Припади к земле

Глава 51

Пермин долго бродил в ожидании рассвета.

В домах чутко и тревожно спали.

Лишь у Марии горел свет.

«Любятся!» – не без зависти подумал он. В окнах мелькали причудливые тени. Взгромоздясь на завалину, заглянул в окно и выругался: в щёлку между занавесками было видно лишь часть того, что происходило внутри. По комнате метался Прокопий, то появляясь, то исчезая из поля зрения Пермина, что-то гневно бросал Марии, пусто и издалека глядевшей на него. Согнувшись на завалине, Сидор слушал, как скрипят половицы, и не хотел уйти.

«Зайти, что ли? – Но свет потух. Громко хлопнув дверями, вышел Прокопий. – И этот не ко двору! У-у, стерва!»

Раздумывая, к кому бы зайти, он снова прошёлся по тихой пустынной улице.

«Даже приткнуться некуда! Так и умом тронешься! Всё один да один».

Заметив, что за деревней, в школе, загорелся свет, направился туда.

- Тоже один? – стряхивая с себя снег, спросил учителя.

- Одному лучше.

- Как сказать. Куда собрался? – у стены стояли упакованные вещи и книги.

- Уезжаю. Из школы выгнали.

- За что?

- С заведующим районо характерами не сошлись. Он меня обругал, я – его.

- Ты и ругаться умеешь?

- Он мой проект в печку бросил и ничтожеством обозвал. Я ударил...

- И правильно сделал. Жаль, меня не было – я бы помог. Что дальше?

- Ничего. Уеду. К поезду меня отвезёте?

- Оставайся. Я этому заведующему сам мозги вправлю. Ты человек тихий, для драки негодный.

- Не стоит. Я всё равно уеду.

- Детей оставлять не жалко?

- Обида во мне кипит! Будто горячей грязью в душу плеснули... Думал, полезное дело делаю. А оно на растопку пошло. Сколько лет убил на него!

Уговорить учителя Сидор не смог.

Утром тот собрался уезжать.

Незадолго до начала занятий Пермин опять заглянул в пустую школу. Там кто-то громко разговаривал. В дверную щёлку подглядывала Мария.

- С ним плохо! – встревоженно прошептала она.

Иван Евграфович расхаживал между партами, диктуя воображаемым ученикам: А теперь напишите несколько предложений по моей орфографии. Будьте внимательны! «Старому мерину три аршина отмеряно».

- Что с тобой, Иван Евграфович?

- Мне тридцать семь стукнуло. Тридцать семь, а вам сколько?

- И мне столько же, – стараясь попасть в тон, усмехнулся Сидор.

- Стало быть, пора туда, – учитель указал пальцем в небо.

- Связать его надо, – опасливо пятясь от учителя, шепнул Пермин. – Ишо буянить начнёт!

- Вы собираетесь уезжать? – спросила Мария.

- Я? Нет, голубушка, я остаюсь пасти коз. Очень жаль, что они рогаты... Но ничего, со временем и им рога обломают. Скажите, а их нельзя научить блеять по моей орфографии?

- Не притворяйтесь! – сказала Мария. – Ведь вы в своём уме!

- А ещё кто? Э, да что там! – встряхнув волосами, учитель рассмеялся. – Не будем печалиться. – И он пошёл вприсядку, припевая:

Насильно усадив его в сани, Пермин повёз учителя в район. Но дорогой Иван Евграфович сбежал.

- Подождите меня! – кричал он, убегая. – Я за сердцем сбегаю. Оно неподалёку зарыто, – и, громко смеясь, припустил во всю прыть.

Пермин долго и безуспешно гонялся за ним, пока не потерял из виду.