Притяжение Севера и Юга

Глава XXXVIII

Как же ошиблась Анора, подумав, будто давит на нужные болевые точки. Словно «влюбленный» северянин хоть чем-то похож на тех, других мужей с Юга, мягких, словно воск, дорожащих своей сомнительной репутацией, отступающих, стоит лишь нащупать нужный рычаг. В этот раз опытный манипулятор просчиталась. Всему виной умелая ложь Грейс и Эранора о том, что они влюблены. Впрочем, Анора слишком доверилась принцессе, влюбленность которой очень бросалась в глаза, точно бельмо.

Даже когда принц тащил служанку в укромный уголок, зажав рот, она не чуяла опасности. Не понимала, даже когда льдом покрылась дверь в кладовку, словно крышка гроба, захлопнулась. Анора, чувствуя спиной пробирающий до костей холод, не успела и глазом моргнуть, как ледяной кол пробил её плечо. Адская боль обожгла нервы. Взвыв, служанка дёрнулась, вцепилась в руку принца, которой он удерживал её и теперь, впервые в надменных еще мгновение назад глазах, отразился неподдельный ужас.

— Хватит! Хватит! Прекрати! — острие ледяного кола упёрлось в живот, рассекло кожу. Анора сжалась, зажмурилась, беспомощно хныча и пыхтя, — оно не стоит того. Все это дерьмо того не стоит! Я скажу, только зверюгу свою убери!

Анора дернула головой, указывая на Хауфо и, как бы прячась за принцем, чтобы её было не видно из-за могучей фигуры северянина. Служанка помнила кошку в покоях принцессы. И как раньше не догадалась, что это никакой не подарок принца, а его шпионка⁈ Так значит, Грейс под чарами этого варвара.

— Чудовище… так и быть, я скажу. Но не думай, будто я сдамся!

Она судорожно дышала через нос, втягивала воздух, стараясь подавит нарастающую панику.

— Я отправила письмо на восток, в Ровену, чтобы пригласить сюда лорда Карсейна де Ласса. Я думаю, да и не только я, что северянин, лидер вражеского королевства, не пара южной принцессе. Кроме того, у де Ласса есть законное основание предъявить права на руку Грейс. Так или иначе, тебе придется, Ваше Величество, убрать свой королевский зад с Юга. Эти земли тебе не подчинятся! — Анора снова смотрела с нескрываемой злобой, словно её собственные слова её зажгли и заставили забыть об угрозе, — уезжай сам, пока не выдворили с позором!

Вот сейчас реакция Аноры была прекрасна. Эранор не жаловал такие методы, но они великолепно работали. Есть и такие, конечно, кто бы выбирал смерть под пытками, да и Эранор сам относится к таким людям. Хорошо, что Анора — нет, так как принцу все же не хотелось бы объяснять Грейс, почему он замучил ее лучшую подружку насмерть. Хотя, она этого заслуживала, но не принцу Севера решать. Поэтому, как только он услышал то, что хотел услышать, тут же убрал кол от живота девушки. А тот, что пробил её плечо, исчез, и теперь у Аноры пошла кровь, боль в плече усилилась, но ненадолго.

Вмешалась Хауфо.

— Этраум! — выдохнула кошка и раны, которые оставил ей Эранор, тут же обволокло теплом. Они зажили в мгновение ока, как будто их и не было.

Лед, сковавший стены в комнате, рассыпался в снежную пыль, и Эранор сделал шаг назад, чтобы открыть дверь и выпустить служанку.

— Можешь быть свободна, — принц дождался, когда Анора соберётся с силами и выбежит из кладовки прочь.

Он не переживал по поводу того, что она пойдет трепаться направо и налево о его поступке. Едва ли ей поверят, принц зарекомендовал себя как надежный, добрый и порядочный человек, едва ли слова служанки воспримут всерьез.

— Что будем делать? — Хауфо снова уменьшалась и прыгнула на плечо принца. Хорошо, что кровь с кладовки испарилась вместе со льдом, не оставив и следа. Эранор поправил рубашку и, немного выждав, незаметно покинул кладовку. Он направился в компании кошки в свои покои.

— Ничего. К вечеру готовят пир, посетим его и послушаем, что это за законное основание на руку Грейс, — объяснил Эранор, прикидывая, какие вообще бывают законные основания на чью-то руку, — спрашивать служанку всё равно нет смысла, едва ли она в курсе нюансов. Да и руки марать не хочется больше.

Если ему просто обещали Грейс при рождении, то это бред собачий, если ее «купили», то он просто даст больше, хотя думать об этом было немного мерзко. А может, это связано с каким-нибудь договором? Принц не знал.

Так вот о чем говорила Эсфея в саду? Он подумал, что возможно, стоило бы поговорить с Эсфеей там, и тогда не пришлось бы запугивать Анору, но потом вспомнил, как принцесса нахально жалась к нему, и пришел к выводу, что помучить Анору было самым верным решением из всех возможных.

— А если основание и вправду законное, то что? — Хауфо белым комочком, кося под нормальную кошку, семенила рядом. На один шаг Эранора приходилось два её шага.

— Мой брак с Грейс прописан пунктом в мирном договоре между Эритреей и Фирненом. Он уже подписан. Элеманху придется выбирать, кого он боится сильнее, лорда, или меня. Если он попытается схитрить, начнется война.

— Ты готов развязать ради этого войну? — они дошли до покоев принца. Кошка вбежала в комнату первой и запрыгнула на кровать, а Эранор тем временем принялся искать наряд, в котором пойдет на сегодняшний вечер. Где-то носит Уильяма! Ну да пусть, сам принц вполне справится. Надо подобрать что-то величественное, внушительное и такое, что не будет стеснять движения, если придётся сражаться. Сегодня принц возьмёт с собой мечи.

— Почему бы и нет? Я в столице, а с твоей помощью легко захвачу власть.

Анора оказалась права: Эранор — главное чудовище всего Севера. И южане сами впустили это чудовище в свой дворец.

Анора едва могла поверить в то, что выбралась невредимой. Даже поспешно пробегая по коридору, огибая встречных, избегая обгоняющих слуг, что спешили по важным поручениям, Анора все еще чувствовала, как сердце колотится в висках. Она не раскрыла, по сути, никакой большой тайны, но призналась в предательстве. Не Грейс в лицо, конечно, но какая теперь к черту разница? Служанка верила в праведность своих деяний и в своей верности восточному графству Ровена. Она не рассказала Эранору, что с Ровеной нельзя ссориться, что сам король не станет так рисковать, что у Грейс могут быть серьезные проблемы и кто знает, чем обернется крутой нрав лорда Карсейна. У него есть свои причины быть здесь сейчас, ровно как и свои интересы в браке с маленькой подружкой детства.

Анора все шла и судорожно ощупывала плечо, в котором недавно кипела адская боль. Магия, конечно, внушала страх. Как лечащая, так и калечащая, но и южанам есть, чем крыть, точнее, тем, которые пришли с востока.

— Нам совершенно нечем крыть, — Элеманх закрыл лицо руками, — почему он заявился именно сейчас! Спустя столько лет и во время, когда положение наше столь шатко!

Грейс стояла у окна и смотрела вниз, где по мосту тянулся самый хвост каравана. Они только что обсудили с отцом все нюансы его обещания, которое он дал лорду Карсейну старшему много лет назад. О веренице бед и непокорности Ровены, о том, как оборвалась связь, которая держала Эритрею единым целым, и какой отпечаток наложила война на южан с востока.

— Они ненавидят северян. У них совершенно свое мнение о мирном договоре и, видимо, нужно был повод, чтобы…

— Достаточно, отец, — тихо, но твердо прервала причитания старого короля принцесса, оперившаяся об оконный откос, но даже не обернувшаяся, — перестань.

Король вскинул брови, явно удивился, но ничего не сказал. Кажется, впервые осознал и понял, что время его проходит. Элеманх всегда желал сына, но у него было три дочери. И если первая удивительно-развязная бабёнка, третья — неразумное и избалованное дитя, то во второй есть что-то, за что уважать её должно. Хотя… старик все понимал, но за годы так привык называть Грейс дочерью. В отличие от Терпсионы.

— Не будем судить ранее, чем сам Карсейн за себя скажет. Едва ли он явился в качестве гостя на свадьбу, да и свадьба… еще не сейчас. Кхм, — Грейс думала об Эранорес горечью. Какая же она глупая все-таки. Возможно, она упустила единственный шанс быть с северянином.

Распрощавшись с отцом и взяв с него слово, что король не станет себя изводить попусту, Грейс вернулась в свою спальню и, как только увидела Ёрдис, ожидающую её, бросилась к ней, зарываясь лицом в плечо северянки.

Аноры не было, видимо, именно в этот момент она все еще приходила в себя после встречи с северянином или плела новые сети. Ёр копошилась в косметике Грейс, складывая ее в выдвижной ящик чуть ли не по цветам, и когда девушка так влетела в комнату и прижалась к ней, начиная о чем-то судорожно рассказывать, служанка опешила.

— Ёр! — Грейс было все равно, рядом Анора или нет, — Ёрдис…

Грейс не плакала, но тёрлась о плечо служанки лицом, потому что глаза так и щипало от чего-то. Ёр подняла руки и обняла Грейс, мягко поглаживая ее по спине и волосам.

— Я все испортила! Я во всем виновата! Я должна была сказать Эранору, что стану его женой! Согласиться сразу, а не откладывать свадьбу на год, придумывая какие-то странные отговорки, создавая ему столько проблем. А теперь… все кончено! Теперь мне придется выйти за Карсейна де Ласса и уехать с ним в Ровену.

Про лорда Карсейна и новый брак Грейс Ёр слышала впервые, и шестерёнки в голове начали работать с удвоенной силой.

— Иначе… — Грейс и не знала сама, что будет иначе и, хоть подбадривала отца, при служанке совсем пала духом. А после, отстранилась от Ёрдис на шаг и взглянула на нее, крепко сжав обе руки служанки.

— Эранор откажется от меня. Это всё для него уже слишком будет. А я… люблю его.

— Ооох…

— Помнишь, как ты говорила, что когда тебя целует мужчина, то ноги подкашиваются? У меня подкашиваются. И ноги, и все остальное. Но я не знаю, Ёр, что мне теперь делать…

Ёр молчала, пока Грейс не излила душу полностью, позволяя сжимать свои руки, а когда Грейс закончила, то опустила глаза. Ёр сама не знала, что можно сказать Грейс такого, чтобы вмиг придать ей уверенности. И тут ей вспомнилось то, что когда-то сказал ей один человек. Когда она стояла перед ним точно так же, как стоит сейчас Грейс.

Той малышке Ёрдис, измученной долей рабыни, не хотелось жить. Она верила, что нигде в мире ей нет больше места, и только смерть облегчит страдания. Если её не станет, всем будет только лучше.

— Грейс, и что? Ты просто сдашься? Позволишь обстоятельствам сломить тебя? — Ёрдис отпустила руки принцессы и сжала её плечи, придвинулась ближе, чтобы смотреть прямо в глаза. Она не знала, наверняка, как поддержать принцессу в такой ситуации, потому что не имела с властью никаких дел. Ничего в этом не понимала. Но служанка знала одного принца, и сейчас как будто говорила его голосом. Именно его слова пришли ей на ум в критической ситуации. Тогда Эранор так же сжал её, заглядывая в глаза.

— Никто не даст тебе всех ответов и не решит твои проблемы за тебя. А ты — принцесса и груз твоих обязательств никогда не станет меньше, всегда будет то, за что нужно бороться, но выбирать нужно всегда только себя. Не королевство. Не родных. Только себя. Ни твой отец, ни этот лорд, ни Эранор никогда не будут тебе хозяевами, ты вольна сама выбирать свой путь. Ты должна собраться и подумать, что нужно сделать, чтобы быть счастливой с тем, с кем тебе хочется быть. Никогда не думай за мужчин, просто делай так, как велит тебе сердце и смотри, что из этого получается. Ты не вещь, чтобы твою судьбу кто-то решал за тебя, даже если ты принцесса. Весь Север встанет за тебя. Я не могу тебе этого доказать, но знаю своего короля, я могу быть уверена в его верности. Если он дал тебе слово, он его сдержит. Так что соберись Грейс, и думай, что ТЕБЕ нужно сделать.

Ёрдис говорила жестко, но прямо. Она не собиралась утирать принцессе слезы, она была не таким человеком, слишком долго провела подле жёсткого Эранора, чтобы даже на секунду помыслить о поражении после знакомства с ним.

— Миру на нас наплевать. Богам на нас плевать. Только мы сами имеем для себя значение и ценность.

Если Анора брала хитростью, ища слабые места, то Ёрдис шла напролом и, естественно, давала советы, какими бы сама пользовалась. Она считала, что нужно брать быка за рога.

— Мужчины считают себя победителями. Покажи им, что это не так. Ты борешься против них, и за них, так что не смей вешать нос.

Никто и никогда не говорил Грейс слов более серьезных. Обычно же ей давали советы смириться и принять свою судьбу. Принцессу растили послушной куклой, а не мыслящим и чувствующим существом, имеющим волю и характер. Она пробивалась, точно росток сквозь каменную кладку мостовой вопреки всему своему окружению. Не всегда Грейс удавалось задуманное, часто было больно и обидно от непонимания, чувство отчуждённости стесняло грудь с таким завидным постоянством, что уже стало практически родным. В своей странной семейке вторая дочь, словно белая ворона. Однако Грейс всегда дорожила семейными узами и боялась, что её отвергнут мать и отец. .Ч.и.т.а.й. к.н.и.г.и. на. К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.

Она подняла на Ёрдис покрасневшие глаза. Слушала так сосредоточенно, губы поджав. После, когда северянка убрала руки с плеч Грейс, принцесса молча отошла к окну, обогнув Ёр, и замерла, потирая руки немного нервно. Повисло молчание. В эту паузу принцесса думала о том, как ей быть. Призыв служанки был тем самым знаком, которого не хватало принцессе.

— Да, ты права. Я не должна опускать руки. Нужно быть достаточно сильной, чтобы справляться со всеми своими проблемами самой и ни от кого не зависеть.

Несмотря даже на то, что сейчас она зависит во многом от Эранора и его кармана. Сама эта мысль южанке была не то, чтобы противна, но щекотала гордость. Особенно теперь, после слов Ёр.

— Эранор не всегда будет рядом. Он хочет проводить больше времени в Фирнене. Я уж не говорю о том, что через год наши пути и вовсе разойдутся.

Грейс просто утешала себя, искала способ переключиться и снова придать собственным чувствам больше холодных и рассудительных оттенков. Через миг ей уже стыдно было, что позволила себе эдакий эмоциональный фонтан перед северянкой, и уж тем более, сумбурное признание.

— Обещай, — Грейс обернулась к Ёрдис, — что не станешь никому говорить о том, что я тут тебе выдала. Особенно Эранору.

Сейчас она была словно натянутая тетива лука, полная решимости и прямая, как стрела. Правда забыла, что Ёр её временная служанка, и король для нее — Эранор.

— Я не выдаю секретов чужого сердца, госпожа.

Ёрдис была тем человеком, который ставил верность друзьям выше, чем верность своему господину. Поэтому, она искренне пообещала Грейс хранить все услышанное только между ними. Она сама никогда не скажет Эранору ничего подобного, да и он не спросит. Каждый человек имеет право на секреты и решать, с кем ими делиться, и Ёрдис изменит себе, если вдруг скажет такое принцу. Да, она подкалывала принцессу на пляже, но все это было безобидными играми, сейчас же девушка призналась в довольно серьезном чувстве.

— Славно. Лучше расскажи, как прошел твой прошлый вечер? Как там молодой Уильям?

Только теперь на лице Грейс появилась приятная улыбка. Она тоже стала думать, что ей надеть и как свою красоту — самое верное оружие — направить раскрыть и преумножить. Теперь ей хотелось быть красивой, хотелось быть изящной. Может, чтобы Эранор обратил на нее внимание, а может… призраки прошлого дышали в затылок принцессы холодом. Она боялась встречи с (не)другом детства. Не знала чего ожидать от лорда де Ласса, не могла и предположить, каким он стал. Однако помнила, каким он был в то далекое время, когда включал в себя целый мир маленькой конопатой девчонки.