Пути Деоруса

Акт 1. Глава 3 Старые друзья

Дождавшись вечера, Ганнон вышел во двор перед комнатами слуг. Он поднял взгляд на ясное ночное небо. Из-за края вуали начинали выглядывать звезды, составляющие созвездие… как же оно называлось? Раздумья юноши прервал звук тяжелого дыхания. Иннар приближался, неся в каждой руке что-то увесистое, завернутое в ткань. Подойдя к другу, он опустил груз на землю и согнулся, еле дыша.

— Что у тебя? — начал было Ганнон, но ключник поднял ладонь, не разгибаясь, прося дать ему отдышаться.

— Вино здесь, то самое. — Иннар выпрямился и указал на один из тюков. — Ты ведь собрался к Боннару? В дом жрецов?

— Да. — Ганнон нахмурился, догадываясь, к чему идет дело.

— Ты можешь заодно отнести книги…

— Твоя ненависть за давнишние обиды… — перебил асессор Иннара.

— Прелату, — закончил тот.

— Что я тебе говорил сегодня?!

— Просто передай книги, тебе не нужно с ним беседовать. Я не успеваю.

Ганнон отвернулся, сложив руки на груди. Сам виноват — влез в эту историю с подменой. Но старого монаха хотелось порадовать.

— Так ты?.. — ключник заглядывал сбоку, надеясь различить выражение лица друга.

— Иди, я все сделаю. — Ганнон махнул рукой, все еще не смотря на ключника.

— Спасибо! — Иннар похлопал приятеля по плечу. — Я побежал!

Ганнон шел вдоль каменных стен, над которыми на фоне ночного неба выделялась одна из малых башен, в ее окнах виднелся отблеск свечи. Покои Прелата находились дальше. Асессор направился в их сторону, перехватив тюки с книгами.

— Юноша! — Знакомый низкий голос заставил его обернуться и посмотреть наверх.

— Брат Боннар! — Ганнон по привычке слегка поклонился, как было принято в приюте. — Я скоро приду, но сперва мне нужно попасть к Прелату.

— Чушь! — продолжал вещать голос с башни. — Он еще суетится перед приездом двора. Ни Прелат, ни его прихвостни пока не вернулись из города и – верное дело – останутся там на ночь.

Обругав про себя Иннара, Ганнон кивнул и направился к дверям. Небольшую круглую комнату наверху башни освещало несколько оплывших свечей. В середине выделялся очаг из камня не такого древнего, как стены. Труба из свернутых металлических листьев, причудливо выгибаясь, выходила в окно. Было тепло, в печке слышалось тихое потрескивание дров. За столом сидел мужчина в потертом коричневом одеянии служителя Вортана. Темные кудрявые волосы обрамляли голову и сливались с бородой, которая отливала рыжиной. И без того ширококостный, он набрал вес в последние годы. На лице – в местах, не скрытых бородой, – виднелись красные пятна. Монах, корпевший над сложной системой держателей, прикрепленных к бронзовому штативу, обернулся на звук открывшейся двери и приветливо взмахнул рукой.

— Мой мальчик, — пробасил он, — рад, рад, что нашел время зайти.

— Не мог отказать себе в удовольствии. — Ганнон осмотрелся и указал на печь. — Это что-то новое.

— Да, решил размяться и вспомнить служение трудом, как велит нам Вортан.

— Скоро сюда без Адиссы и не зайдешь.

— Истинно, с той вспышки Валхры обретаюсь тут больше, чем дома.

— Говорят, что это была падающая звезда на фоне второй луны, — припомнил Ганнон один из частых пересудов.

— Глупости! И нечего тратить на них время, — отрезал Боннар и локтем сдвинул в сторону засаленные листы, после чего аккуратно сложил самодельные инструменты в кожаный футляр с нашитыми карманами, удивительно ловко орудуя толстыми пальцами. — Терять его непозволительно: не по пятьсот же лет живем, как предки до Дня Гнева.

— Дом тут или нет, но я с подарком, — сказал Ганнон, ставя на стол бутыль темного стекла, покрытую мелкой, вековой, надо думать, пылью. Боннар внимательно всмотрелся в сосуд и всплеснул руками.

— Это дело! Это совсем другое дело! — радостно воскликнул монах и полез в один из ящиков, но массивный живот не позволил ему согнуться. — Мальчик мой, достань чаши.

Ганнон открыл створки и потянулся к глиняным кружкам, стоящим на краю, но его осек строгий окрик:

— Стекло! Стекло, друг мой. Неардо не зря так его любят!

Ганнон полез глубже и нащупал гладкие стенки стаканов.

— Доставай все, их шесть штук, — скомандовал Боннар.

— Вы кого-то ждете?

— Нет, мой мальчик, просто слушай, что я говорю, — проворчал монах.

Ганнон расставил шесть стеклянных стаканов. Боннар к тому времени уже откупорил бутыль темного стекла, взятую Иннаром из замкового погреба. Монах вдохнул запах из горлышка, одобрительно пробурчал что-то себе под нос и разлил все вино по шести бокалам. После чего – к большому удивлению Ганнона – отвернулся от вина и, взяв один из инструментов, ловко провел лезвием вдоль дна бутылки и аккуратно ударил по нему ребром ладони. В его руке оказался ровный черный кругляш с остатками вина, которые монах собрал пальцем и отправил в рот. Боннар придирчиво осмотрел изделие и, кивнув, закрепил его на штативе.

— Если дело было только в стекле, то я мог бы просто купить черную бутыль, — сказал Ганнон и обошел штатив, разглядывая получившуюся линзу.

— Отнюдь, — возразил Боннар, затем махнул рукой и открыл ящик, в котором лежало несколько черных кругляшей. Он достал один и поместил перед свечой.— Смотри! — воскликнул служитель Вортана. Пламя просвечивало, но очертания были едва различимы из-за непрозрачных включений. — В наших благословенных краях стекло получается только таким. Нужно было что-то с Последней Флотилии. То, что неардо привезли с собой до Шторма. — Монах перенес свечу за новую линзу. — Черное стекло ослабляло свет, но было идеально прозрачным.

— Могли бы просто перелить или дождаться, пока хозяева дойдут до него, — Ганнон указал на наполненные бокалы.

— Чушь! Грех оставлять такое чудесное вино без того, кто оценит его. Избранники предпочитают напитки послаще. В этом погребе оно бы ждало своей участи дольше, чем прожили бы его хозяева.

Юноша поежился: за такие речи могло не поздоровиться. Как и за подмену бесценного вина на бутылку с рынка, если уж на то пошло. Он протянул один из бокалов монаху, а второй взял сам.

— Изучение звезд не очень вяжется с учением Вортана? — Ганнон поднял чашу.

— Глупость. Что может быть ближе к нему, чем смиренное любопытство к законам его творения? — Боннар взял бокал и отпил. — Простые инструменты и творения – для нас, а звезды и оси их движения – это такое же ремесло для него. Мы не можем ковать звезды, но можем попытаться понять его работу!

— А дано ли нам вообще понять такое? С Валхрой же не вышло.

— Чушь! Кто сумел построить систему канализации под нами, для тех нет невозможного вовсе! — Монах снова завел старую песню.

— Боги, должно быть, гневаются за такое сравнение, — рассмеялся Ганнон.

— Опять ты за свое! — прогремел Боннар. — Только глупцы отделяют приземленные аспекты творения от высокой воли творцов! Впрочем, нам – служителям Вортана – не привыкать, — пробормотал он уже тише и отпил вина. — Ты не представляешь себе сложности этой системы, идущей по всему городу и к морю.

— Ее выкопали. Чтобы сливать нечистоты, — констатировал Ганнон, поболтав вино в стакане: отпить не захотелось.

— Она выходит далеко в прибрежные пещеры и использует приливы и отливы для очищения. А это, юноша, уже законы богов! И часть их творения, — торжествующе закончил монах. — И какую красоту это создало! Сады на берегах реки разбили только после. Я, знаешь ли, читал, что из себя представляла Голока до того.

— Хорошо, сдаюсь. — Ганнон со смехом пригубил вина и решил вернуться к более возвышенной теме. — И какое созвездие вы изучаете сегодня? То, что начинает выходить из-за вуали Молка?

— Конь, юноша, это созвездие называется Конь, — нахмурился монах.

Ганнон кивнул и с досадой подумал: «Ну конечно же, «Молк их водит», как я мог забыть?!» Эта присказка свосем недавно помогла ему в разговоре с Аторцем.

— С Валхрой, может, и не вышло, но я наблюдал за звездами и ранее. И за день до ее вспышки видел нечто не менее любопытное. Сегодня, раз уж ты зашел, я намерен найти новое созвездие, — продолжал Боннар, — не без твоей помощи. — Он указал рукой на штатив.

— Как можно искать новые звезды, используя темное стекло? — озадаченно спросил Ганнон. Боннар фыркнул и протянул ему второй бокал.

— Прекрасный вопрос, юноша, прекрасный! — Монах и сам взял следующий бокал и продолжил: — Новое созвездие я назову Путеводным, думаю, в нем не меньше трех звезд. — Он отпил вина и всмотрелся в лицо собеседника, ожидая реакции.

— Надо же! — ответил Ганнон через несколько секунд, ушедших на раздумья. На небе была лишь одна «Путеводная» звезда, но светила она и правда в разы ярче остальных. — Вы считаете?

— В ночь, что предшествовала вспышке луны, Путеводная потускнела и я увидел… Есть только один путь проверить! Время как раз подходит! И твой приход с подарком именно сейчас — добрый знак! — Боннар отставил вино в сторону и перенес штатив к окну, из которого было видно поднимающуюся на севере звезду, ярко выделявшуюся среди прочих. Он настроил конструкцию и несколько секунд всматривался в стекло, меняя наклон и расстояние, пока, наконец, не вскочил и не отошел от стола. Тучный монах пару раз быстро измерил комнату шагами, после чего несколько раз коротко махнул рукой в сторону окна, приглашая Ганнона посмотреть.

Юноша, встав из-за стола, сразу ощутил, как ударило в голову вино. Выровнявшись, он подошел к штативу и всмотрелся в стекло. Четыре огонька, четко отделенные друг от друга. Ганнон отвел в сторону линзу, и они превратились в одно яркое пятно света — ошибки быть не могло.

«Но корабли все так же будут ходить по этим звездам», — хотел сказать Ганнон, но осекся, вспомнив разговор с Иннаром. Вместо этого он поднял бокал, воскликнув:

— За Путеводные звезды!

Бокалы пустели, в печке потрескивал огонь, наполняя комнату легким запахом дыма. Ганнон, сидя на табуретке, откинулся назад, опираясь спиной на нагретую очагом стену. Тепло от нее разливалось по позвоночнику, а от вина – по животу. Боннар тем временем поднялся и прошел к захламленному шкафу в надежде найти что-то из запасов. По дороге на глаза ему попались тюки с книгами, про которые Ганнон уже успел забыть.

— Так что же понадобилось нашему Прелату? — спросил раскрасневшийся от вина монах.

Ганнон приподнял голову и нехотя приоткрыл глаза.

— Книги, но их должен был нести Иннар.

— Парнишка всегда был несобран, — пробурчал Боннар, припомнив бытность инструктором в Дубильне, и потянулся к тюкам. — Позволишь взглянуть?

— Конечно. — Ганнон наконец смог целиком оторвать спину от стены и сел сложив руки на колени. Боннар распутал неумелые узлы и окинул взглядом книги. Громко выдохнув, он продолжил:

— Избранный советник, похоже, все никак не может ответить на последний запрос ее Величества, — он приподнял старый фолиант в красной обложке, — дошел до самых глубин.

— Такой сложный вопрос? — Ганнон посмотрел на многочисленные книги — их было больше, чем в библиотеках иных Слышавших.

— Нет, просто он не способен применять разум, дарованный богами, зато может прилежно читать, не понимая сути. — Монах так рассмеялся, что закашлялся, опершись одной рукой на стопку книг.

«Опять он за свое! — раздосадовано подумал Ганнон. Мысли его неохотно ворочались в голове. — Пожалуй, хватит на сегодня вина». Вслух же юноша сказал:

— Я слышал, он прекрасно ведет учет казны.

— Да уж, этого у бело-золотых не отнять! — согласился монах.

— Ха, в Виалдисе – они бело-зеленые, — не сдержался Ганнон, но тут же отругал себя под раскатистый смех Боннара. Надо было менять тему. — Посмотрел бы лучше на себя! — Он позволил себе фамильярность. — Когда последний раз вычитывал положенные утром молитвы? — продолжил асессор, проведя пальцами по подбородку.

— Твоя правда, юноша. — Боннар потрогал себя за бороду — Но, как видишь, не кривлю душой: не читаю – не бреюсь.

— Это нужно, чтобы окружающие видели твой позор, а не для того, чтобы запретить бороды.

— Ох, это необязательно для тех, кто не живет в обителях, — отмахнулся монах.

— Косу тоже не заплетаешь, хотя честь не обривать голову заслужил раньше многих.

— Ты пробовал это завязать, юноша? — Боннар собрал кудрявые сальные волосы на затылке, но они, непокорные, так и норовили вылезти из-под пальцев. — Что ты… Вообще, не дерзи! — начал он, но не смог удержать грозный тон и рассмеялся. — Давай-ка найдем еще вина…

Ганнон встал и потряс головой в знак протеста.

— Прошу прощения, но у меня сегодня еще есть дела… в городе.

— А-а-а, — монах одобрительно закивал, — понимаю, юноша. Гирвар требует зерна на обе чаши весов. — Хитрая ухмылка на бородатом лице объясняла смысл поговорки про бога рождения и смерти лучше всяких слов.

Ганнон присел возле тюков с книгами и задумчиво смотрел на края ткани.

— Оставь здесь! — раздался голос за его спиной. — Тебе ведь так и так нести их к нам завтра? — немного неуверенно спросил Боннар.

— Стоит ли? Все-таки не я за них в ответе, — засомневался Ганнон. Предложение было разумным, но его смущал тон старого монаха.

— Чушь! Здесь бываю только я. Дверь запирается на замок, сам его делал. — Боннар вытащил из-под одеяния ключ, висевший на шее.

— Хорошо, — после недолгих раздумий согласился Ганнон, — но они нужны мне завтра утром.

— Не переживай, юноша. Я не ранняя пташка, ты прав, но нужно описать открытие, так что здесь я и заночую. Так что утром буду тут, ты только стучи погромче.

***

Ганнон шел по ночному городу: на правом берегу реки в это время было тихо, а с левого доносились голоса, песни и смех. «Может, это тот самый цирк?» — подумал юноша. Голова немного прояснилась от прохладного воздуха. Мысли о предстоящей встрече заставляли сердце стучать быстрее, ноги откликнулись и ускорили шаг. Небольшой – немного покосившийся – домик показался из-за поворота, ставни были закрыты, но свет в щелях створок горел, несмотря на поздний час.

Он толкнул дверь, не глядя, провел пальцами по спине фигурки Адиссы и прошел внутрь, пригнув голову. Юноша свернул в комнату, в которой мерцал свет. Он на секунду замер: в комнате был не тот человек, которого Ганнон ожидал увидеть, — в нем все похолодело. Рука метнулась к кинжалу, но через мгновение он распознал незнакомца в тусклом свете лучины. Опасности не было, пока что. В тесной комнате за столом, на котором лежал короткий меч, лицом ко входу сидел широкоплечий парень с черными волосами, его серые глаза спокойно смотрели на вошедшего. Тени от света лучины выделяли массивную челюсть и ямочку на подбородке. В ладонях он сжимал толстый ржавый гвоздь, сгибая и вновь разгибая его от скуки.

— Виннар. — Ганнон медленно убрал руку от эфеса.

— Здравствуй. — Парень поднялся из-за стола. Ростом не ниже Ганнона и крепко сложенный, Виннар излучал дружелюбное превосходство. Харизма, которой товарищ по Дубильне отличался с детских лет, не позволяла злиться на него даже из зависти. Гвоздь в его пальцах наконец не выдержал – похоже, в нем было больше ржавчины, чем металла, – Виннар отбросил его, презрительно сморщившись.

— Зачем тебе меч? — спросил Ганнон, и, глянув за спину товарища, уточнил: — Два меча?

— Я же все-таки капитан стражи, — пожал тот плечами, зная, что это лишь отговорка. Они оба стояли на второй ступени Братства. — Затем, что мы не знали, что ты тут делаешь. Тебе прекрасно известно, что бывает с теми, у кого появляются свои дела…

— Свои дела? Так ты это называешь? Он же просто… — воспоминания о сгинувшем товарище были похоронены глубоко, слова товарища вскрыли застарелую рану.

— Тише! — Лицо Виннара омрачилось по-настоящему, такое бывало редко. — Не говори и не думай об этом. Считай, что он сгинул в Шторме или поселился в южных джунглях, да хоть на лунах! Но молчи и делай, что говорят нам всем.

— Тот, кто следовал по пути успешнее нас, тоже не всегда в порядке. — Асессор намекал на еще одного сгинувшего собрата. — Имен не называю, раз уж ты просишь. — Ганнон не мог припомнить ни одного члена Братства старше себя на десять лет. Даже из тех, кто проходил на третью ступень.

— И правильно. — Капитан кивнул, будто бы не заметив сарказма. Он прикрыл глаза и через секунду продолжил: — Я взял на себя труд удостовериться, что твои походы сюда не несут угрозы. До того, как доложить Коулу. — Он сделал акцент на последней фразе. «Ну конечно, три ступени и он, единственный старик», — подумал Ганнон, вслух же он лишь спросил:

— Ну и как, убедился?

— Да, — с улыбкой произнес Виннар. — Не могу сказать, что одобряю твой выбор, но о вкусах не спорят. — Он развел руками.

— Почему тогда меч до сих пор на столе?

— Ганнон, — покровительственно продолжил Виннар, — ты же и сам прекрасно понимаешь: даже если ты сам ни в чем не повинен, это не значит, что за тобой не могут следить, зная о твоих слабостях.

— Кто именно? — не переставал упираться юноша, понимая при этом, что его товарищ прав, прав во всем.

— Заговорщики, знать, священники, да хоть культисты-демонопоклонники! Дело же в предосторожности.

— Я смотрю, ты готов ко встрече со всеми сразу. — Ганнон перевел взгляд с длинного меча, стоявшего у стены, на левую руку друга. На среднем пальце Виннара было надето железное кольцо с гравировкой.

— Новые мечи! — радостно провозгласил капитан, взял длинный меч в ножнах и кинул его другу — юноша едва успел поймать. — Коул помог, посмотри.

Ганнон слегка выдвинул лезвие из ножен. Темный металл поблескивал и переливался. Кромка была идеально ровной.

— Откуда его привезли? Из-за гор? Или из монастыря Селаны? — Юноша решил задрать планку повыше, чтобы осадить хвастуна.

— Их. — Поправил Ганнона Виннар и положил ладонь на рукоять короткого меча, напоминавшего гладиус легионера. — Их привезли из владений дома Виссарин. Не Небесный металл, конечно, но лучшее, что можно достать без богов, — хмыкнул он.

— Ух ты! — Ганнон присвистнул: лучшего оружия и впрямь не делали нигде. — Неплохо для капитана стражи. — Даже дурная репутация земель у Моря Гнева, к югу от Тихих холмов, которые стерег этот дом, не снижала спрос на изделия их мастеров. Денег, которых стоило это оружие, хватило бы на снаряжение для пяти Откликнувшихся. — Где они? Те… кто живет здесь? — Юноша осмотрел опустевшую комнату.

— Те, кто здесь раньше жили, — Виннар поднял руку, успокаивая товарища, в чьих глазах сверкнула ярость, — теперь работают в замке. Я договорился с кастеляншей. Они были счастливы, их род давно мечтал об этом. И тебе не нужно рисковать и таскаться сюда по ночному городу.

— Очень предусмотрительно. — Ганнон тяжело выдохнул.

— Ты же не думал, что я могу навредить тем, кто потерял родителей? Хоть они были и постарше нас с тобой. — Виннар оценивающе осмотрел комнату и продолжил: — Осиротели бы они пораньше и попали бы в замок быстрее…

— Я не верю своим ушам! — Успокоившийся было Ганнон снова вспыхнул. — Как можно желать кому-то такой жизни?!

— А что, лучше жить здесь, в холодном домишке? Или в палатках на берегу? — парировал Виннар и покачал головой.

— Ты ведь совсем не понимаешь, как они живут, так ведь? Не в доме или в палатке, а в общине. Знают друг друга, веселятся вместе, доверяют, приходят на помощь. У них есть семья, — распалялся Ганнон.

— Семья! — Его товарищ по Дубильне только отмахнулся. — Любая семья с пляжа отдаст тебе ребенка за золотой хар или курумовый риль, а скорее даже за серебро. В замке ты такое можешь представить?

— Да, возможно, ты и прав, но лишь потому, что они никогда не увидят таких денег! Для них это больше, чем весь надел для Слышавших. А уж эти за кусок земли легко отдадут дочь старому жирному Видевшему!

— Хорошо! — Виннар сдался и поднял руки в примирительном жесте. — Что сделано, то сделано. Думаю, если бы за тобой следили, то уже вбежали бы на наши крики. — Он взял короткий гладиус со стола и убрал в ножны. Затем вопросительно посмотрел на Ганнона. Юноша осознал, что все еще держит длинный меч в руках, и протянул его другу. — Да, и захвати их Адиссу — я обещал вернуть после твоего визита.

***

В замок молодые люди шли молча. Всю дорогу Ганнона съедало чувство стыда. Нельзя было быть таким грубым. Виннар, как и всегда, только помогал ему и Иннару, им же доводилось платить ему тем же куда как реже.

— Виннар, я… — начал говорить он, — спасибо тебе.

— Не стоит, — проронил Виннар уставшим голосом. Он остановился и отстучал костяшками по рукояти меча так же, как стучал в дверь Иннар. — Я был рад помочь. — Пока Ганнон мечтал провалиться в пасть к Мархокару, его друг продолжил: — Да, и еще, чуть не забыл из-за нашей перепалки… — Он оглянулся по сторонам и понизил голос. — Коул собирается возвысить одного из Братства.

— Ты… уверен? Откуда тебе знать? — У Ганнона пересохло в горле.

— Приготовления всегда одинаковые. Переживаешь, что тебя не выберут? — с усмешкой спросил Виннар: он слишком хорошо знал друга, чтобы спрашивать такое всерьез. Не дождавшись ответа, парень продолжил: — Ганнон, это, — он согнул левую руку, показывая кольцо, — то, что отличает нас от них, в замке они или на пляже. Почему ты так боишься возможностей? — Капитан выразительно посмотрел на руку Ганнона, на которой кольца не было.

— Моя жизнь и так прекрасна, — с кислой улыбкой ответил Ганнон. – Зачем же рисковать всем, что удалось собрать?

Обратный путь оба завершили в тишине, не желая вновь начинать старый спор.