Протоколы с претензией

ОТСТУПЛЕНИЕ. СОН Я.

Я. вспоминает свой вчерашний сон. Сон начался с телефонного звонка.

“Реклама, опрос, пожертвования“, – морщится во сне Я. Но как часто бывает и наяву, необъяснимая обязательность перед телефоном берет свое, и он поднимает трубку.

– Будете говорить с Веной, – звучит голос в трубке.

– Что за чушь, давно нет никаких телефонисток, – удивляется Я., не осознавая во сне, что и никаких знакомых у него нет в Вене.

– Госпожа Е. у телефона, говорите, – опровергает очевидное голос телефонистки.

– Здравствуйте, господин Я., – говорит усталый, но твердый голос.

– Здравствуйте, госпожа Е., – отвечает А., то есть Я., покрываясь холодным потом.

“Попался. Доболтался. Это иск, иск за вторжение в частную жизнь прославленных литературных произведений. На миллион долларов или евро”, – в ужасе соображает Я., мучительно вспоминая курс доллара и евро. Он мысленно распродает все свое с Баронессой имущество (перегоревшую правую лампочку ближнего света в машине менять уже не стоит) и все равно остается должен несколько сот тысяч долларов. Так долларов или евро, никак не сообразит он во сне.

– У меня не очень хороший английский (значит, мы говорим на английском, соображает Я.), пожалуйста, говорите не быстро, – тянет время Я. – И, если можно, с еврейским акцентом, так мне будет понятнее, – он очень хочет понравиться ей.

На другом конце что-то всхлипнуло. “Закрыла трубку рукой”, – соображает Я.

– Я обожаю вашу стилистику, госпожа Е., – льстит он.

Телефонная трубка молчит.

– But violence, I'm not sure I like it. Frankly, I don't like it at all, -

вспоминает Я., что говорить он должен по-английски.

Снова молчание.

– А вот сцену у зеркала, там, где рука пианистки бритвой проходится по причинному месту, я бы немного изменил,– Я. явно теряет чувство меры и снова переходит не то на иврит, не то на русский. – Вместо бритвы я вложил бы в руки героини иголку с ниткой.

Молчание. Пауза.

– Я умею делать аккуратный узелок на самом кончике нитки, – он, кажется, намерен присутствовать при этой сцене.

Хватит ли на это либерализма Баронессы, сомневается Я. Пожалуй, не хватит. Баронесса терпима к чужим чудачествам, но только до тех пор, пока они не коснутся ее самой, решает он. В подтверждение Баронесса поворачивается к нему во сне, он получает легкий пинок коленом, неудобное объятие и просыпается.