Сны Я., как и события в реальной жизни, стали часто начинаться телефонными звонками. На сей раз звонил сотовый телефон.
– Вас приглашают на интервью по второй программе ТВ, – услышал он и запаниковал.
– Я не умею импровизировать, – взмолился он. – И не знаю, куда ехать.
– Приезжайте к нам, – объяснили ему. – Завтра, в шесть вечера.
И повесили трубку.
– Куда же ехать, в Тель-Авив или в Иерусалим? Где у них студия? – заметался он. – Или, кажется, в Герцлии?
И дальше сон Я. был неспокоен и тоже навеян просмотром телевизионных новостей. Ему снились беспилотные домашние тапочки Авиационной Промышленности. Они летали по Городу в поисках иностранных рабочих и, находя, били их по головам.
Потом уж совсем безобразие стало происходить – Иехезкель Кантор в прайм-тайм ткнул два растопыренных пальца в глаза ведущему теленовостей.
– Кому досталось – Хаиму или Гади? – не успел выяснить Я.
Наутро, за бритьем, он придумывал интервью.
– Вы, кажется, не очень любите прессу, – начинает ведущая.
– Я расстался с неограниченным доверием к журналистам, рожденным русской “перестройкой”, – уточняет Я.
– Мы ведь не создаем жизнь, мы только ее отражаем словом, – укоряет его ведущая.
– Как отражать – вы решаете, – отвечает Я. – Вот, например, на этой неделе вы нас измучили рассказами о двойном голосовании Иехезкеля Кантора в Большом Кнессете. Я теперь голос его узнаю, даже если на рынке Кармель он мне крикнет в самое ухо: “Шекель с полтиной!” А вот о том, что Рами Меири нарисовал новую картину на заборе, никто по телевизору не сообщил, я даже не знаю, как он выглядит, этот Рами Меири, я даже не знаю, действительно ли он создал эту картину на заборе или какой-то нахал-самозванец воспользовался его именем. Вы непременно должны это выяснить! И я хочу, чтобы новости начинались с того, что телеведущий с круглыми от возбуждения глазами крикнул бы нам с экрана: “Господа! Сегодня Рами Меири нарисовал на заборе такую картину! Такую картину!” А история с вашим Иехезкелем у меня уже в печени сидит. В Большом Кнессете все результаты голосований заранее известны любому журналисту, когда это голосование хоть кому-то интересно. А история с Иехезкелем интересна разве что адвокатам, да и то только как источник дохода.
– Адвокатов вы, кажется, тоже не жалуете? – рада перевести стрелку телеведущая. – У вас типичный обывательский комплекс неприязни к журналистам и законникам.
– Хорошо, скажите, во что обошлись судебные издержки по делу Иехезкеля? А кто-нибудь знает, за что он проголосовал дважды? Вы сами знаете?
– Неважно, – увернулась от ответа ведущая.
– Конечно, неважно, – согласился Я.
Через два дня вечером к обсуждению темы подключился Кнессет Зеленого Дивана.