Путь мага: Выбор, Долг, Любовь

Глава 9. Переворот

Вернувшись в комнату, как и планировал, сел работать над медальоном. Я без страха открыл его — ничего опасного внутри не могло храниться, у всех амулетов, которые зачаровывают для защиты или для мести, внутри лежит определенный алхимический состав. На метал, чаще всего какой-нибудь драгоценный, накладывали чары, которые выступали в контакт с внутренним содержанием лишь тогда, когда веревочка оказывалась на шее того или иного человека. Таким образом, цепь создавала кольцо магии вокруг одного из важнейших жизненных центров человеческого тела, либо охраняя носителя, либо проклиная его. Естественно, когда цепь рвалась, то и магия уходила. Иногда требовались дополнительные обряды — например, жечь благовония в комнате хозяина амулета. Наиболее преуспели в этих делах артанийцы, но не те, что жили в Дегтамере, а оленеводы, селившиеся в простеньких домиках да Холодном полуострове, но они своих секретов никому не раскрывали, и как не силился Ког понять, почему эти амулеты имеют такую силу, так ему это не удалось.

Сделать новый состав было не трудно, для этого мне пришлось собрать травы за городской стеной и утащить едва убитую курицу с кухни, и вытащить её ещё трепещущее сердце. Конечно, его надо было бы просушить, но и так должно было сработать.

Я разжег в воздухе магический огонь, подвесил на над ним котелок, и аккуратно залив туда воду из родника, принялся варить необходимое мне зелье. Ког непременно бы отлупил бы за такое бытовое отношение к магии. «Магия вершит судьбы мира, а не чешет у тебя за ухом» — любил говаривать мой учитель.

Когда ко мне пришла моя верная шпионка-посудомойка, зелье было почти готово. Заходить в мою комнату Атна никогда не решалась — я везде развешал магические принадлежности, устроил невообразимый бардак, да и сама комната была разделена на четыре части цветными тряпками. Мне не казалось это страшным, но вот люди, не знакомые с колдовством в повседневной жизни, искренне считали — стоит им ступить за порог, и с ними непременно произойдет что-то очень плохое. Атна подвязала край платья на простенькую ниточку, а мне принесла шнурок, о котором я просил. Вручив ей мешочек с деньгами в качестве награды, я сразу же закрыл дверь перед ее носом, и продолжил свою работу. Скоро нужно было начинать вечерний обход, причем не по тайным местам, а просто гуляя по коридорам — я должен был смотреть за одеждами всех, кто находится в замке. А до обхода еще нужно доделать медальон, написать письмо учителю, а также изучить найденную улику.

Здравствуй, учитель.

Сумел найти одно вещественное доказательство — кто-то из аристократии обронил богато украшенный шнурок, что подвязывается сбоку камзола или сорочки, на месте преступления. Обстоятельства помешали мне обнаружить его сразу. Жду твоего совета, что мне делать. С сегодняшнего дня внимательно слежу за одеждами всех, кто присутствует в замке.

Я не стал подписываться, и отправил доверенного гонца. Затем разыскал Менетера, и внушительно посоветовал не снимать медальон, который для него заколдовал. Остаток дня я провел абсолютно не интересно — я не сумел обнаружить никаких вещей, указывающих на преступника, ни изучая дорогую вещицу, ни осматривая замок. За день я потратил много сил, и уже к ночи я был не в состоянии работать. Но мне было не суждено уснуть — Регнетер в очередной раз устроил попойку. Причем он пригласил целую армию менестрелей, которых, как и своих друзей, обильно угощал вином, и что самое ужасное, пировали аккурат под моей комнатой.

На утро я встал с больной головой, но нужно было приниматься за работу. Я сразу же с утра сумел достоверно выяснить, что такие дорогие подвязки, как та, что у меня, бывают только на парадных костюмах, и даже более того — у большинства придворных такой костюм один — для особых случаев. Потому я сообщил всем, кто имел хоть какое-то влияние на короля и принцев, что у меня в скором времени день рождения, и я не против по такому случаю устроить прием. За пару дней по замку прошел слух, и вскоре был назначен день торжества. Вообще в месяце хандры не принято устраивать пышных балов, погода в этот месяц портит все настроение. Но я сохранял свою популярность — обо мне появлялись самые невероятные слухи, я стал одним из самых завидных женихов королевства, тем более что не был ограничен званиями, и мог взять в жены даже дочь простого купца. Меня в замке любили все — даже те, к кому я относился с презрением. Благодаря Когу я стал великолепным лицемером, и многие верили моим ненастоящим улыбкам и наигранной заботе. Нет, ни одному из этих фактов я не радовался, поскольку в глубине души оставался деревенским парнем, не склонным к интригам двора. Просто это была моя работа, которую я выполнял, по наставлениям отца, крайне дотошно. Ладно, кого я обманываю, местами это было весело, как в прошлой жизни.

Прошло немного времени, и в замок заблаговременно стали съезжаться знатные господа, в том числе и дорины, и маги, и даже придворные из Инголдии и Драгории — моя слава добралась и туда. К моему удивлению, Ког не приехал сюда, сославшись на дела, но прислал Энес, которая прибыла ближе к вечеру, в день бала.

— Здравствуй. Отец просил передать, что ты делаешь все правильно. И он сказал, чтобы ты не искал человека, у которого подвязка лишь на одном боку, поскольку это вещь заметная, и ее наверняка бы нашли. Но золоченые нити быстро выцветают, так что наверняка эти подвязки у него будут отличаться одна от другой.

— Отлично выглядишь, Энес.

— Не подкатывай ко мне.

— Это просто комплимент. Тут принято говорить комплименты. Ты вообще умеешь говорить не по делу?

— Нет. Это экономит время. Не отвлекайся, смотри во все глаза. Попробуй заглянуть за грань. Я буду помогать тебе. Все, я пойду, вытошню пару комплиментов для местных лизоблюдов.

Она, неумело подобрав пышное платье, неуклюже ушла по коридору прочь от меня. Энес была слишком правильной ведьмой, чтобы носить все эти юбки, украшения, изучать сложную аристократическую походку и кокетливо улыбаться. Её здесь не любили, и между собой называли троль-ведьмой. Но все очень хорошо понимали, что сказать ей такое в глаза будет непростительной ошибкой.

Внимательный осмотр моего костюма, сшитого к празднику, показал, что красивые золоченые шнуровки на боках совершенно ненужная, декоративная вещь.

Я решил, что лучше спуститься вниз, к основному торжеству тогда, когда все соберутся — так я смогу большинство людей осмотреть еще на входе, спрятавшись за одним из холстов, и подглядывая в небольшое отверстие. Но моя уловка сработала плохо — ничего полезного таким образом выяснить не удалось.

Мое появление в зале вызвало фурор, и мне даже аплодировали, после чего несколько менестрелей заиграли торжественную мелодию. Я огляделся — наверняка предатель здесь. Но только кто он? Раун Санвер? Нет, первый дорин был в старом костюме, и все подвязки были выцветшие. Да и не полез бы он сам на кухню. Или Таная Карс? Нет, вряд ли, ведь она была в платье, а эти проклятые шнурки бывают лишь на мужских костюмах. Хауг Хармотен, тепло поприветствовавший меня, и вовсе был одет просто, впрочем, как и всегда. Мог ли Регнетер поднять руку на отца? Узнав его характер, сложно предполагать подобное — он конечно разгильдяй, но старший принц был миролюбивым человеком.

Поздравляли меня все, кто-то дарил небольшие подарки, кто-то ограничивался комплиментами. Король поздравил меня торжественно и официально, после чего пригласилд всех принять участие в танцах. В этом деле я был не мастак, и потому стоял в стороне. Зато Энес не стеснялась своего неумения, и, путаясь в ногах, вальсировала со всеми подряд.

Вскоре начался танец, который я знал. Мы в деревне часто его исполняли, потому что он был прост. Просто сходиться, несколько простых совместных движений, и смена партнера. Я с удовольствем стал выстукивать своими ботинками знакомый ритм.

— Смотри за мужиком в красном костюме, — шепнула оказавшаяся со мной в танце Энес, и случайно наступила мне на ногу.

— Зачем? Он не подходит. Да и потом я его совершенно не знаю.

— Это Лор Гавейт. Личность непримечательная, какой-то аристократ из Коргеда. Бывает на всех больших приемах. Он единственный в новом костюме. Откуда у него столько совободных денег? К тому же костюм он купил сегодня у лучшего портного в Кальгоне. Я осмотрела весь зал, и если кого-то подозревать, то лишь его.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Я подняла списки приглашенных. Ты думаешь здесь проходной двор?

— Доказательств в любом случае недостаточно. Он уедет завтра, и я вряд ли смогу его задержать.

— Вот тебе ещё один любопытный факт — часть его родни была отравлена, и он получил неплохое наследство.

— Но он не центр заговора, в лучшем случае исполнитель.

— Следи за тем, с кем он разговаривает или неразговаривает. Все, пора расходиться.

За разговором мы ужасно сбились с ритма, и я с трудом поймал Меран, с которой мы оттанцевали последнюю часть вальса.

Энес уехала рано утром, наставляя меня быть внимательнее и осмотрительнее, чем прежде. Но я уже выстроил все варианты развития событий в своей голове. Во-первых, Лор Гавейт, по тому, что я сумел выяснить — аристократ с недавнего времени, он получил звание третьего управляющего Коргедом совсем недавно. Сразу становилось ясно, что его туда кто-то продвинул, ведь самому такого добиться в столь небольшом возрасте — просто невозможно, если конечно вы случайно не повернули вспять войска противника и не сразили мощного колдуна. Кто же его поставил так высоко? Человек влиятельный и сильный, у которого хорошие знакомства по всему острову. Вероятно, кто-то из доринов короля, или, на крайний случай, их жен. Конечно, нельзя было забывать и про то, что главой Коргеда был ставленник Тортена Конола, второго из советников короля, а так же и про то, что из десятки сильнейших магов там находилась Отмия Реген. И тот и другой личности крупные, но ни тому, ни другому смерть короля не приносила особых привилегий — если первый дорин становился королем, то сразу после этого он сам распределял должности, и далеко не факт, что господин Конол выиграет от переворота, если только, конечно, у него нет никаких договоренностей, закрепленных колдовством. Что касается колдуньи, то она как была в совете, так и останется, ведь на состав совета магов короли не могут посягать, так же, как и маги на власть.

— Господин Эсториоф! Быстрее! — Атна задыхалась от быстрого бега, и, без стука открыла дверь.

— Что случилось? Если какой-то пустяк, то…

— Старший принц умирает!

Спустившись в покои Регнетера, я обнаружил его на постели, корчащимся в предсмертной агонии. Его лицо побледнело, глаза были на выкате. Какие-то ужасные боли сотрясали его порывами, он то сгибался, то вновь разгибался. Над его кроватью уже собрались все — король, Менетер, придворный лекарь. В стороне, не двигаясь, стоял слуга, сжимая в руке полупустой бокал воды. Все лица были словно мертвы, когда находящиеся в комнате повернули ко мне головы.

— Почему вы стоите!! Быстро принесите мокрые тряпки, Атна, бегом в мою комнату, в той части, что завешана синими драпировками, стоит котелок, рядом с ним большие сухие листы, принеси их! Да, и еще там же, на полке стоит маленькая баночка, ее тоже!

— Эсториоф, что случилось с моим сыном?

— То, что я не смог предотвратить.

— Но в его стакане лишь вода.

У меня перед глазами начали всплывать страницы из книг. Существует лишь один яд, способный творить такое — это выдержка из листьев тысячелетней мертвой ивы. Сама по себе она не ядовита, но в течение дня нельзя пить родниковую воду. Конечно, чтобы это зелье так действовало, нужен очень опытный алхимик, который рассчитает дозу, соблюдет все процессы приготовления, и проведет сложнейший обряд, дабы все было именно так, как надо. Ко всему прочему нужно было подстроить что утром отравленный выпьет именно воду, а не что-нибудь иное.

— Мой король, я бессилен помочь. У меня нет готового противоядия, я могу лишь облегчить его страдания.

В комнате повисло молчание, а я принялся за работу. Я до последнего пытался бороться за жизнь принца, зная, что шансов нет.

Старший принц покинул Неллион, и вернулся к Основателю, не мучаясь от боли, хотя так и не пришел в сознание. Король прикрыл тело сына одеялом.

Но теперь убийца так или иначе выдал себя. Это был сильный и умелый маг, который сделал выводы из первой неудачи. Зная, что я могу обнаружить яд за гранью, он взял не ядовитое вещество, которое не должно причинить прямого вреда. И более того, вероятно, чтобы у меня совсем не было подозрений, он использовал специи, чтобы отбить мне нюх.

Отмия Реген. Она присутствовала на многих попойках Регнетера, и знала, что с утра он пьёт воду. А вчера на балу она избегала нашего друга отравителя. Слишком просто, но другого объяснения не было. Я был готов убить её сразу, но сделав вдох решил, что установлю за ней слежку. В любом случае, на время траура она останется здесь.

Все три дня, пока длился траур я ходил вокруг да около комнаты Отмии, и мои подозрения подтвердились. Во-первых, она сказала, что Лор уехал в Коргед, по срочному делу, но я знал, что это не так. Отмия убила его, засунула в камин и испепелила. Она пыталась скрыть магический след от этого, но на удивление неумело. Что вообще она делала в совете магов с такими навыками?

Я бы убил её не раздумывая, но всё же продолжал собирать улики. Мне казалось, что она простовата, и совсем не похожа на главу заговора. А добраться до того, кто всё это устроил было моей основной целью, на пути к которой я уже позволил умереть сыну короля.

В один из вечерних обходов по своим тайным ходам, я уже по привчке подошел к её комнате, и неожиданно для себя услышал примечательный разговор.

— Вы не можете налить зелье в нужный стакан? — Я не видел лица говорящей женщины, но голос показался смутно знакомым.

— Так вышло. Он случайно взял стакан отца.

— Еще один промах, Отмия, и тебе придется плохо.

— Может прояснишь, для чего всё это? В чём резон убивать короля, если мы не ничего с этого не получим. Я не понимаю этой игры.

— Дура. Бумаги, что хранятся у меня в кабинете — магический договор, который разрушит силу барьера короля, как только род Кальгон будет уничтожен. И у нас будет окно возможностей изменить власть на острове. Не подведи меня.

Разговор показался мне наигранным, но я не придал этому значения. Отмия, похоже, тоже не очень понимала, чего добивалась её собеседница.

Женщина вышла, и я мельком заметил металлическую маску. Латия. Да, это уже похоже на верхушку заговора.

Нужно было действовать. Выждав некоторое время, чтобы Отмия ничего не заподозрила, я постучался в двери ее комнаты.

— О, заходи, Эсториоф. Ты по какому-то делу, или просто зашел поговорить о магии? Я всегда готова помочь достойным колдунам.

— Да я просто так. У меня никак не получается сварить одно зелье, а я слышал ты отлично разбираешься в алхимии.

Отстраненный взгляд, легкое движение губ. Она сразу заподозрила неладное, но сомневалась. А сомневаться в такие моменты нельзя

Иногда времени на раздумья не остается. Я знал, что все возрастающая ярость выдаст меня, а любой колдун чувствует опасность заблаговременно. В воздухе на какое-то мгновение повисло напряжение, и словно зуд болотных комаров наполнил пространство. Левая рука сама ушла в сторону, движение пальцев, руки сложены вместе, и глухой стук в блокирующее проклятье. Рассеченный воздух раскрытой ладонью, сжатая в кулак другая — в комнате запахло горелым. Она вновь справилась. Поворот вокруг себя, начерченный левой рукой на правой ладони знак и, как насекомые из моей руки посыпались кинжалы, но, найдя невидимую преграду, они с глухим звоном упали на мягкий ковер. Отмиа ударила посохом — я увернулся и рассек его мечом. Теперь у меня было преимущество — мой проводник магии был при мне, а противник был лишен своего. Но мне нельзя было расслабиться и на мгновения — озадаченная колдунья могла резко перейти в наступление, и потому мне пришлось продолжить свою атаку.

Стереотипы мешают жить людям, и это я понял после того, как Отмиа, зная, что в моих руках меч, предпочла не уходить от ударов, а принимать их на себя, защищаясь колдовством. Это было смертельной ошибкой — ей нужно было одновременно спасаться и от моих магических выпадов, и от удара клинка. Эта оплошность вызвала цепь других, и мой верный меч рассек плоть от плеча прямо до сердца, и впитал в себя ее кровь. Чародейка легко, словно перышко, упала на мягкий заморский ковёр.

За окном начинало темнеть, можно было разглядеть слабые огоньки звезд. Нужно было спешить, но и права на ошибку я не имел. Сердце бешено колотилось в груди, я, не чувствуя ног спустился в главный зал. Плана у меня не было, равно как и времени на его разработку. Одно я знал точно — если я не уничтожу договор, то, как говорит Ког, пиши пропало.

Свежий вечерний воздух прохладным ветром ударил мне в лицо. На улице было много народу, Кальгон, как всегда кипел, люди спешили по своим делам, не зная, что в двух шагах от них зреют предательские планы убить короля, разрушить то единственное, что давало гарантию покоя и стабильности.

До гильдии я добрался бегом, меня, конечно, впустили, стоило мне показать брошь, обозначающую высокий статус. Где находилась комната главы огненных рук, было нетрудно узнать, сложнее было объяснить свое рвение попасть туда в отсутствие Латии.

— О, она послала меня за некоторыми бумагами, — мне удалось не только заставить открыть дверь, не прибегая к колдовству, но и выяснить, что колдун, охранявший комнату, не знает ничего о договоре, иначе бы он напал на меня, ведь мой вопрос был до безрассудства наводящим.

Подземные апартаменты, иначе их не назовешь, были, естественно, разделены на четыре части, но, что логично, стол был только в одной. Обычно рабочее место обустраивали в той части, что считали наиболее близкой себе, в комнате своей стихии. Стоит ли говорить, что Латия больше всего любила огонь?

Договор действительно был на месте — бумага высшего качества, аккуратно выведенные слова сообщали читателю, что как только род Кальгон умрет, и на престол взойдет новая династия Санвер, то составитель договора обязуется отдать власть в руки совета Колдунов. Было еще множество мелких пунктов о том, кто отправится в тюрьму, кто будет казнен, а кто выйдет на первые роли. Если ничего этого не произойдет, то составитель документа, обозначенный псевдонимом «Двуликий Р.» умрет.

Все в этом договоре было составлено очень тонко, магия барьера короля обходилась стороной, и не могла задеть ни одну из сторон, сколь бы сильна не была.

«Когда ситуация кажется слишком простой, не помешает ее усложнить» — говорил учитель. Я чувствовал аромат, исходящий от этого клочка бумаги, видел легкое свечение, но он был подписан не кровью, а красными чернилами, и являлся подделкой. Что ж, Латия недооценила мой нюх.

Настоящий договор светился куда ярче, и был спрятан в тайном месте. Деревянный паркет аккуратно разбирался на части, и там лежал свиток идентичный по содержанию тому, что я обнаружил в начале. Магия в нем была разумной и очень опасной, но с такими вещами легко обращаться, обладая большими силами, ведь любое колдовство, обладающее умом, крайне трусливо. Поэтому такие договоры, о которых никто ничего не знает, созданные не более месяца назад и не защищенные специальными чарами, уничтожить довольно просто. На это требуется много сил, но не мастерства.

По всем правилам, чтобы не расходовать лишнее, я взял Эсториоф и уверенно рубанул по заранее смятой бумаге. За гранью было видно, как волшебство перед ударом сжалось, но кровавые подписи, словно цепями сковывали его, не давая уйти из-под смертельного удара.

Маленькая вспышка, озарившая темную комнату, и плотная бумага превратилась в пепел. Я все сделал тихо, никто ничего не заподозрил. Взяв фальшивый договор, я вновь изучил текст, и решил, что безопаснее будет уничтожить и его. Уверенным движением я порвал бумагу на две части и почувствовал, как темная магия входит в меня. Вроде ничего не произошло, и я уже повернулся к выходу, но тут жгущая боль в горле поразила меня. Затем грязное колдовство добралось до головы и живота, а спустя мгновение я корчился на полу, поскольку горело все тело. Сосредоточившись на мгновение, я сделал легкое движение рукой, пытаясь отогнать злые чары, но у меня ничего не вышло. Из носа и глаз полилась кровь.

На моё счастье боль ушла столь же быстро, как и появилась, я был совершенно обессилен. Принюхавшись, осознал, что не чую колдовства. Попробовал заглянуть за грань — вновь неудача.

Тем не менее, я не собирался здесь задерживаться — глава огненных рук могла вернуться в любой момент, а я сейчас не мог даже отбить простейшее заклятие, что уж говорить о том, чтобы соревноваться с одним из сильнейших ведьм острова.

Что думали сотрудники гильдии, глядя, как я шатаясь покидаю комнату их гильд-мастера? Плевать.

Нужно было добраться до короля. Я действовал стереотипно не думая. Да и не было у меня выбора.

Если бы со мной было мое могущество, я бы без труда почувствовал опасность, а если бы не попал под проклятье, непременно отметил, что ни одного гвардейца в замке нет, и никто не охраняет покои. По правилам барьера короля, Латия не могла тронуть Агетера, а вот убрать его охрану — пожалуйста.

Я толкнул дверь в покои правителя, и обнаружил двух женщин в плетеных креслах у кровати Агетера, который лежал на своей кровати, проткнутый собственным клинком. Латия узнавалась сразу, металлическая маска, как всегда скрывала верхнюю часть лица. А вторая была мне не знакома, она была строга и прекрасна, в ее темных глазах застыла печаль.

— Эсториоф… сильный и тупой. Как ощущения?

— Что вы натворили?

— Наари убила короля. Я, как член совета магов не могла этого сделать, но есть люди с особым отношением к смерти.

Я начал понимать, что происходит. Чтобы выманить меня из замка Латия подстроила разговор с Отмией. По сути она просто подставила под мой удар свою подопечную, зная, что ей не хватит сил противостоять мне. Ведьмабыла уверена в том, что я не нашел настоящего договора, и просто попробовал уничтожить фальшивку, лежащую на видном месте. Чары были не древние, не умные, ничем не примечательные. Они не несли опасности для моей жизни, и я не осознал, насколько рискованно уничтожать фальшивку. А убить меня она теперь могла в любое время.

— Эсториоф, как видишь, я благородна и не стала убивать мага, пусть и продавшего душу королю. Быть может ты поймёшь, что мои цели благородны — я лишь хочу, чтобы маги по праву занимали своё место во главе острова Ласса. И ты можешь присоединиться ко мне.

— Госпожа Латия, мне однажды уже предлагали нечто подобное, — я не чувствовал магии, мои дела были плохи, — в тот раз я отказался, и жалею об этом. Мне нужна моя сила… верни её! И я буду твоим слугой!

— Ты искусно врёшь, — сказала Латия. Слишко расслаблена. Слишком уверена в победе. Она видела меня насквозь, но не принимала всерьез.

Я резким движением бросил в неё несколькок кинжалов. Реакция у неё была хорошая, но она рисовалась, демонстрировала своё превосходство своей спутнице. Первый же кинжал нашел свою цель. Через мгновение я был уже за дверью, и сразу же нырнул за картину, где начинался один из тайных ходов. Конечно, я её не убил, а яд в клинке она нейтрализует парой заклятий. Но это её задержит. Ктому же, отсутствие во мне магии позволяло мне быть незаметным за гранью, а Латия вряд ли представляла себе, как устроена изнанка замка Ар-Морлгой. Одна проблема, этот ход вел в тронный зал, а оттуда, я боюсь, мне уже не выбраться. Но мне оставалось только бежать.

Я выбрался из-под массивного гобелена на узком балконе главного зала и наткнулся на мелкого мага огненной руки. Он ничего не понял — он стоял ко мне спиной. А я умел убивать и без магии.

Времени не было, нужно было спрятаться, и чем скорее, тем лучше. Переждать активные поиски, а затем вновь пробовать убежать из замка через тайный ход, или еще как-нибудь.

Но тронный зал был устроен так, что спрятаться тут было совершенно негде. Разве что за троном, но пройти туда было можно только в том случае, если ты принадлежишь к королевскому роду, или же если весь королевский род уничтожен. Я спрыгнул вниз, по стеночке перебрался в другой конец помещения, постоянно озираясь по сторонам, и с замиранием сердца ступил в запретную зону.

Ничего не произошло, и я тяжело вздохнул. Мне удалось потерять все, за что боролся. Шорох и стук двери заставили меня пригнуться и прижаться с обратной стороны задрапированного черным трона королевы. Подумав, я накрылся траурным полотном. Герой войны Эсториоф во всей красе!

Послышались раздраженные голоса, кому они принадлежали я различить не мог, да и не до того мне было в это время. Под покрывалом я обнаружил старинную деревянную дверь и, незадумываясь, открыл ее и нырнул внутрь.

Узкая каменная лестница, скользкая от сырости, привела меня глубоко под замок, в темный коридор, и я немало удивился, ощутив приставленный к своему горлу клинок.