Притяжение Севера и Юга

Глава XXXIX

Вечер рухнул на замок черным душным котом. Пусть Грейс и показалось, что слишком уж быстро, но, тем не менее, к балу, стараниями Ёрдис, она была полностью готова. И даже когда шла в по галерее, в компании принаряженной для торжества северянки, не могла ощутить реальность происходящего. Она очень нервничала, словно сейчас ей предстояло пройти вторые смотрины. По крайней мере, зал был убран так же торжественно, столы снова ломились от яств, а лица гостей казались теми же самыми, незнакомо-знакомыми и поддельно участливыми.

На троне восседал Элеманх, по правую его руку — Терпсиона. Дочери в этот раз располагались чуть дальше, будто причина визита лорда-южанина не одна из них. По крайней мере, король сам бы хотел так думать. Грейс вошла в зал весьма скромно, села на средний деревянный стул с высокой резной спинкой, обитой бархатом. Слева от нее уже сидела Тэса, а справа расположилась только что явившаяся под руку с Рупертом Эсфея.

— Милостивые боги! — охнула старшая принцесса, — на кого ты сегодня похожа, сестра!

Грейс проигнорировала старшую сестру. Она и правда была не такой, как на смотринах, будто намеренно внося сумбур в типичную, привычную всем обстановку. Распущенные светлые волосы волнами ложились на чуть-чуть приоткрытые плечи. Весь силуэт скрывало тонкое, легкое, темно-синее, расшитое серебряным бисером, платье. На поясе красовались ножны кинжала, а руки невинно покоились на коленях. На груди сияла брошь — знак Фирнена.

Взгляды не только членов королевской семьи косились на оружие в чужеземных ножнах и ту самую брошь, но и гости замечали их, переглядывались, шептались. Ещё бы! В этом буйстве ярких красок и полуобнажённые тел, принцесса казалась черной вороной среди бабочек.

Слухи о любви между Эранором и Грейс уже наполняли Аспер в виде баллад и базарных постановок. Этой легенды стоит придерживаться. За большим столом уже ждали гостя с востока и принца Севера.

Двери отворились, первым впуская де Ласса. Впрочем, его опережало целое представление. Первыми шли музыканты с тарелками, бубнами, трубами и шумели так, что Эсфея невольно за уши схватилась, так и не успев облаять нахалку-младшую. Что за мода пошла игнорировать первую красавицу Юга⁈

Следом изящные полуобнажённые красавицы, танцующие, извивающиеся, точно змеи. За ними шли три ребенка, разбрасывающие ароматные, яркие цветы на пол. От их благоухания кружило голову. И потом уже только по ним ступал сам Карсейн де Ласс.

Любопытные гости вытянули шеи, заохали, поражаясь тому, как изменился и вырос вчерашний мальчишка. Пред королевским троном склонил голову высокий, крепкий мужчина, лет двадцати-двадцати двух. Грейс помнила его каштановые, густые кудри, помнила серые глаза, напоминающие глаза дохлой рыбы. Это не изменилось, осталось прежним. Карсейн выпрямился и осмотрел всех членов королевской семьи.

— Ваше Величество, король Элеманх! Королева Терпсиона! Рад приветствовать вас и ваших прелестных дочерей. С моего последнего визита в Аспер минуло так много лет… что эту прелестную принцессу, — он указал на смутившуюся Тэсу, — я не имел чести знать. Но, визит мой связан с вашей второй дочерью…

Он перевел взгляд на Грейс, протянул к ней руку и улыбнулся.

— Лили! Вот, наконец-то, мы и встретились! Какие ужасные слухи ходят в южных землях, словно бы…

«Все такая же страшилка, — подумал Карсейн, — что напялила на себя…»

— … мою невесту сватает другой. Но это ведь всего лишь бредни! Я помню уговор ваш, Элеманх, с моим отцом. Он принял смерть в обмен на право старшего своего сына жениться на принцессе. У вас был уговор не на старшую даже дочь, но за это Юг на войне бился до последней капли крови. Ровена помнит. Думаю, никто здесь не забыл.

Грейс слушала внимательно каждое слово Карсейна, а перед глазами её проносились прожитые дни безмятежного детства. Впрочем, безмятежным его назвать едва ли можно было, пусть и начиналось знакомства Карсейна де Ласса с принцессой Лилией Грейс Хокк очень трогательно. Элеманх принимал гостей из Ровены в день такой же солнечный, какой был и сегодня. Отдаленное восточное графство, правда, и тогда было проблемным регионом, однако, Элеонор де Ласс соблаговолил посетить столицу. Речь шла, конечно, о военной поддержке, которой так не хватало Эритрее в борьбе с Севером. Своими дочерями Элеманх распоряжался, как имуществом, и так как Эсфею уже присмотрел глава торговой палаты для своего сына Руперта, то Грейс король предлагал графу Ровенскому.

Элеонор долго противился, ведь дочь лишь вторая. Для него словно второсортная. В то время, как старший и младший сын у него оба красивы и сильны. Они достойны куда более высокой награды, нежели Грейс. Благо, договор заключили заочно, решив, что все дочери короля Эритреи должны быть так же хороши собой, как первая.

Но младшего сына Элеонора ждал неприятный сюрприз. Уже тогда он понял, что это рябая белобрысая девчонка — его будущая жена, ему совершенно не нравится. Карсейн напрочь отвергал тот момент, что перед ним принцесса, которой полагается быть красивой и постоянно отталкивал тянущиеся к нему маленькие ручки. За глаза взрослых дразнил Грейс страшилкой и неоднократно заставлял её плакать.

Почему-то ранее, до того, как Карсейн возник собственной персоной в тронном зале, Грейс не помнила от него никакого зла, а если и было что-то, то не критичное и до боли обидное. Теперь же в пальцах, которыми она так крепко сжала подлокотники своего кресла, словно иголочки покалывали. Все происходящее казалось ненастоящим, сном.

Принцесса помнила плеск воды, тонущую в озере куклу, мальчишеский смех, содранные ладошки, которые едва успевала подставить, перед тем, как упасть на землю от толчка в грудь. Помнила щелчки по носу, как он дергал за волосы, как специально наступал на ноги, когда они танцевали.

«Твой дед просто выжил из ума. Никакая ты не особенная… разве что особенно страшная девчонка!»

Злой мальчишка из детства теперь вырос и обрёл власть. Грейс боялась его сейчас, чувствуя себя загнанной в угол. Ведь время шло. Тогда отец Карсейна согласился поддержать Элеманха и лично возглавил армию вместе со своим старшим сыном. Они оба погибли на войне. Но уговор отцов, прописанный на бумаге, скрепленный кровью остался целым и он гласил, что помощь, оказанная престолу, была в обмен на руку второй дочери короля. Долг, который должен был быть уплачен.

Карсейн обвел зал глазами и, не увидев северянина, будто расслабился. Поправил ворот своего красного камзола и улыбнулся Грейс.

— Пусть наша связь была лишь в детстве, но на войне ни дня не прошло, чтобы я не думал о вас, моя Лилия. И если вы обещаны другому, то я явился, чтобы исправить это недоразумение.

«Ну и что ты теперь скажешь, малявка? — подумал Карсейн, — ты и весь твой род…мою семью разрушили, мою жизнь. Да если бы не ты, отец и брат не пошли бы на войну и не погибли. Теперь я превращу твою жизнь в ад, каким была моя!»

Эранор буквально полной грудью задышал, стоило палящему солнцу спуститься к горизонту. Теперь даже можно надеть черный камзол, обшитый серебряными нитями, и не задохнуться в нем. Ну, тут еще надо сказать спасибо магии, которая спасала в столь убийственные температуры.

Принц стоял за дверью тронного зала, слушая все то, что говорит некий лорд, пытаясь представить лицо Грейс.

«Рада ли она этой встрече? Скучала ли по нему?»

Остальные его в принципе не интересовали. С каждым словом де Ласса принц становился все мрачнее, а Хауфо прижимала уши, чтобы не слушать его. Ей вообще не нравилось все происходящее.

Последние слова лорда стали последней каплей принца. Эранор резко распахнул двери порывом ветра и вошёл в зал. Его появление было не менее эффектным, чем у де Ласса с танцовщицами и лепестками цветов — толпа так и ахнула.

Шёл принц неспеша, держа левую руку на рукояти одного из мечей на поясе. Волосы, уложенные назад, открывали устрашающий шрам, что перечеркнул глаз. Каждый шаг его распространял холод, который быстро распространился по полу зала, давая не живительную прохладу южанам, а покалывающее чувство угрозы.

Рядом, подобно белоснежному призраку, размером с волка, к изумлению толпы, шла Хауфо. Она впервые явила себя в при дворе в натуральную величину. Из всех присутствующих, Хауфо держалась как королева даже больше, чем Терпсиона. Будто этот зал собрали ради нее. О божественных зверях известно немного, но они часто встречаются в сказках всех народов, на каждой земле они свои, на Севере — это снежные кошки, и Хауфо можно было легко отличить от простого зверя даже просто по размеру. Она крупнее. Да и вид у нее умнее. Если при первой встрече Эранор вселял в присутствующих лишь легкий страх, то с кошкой подле себя они внушали благоговейный трепет и ужас. Принцу не нужно сопровождение какое было у лорда, он вполне себе самодостаточный в этом вопросе. Стоит ему войти, как все стихают. К трону словно не человек приближался с кошкой, а огромная снежная буря, которая готова накрыть и похоронить всех заживо под тонной снега или даже льда.

Не успел лорд даже мысль до конца довести, дрожащая Грейс хоть что-то внятное ответить, как двери зала открылись и впустили того, кого увидеть он здесь не хотел совершенно. Лишь на миг Карсейн потерял лицо, раздраженно дернув уголком рта, однако, тут же принял вид непринужденный, все так же прямо стоя перед королевским столом. Что? Северянин встанет рядом?

Рассыпанные цветы по полу цветы под его ногами трещали как снег, застывая прежде, чем принц касался их, а потом рассыпались от давления сапога. Какое же у лорда должно быть самомнение, чтобы вот так заявляться к сватанной девушке, при этом ничего не опасаясь. Эранор поравнялся с лордом, остановился, чтобы поприветствовать короля и королеву просто приложив руку к груди и едва склонив голову перед ними. Он тоже король, и для него этого будет достаточно. Эранор не сказал им ни слова, просто обвёл всех холодным взглядом и остановился на Грейс. Ей он мягко улыбнулся и, ничего не стесняясь, подошёл к принцессе, чтобы склониться перед и, взяв за руку, поцеловать тыльную сторону ладони.

— Моя будущая королева, — это обращение прокатилось по залу с грохотом, отражаясь от стен, отлетая и оглушая вновь. Кажется, в балладах менестрелей добавится новый куплет. Хауфо прошла к трону Грейс и села по правую руку от нее, подняв гордо голову. Эранор выпрямился и теперь смотрел на Элеманха.

Нет, они неровня, конечно, но как же удивился лорд, когда Эранор прошел прямиком к Грейс и, взяв её руку, поцеловал и обратился так непристойно! Так непристойно нежно и, в то же время, интимно. Они ведь не супруги еще, но принц прилюдно целует руку Грейс, так к ней обращается, словно сам уже король, а она — уже его. И парные броши, и темные с серебром цвета. Король и его невеста словно попали из другого мира на бал пестро разодетых южан, совершенно непохожие на них, иные.

По залу пронесся изумленный ропот. Эсфея громко хэкнула, а Тэса вытянула шею, округлила глаза. Как ни странно, сама Грейс испытала огромное облегчение. Совсем как тогда, на Совете. От Эранора веяло надёжностью, он точно не даст её в обиду. Рядом — огромная Хауфо, точно каменный лев у королевского трона, спокойная, но готовая будто в любой момент, подобно пружине разжаться и кинуться на любого, представляющего угрозу. Менестрелям будет, о чем пофантазировать! Должно быть, многие уже и не сомневались, что принцесса утратила невинность до свадьбы. Совершенно естественный факт для северян, но нонсенс, скандал для южан.

— Ваше Величество, я не понимаю, чем за время своего прибывания мог оскорбить вас, что вы теперь оскорбляете весь Фирнен. Присутствие лорда… — Эранор запнулся на секунду.

— «Как там его?» — спросил он мысленно Хауфо.

— «А я откуда знаю⁈» — ответила Хауфо с невозмутимой мордой.

— Присутствие лорда и его заявление заставляет меня беспокоиться и сомневаться в вашей верности мирному договору, который вы заключили с Фирненом. Как мне следует воспринимать эту ситуацию? Объясните, прошу Вас.

Эранор просил так, как «просят» короли своих слуг. Элеманх это заслужил, он заварил эту кашу, и Эранору нужно было услышать, как король собирается ее расхлебывать. Со стороны сердца у принца красуется брошь в виде ворона, как и у Грейс — свидетельство их связи. Он не зря ее надел, так же, как и взял мечи. Что-то подсказывало, они ему пригодятся. Хауфо тоже была кстати. А вот лорда, чье имя Эранор и запомнить-то не мог, принц игнорировал. Даже взглянуть на него не удосужился. Здесь решают вопросы короли и королевы, даже если будущие. А вот лорды и рта открывать без разрешения не должны.

Карсейн прищурился, смиряя взглядом Грейс. Анора писала, что северянин представляет опасность, но пока что чувств своих к нему принцесса не осознает. Он знал, что Грейс не желала замуж, так может, сыграть на её чувствах и пошатнуть уверенность отца в правильности выбора. Плевать на войну!

Не трудно догадаться, что обсуждать будут не только Эранора и Грейс, но и своего короля, который так оплошал. Роли не играло, что король скажет и что решит, такая стезя молодого поколения — разгребать ошибки старого. Эранор тоже однажды передаст собственные ошибки своим потомкам, и ничего с этим поделать нельзя. Единственное, что остаётся каждому человеку, это выбирать степень этих ошибок. Элеманх сотворил немыслимое, да если Север узнает об этом, то уже к ночи на границе с Эритреей стянется армия. Эрну не нужны дни, чтобы сообщить Хрону о происходящем, у него есть для этого Хауфо, но пока он попробует решить проблему сам. Попробует. Каким бы самоуверенным принц Фирнена не был, он не всесилен. В отличии от лорда, Эранор был спокоен, как и внешне, так и внутренне. Он столько дней провел на поле боля, где излишние эмоции могут стать фатальными, что научился переживать их после бури.

— Ам… — начал Элеманх в ответ на слова Эранора. Глаза старика забегали. В последние дни он и так был на взводе, а теперь, под натиском северянина, трещал по швам, точно растянутый сюртук, — действительно…

Начал король, переведя взгляд на безмятежного внешне, но пылающего внутренне де Ласса.

— Такой договор между мной и отцом почтенного графа имел место быть, но…то было так давно. Минуло столько лет, и я смел полагать, что юный граф де Ласс уже судьбу свою давно устроил.

— Прошу простить, — встрял молодой нахал Карсейн. Он был младше Эранора на несколько лет, — но, как я мог устраивать свою жизнь, помня, что мой отец и брат сложили голову в угоду короне.

— Они, скорее, долг свой исполняли, вставая на защиту Эритреи.

— Ровена достаточно сильна была, что бы… — вдруг обронил лишние слова Карсейн, но тут же прикусил язык, — вы правы, Ваше Величество. То долг был. Конечно, куда важнее мир с вчерашними врагами… Я вижу, тут любовью полон воздух.

Принц молча слушал, переводя холодный взгляд с Элеманха, который пытался найти себе оправдание, на Карсейна, что взывал к совести короля не хуже, чем Эранор ранее. Да если бы хоть один лорд прибыл ко двору к Хрону с таким заявлением, не сносить ему головы. Лорд обязан предоставлять войска в военное время, а этот что-то требовал взамен и даже прибыл забрать это. Вот только, придётся парню закатать губу.

— Прошу прощения за недоразумение, Ваше Величество, — обратился к Эранору Элеманх. Кажется, он в равной степени боялся и Ровену и Фирнен, так что меж двух огней метался, не зная даже, как ему быть, — такое произошло случайно… я правда не разумел, что…

Неодобрительный ропот снова прошёлся по залу. Раз был уговор, то дочь отдать должно тому, кто первый просил руки. Тем паче, что договор скреплён кровью. Да и еще принцесса должна на Юге быть, а не в чужой стране и с чужаком.