. Наконец, он тяжело вздыхает.

— Ладно. Я не убью этого ублюдка. Но он этого заслуживает. — Гнев, исказивший черты моего брата, тускнеет, когда он опускает плечи.

— Спасибо. — Я обнимаю его за талию и крепко обнимаю.

Нико прижимает меня к себе, несколько мгновений гладит по волосам.

— Тебе стоит пойти умыться, чтобы Клара не увидела, какой беспорядок ты из себя представляешь. — Мягко поддразниваю я.

Он усмехается и отпускает меня.

— Ты права. — Сжав мои плечи, он одаривает меня улыбкой и направляется в гостевую ванную комнату.

Как только я остаюсь одна, я переключаю внимание на узел тревоги в животе. Даже если мои братья не убили Петра, ничего хорошего из их действий не выйдет. Я люблю их за то, что они пытаются защитить меня, даже если я ненавижу, что ответ Нико — это насилие так часто. Но я не сомневаюсь, что Матрона и ее сын ответят тем же.

Я только надеюсь, что это не закончится тем, что кто-то другой пострадает. Все, что я хочу, — это чтобы ссоры прекратились. Вот почему я старалась смотреть на свой брак с Петром в позитивном свете. Потому что я предпочла бы быть с тем, кого не люблю, чем потерять тех, кого люблю.

Сделав глубокий вдох, я возвращаюсь по коридору в игровую комнату Клары. Она и ее мать поднимают глаза, когда я вхожу, и дочь Нико одаривает меня широкой красивой улыбкой.

— Где папа? — Спрашивает она.

— Он вернется через минуту. Ему просто нужно помыть руки.

— Ладно! — Клара возвращается к раскрашиванию, не задумываясь.

Я сажусь, чтобы присоединиться к ней, и Аня внимательно наблюдает за мной. Протянув руку через стол, я сжимаю ее руку, успокаивая ее и одновременно пытаясь успокоить себя.