Путь мага: Выбор, Долг, Любовь

Глава 7. Хайринт

После всего произошедшего меня настигла неведомая болезнь. Я лежал в каюте, и не мог подняться. У меня в голове крутились все эти события, кровь, темнота, страх, дрянная еда, пиратский капитан… Постоянная головная боль преследовала меня, и я засыпал очень поздно, а просыпался рано, мучимый бессонницей. Арна старалась не отходить от меня, но она ничем не могла мне помочь, кроме того, что практически насильно впихивала в меня еду и вливала похлебками целебные отвары, из тех, что остались на судне. Она что-то ещё приговаривала пр ото что у нас всё получилась и что я вообще молодец. Моя тяга к приключениям куда-то улетучилась, и кровь на руках мерещилась постоянно.

Тетушка моей возлюбленной мне почему-то представлялась похожей на Арну, она являлась ко мне в моих непродолжительных снах, и отвергала нашу помощь. Каждый раз я просыпался от жара, и чувствовал облегчение, когда Арна прикладывала к моему лбу мокрые тряпки. Я чувствовал, как магия потихоньку покидает меня, что какое-то зло поселилось во мне, и я не в состоянии с ним справиться. Некоторые матросы навещали меня, благодарили за спасение. Все это проносилось передо мной и быстро и медленно, я абсолютно не запоминал порядок происходящих событий, и даже не заметил, что корабль останавливался на острове Барзнет, дабы пополнить запасы питьевой воды и продовольствия.

На четвертый день я поднялся и вышел на палубу, но почти сразу мне вновь стало плохо, и я едва не свалился за борт. Мне пришло в голову, что если я буду что-нибудь делать, бороться, то неведомая болезнь оставит меня. Я стал изучать документы, что хранились на корабле.

По карте выходило, что из Хайринта можно было попасть в Крикобор, поскольку именно там находились одни из пяти ворот, ведущие в проклятый лес Нитога. Другого выхода из этого перешейка не было, только если как-то вскарабкаться по отвесным скалам, и направиться в Керские равнины, но и там покоя было не найти, кочевые племена те еще весельчаки.

Я с трудом читал эти и другие похожие пометки на этой, весьма подробной карте. Весь остальной день отдыхал. «Возмездие» уверенно легло на курс, и уже спустя две трети месяца мы должны были оказаться на месте, тем более что опасность пиратства нам больше не грозила, мы вышли из вод Шириана, где хозяйничали эти банды, сразу как покинули прибрежные воды Барзнета. Ведь им не было смысла плыть дальше, там уже было нечего грабить. А поскольку шторма так же оставили нас в покое, команда пребывала, в отличие от меня, в прекрасном расположении духа.

Так прошла одна треть месяца, затем и вторая. Вскоре мы вышли к берегам Драгории, и причалили в большом порту Рунелгарн, чтобы в последний раз пополнить запасы, и отпустить часть команды на берег. В тот же день вечером, мы покинули этот порт, и отправились дальше, чтобы достичь Хайринта. Для этого требовалось еще три дня, которые пролетели так же незаметно. Арна, несмотря на то, что я почти поправился, продолжала волноваться за мое здоровье, и еще не один раз за путешествие я чувствовал сквозь сон, как она прислоняет руку к моему лбу.

Быть может если бы не обстоятельства и не моя слабость, я бы признался ей в любви. С одной стороны, это было и так ясно, с другой я понятия не имел как начать этот разговор.

Не помню точно, в какой момент наступил перелом, и я пошел на поправку, но в тот момент, когда мы подошли вплотную к заветным берегам, я поправился окончательно, так не поняв, откуда взялось мое недомогание, и куда исчезло.

Прибрежные пейзажи напоминали уродливых чудовищ, то из белого, то из практически черного камня скалы причудливо переплетались между собой, и создавали страшные глаза, торчащие из воды клыки, вздыбленные корявые хвосты. Но эта феерия длилась недолго, уже на следующий день Берег Хасткел сменился песчаными пляжами. Здесь было тепло, ветер дул с юга, росли непонятные деревья, скорее напоминающие гигантскую траву, и были совершенно не похожи на привычные для меня хвойные леса острова Ласса. Правда, я знал, из обозначений на обратной стороне карты, что так тепло бывает только на востоке Драгории, дальше, в глубь континента Кестерн, было значительно холоднее.

Сразу за песчаными пляжами находился остров Харедан, именно отсюда на материке начинался Хребет дракона. Мы вошли в пролив Неспокойный, и уже днем были на месте.

Хайринт, что на языке Ихару означает скрытый берег, место волшебное, не только на запах, но и на вид. Говорят, что драконы смертельно боятся залетать сюда, и только основатель знает, почему. Я был очарован этим местом, как только взглянул на него.

Огромный нерукотворный свод, нависающий над водой, словно ладонь, прикрывшая глаза от яркого света, погружал все пространство под собой в холодные вечерние сумерки в любое время суток. Здесь можно было спрятать целый флот, если бы только он не был сожжен в этой проклятой войне с драконами, наше «Возмездие» казалось крошечным в огромном природном зале из воды и камня. Штурмовать скрытый берег не возьмется ни один полководец, не имея в своем распоряжении хотя бы двух десятков военных кораблей.

Повсюду на берегу стояли укрепления, пушки, несуразные белые шатры, и множество человек, заворожено глядевшие на то, как был сброшен якорь и первые шлюпки пристали к берегу.

Заглядевшись на прибытие нашего корабля, люди, живущие в этом месте надеждой покинуть его, не заметили, как ворота крикобора, находящиеся на северном окончании Хайринта, открылись, и оттуда повалили монстры самого разного толка. Одни были похожи на гигантских насекомых, способных отсечь человеку голову одним движением острой клешни, другие словно состояли из грязи, третьи, похожие на ходячие деревья, махали направо и налево исполинскими руками-ветками, сметая все на своем пути. От них разило странным, глухим колдовством, словно к магии они не имели отношения, но почему-то приобрели этот характерный запах.

Пожалуй, в этот момент я почувствовал себя здоровым. Я обнажил Эсториоф и с боевым кличем бросился на монстров! Ахха, их можно рубить сколько влезет! Но моя помощь не потребовалась, Драгорийцы быстро загнали нерпошенных гостей обратно, и затворили ворота.

— Госпожа Арна? — послышался голос одного из драгорийцев.

— Что у вас тут происходит? — Арна была явно недовольна тем, что увидела, — кто-нибудь вообще следит за воротами? — В её голосе звучала сталь, которую я прежде в нём не слышал. Она была готова командовать этии людьми. Но это не сильно беспокоило меня, в конце-концов моя спутница хранила много секретов.

Что-то другое, таинственное, магическое, насторожило меня, словно волна темной силы холодным ветром пронеслась по лагерю. Что-то было не так.

Хайринт был мало приспособлен для жилья — длинная каменистая полоса, на которой расположилось всего два ряда шатров, словно одна длинная городская улица. Мы шли, и всюду встречали восторженные, благодарные взгляды, нас здесь давно ждали. Тропинка привела нас к двухэтажному деревянному дому, единственному постоянному жилищу Хайринте. На стене одиноко висел потрепанный красный флаг повстанцев.

Дверь отворилась со скрипом, и офицер пропустил нас вперед, а затем зашел и сам. Я внимательно наблюдал за его лицом, не знаю, почему. И там я прочел удивление.

Во всем доме была одна комната, приставная лестница вела на второй этаж. В центре стоял стол, на котором аккуратными стопками были сложены документы. Шесть человек сидели, словно не дыша, спрятав лица в ладони — знак траура.

— В чем дело господа? — спросил наш проводник, — корабль прибыл…

Казалось, что сидевшие здесь люди, все как один офицеры высших чинов, не захотят реагировать.

— Хорошая новость уравновесит плохую, — произнес один из них, распрямившись, и его примеру последовали остальные, — И так, назовитесь. Калгрениэр сказала, что вы сможете назвать свое настоящее имя, которое она не писала в письмах к вам.

— Меня зовут Арна Кальгон. Я прибыла сюда по просьбе Калгрениэр. Так же со мной прибыл Гол Одан, как мой защитник и помощник. Мы сумели привести корабль «Возмездие», чтобы переправить остатки армии на острова Дремлющего архипелага.

В моей груди бешено заколотилось сердце, когда я услышал имя рода моей возлюбленной. Я сразу попробовал себя убедить, что она может быть очень дальней родственницей короля, а вовсе не его дочерью, но, в самом деле, мне было ясно, что она была той таинственной особой, на которую было совершено покушение у источника, и я не сомневался в том, что она была дочерью короля.

— Хорошо. Теперь мы знаем, что вам можно верить. Присаживайтесь, прошу вас, — он сделал характерный приглашающий жест, в добавление к словам.

Арна, вся сгорая от нетерпения, повиновалась, села, и принялась поправлять волосы, словно в задумчивости прикасаться к подбородку. А взгляд все время был прикован к говорящему.

— С прискорбием хочу вам сообщить, что сестра вашей матери, правительница Драгории, Калгрениэр Эстеррионар, за несколько мгновений до вашего прибытия открыла двери Крикобора.

— Но зачем? — на лице девушки отразилось неверие сказанному. Какое-то время легкая улыбка дрожала на ее лице, но затем, когда она поняла, что никто не собирается шутить и смеяться, на голубые глаза навернулись слезы, — Почему она не дождалась меня?

— Она не говорила ничего, не оставила никакого письма. Другими словами, я не знаю.

Арна бессильно уткнулась мне в плечо и тихо заплакала. От ее решимости и смелости не осталось следа, словно пал последний гарнизон, способный защитить, ее.

— Прошу вас, не нужно. Если вы желаете отплыть на первом же корабле обратно, мы обеспечим…

Арна поднялась, ее лицо было красно от слез.

— Нет! Я хочу остаться… еще на некоторое время. Полагаю, мой спутник, не захочет более иметь со мной дел. Пусть он уходит.

— Господин Одан?

— Вы тут с ума посходили, посмотрите на неё! — я был зол и разочарован не меньше Арны, — Она не в состоянии принимать решения! И здесь ей делать нечего! Арна! Мы поедем обратно, ясно?

— Я сказала, что останусь, Гол. Я напишу отцу, чтобы он заплатил тебе.

— Смеёшься?

— Господин Одан, не могли бы вы быть чуть поучтивее, — с угрозой в голосе спросил один из командиров. Эти люди были сломлены и искали опору, и если такой опорой для них могла стать сломленная девочка, они были не против. Я был в меньшинстве, а значит действовать надо было иначе.

Было не трудно догадаться, что задумала Арна. Она хотела ути в Крикобор, чтобы отыскать в проклятом лесу свою тётушку. Что же, я видел монстров этого леса своими глазами, и в одиночку с ними не справиться. Да и вдвоём, будем честны, тоже. А значит мне нужно было не позволить ей туда пойти.

Для начала нужно было понять, где караулить. Сидеть около ворот не хотелось — мало ли я усну, а они как-то откроются. Не хотелось бы умереть так глупо. Поэтому я постелил себе постель на крыльце, и не смыкал глаз.

Ног Арна не была бы собой, если бы этого не предусмотрела. Она встала глубокой ночью, и вылезла через окно. Я заметил её только благодаря случайности — драгорийская сабля на её поясе предательски звякнула. Я вскочил. Мгновение мы смотрели друг на друга в непонимании, после чего она бросилась напролом к воротам. Я за ней, но нельзя сказать, что я был намного быстрее!

— Арна берегись!

Она обернулась, потеряла драгоценные мгновения, а я в два прыжка настиг её, схватил за талию и повалил на землю.

— Проклятье! Отпусти меня!

— И не подумаю!

— Я приказываю тебе!

— А я не подчинюсь!

Она со всей силы ударила меня локтем, и я невольно ослабил хватку. Арна моментально выкрутилась, и выхватила меч.

— Да брось, — я упер руки в боки.

— Доставай оружие. Проиграешь, и я пойду туда одна! Слышишь?

Я бы с удовольствием отказался от этого вызова, но кто меня спрашивал? Один удар за другим я отражал ее выпады, отмечая, что она дерется куда изобретательнее, чем я. Тут чувствовалась школа, и, несмотря на габариты, я ничего не мог с ней поделать. Но этот бой был забавой — мы не старались ранить друг друга, лишь обезоружить.

Бдзен! Эсториоф предательски скользнул из моей руки на землю.

— Проклятье! — выругался я, — я конечно не планировал умирать, но чтобы пройти в Крикобор тебе придётся убить меня.

— Это нечестно! Ты проиграл!

— Я не умею проигрывать! — с этими словами я сделал кувырок, сократил дистанцию и схватил её за запястье. Преимущество в силде было на моей стороне, но она сжав зубы пыталась вырваться до тех самых пор, пока пальцы сами не разжались и драгорийская сабля не упала на землю.

— Ты… — Арна просто оторопела от моего поступка.

— Прости. Лучше у тебя будет синяк на руке, чем я позволю уйти тебе в Крикобор! Ты же знаешь легенды! Я не сказал главного…

— Тогда говори, и оставим это.

— Я люблю тебя, — я тяжело дышал и пытался в ночном сумраке нащупать её цепкий взгляд.

Повисла пауза. Все вокруг стало вязким, густым, как самая настоящая магия, но только я чувствовал ее сердцем. Дышать стало тяжело, и я нарочно вобрал в свою грудь побольше воздуха.

— И я тебя… — она посмотрела в сторону, прикрыв глаза, а затем в упор уставилась на меня своим самым обыкновенным взглядом, — Ты наглец. Только что узнал, что я принцесса, и признаешься мне в любви! Это неслыханно!

— Ты дочь сразу двух королевских родов? Эстеррионар и Кальгон?

— На этот вопрос я отвечать не буду по двум причинам. Во-первых, ты опять переходишь черты приличия, а во-вторых, и так ясно! Мог бы и раньше догадаться, если бы хотел.

— И ты подставила своего отца, выехав за пределы страны?

— Но он не хотел помогать! Между прочим, совместный флот Острова Ласса и Аритрианского моря, где дедушка Агетера отвоевал немало инголдийских земель, сейчас самый крупный в мире! Почему он не мог выделить всего на всего один линейный корабль, и этого бы хватило, чтобы без приключений добраться сюда, и разом вывезти всех людей, а не маленькими частями! Он не оставил мне выбора! Знаешь, когда я заручилась твоей поддержкой, думала, что все пройдет как по маслу, но… Гол, только благодаря тебе я здесь живая и невредимая… я даже не предполагала, что всё будет так сложно.

— Арна, да брось, было весело, — отмахнулся я, — правда если бы не Харг…

— Кто такой Харг?

— А… ну ты же не думала, что я сам сбежал с пиратского фрегата? Ды уж, столько дней в одной каюте и даже н поговорили. Давай просто выспимся и завтра на "Возмездии" отправимся домой?

— Но мой дом здесь, Гол.

— Да, как и для всех людей, что покидают это место сегодня, — ответил я.

Она вдруг села на землю и заплакала горькими слезами.

Пережитые события навеяли приятные и спокойные сны, мне казалось, что мои мытарства закончены. Я люблю Арну, она меня, и все складывается именно так, как должно быть в хороших сказках.

Я проснулся, по обыкновению, довольно рано. Встав с постели, я почувствовал тревогу. Почти ту же самую, что и по прибытии в Хайринт. Я заглянул в комнату Арны, и, как и следовало ожидать, ее там не оказалось. Спустившись, я сначала выскочил за дверь, но, увидев лагерь, растормошенный словно улей, понял, что никого в таком беспорядке найти невозможно.

Вернувшись в дом, я сел за стол, и обратил внимание, что от прежней аккуратности не осталось и следа — письма были сметены на пол, лишь одно из них, скомканное, лежало там же, где и прежде. Я трепетно развернул смятую бумагу, и, затаив дыхание, прочел.

Письмо Калгрениэр Эстеррионар, голубиной почтой, от вашего верноподданного изыскателя.

Приветствую вас в этом письме, и хочу сказать, что оно последнее, поскольку я направляюсь к вам в Хайринт сразу, как расправлюсь со своими преследователями.

Вы хотели знать, что сталось после поражения с Калентренором, и я, исследовав досконально, могу вам сообщить. Камень Шотера, преданный забвению Храмом неба, вновь стал опасен, и, похоже, соблазнил вашего бывшего друга еще в то время, когда вы только планировали это восстание, а может, еще раньше.

Чтобы возвысить культ Шотера, с помощью которого Калентренор возобладал над потусторонней силой, он предал вас, как бы это не было печально. Именно он предупредил верховного дракона Харцегерна, о том, что произойдет, именно поэтому там ждала западня. Боюсь, что с Культом Шотера теперь будут большие неприятности, если только Храм Неба не займется ими.

Не пытайтесь мстить Калентренору, это уже не наше дело. Из Хайринта выходить ныне опасно, всюду стоят полки неприятеля, а чтобы расправиться с ним, потребуются немалые силы. Если меня не будет на пятый день от пришествия письма, ждать меня бесполезно.

Удачи во всем,

искренне ваш, Г.Д., изыскатель ее величества.

«Да что ж такое-то!» — подумал я. Что теперь? Месть? А может она всё-таки ушла в лес? Нет, если бы она отправилась туда, то об этом узнал бы весь лагерь, монстров под подушкой не спрячешь.

Я ни мгновения не сомневался, когда принял решение идти за ней, мое сердце никогда меня не обманывало. Кто-то скажет, что принцесса принесла мне только несчастья, ловко используя мою влюбленность, только из-за нее я ввязался в эти приключения, но моя любовь была сильнее здравого смысла. Это сложно понять, но я хотел такой жизни, в которой каждое мгновение оставляет отпечаток в памяти, а рядом всегда пропасть, куда можно сорваться. Наверное, потакая моим желаниям, Всемогущий Основатель, свел наши судьбы.

Рассмотрев карты, мне удалось подсчитать, что до Гарна не более пяти дней пешком, а если чудесным образом найду лошадь, так можно и быстрее.

Я побежал по тропинкам лагеря, мимо потушенных костров, разобранных шатров, мимо потерянных в собственной стране людей. Все они были бы, безусловно, повешены, если бы рискнули покинуть Хайринт иначе. А светит ли это мне? Я миновал лагерь и пошел дальше, уже по узкой полоске песка, отделяющей отвесные скалы от моря. Провести здесь армию — невозможно, здесь не пройдет и два ряда, не задевая воды, а стоит им вступить на территорию лагеря, так их будут поджидать часовые. Пробиться здесь невозможно, даже превосходя противника числом.

Вскоре после того, как я вышел из-под огромного каменного навеса, песок сменился все такой же узкой тропинкой из камня, идущей вдоль Неспокойного пролива. Тот, в свою очередь, отделял от материка необитаемый остров Харедан, скалистой полосой сопровождая берег на протяжении пяти миль. Дальше идти было нельзя — я заметил часовых неприятеля, не слишком бдительно смотрящих за проходом. Правда, этого и не требовалось — пройти мимо было все равно невозможно — с одной стороны море, с другой отвесные скалы, даже если захочешь не уйдешь.

Но я прекрасно понимал, что Арна ушла, а значит, она знала выход. Задумавшись, я склонил голову, и обнаружил ступеньку. Это была выемка в стене, приспособленная для того, чтобы было удобно поставить в нее ногу, и такими отверстиями полнилась вся скала.

Мне, как человеку, прошедшему подготовку тела в гвардейской школе короля, и, ко всему прочему, работавшему на судне обыкновенным матросом, было не трудно подняться на большую высоту по столь удобной лестнице. Конечно, по вантам забираться куда удобнее, зато здесь не было качки, только ветер.

Я сильно удивился, когда забрался на самый верх — никаких гор и камней там не было — лишь поле, усыпанное желтыми и синими цветами. Ветер ударил мне в лицо, предлагая вдохнуть неповторимый, простой запах степи. Примятая трава говорила о том, что до меня сегодня этим путём кто-то уже ходил.

Взглянув на юг, я различил стяги, с изображением драконов, а присмотревшись, и полки неприятеля. Конечно, наши враги не могли не видеть прибытие корабля в Хайринт, но что они могли с этим сделать? Чтобы потопить его, нужно было транспортировать на этот берег пушки, строить укрепление, хотя бы такое, какое было в Хайринте, а что бы самим атаковать скрытый берег с моря, нужно было иметь хорошую эскадру, а весь драгорийский флот был потоплен в этой же гражданской войне. Драконы же смертельно боялись этого места, и облетали его далеко стороной, и вообще, похоже, они были не против того, чтобы «Возмездие» увезло преданных Калгрениэр людей подальше от Драгории. Так что бояться за отплывших вчера людей было нечего.

Выйдя на дорогу, я поправил заплечный мешок, в который сгреб всё что сумел найти в доме. Арна могла пойти как угодно, но я был уверен — она шла по дороге. Насколько я успел её узнать она не была специалистом по обходным путям.

За весь день я не позволил себе сделать ни одной остановки, и заночевал на сухой земле, прямо среди высокой травы, в стороне от дороги. В этих местах не было ни души, да и никаких диких животных я в округе не заметил. У меня долго не получалось уснуть — я смотрел на звезды, и, казалось, что они так близко, будто вот-вот дотянешься и возьмешь. Какая из них моя? — вертелось у меня в голове.

На утро я вновь отправился в дорогу. Пейзаж не менялся, все те же поля цветущей травы, что и прежде.

— Юноша, у вас не будет еды? — Послышался скрипучий голос.

Я несколько смутился. Я шел вперед, гордо подняв голову, и абсолютно не заметил, как меня догнал старик весьма странного вида. Именно такими я представлял колдунов из детских сказок, которые рассказывала мне мама. Он был невысокого роста, в странном коричневом балахоне. На кончике крючковатого носа, некрасиво нависшего над губами, присуседилась огромная бородавка, в руках он сжимал деревянную палку.

— Обычной еды, юноша? Я бедный старик. Меня зовут Ошу, а тебя?

— Меня зовут Гол. У меня есть печенье и сухари, да немного воды Вы будете?

— Что ты здесь делаешь?

— Я… гуляю. Сегодня отличная погода, вы не находите?

— Нет, друг мой. Ты здесь за кем-то идешь? Кого-то преследуешь? Твои жизненные потоки идут так странно, словно не знают, куда им деться. В тебе столько силы, что ты не можешь с ней управиться. Будь осторожен, и не уходи далеко от моря, а то будет плохо.

— О чем это вы?

— Я вижу, в тебе есть большие силы. Направляясь вглубь континента, удаляясь от своей стихии, ты можешь проиграть.

— Проиграть что?

— Свою жизнь. — он помолчал, а потом тяжело добавил — И смерть заодно.

— Что за бред вы несете!

— Они сейчас очень сильны. Ты идешь в бессмысленность, в бесконечность и делаешь огромную глупость, что тратишь себя на столь мелочные цели.

— Вы не знаете моих целей! Кто это «они»? — я начинал приходить в бешенство от его загадок. Старик темнил, и я не понимал, о чем он говорит.

— Все правильно. Ты влюблен, правда?

— Мне нужно идти, — попытался отвязаться я.

— Так нам по дороге, там и поговорим.

— Я не хочу с вами разговаривать. Вы хотите, чтобы я шел к морю, оставив свою любимую на произвол судьбы. Вы, хоть и многое знаете, трус.

— Ты спасешь ее, но цена будет высока. На этом пути ты ты искупаешься в чужой крови, и испробуешь на вкус свою собственную. На этом пути ты не станешь Десятым. Знай, каждый делает свой выбор, но ты не сможешь сказать, что у тебя его не было.

Он бесшумно растворился в воздухе, только пыль поднялась в воздух на том месте, где он стоял.

Не понимаю, почему, но теперь, после встречи с этим магом, у меня пропали всяческие сомнения о том, куда мне нужно идти, я бегом направлялся к Гарну, забыв об усталости, о пище и воде, обо всем кроме своей единственной цели. Я должен был успеть, поэтому я бежал. Вместо того чтобы добраться до Агадана, в полдень третьего дня пути, я оказался там к вечеру второго. Это было единственное место, где я мог вновь наполнить фляги, возможно перекусить что-нибудь кроме сушеного хлеба.

Но мои мечты о хорошем ужине, который я все равно не смог бы купить, сразу, как передо мной открылись ворота Агадана. Я зашел в город, и попал на сожженные дотла улицы. Те постройки, что были из камня, оплавились, а те, что из дерева, превратись в пепел. Единственным зданием, которое драконы пощадили, была белокаменная церковь с круглым куполом. Здесь, в Драгории все храмы, церквушки, монастыри, строились только для одного бога, для Основателя Неллиона, что в религиозных книгах зовется Атталог, и были похожи между собой.

Здесь, на первый взгляд было пусто, только стервятники летали тут и там, вынюхивая добычу. Люди же здесь попрятались по углам и разрушенным подвалам, где, видимо пережидали опасность и лечили раненых. Флаги символизировали, что город находится под властью драконов, а значит, все самое страшное было позади.

— Кто такой!? — мне в спину уперлось дуло мушкета, и я не посмел обернуться, только поднял руки, показывая, что не собираюсь атаковать.

— Меня зовут Эсториоф! — мне и самому было не ясно, отчего я назвался именем, которое присвоил своему мечу, — Я не хочу неприятностей, я только ищу девушку, что проходила здесь не далее, как день назад!

— Что ж, одна сегодня утром была. Искала этих гадов, что на нашей смерти наживаются, силы свои колдовские наращивают. Все эти чародеи, будь они не ладны, такие, им лишь бы нас, простой народ притеснять. Говори, и ты туда же? Не колдун?

— Нет! Я не хочу вам зла, я только ищу эту девушку, потому что она в большой опасности.

— Вот оно как, в опасности значит! Продаст душу Шотеру и с концами.

— Думаю, она хочет разделаться с ними не меньше вашего.

— Убить, говоришь? Так там армия целая нужна. Эти твари как по ночам вылезают из под земли, ничем их не загонишь обратно, только церковь помогает, ее они боятся.

Я поднял глаза к небу, надеясь, что они мне поверят и поймут то, чего я хочу. О, великая семерка, не оставь меня.

— Я иду за ней, чтобы спасти ее. Она не ведает, что творит, она ослеплена смертью близкого человека, в которой виновны эти твари. Прошу вас, если есть возможность, довезите меня до Гарна. Я не могу вам отплатить, но… позже я постараюсь это сделать.

Он, прищурившись, посмотрел на меня, и какое-то время размышлял, видимо о том, стоит мне верить, или нет.

— Я сам из Гарна. И вернусь туда, когда эта погань уйдет. Мне знакомы последователи культа Шотера, и я знаю, что с ними нельзя связываться. Я помогу тебе. Девчонка приехала сюда на повозке, а ушла пешком. Ляжешь в телегу и накроешься мешковиной, драконы не тронут. На большом повороте, что уходит на юг, сойдешь с телеги, и оправишься далее пешком, там будет постоялый двор и дорожный указатель.

Мы отправились в путь затемно. Я лежал в трясущейся повозке, прикрытый мешковиной. Если честно, более дырявого покрывала я не видел в своей жизни. Но драконы мало интересовались повозкой с яблоками — я видел, как они пролетали над нами в воздухе, так высоко, что казались не больше орлов. Говорят у драконов отличное зрение, и они могут разглядеть все что угодно, даже если ты их разглядеть не можешь.

Неожиданно мне в нос ударил запах гнилой магии, сильный, резкий. Я поморщился, а затем поднял голову, чтобы понять, что произошло. Вонь исходила от придорожной гостиницы, что находилась на повороте. Там начиналась какая-то потасовка, с трудом можно было различить с большого расстояния что крестьяне, похоже, на кого-то напали. Я никогда не был самым зорким человеком, но я сразу понял, кто именно попал в беду. Ну чего тебе не сидится! Я не спрашивая разрешения отстегнул лошадь от повозки и бросился на выручку.

— Прости, я все верну, — бросил я на прощание, но был совсем не уверен в том что смогу выполнить это обещание.

Пустив лошадь галопом, сам не заметил, как оказался на месте, и увидел, что крестьяне словно заколдованные тянут свои руки к Арне, не реагируя на удары её драгорийской сабли.

— Стойте! — но наступавших мой крик даже не заставил обернуться.

— Они мертвы, Гол, с ними бесполезно говорить!

Она была права. Когда я влетел в толпу безжизненных тел на лошади, то увидел, что их кожа была гнилой, безжизненные глаза смотрели вникуда. Я помог Арне взобраться на лошадь, и, обнажив клинок, принялся прорубать дорогу вперед. Крестьяне даже не пробовали уклоняться от ударов.

— Арна, ты цела? — мы отъехали на приличное расстояние, и мертвуцы нас уже не беспокоили.

— Все нормально. Я не смогла зажечь огонь, и они, почувствовав страх начали наступать.

— Ты не ранена?

— Я же говорю, нет! Только испугалась.

— Объяснишь, что это было? Хотелось бы знать, почему мертвые не лежат преспокойно в своих могилах, а пытаются кушать мирных путников?

— Это Культ Шотера. Ты, наверняка, понятия не имеешь о нем, ведь это запретная тема на острове Ласса. Даже в ваших часовнях Шотера, нет книг, рассказывающих об этом. После гражданской войны… слишком много смерти стало в воздухе. А Калентренор судя по всему стал его последователем.

— Я читал письмо…

— В общем, насколько я понимаю люди — ради спасения и обретения прекрасного мира после смерти, убивают себя посредством сложного обряда, и их тела попадают во владения Шотера, который по идее должен о них заботиться. Так сказано в Великой книге Мертвецов, написанной этим проклятым колдуном, но это ложь. Никакого прекрасного мира нет, душа должна отлететь во владения Основателя, но как на веревке болтается, привязанная к ходящему телу, которое, поверь мне, не остановишь, даже порубив на части. Самое смешное, что Шотер видит в этом счастье для людей, которые слепо следуют его приказам. И многие верят, что благодаря наибольшей жертве, получат идеальную, лишенную забот жизнь. Но взамен они получают сотни лет мучений.

— А это где написано?

— Это сказал Дорнел, святой пророк, один из трех, что пришли в начале нашей эпохи. Уже тогда последователи Шотера были очень сильны, и в какой-то момент их удалось обуздать, запретить посещение камня, предать это колдовство забвению. За шесть сотен лет забыли даже то, где он находился, а вот Калентренор откопал эту гадость

— Послушай, я верю в Основателя, но все вторичные записи, это лишь домыслы.

— Ты так дойдёшь до того, что Атталога не существует!

— Я этого не говорил!

— Да, но отрицал веру в его последователей, которые говорили его устами. Этим занимаются и последователи Шотера, считая темного колдуна своим богом! Хочешь, чтобы весь мир стал, как те крестьяне, от которых мы сегодня убежали?

Мне стало не по себе от ее слов, ведь я совершенно не имел этого в виду.

— Арна, я…

— Знаю, что не хотел. Но будь осторожнее со словами.

Мы остановились на ночлег рядом с лесом, в дне пути от Гарна. Нужно было отдохнуть, прийти в себя после всего произошедшего, и с новыми силами идти искать предателя. Я уснул значительно позже Арны. И долго смотрел в темное облачное небо. Потом повернулся набок, и увидел, что на камне сидит полевая мышь, и внимательно рассматривает нас.

Да, скрытый берег с его скалами не спрячет, не укроет. Теперь нас видит каждый. Только сейчас меня окончательно покинуло ощущение защиты, испытанное в Хайринте.