Пропасть

42

Весна 1996 года прошла достаточно спокойно и безрадостно. По возвращении с юга, я мало куда рыпался с основного своего пути, на котором с грехом пополам делал кой-какую копейку. То же самое можно сказать и про лето — до 23 июля. Одно время пытался делать микро-бизнес, возя сало из Белгорода в Тулу. Покупал его в Белгороде свежим, сам засаливал (даже шалаш раскинул в укромном месте), потом вёз электричками через Курск и Орёл. Но — дело это, как оказалось, довольно грязное, одежда пачкается просто катастрофически быстро. К тому же в Туле менты стали совсем уж откровенно грабить людей, не просто придираясь к чему-то, а внаглую собирая дань с торгующих — даже с бабок, продающих семечки и домашнее молоко. У отказывавшихся платить, бутсами разбивали банки с молоком (молоко текло через дорогу и тротуар, прохожие перешагивали, стараясь не замочить ног, машины притормаживали — всё это происходило примерно в километре от Московского вокзала, на моих глазах, причём неоднократно), разбрасывали зелень по асфальту, рассыпали семечки (воробьям на радость). Не меньше доставалось и тем, кто торговал на рынках. Дошло до того, что продавцы одежды, как в худшие из советских времён, оглядываясь, подходили на автобусных остановках к людям и вполголоса спрашивали: "куртки не нужны?", или: "бельё не интересует?.." Ну не всем ведь под силу было дань выплачивать! Значительная часть ларьков позакрывалась. На перронах вокзала вообще не осталось ни одной торговой точки — чтобы пассажиры поездов, наверняка ничего не могли купить.

Поначалу, правда, не всё у ментов получалось, бывали и сбои. Помню, прикатили на рынок со своими тачками, какие-то бабы с Донбасса (Тула как раз лежит на линии, ведущей из Москвы в Донбасс). Омоновцы тут как тут — рвут тачки из рук, сумки пинают. Но — вокруг собрались любопытные (такие сцены, после кончины СССР, ещё в диковинку были). У милиции не хватило догадливости сразу на зевак накинуться — пока их мало было. Толпа быстро увеличивалась в размерах, менты оказались в окружении. Нашлись бойкие бабы из местных, принявшиеся на всю улицу орать на "ментов-грабителей", из-за которых "купить подешевле ничего нельзя". Уже из толпы прилетели две пустые бутылки — и с громким звоном раскололись об асфальт у ног омоновцев, засыпав осколками их бутсы. Создалось впечатление, что следующие бутылки полетят в головы. Площадно матерясь, менты ретировались, оставив торговок в покое…

Но так было только поначалу. Потом уж дошло до того, что к торгующим стали подходить какие-то типы в кожаных куртках, сопровождаемые группами из 5–6 солдат (именно солдат), вооружённых автоматами Калашникова с примкнутыми штыками (никаких преувеличений — однажды, любопытства ради, я подошёл и стоял буквально в двух шагах от этих служивых, в числе прочих зрителей наблюдая за происходящим). Матерящихся и плачущих баб, хватали и куда-то уводили… Но чаще всего, шастали по улицам и рынкам обычные менты, с голодным блеском в глазах. Если бы в ту пору спросить у тульских торгашей — боятся ли они бандитов? — те здорово удивились бы. Какие нахрен бандиты — если менты хуже и подлее любых бандитов?!.. У бандитов (там, где их вообще кто-то видел) есть хоть что-то, отдалённо похожее на порядочность. Они дважды за один день, с одного человека деньги не сдерут. А менты ходят друг за другом вереницей — и плевать им на то, что каким-то их коллегам уже заплачено.

Правда, я не решился бы утверждать, что во всём происходящем имел место лишь никем не санкционированный, голый беспредел и абсолютная отсебятина оборзевших "стражей порядка". Очень уж усиленно поговаривали, что вся эта вакханалия была напрямую связана с утверждением у власти в Тульской области губернатора Стародубцева. Я так понимаю, что в отличие от осторожных коммунистов Орловщины, тульские их соратники, оказались в массе своей, более примитивными дуболомами. Доводилось также слышать (а за такими слухами, гуляющими по провинциальному центру, всегда кроется что-то реальное) что в то время как менты шерстили несчастных торговок, прирабатывающих к пенсии — на местном военном заводе творились какие-то странные вещи. Например — что под видом тягачей, отправлялись бронетранспортёры в Абхазию, Южную Осетию, и вообще всем кто готов был платить. Равно как отправлялись кому угодно артиллерийские системы. Я конечно понимаю — все хотят жить и что-то кушать. Но — отчего же, делая деньги на нелегальной торговле оружием (или всё же не совсем нелегальной, а с чьего-то негласного одобрения в Москве? Тут я могу ошибаться), местные власть имущие, остальным людям житья не давали?..

В общем, в конце концов стало понятно, что с визитами в Тулу пора закругляться.

После этого некоторое время тыкался в районах Воронежа, Курска, Рославля, Липецка… Воронеж (равно как и Курск) мне не нравился одной своей особенностью: в отличие от Орла и Белгорода, в окрестностях которых летом можно стираться, сушиться, купаться на речках, фактически никого не опасаясь — под Курском и Воронежем следует быть настороже и держать что-нибудь тяжёлое под рукой. Слишком много там искателей острых ощущений. Может быть потому что Воронеж вообще сам по себе крупный город(гораздо крупнее того же Орла, например), со свойственной всем мегаполисам крайне нездоровой криминальной обстановкой, или потому что среди населения заметный процент составляют казаки — хотя это вообще-то не традиционно казачьи районы. Там уже люди поагрессивней, поподлей. В Брянске — так-сяк. Но там всё же легче, потому что брянская шантрапа — законченные алкаши, которых обычно достаточно хорошенько выматерить до седьмого колена. Это резко повышает ваш авторитет в их глазах — словно диплом Сорбонны в культурном обществе.

Липецк отличался бесплатным вокзалом и городским транспортом (кроме такси). Насколько мне известно, кроме Липецка, бесплатный городской транспорт в России, был только в Южно-Сахалинске. Липецк всегда был относительно зажиточным городом — в том числе, за счёт Новолипецкого металлургического комбината, построенного при советской власти "братьями по СЭВ". Комбинат этот действовал бесперебойно — равно как и крупные птицефабрики, завалившие город дешёвой курятиной (копчёной, варёной, жареной, свежей…). Но, бесплатному липецкому вокзалу радоваться не приходилось. Туда каждые полтора-два часа приезжала милиция — и устраивала поголовную проверку документов. Так что умнее было отъехать в Елец (километров за 60) и там, в недорогом платном зале, более-менее спокойно дремать, или смотреть телевизор.

А небольшой городок Рославль, Смоленской области (мне его хвалили за дешевизну яблок и водки) запомнился особого рода происшествием, разыгравшимся на моих глазах.

До того, в Орле, я иной раз видел больную старуху-нищенку, довольно грязно одетую, время от времени ночевавшую там на вокзале. Но, как оказалось, она крутилась не только в Орле. Приехав в Рославль, я увидел её там на станции. У неё как раз начался какой-то приступ. Она упала на пол и начала хрипеть. Находившиеся на вокзале пассажиры, вызвали скорую помощь. Скорая приехала. Вылезли из машины какие-то амбалы. Поглядели. Носами покрутили. И хотели назад уехать…

Да не тут-то было! Их окружили плотным кольцом и (деликатно выражаясь) пообещали больно побить. Деваться некуда — пришлось брать нищенку в больницу.

Оказывается — не везде ещё русский народ забит и ссучен…

То лето "знаменито" было президентскими выборами. Оно вроде меня и не касалось, но ведь если политики захотят, а олигархи их деньгами поддержат — то все воробьи только и будут о выборах чирикать, и дохлая лошадь из-под куста встанет, и начнёт за кого-нибудь агитировать.

Ещё ранней весной прикатил в Орёл Жириновский. Я тогда только-только от зимних приключений очухивался. Злой был — как заеденный блохами барбос. Если бы Гитлер вдруг из могилы поднялся и что-то мне пообещал — я бы кинулся его обнимать. А Жирик тогда как раз и имел репутацию русского Гитлера. Конечно, временами он явно переигрывал. Ну так и прекрасно — значит не настоящий дурак, видимо человек неглупый; а дурака из себя по каким-то "тактическим" причинам разыгрывает. Умный-то под дурака закосить сумеет, а дурак под умного — никогда. Да, он (вроде бы) наполовину еврей, а наполовину мордвин — это без всякого паспорта, "по роже лица" видно. Но — я встречал русских сверхпатриотов среди грузин, евреев, чувашей, удмуртов, украинцев, молдаван… Вообще, у меня сложилось впечатление, что самым большим врагом русских, может быть именно русский; самым большим врагом евреев — именно еврей, за что-либо возненавидевший соплеменников (знал одного такого по комяцкой зоне); а самым большим врагом, допустим, папуасов, может быть именно папуас. Тут уж ничего не попишешь — так устроен человек. Любой биолог знает, что внутривидовая борьба — самая жестокая. То же самое можно сказать и про борьбу "внутринациональную" (разумеется, с определёнными оговорками). В конце концов — Гитлер ведь был не немцем, а австрийцем; и только перед самыми выборами, когда вдруг ненароком вспомнили, что он не имеет гражданства Германии — это гражданство было ему спешно предоставлено.

Наполеон был не французом, а корсиканцем. Корсика стала французской за два месяца до его рождения. То есть, в момент зачатия Наполеона, остров ещё не принадлежал Франции.

Чингисхан был монголом только наполовину. Мать его была тангуткой. Достаточно сказать, что по описаниям самых разных людей, видевших Чингисхана лично (в том числе — европейских путешественников), он был метр девяносто ростом и имел рыжую бороду. Найдите-ка сегодня двухметрового, рыжебородого монгола!

Екатерина вторая, превратившая Россию в сверхдержаву и разговаривавшая с остальным миром примерно в таком же тоне, каким глаголют сегодня Соединённые Штаты; присоединившая к России огромные территории — была чистокровной немкой.

Сталин не имел в своих жилах ни капли русской крови. Правда, в наше время о нём можно услышать много разных глупостей: и то, что он был незаконнорождённым сыном Пржевальского; и то, что казнённый иракский диктатор Саддам Хусейн был его родным сыном; и то, что Сталин был людоедом, и что он был женщиной, и что он коллекционировал порнографические открытки, и что был самым настоящим инопланетянином… Но всё это дешёвенькая чушь, которая идёт скорее на пользу сталинистам, чем во вред — наслышавшись о Сталине явной чепухи, люди потом и правде не верят, особенно учитывая предельно низкий авторитет наших светочей демократии. На самом деле, Сталин был: по матери — грузином, а по отцу — осетином. Но, этот инородец с далёкой окраины Российской империи, так беспощадно высылал в Сибирь и Казахстан других инородцев, как никогда не высылали их русские цари.

И сохранял же ему собачью преданность чистокровный еврей Каганович, всю свою жизнь (а он жил очень долго и застал даже крушение СССР), в том числе и тогда, когда это было невыгодно — притом, что Сталин уничтожил его родного брата, и самого едва не репрессировал…

Так что, отсутствие в жилах Жириновского русской крови, само по себе, ещё ни о чём не говорило. А что касается его забавного поведения — так ведь над Гитлером в своё время тоже посмеивались, думая что видят перед собой пешку, находящуюся в руках определённых финансово-политических кругов. Потом посмеялся он.

Справедливости ради следует сказать, что не один я тогда воспринимал Жириновского почти всерьёз. Его считали своим другом лидер Ирака Саддам Хусейн и французский националист Жан-Мари Ле Пен. Израильтяне, проводя учебные стрельбы по ракетам-мишеням, одну из этих мишеней назвали "Саддам Хусейн", а другую — "Жириновский". В США "проблемой Жириновского" занимались чуть ли не целые институты. А в Страсбурге европейские парламентарии в ужасе внимали антизападным эскападам "сына юриста"…

И вот, объявления возвестили, что в одном из орловских домов культуры состоится выступление Жириновского. Вход — свободный. А у меня — время свободное. Отчего ж не пойти?

Пошёл. Послушал…

Жириновский, надо отдать ему должное, очень чутко улавливал настроение публики. Он говорил только то, что от него хотели услышать. В Орле подавляющая часть населения была настроена прокоммунистически, прозюгановски (Орловщина — родина Зюганова). Местный губернатор Строев (тогда бравировавший своей принадлежностью к КПРФ) имел рейтинг, сравнимый с рейтингом Туркменбаши в Туркмении. Поэтому Владимир Вольфович часа три доказывал, что именно он, Жириновский — самый большой, самый искренний и настоящий коммунист России; что, в отличие от профессора и партаппаратчика Зюганова, слишком тихого и народа абсолютно не знающего — он, Жириновский, непременно сумеет вернуть к жизни "всё хорошее, что было раньше", сможет привести к победе левые силы, — если они объединятся вокруг него. Ужасался тому, что в Красноярске 75 % всей промышленности умерло. — "Вы тут со своим Строевым ещё неплохо живёте, он мужик хороший, таких беречь нужно"… Ельцина костерил на чём свет стоит, рассказывал о его пьянках…

Проводили Жириновского бурными овациями. Но я, поглядев на него лично, "вживую", увидел слишком уж явную игру. Всё-таки он в лагерях не сидел, притворяться по-настоящему не умеет, раскусить его не столь уж трудно — если видеть не только по телевизору и смотреть не влюблёнными, всепрощающими глазами.

А во время предвыборной компании, интересно было наблюдать, как искусственно, буквально взяв за уши, пропаганда разворачивает на 180 градусов общественное мнение. Ельцин начинал эту самую кампанию, с почти нулевым рейтингом. В России (даже "на самом верху") многие были уверены, что: либо Ельцин применит силу (как в 1993 году), пойдя на откровенный государственный переворот — либо Зюганов совершенно спокойно его победит, уложив на обе лопатки. Предполагали, что второй тур выборов (если он вообще состоится) будет проходить между Зюгановым и Жириновским, либо (но это стали говорить позже) между Зюгановым и Лебедем. Джордж Сорос говорил в те дни российским олигархам: "всё ребята, пора закругляться — ваше время истекло, игра окончена". По слухам, сам Ельцин думал примерно так же и готовил нечто вроде пиночетовского варианта — с использованием танков и запретом компартии. Якобы Чубайс насилу умолил его не совершать подобных действий — за которые в будущем пришлось бы держать ответ. Денежные мешки скинулись, поднатужились — и пошла свистопляска! Именно тогда стало совершенно ясно (мне, по крайней мере) что независимой прессы не бывает, что власть денег ничуть не менее крепка и разрушительна, нежели власть и директивы политбюро. Приходилось удивляться, что вороны и галки человеческими голосами не требуют голосовать за Ельцина…

Мне было (как ни странно) чуточку полегче — я мало где мог смотреть телевизор или слушать радио, не каждый день покупал газеты. Мои мозги меньше подвергались обработке. Поэтому имел возможность как бы со стороны наблюдать, за психическим изнасилованием целого народа. На моих глазах люди, на манер зомби, начинали мыслить вдолбленными им лозунгами, фразами и словосочетаниями, не особо вдаваясь в их смысл. Сам видел угроблелую старуху в ботинках разного цвета и заплатанной-перезаплатанной кофте, в ужасе бормотавшую о "коммуняках", которые "скоро придут до власти и всё отымут". Ей даже в голову не приходило, что у неё и отнимать-то нехрен, что она берёт на себя страхи толстосумов.

Ещё в лагере я убедился, что человека можно опустить до, просто невероятной глубины. Но всё-таки, зона — это не такой уж большой, замкнутый мирок, из которого трудно куда-то деться. А тут, на моих глазах, морально опускали целую страну — до уровня дегенератов, каких-то безмозглых роботов. Дело ведь даже не в том, кто лучше — Ельцин, или Зюганов. В конце концов, в "президентской гонке" участвовали и другие кандидаты, о которых публику заставили "забыть". Бедному человеческому стаду вколотили в головы, что окромя Ельцина и Зюганова, этих двух отцов-столпов русской демократии — нет и не может быть в отечестве ни одного достойного претендента на трон. И, подобно флюгеру (старому, заржавленному — с отчаянным скрипом), общее настроение стало разворачиваться в сторону Ельцина. Человек с нулевым рейтингом, явно шёл на обгон…

Деньги сделали своё дело — финансовые тузы победили.

Правда, поговаривали, что Зюганов сам спасовал, сыграл в поддавки, опасаясь резни, гражданской войны и уничтожения компартии. Но думаю, что даже если бы он и набрал официально больше голосов чем Ельцин — всё равно большие деньги как-нибудь сумели бы победить. Ведь деньги — это сильнейшее оружие массового поражения. Конечно, деньгами (как и всяким оружием вообще) нужно ещё уметь пользоваться. И не всякая оборона поддаётся долларовому тарану. Если Куба (находящаяся в пасти у США), или Северная Корея (игра на нервах у американцев — любимое развлечение династии Кимов), в отличии от Югославии, Ирака и Ливии, до сих пор не захвачены американскими войсками — то только потому, что уровень продажности, моральной развращённости хозяев жизни в этих странах (как бы к ним ни относиться), не позволяет надеяться на успех долларовых залпов. Неразвращённые, некоррумпированные — значит неуязвимые. Про сегодняшнюю Россию этого не скажешь.

Впрочем — я, в любом случае, был лишь сторонним зрителем общегосударственного предвыборного спектакля. Выборы выборами, а кушать что-то надо.

Пришлось оседлать линию Ливны-Орёл-Мценск, продавая в Мценске, купленные в Ливнах дрожжи.

Ливенский железнодорожный вокзал — захолустный, пустой, то и дело навещаемый милицией. Чтобы не примелькаться, я уходил на автовокзал, или, на местном городском автобусе, отъезжал на небольшой вокзальчик Ливны-2.

На автовокзале одно время крутилась какая-то молоденькая, полоумная, грязненькая оборванка. Вся в каких-то язвочках, болячках. Но в Ливнах скорую вызывать никто не торопился. Только однажды какая-то старуха, робким, просящим тоном, сказала проходившему мимо капитану милиции, что, мол, девчонка видать в помощи нуждается, она же явно простуженная, кое-как прикрытая какой-то рванью…

Мент, не оборачиваясь, рявкнул в ответ, что если ей нужно — пусть она сама к кому угодно скорую вызывает.

Говорили про ту полоумную (а в небольших городках обычно все про всех что-то знают), что она вовсе и не была помешанной с детства. Была нормальная, симпатичная, в меру глупая — согласно своему возрасту. Не считать же сумасшедшими всех старшеклассниц, разгуливающих по морозу с распущенными волосами и заголёнными по самое немогу ногами — без раздумий о последствиях для собственного здоровья.

Затащили её в какую-то квартиру несколько кавказцев (по другой версии — таджиков), несколько дней насиловали всеми способами, издевались как хотели. Вырвалась она оттуда полуголая, истерзанная, помешанная. А родная мать её на порог не пустила — дескать, такая дочь-шлюха ей не нужна. Той бы, после происшедшего, отлежаться в тёплой постели, получить минимальную медицинскую помощь, побыть немного в тишине и покое — скорее всего, молодой организм пришёл бы в норму. А её вытолкнули на холодный, шумный, грязный автовокзал — возле которого, как говорят, её таскали в кусты отдельные небрезгливые уроды. И всю зиму она дрожмя дрожала в своём рубище на этом автовокзале (было прямо заметно, как она дрожит — как сильно замёрзшая собака), что-то бормоча себе под нос и всхлипывая (это днём. А на ночь куда?). И весной потом я её видел. Уж не знаю — как она зиму-то выжила?..

Да — и такие родители бывают. Если ребёнок, в результате их никудышного воспитания (или из-за абсолютного к себе равнодушия, воспитанный улицей) оступается — они почему-то не считают, что несут свою долю ответственности за произошедшее с ним. — "Я её (или — "его") такой ("таким") не воспитывала ("не воспитывал")!.." Спрашивается — а кто ж воспитывал? Американцы? Инопланетяне?.. В любом случае, ты сначала помоги человеку выкарабкаться — а потом уж на дверь указывай (да и то, подобное — как-то не по людски)…

Надо сказать, что сам я был к этому времени порядком изморен маятниковыми мотаниями на пригородных поездах и электричках, ночёвками на шумных и ярко освещённых, "насыщенных" милицией вокзалах. Доходило до того, что задремлешь в электричке, проснёшься — и лихорадочно вспоминаешь: где ты есть и куда в данный момент едешь? Иной раз выходить надо, а ты ногу отсидел, да ещё задремал после бессонной ночи на полчаса. Тебя штормит, нога — будто чужая, кто-то над тобой смеётся, принимая за пьяного; а ты с трудом подавляешь в себе желание заехать в челюсть смеющемуся. Он ведь, сука, выспавшийся, в ванной искупавшийся, из тёплой квартиры в тёплый кабинет (или цех) на работу едет. А я уже второй год нормальной постели в глаза не вижу. Летом за счастье было чайку горячего у костра вскипятить — да и то смотреть приходилось, чтобы костёр не был виден издалека, и электричку нужную жаль упускать, и замёрзнешь под утро как собака, когда роса выпадет; так что уже и не рад этому чаю будешь, ради которого в лесопосадке ночёвку затеял… В общем, чувствовал себя подобно акуле, которая лишена плавательного пузыря и потому должна всё время, всю свою жизнь, двигаться — чтобы не уйти на глубину и не быть раздавленной толщей воды. Однако акула, в отличие от меня, неизмеримо лучше приспособлена к жизни в вечном движении. Для неё именно такой способ существования — норма. Каких-либо недостатков, минусов своей жизни, она не осознаёт и не ощущает. А я — всё же человек. Для меня эта жизнь, эти годы скитаний — один длительный, изматывающий, за горло берущий экстрим. И я понимаю, прекрасно осознаю, что весь этот мой образ жизни — одна сплошная ненормальность. Это сознание своего положения, в свою очередь — дополнительный груз на сердце и на психику…