Путь мага: Выбор, Долг, Любовь

Глава 6. "Возмездие"

Уютно, тепло, с любовью встречали в предместьях Турентула, а на постоялом дворе, который оказался совсем не дорог, хозяин заботливо спрашивал каждого посетителя, во сколько его нужно поднять утром. Это было как раз то, что нужно, ведь мы должны были появиться в городе еще до рассвета, с отправлением судна. Спокойная ночь, приятная утренняя прохлада на щеках, быстрые сборы скудных пожитков — все это придавало путешествию некоторый шарм, которого человек лишен, если не странствует.

Войти в Турентул, как и говорила Арна, проблемы не составило. Мы представились наемниками с артанийской шхуны, и охранник, мимо которого в день проходило тысячи рыбаков, матросов, всяческих пьяниц, оборванцев, портовых девиц, и, естественно, наемников, даже не всматривался в наши лица. Мы сразу направились в порт, поскольку не знали, насколько рано отходит наш корабль.

— И как ты, скажи, пожалуйста, планировала попасть на эту шхуну? — я смотрел по сторонам, ожидая от своей собеседницы внятного ответа.

— Капитан знает мою тетку, и ждет меня только по её просьбе. Мы наймемся матросами на «Возмездие».

— Может, наконец, расскажешь мне, что да как? Каждый раз, когда я в чем-то сомневаюсь, или что-то идет не так, ты посвящаешь меня в маленькую часть твоего плана. Что я узнаю, когда мы отплывём? Что ты мы едём убивать драконов?

— Я понимаю, — примирительно сказала Арна, — ты недоволен, но пожалуйста, прояви чуточку терпения. Клянусь…

— Не-не, это лишнее. До каких пор мне быть терпеливее?

— В Драгории всё встанет на свои места. Ну или мы умрём. Так что, если быть до конца честной, ты вполне можешь отказаться.

— Да брось, — отмахнулся я, прекрасно понимая, что она просто теребит самолюбие.

Будем честны, в этот момент я уже втюрился по уши, и в целом никуда бы от неё не делся. Вполне вероятно, она это понимала даже лучше меня.

Турентул город старый, и потому куда более тесный чем Кальгон, если уж оказался за стенами, то тут уже всё близко. Мы вошли в порт еще до восхода обода. Я очень хорошо помню, как меня поразила музыка — здесь уже было много людей — они создавали фон своим гомоном, отчаянные крики чаек, и самое главное скрип такелажа, тяжелые разговоры кораблей между собой, треск непрочных пирсов. Основную мелодию задавало море. Волшебнее этого момента у меня в жизни никогда не было. Река, безусловно, ни в какое сравнение не шла с морем. Я сразу понял, что это моя стихия, мой дом.

— Наш корабль здесь, — довольно потирая руки сказала Арна, — всё идёт по плану.

Я присмотрелся. В целом быо не трудно найти «Возмездие», всё-таки артанийские корабли, приспособленные для холодных вод, выглядели совсем иначе.

— Теперь надо в управление, — моя спутница изулчала энергию.

— Зачем? Мы там засветимся.

— А ты подумал, как мы попаём на корабль? Нужно, чтобы человек отдал с берега сигналы, и тогда к пирсу подойдёт шлюпка.

— Вместо того чтобы светить лицами можно спокойно спросить у любого портового грузчика. Ты же не думаешь, что торговцы пришли в порт с пустыми руками?

— Они сюда пришли чтобы забрать нас.

— Дай угадаю, они согласились, потому что им было по пути? Снарядить корабль дорого, и таскать его через полмира из-за нас двоих — нерентабельно. И я уверен — если они подошли сюда больше часа назад, то команда где-то на берегу, и вероятно они очень приметные, потому что они артанийцы.

Грузчика бло искать не долго, и за серебрянную монету он с удовольствием рассказал провсё что видел, в том числе про то, про что мы и не спрашивали. Когда говорливый мужик наконец закончил, мы так и не узнали, что нам делать со всей полученной информацией. То ли в таверну идти, толи в бордель.

— А не видел, может они отчаливать планируют? — спросил я.

— Так уже два дня без дела стоят, вон ихняя шлюпка, и дежурный там стоит, ждёт чего-то. Верно кой-то груз, — невнятно проговорил бородач, перекинув кусок вяленой рыбы в другой угол рта.

Я не впервые видел артанийца перед собой. Ничего особенного в нем не было, просто светло серый оттенок лица. Конечно, еще были черты, присущие исключительно артанийцам — тонкая переносица, прямой нос, темные, почти черные глаза.

— Итак, я вас все-таки дождался. Прошу вас в шлюпку. Значит ты — Арна, а ты…

— Гол.

— Капитан Хоснет к вашим услугам. Надеюсь, вы не страдаете морской болезнью…

К нам подбежал какой-то мальчик, и вручил капитану письмо. Тот не стал его читать при нас, просто положил за пазуху.

Шлюпка потихоньку приближалась к шхуне. Это была настоящая красавица — по пять орудий с каждого борта, три мачты с косыми парусами, длинный бушприт. По шкафуту туда-сюда сновали матросы, что-то крепили, мыли палубу. Когда мы подошли к борту, нам была сброшена веревочная лестница, хотя вполне можно было забраться по порадному трапу.

— Отдельной каюты для пассажиров у нас нет, так что Арна — будешь помогать лекарю. Работа не пыльная, там тебя никто трогать не будет. Ты и сама лишний раз не светись. Гол будет нашим юнгой, ему мужская работа по плечу.

— Хорошо. Конечно, есть чего бояться, но я стараюсь поддерживать хотя бы относительную дисциплину на своем корабле.

— Эй, парень, что стоишь без дела? — грубый голос послышался за моей спиной.

Ветер был попутный и очень скоро родной остров скрылся за горизонтом. Если быть до конца честным, до этого момента я как-то вообще себе не представлял, что буду чувствовать. Нет, это была не паника, но в груди что-то ёкнуло. Неприятно так. Я почувствовал какую-то детскую, глупую тоску. Я был погружен в свои размышления, и, если быть честным вообще забыл о том, что должен что-то делать. Впрочем, я и не знал этого.

— Эээ… просто задумался, — неуверенно сказал я.

— Я Боцман, Нэар Хоснет, — это был широкоплечий артаниец с аккуратными усами, он говорил спокойно, — Обращаться можно по-вашему, можно и по артанийски, как умеешь. Но как кисейная барышня стоять не надо. Давай-ка в воронье гнездо, Если заметишь чего, сразу докладывай! К полудню тебя сменим.

С высоты мачты, в белёсой дымке на горизонте ещё можно было разглядеть родной берег. Прощай… Гордо развернувшись, я стал вглядываться вдаль, надеясь увидеть там что-нибудь интересное, но горизонт был чист, и я еще не знал, что на самом деле это хорошо.

Так прошел день, затем второй, затем и третий. Я привык выполнять каждодневную работу, хотя плечо, вроде затянувшееся, ныло нестерпимо каждый раз, когда я напрягал руку. Ничего не менялось — ни паруса, ни ванты, ни камбуз. Иногда волны были несколько сильнее, иногда океан засыпал. Ветер, хоть и не был попутным, встречным тоже не был, поэтому наша шхуна прекрасно шла оверштаг, и капитан радовался хорошему курсу. Несмотря на однообразие жизни и рациона, состоявшего в основном из соленого мяса, меня это ни сколько не угнетало, скорее наоборот — эта жизнь мне казалась и размеренной и неожиданной одновременно, ведь с одной стороны и впрямь ничего не менялось, а с другой…

На четвертые сутки стоял полный штиль. За прошедшие дни я ни разу не разговаривал с Арной, хотя периодически мог встретить ее на палубе. Но поговорить не удавалось, я все время был занят. Капитан утром вызвал нас к себе в каюту.

Обстановка не мало меня удивила, — всяческие благовония, дымящийся штар на столе, охотничьи трофеи на стенах. Сразу за мной вошла Арна.

Мы сели напротив капитана, он какое-то время не говорил, просто смотрел на нас. Потом, тяжело положив руки на стол, а вернее на карту, лежавшую там, он начал.

— У меня есть плохие новости. Плохие, прежде всего, для вас. Я несколько теряюсь, и не знаю, с чего начать. Начну, все же, с того, что я обыкновенный купец. Не военный, не контрабандист, не пират и не работорговец. Проще говоря, я не ищу проблем с кем бы то ни было, и не наживаю себе врагов. Но, знаете ли, я был обманут. Некая Калгрениэр, наша общая знакомая, открыто пишет мне… да, что я буду вам пересказывать! Почитайте!

Здравствуй Вендер.

Надеюсь, что твоя посудина еще плавает. Нам будет нужна некоторая помощь с твоей стороны, и мы с легкостью одолеем этих проклятых ящеров. Я прошу, доставь нам некоторое количество пушек, мечей, и мушкетов. Столько, сколько сможешь достать. Мы щедро отблагодарим тебя, сразу после победы, и гарантируем тебе беспошлинную торговлю в наших краях.

Ждем тебя в Хайринте.

Калгрениэр.

— И что? — спросила Арна, и нервно поправила волосы.

— Я хоть простой купец, но не дурак. Естественно мне стало интересно, как она собирается одолеть ящеров. И в порту мне передалиписьмо от одного моего знакомого, и я, растяпа, забыл его распечатать. Хотите почитать?

Калгрениэр проиграла войну. Драконы в ярости. Ни в коем случае не плыви сюда, если драконы узнают, что ты помогал бунтовщице, твой корабль будет обращен в пепел. Эти данные абсолютно точные — Калгрениэр не нужен твой товар, ей нужен корабль, для того, чтобы уплыть из Драгории, скорее всего на остров Ласса, по слухам у нее там есть некоторые связи.

— И что мне прикажете делать? Оставаться верным слову, которое я дал по неведению, или становиться предателем? Из-за того, что я слишком многим стал другом, я теперь, скорее всего, наживу врагов, и знаете, из двух зол я выберу меньшее. Я не поплыву в Драгорию.

— Вот значит, чего стоит слово Артанийского капитана? — процедила Арна, сквозь зубы.

— Подороже, чем слово старой подруги, которую я никогда не подводил! — парировал капитан.

— Арна, он прав, — сказал я, — Он был обманут. Я понимаю, недоговаривать это видимо ваша семейная черта, но он то тут ни при чём.

— Но он пообещал!

— Да, и что могу сделаю. Я могу довести вас до берегов Драгории, но не до Хайринта, а до залива Хейол.

— И что нам делать там без корабля?

— Лучше спросите, что мне делать без корабля, если его сожгут драконы?

Арна вздохнула, поправила хвостик, натянула капюшон и вышла из каюты. Я уже повернулся к двери, как меня окликнул капитан.

— Благодарю за понимание.

Выйдя на палубу, мне вновь пришлось вернуться к повседневной работе, а именно к мойке этой самой палубы. Я еще чувствовал аромат штара, который пил Вендер, голова немного кружилась.

И вновь, шли дни за днями, и ничего не менялось с тех пор, когда корабль взял курс на залив Хейол.

Здесь, на шхуне служило около полусотни человек, и все они были опытными матросами, кроме меня конечно. Кого-то из них капитан нанял на корабль в качестве защитников, если случится нападение, кого-то только для того, чтобы тягать паруса. А еще около дю жиначеловек были канонирами. В их задачи входило уход за пушками, и конечно, пальба. Судя по тому, как они бережно относились к орудиям, они действительно боялись нападения.

Был здесь так же и корабельный юнга, который сразу стал матросом, как только я поступил на «Возмездие». В общем, я задумался обо всем, об этом, как держится эта система на корабле, когда меня кто-то толкнул в бок.

— Тон, замени Лерга в вороньем гнезде, он замерз и хочет подвигаться здесь на палубе, так что давай наверх.

Я ринулся выполнять, но не успел я отдышаться от скорого карабканья по вантам, как заметил впереди парус. Я научился довольно быстро передвигаться по кораблю вверх-вниз, но при спуске неожиданно резкая боль пронзила плечо, и рука сама собой отпустила канаты. Я с большой высоты рухнул на палубу, и больно ударился спиной.

— Цел? — на до мной склонился огромный матрос, которого звали Рентел, и протягивал мне руку.

— Вроде цел. Там корабль на горизонте.

— Да мы уже поняли. Зря торопился, это торговцы из Инголдии, плывут на каком-то пузане. Даже если бы это были пираты — у них нет никаких шансов нас догнать стаким ветром.

— Спасибо, утешил. Мне кажется, нужно к лекарю.

— Ничего не сломал?

— Да нет. Кости целы. Просто я недавно был ранен, и вот теперь плечо ноет, — я был рад случаю добраться до Арны, поскольку у меня не было никакой возможности с ней поговорить. Я вновь задумался, у меня закружилась голова, и я тяжело сел на палубу. Рентел, которого на корабле все называли «Квадратная морда», что хорошо его описывало, быстро подал мне руку, и уже довел до лекаря, не спрашивая, нужна ли мне помощь.

У врача была в кают-компании отдельная комната, где он выдавал матросам лекарства, перевязывал раны. Но это все же был не военный корабль, поэтому и лекарств было немного, и место для каких-то серьезных операций было не подходящим.

— Эй, что с ним? — Арна быстро подбежала ко мне.

— Все нормально.

— Он упал с вант, с достаточно большой высоты. Говорит у него что-то не так с плечом, из-за этого он и свалился, вставил матрос.

— Все нормально, — сказал я, и снова чуть не упал. Жуткая слабость прошла по всему телу от пяток до макушки, голова стала словно чугунной.

— Спасибо, что помог ему добраться сюда, теперь свободен. Я передам потом Кайрену, что бы он выдал тебе кружку рома.

Рентел ушел, а я потерял сознание, но ненадолго. Меня из этого состояния выдернула довольно резкая боль. Хайтер ковырялся у меня в плече, пытаясь вытащить оттуда занозу специальными щипцами. Увидев это, я закричал, скорее от неожиданности, чем от боли.

— Ваше везение не знает предела, юноша, что вы остались живы после такой дырки в плече, а вы кричите на меня.

— Простите, — произнес я сквозь зубы, и сжал их посильнее.

— Нет, я вас больше трогать не буду. Пока вы спали, я вытащил из вашего плеча несколько щепок.

— Вы сказали, что я мог умереть? С чего бы?

— Ну, например, от заражения крови. Но тут дело в другом. Я немного разбираюсь в ядах, и могу с уверенностью сказать, что стрела, попавшая в плечо вашего друга, была отравлена, причем достаточно редким ядом. Этот яд — сок богорского кедра. Добыть его весьма сложно, тем более что его нужно вываривать. Удивительно, что тебе удалось спастись.

— Мне бы повезло, если бы эта стрела в меня не попала.

— Ну, мой друг, что бы стрелы в вас не попадали, не нужно особое везение. Просто не обязательно лезть туда, куда вас не просят, и ввязываться в конфликты с бандитами. Чем больше вы сидите дома, тем меньше вероятность того, что в вас что-нибудь подобное этой стреле прилетит. Ничего, этот яд уже не опасен, скоро вы поправитесь, будет шрам, хвастаться перед девками. А пока полежите пару деньков тут, а то нагрузки здесь будут совсем ни к чему, вдруг еще откуда-нибудь упадете.

Хайтер отправился на камбуз, по его словам, чтобы Рентел мог выпить кружечку за мое здоровье. Какое-то время стояла тишина, но Арна вскоре не выдержала, и шепотом, словно боясь чужих ушей, произнесла.

— Ты вообще как? Что-то болит? Ты цел?

— Все нормально. Послушай, Арна, я хочу с тобой поговорить, но здесь на корабле так много дел, что я никак не могу этого сделать.

— О чем?

— Почему твоя тетка солгала капитану? Ты знала об этом?

— Нет. Честно, не знала. Я даже была несколько удивлена. Думала, что капитан Вендер помогает по старой дружбе.

— Но это глупо. Ведь в таком случае твоей тетке совершенно не нужны были мы. Ведь она тебе наверняка писала, чтобы ты нашла себе помощников, разве не так?

— Откуда ты знаешь? Я ведь сожгла все письма!

— Догадался, потому что этим враньем Калгрениэр рассчитывала не на капитана, а на то, что нам с тобой удастся самим добыть корабль, чтобы спасти ее. Конечно, это был запасной вариант, на случай, если что-то пойдет не так. Ведь это очень просто — капитан предатель, в Драгорию не поплыл, а мы должны будем искать другой путь!

— Но Калгрениэр не будет обманывать меня!

— Я бы не был так уверен. По мне, если человек солгал одному, он может лгать кому угодно. Это входит в привычку.

— Она мне как мать, Гол, так что…

— Я уверен в своих словах. Она предводитель восстания, под ее началом были тысячи. Ради спасения хотя бы одной десятой части этих людей, она и не на такое пойдет.

— Да что ты знаешь!?

— Я не знаю, что там творилось в Драгории последние два года, но могу сказать точно, что честь полководцев понятие растяжимое. Все эти люди немного теряют реальность, и это немудрено, при такой ответственности. Пытаясь сдержать обещания с одной стороны, они совершенно могут забыть об обыкновенной человечности и порядочности с другой. Ты нашла плохого попутчика, поскольку мы в нашей школе разбирали массу примеров из истории…

— Ну ты и скотина, Гол!

— Да сколько угодно, но думать нам нужно о том, где достать новый корабль, — ответил я, и положил голову на подушку.

Арна отвернулась от меня, и принялась перебирать какие-то докторские склянки. Причем с таким усердием, что на меня внимания совершенно не обращала. И последующие пару дней, которые я находился в каюте лекаря, она не поднимала острых тем, только справлялась о моём самочувствии.

Как сказал капитан, до пролива Хейол было полтора месяца дороги, и мы были на полпути. Я был очень удивлен, что теплее особенно не становилось, скорее наоборот, каждый раз я замерзал в вороньем гнезде все больше. В один из таких дней, когда я смотрел за горизонтом, вдалеке небо стало черным, и было видно, как в этой мгле то и дело сверкают молнии. Я спустился, и указал матросам на эту грозу.

— Ихару Милосердный, сохрани наши души! — пробормотал старый матрос, и картинно помахал шляпой.

— Да, нужно менять курс, может быть уйдем в сторону, и нас не заденет!

— Нужно доложить капитану!

Мы и впрямь немного изменили курс, но не сильно. Капитан говорил, что мы должны легко уйти, и волноваться не о чем. Но расчет оказался неверен, тучи, казавшиеся так далеко, уже были над нами. Это был мой первый шторм в жизни. Волны стали больше, и, не смотря на то, что в море я провел больше двух третей месяца, ни как не мог спокойно стоять на палубе. А еще спустя некоторое время наше «Возмездие» швыряло из стороны в сторону, а ветер был такой силы, что капли дождя летели почти горизонтально. Каждый раз, когда корабль утыкался носом в очередную волну, мне казалось, что он утонет, но, не смотря на это, а также на жуткое количество воды на палубе и в кубрике, куда море проникало словно корабль состоял из прорех, корабль ко дну не шел.

Нужно было спускать паруса, чтобы их не изорвал ветер. Вокруг сверкали молнии, ветер только лишь усиливался. Дождь был просто ледяным, казалось, что умрешь от холода. Все были заняты чем-то, и мне, как юнге, поручили идти вычерпывать воду с орудийной палубы, чтобы она не попала в трюм. Но я не выполнил приказ, только потому, что с вороньего гнезда упал в воду один из матросов, но не на палубу, а, из-за сильного крена корабля, в воду.

Я сразу кинул ему веревку, но он не смог ее схватить, и корабль быстро унесло в другую сторону.

— Там человек за бортом! Нужна шлюпка!

— Не глупи! Иди на орудийную палубу! Быстро!

— Но там человек за бортом!

— Там уже нет человека! Если он не сумел схватить веревку, в этом нет твоей вины, а у него нет шансов выжить. Не видишь, какие волны! Бегом вычерпывать воду!

Все оставшееся время шторма я провел можно сказать вдали от ветра и в относительной сухости, но учитывая, что я уже был весь мокрый, меня это не сильно радовало. Мы носили воду, успевшую затечь в трюм ведрами, и выплескивали через орудийные отверстия.

Так продолжалось довольно долго, на ноги были подняты все, и каждому нашлось дело. Можно сказать, что дневной смене повезло — уже ночью, когда шторм успокоился, мы легли спать, а те, кто обыкновенно работали ночью и были безжалостно разбужены штормом, теперь должны были вести корабль по курсу и дальше. Капитан сказал, что нарушать режим нельзя ни в коем случае, иначе возникнут большие проблемы с дисциплиной. Здесь на корабле Вендер Хоснет пользовался популярностью, потому что никогда не задерживал зарплаты, был добр к матросам, да и выпивка по праздникам выдавалась.

Весь день после шторма я просидел в вороньем гнезде — никак не мог свыкнуться с мыслью, что именно отсюда упал парень, которого я не смог вытащить из воды. Как же так? Я за время нашего путешествия успел увидеть столько смерти, сколько не видел за всю свою жизнь, и что теперь? Теперь я вновь сомневаюсь. Вышел бы из меня хороший офицер королевской гвардии? Это вряд ли. Когда я вижу смерть, со мной что-то происходит, и я совершенно теряю пространство и время. Почему в тот момент на мачте находился именно Лерг? Почему не я? Почему он не смог ухватиться за веревку? Или же я плохо ее бросил? Я хотел бы знать ответы на все эти вопросы, но не находил их.

— Корабль на горизонте! Эй, юнга, на кой ты там сидишь на мачте, раз и морского спрута увидеть не в состоянии?

Я посмотрел вперед и увидел, что там и впрямь плывет корабль, да какой, в два раза больше нашего. Это был тяжелый фрегат, один из самых опасных кораблей нашего времени. Относительно торговцев, он был куда маневреннее, в отличие от больших военных громадин, быстр.

Капитан был уже на палубе, и нервно всматривался в подзорную трубу.

— Все по местам. Поднять все паруса. Это пираты!

Штурман принялся разворачивать корабль, но бесполезно. Мы шли оверштаг — если бы мы положили корабль по ветру, то фрегат с прямыми парусами с легкостью догнал бы нас, а если мы встанем против ветра, то пираты, идущие навстречу могли спокойно положить корабль под небольшим углом, но все же ловить ветер. Нам оставалось только разворачиваться и плыть обратно. Но трюм у нашего корабля был полон, а паруса потрепаны недавним штормом. Мы могли рискнуть, и попробовать не менять курс. Тогда впереди оставался Барзнет, артанийский остров на Дремлющем архипелаге. Если бы мы хотя бы попробовали этот вариант, у нас были шансы уйти под защиту мощного форта, а так у нас шансов не оставалось. Капитан принял решение идти бакштаг, и пытаться уйти от куда более совершенного корабля по ветру. Решение отчаянное, но уповать на две вертлюжные кормовые пушки с мелкими книппелями — глупо.

У наших противников было невероятное преимущество, а когда в ход пустили дополнительные паруса, расстояние начало таять еще стремительнее. В самом деле, морская погоня не самое интересное занятие, как может показаться с первого взгляда, порой все это может затянуться на несколько дней. Но не в нашем случае. Чтобы догнать нас «пирату» потребовалось менее суток, погоня началась вечером, а в предрассветном тумане с уст боцмана сорвались, как приговор, безнадежные слова.

— Нам не уйти, капитан. Приготовить команду к абордажу, или сдадимся на милость головорезов?

— Готовь. Не хочу прозябать в рабстве, уж лучше неплохая смерть, — капитан говорил отрешенно, и создавалось впечатление, что к этому сценарию он готов меньше всего.

— Подождите еще! Мы им зададим жару, мало не покажется!

Солдаты принялись надевать легкие кожаные доспехи. У нашего корабля был действительно ценный груз — оружие. Буквально каждому матросу досталось по мушкету.

Я быстро нашел Арну, которая никак мне не могла простить то, что я плохо подумал о ее любимой родственнице.

— Нам не везёт, — сказал я, предвкушая славную битву, — ты помолись за меня, ладно?

— Ага.

— Да и… постарайся снова выглядеть как мальчик. Потому что если мы попадём в плен…

— Я не дура, Гол, — ответила Арна, а потом неожиданно обняла меня, — ты постарайся там не погибнуть. Не хочу быть виноватой, знаешь ли.

Я вышел на палубу, когда гремели первые пушечные залпы, наши матросы отчаянно пытались отбиться книппелями, дырявя паруса, но не так уж просто сбить скорость огромного корабля, идущего все десять, а то и двенадцать узлов. Зато пираты не тратили зря порох, и палили картечью, и с каждым залпом «Возмездие» все больше окрашивалось в алый цвет, а матросы, пробитые насквозь мелкой дробью, валились на палубу. Выйти на ют означало немедленно умереть. Капитан был тяжело ранен первым же выстрелом, ему в дребезги разнесло плечо.

Делать нечего, в школе нас не учили прятаться. Сбегав в трюм, забитый донельзя оружием, я взял себе мушкет, и стал ждать, когда корабли поравняются, и у меня появится хоть какая-то возможность попасть. Первого пирата я прикончил почти в упор, когда тот впрыгнул на нашу палубу, перезаряжать времени не было. Я обнажил Эсториоф, и сцепился с одним из пиратов. Я ожидал что мы будем действовать сообща, но всё-таки воинов на корабле было маловато. Славной битвы не получилось — пришлось сдаться, после чего я получил по голове чем-то тяжёлым. «Тоже мне, защитник…»

Я очнулся в грязном, пропахшем человеческими испражнениями и рвотой трюме. Голова кружилась, и я долго не мог сосредоточиться на той мысли, что меня, похоже, не убили, а просто-напросто взяли в рабство. Я попробовал поднятьс, и, что удивительно, я не был связан, и лишь металлическая решетка, делящая трюм на две неравные части, оставляя рабов в большей, а люк на свободу в меньшей, мешала мне. Единственное, что меня стесняло, так это то, что я и шагу сделать не мог, рабы были чуть ли не уложены друг на друга, и благо, что я оказался у самого края этой импровизированной клетки.

Было довольно сложно определить время суток, но вскоре я сориентировался, ведь еду выдавали дважды в день, утром и вечером, а моё тело само говорило мне, когда спать.

Все три дня, что я находился здесь, были отвратительны, и не только в смысле запахов, вкусов, и прочих прелестей вроде получения тяжелых ударов узловатой палкой от надсмотрщиков. Я не смог найти ни одного знакомого лица, и был уверен, что моих друзей здесь нет, даже не смотря на мрак, царящий в трюме.

Всюду лежали едва живые драгорийцы, жители Инголидии, а больше всего в трюме было Нардарианцев и темнокожих аборигенов с Дремлющего архипелага. Но среди них не было ни кого, ктобы знал меня.

Конечно, я пытался строить план побега, но у меня ничего не получалось до тех пор, пока я не увидел третьего тюремщика. Худощавый, с испугом в глазах, готовый постоянно выхватить палку и ударить. Скаливший зубы, и грозивший всеми возможными карами, он даже не подозревал, что я хочу сделать.

Вообще я не был уверен, что это сработает, ведь колдуном-то в тот момент еще не был. У меня был дар, сила, и, что самое главное, надежда.

— Эй ты, ничтожество! Мне нужно поговорить с капитаном! — я почувствовал, как из меня исходит сила, и этот мелкий пират не мог не подчиниться моему приказу. Это было сродни тому дурману, который навел на меня Каэдор в детстве, только он это делал куда более осмотрительно и профессионально, чем я.

Еще не успели рабы начать отговаривать меня от подобной затеи, как в трюм пришли два пирата покрепче.

— Чего ты хочешь?

— Вы мне не нужны, мне нужен капитан! Отведите меня к капитану! — я ощущал уверенность в своих словах, магию, к которой эти двое были так же не готовы, как и первый.

Вскоре пришел человек поинтереснее. Я это почувствовал сразу.

— И так, это ты хотел видеть капитана? Эй, тюремщики, отворите камеру, он идет со мной, — когда меня торопливо освободили, он снова заговорил. — Меня зовут Харг. Я вижу, ты не артаниец, как тебя зовут? Только не ври, я не выношу лжи.

— Гол.

— Значит, с острова Ласса, как и я. Приятно увидеть земляка в море. Наемник?

— Наемник. Какое это имеет значение? Мне все равно, кому служить, тем более, что вы отличные ребята, на мой вкус.

— Оставь это для капитана, — презрительно бросил пират.

Мы вышли на палубу, и вопреки моим ожиданиям было не утро, а полдень. Я несколько дней просидел в темном трюме, теперь же щурил глаза от яркого света. До каюты капитана шли молча, матросы зло косились нас.

Млй новый знвкомый был невысок, широк в плечах. Походка выдавала в нем человека сильного, смелого, опасного. На вид вроде бы молод, но вроде и попробовал кровь на вкус. Идеально выбритый подбородок, светлые баки, редкие брови, прозрачные глаза, отдающие зеленым оттенком. Да, и еще не сходящая с тонких губ усмешка…

Сам Кэп был совершенно не такой, как его подчиненный, которого про себя я окрестил боцманом. Это был высокий мужчина, с подстриженной седой бородой и темными глазами. Это тоже был человек, которого так просто не получится обвести вокруг пальца, но мне нужно было хотя бы попробовать, и про себя молиться всем богам сразу.

— Ты хотел со мной говорить? Говори, я слушаю, только хочу предупредить, что если мне не понравятся твои слова, я убью тебя, — голос капитана был глубоким, низким и не поверить его словам казалось глупостью.

— Послушай, пиратская морда, я хочу тебе сказать, что я не артанийский торговец, а обычный наемник, и куда выгоднее нам обоим будет, если я окажусь у тебя на корабле не рабом, а солдатом. За умеренную плату, конечно, — я старался говорить развязно, чтобы он увидел во мне пирата, а не гвардейца, беспринципного наемника.

— Мне неприятно твое лицо, хотя сказать по совести, ты смел. Я люблю смелых парней. Но не люблю предателей. Что мне будет с того, что я возьму тебя на корабль?

— Отличный воин.

— Кэп, он не врет. Я видел, как он сражался. До безрассудства смело и уверенно. Ко всему хочу добавить, что он честный малый, — вмешался Харг.

— Ну что же. Харг всегда чует правду, как собака. Так что и я поверю тебе. Ты станешь матросом, здесь, на «Дрянной принцессе». А если провинишься, то я по частям скормлю тебя морским тварям! И тебя, Харг, тоже. А теперь вон из каюты!

Я, немного ошарашенный тем, что все прошло столь гладко, вышел первым, и тут же был схвачен за шиворот Харгом и прижат к стене.

— Слышал, что он сказал? Это не просто угроза, поверь мне.

— Охотно верю.

— А теперь следуй за мной на бак, у меня к тебе есть разговор.

— А это не является провинностью? Мне, кажется, работать надо?

— Гол. Я главный канонир этого корабля. И я тебе приказываю — иди со мной, мне нужно обсудить с тобой одно важное дело, касающееся и тебя в том числе.

Мы поднялись на бак, и прошли к самому носу корабля, и взобрались чуть ли не на самый бушприт.

— Ты бы знал, Гол, где у меня сидит этот капитан, его квартермейстер, штурман и вообще вся эта шайка. Я знаю, что ты солгал ему, и он клюнул, потому что я ему сказал, что ты честный малый. Он всех людей через меня проверяет, потому что я ложь чувствую. Так что ты у меня в долгу, и я хочу, чтобы ты мне его поскорее вернул. Здесь на корабле не больше ста пятидесяти человек команды, и рабов где-то столько же. Скажу больше, ваша шхуна сейчас управляется десятью матросами и одним полнейшим остолопом в роли капитана, и там сидит еще полсотни пленников. Так что жадность практически погубила одного из самых грозных пиратов — Ширианского Шрама.

— Это был сам Шрам? — нам в королевской школе говорили, что его уже много лет никто не может изловить, и я не смог скрыть своего удивления.

— Смотри еще, в рифму тут не заговори от страха. Он уже не тот, каким был лет пять назад, он стал старым. Но, тем не менее, ты видишь его силу. Поэтому давай так — ты мне помогаешь, а я помогаю тебе, идет?

— А что мне остается? Не помогу тебе — ты убьешь меня, а провинюсь — твой капитан. Не подумай, что я ищу теплое местечко, но здесь нужен хороший план, иначе…

— Мы будем болтаться на рее к безумной радости чаек. Так ты со мной?

— Да. Но только я не понимаю, зачем я тебе нужен. Ты все мог бы провернуть один.

— Без уверенного прикрытия собственной спины? Нет, друг мой, с пиратами в такие игры не играют. Ты единственный, из всех рабов, кто не вызвал бы подозрений, тем более, что ты человек боевой, решительный. Подумай сам — никто из тех рабов, что сидят в трюме, не рискнет сам выйти на палубу, не говоря уже о том, чтобы вести с капитаном торг за свою жизнь. Артанийцы чудовищно мстительные ребята, им волю дай, туго придется. А единственный лассонесец с захваченной посудины, это твоя баба, думаю, что наш капитан ее раскусит на раз, также, как и я.

— Моя баба?

— Да прекрати! Сказпл же, ложь чувствую!

— Я не про это. С чего ты взял, что она моя!?

— Исходя из того, что вы двое единственные не артанийцы с «Возмездия», а также то, что у вас похожие костюмы, это было не сложно. И если ты не перестанешь быть столь наивным, у нас могут возникнуть большие проблемы.

Ночью, едва большинство пиратов легло спать, мы с Харгом принялись за работу. Наше воинство лежало в трюме, и ждало только приказа выйти оттуда, хотя могли они ходить или нет, я не знаю.

Но сначала нужно было убрать тех, кто не спал. Я полез в воронье гнездо. Впередсмотрящий не заметил, как я подобрался к нему, и был убит бесшумно. Когда я привык убивать людей? Когда я спустился, Харг уже уложил пятерых и сбросил их тела за борт.

Самое сложное, и рискованное, то на чем можно оступиться в первую очередь, было позади — пора освобождать дееспособных рабов. Их оказалось не так много, как я рассчитывал, и мне начало казаться, что мы зря все это затеяли. Но Харг был уверен в себе. Он сразу же определил, кому в какую часть корабля идти, и как можно быстрее вооружал свою новую команду. Основные указания — ходить тихо, резать глотки, и никакой пальбы. Невольники, которые, казалось, едва-едва стояли на ногах словно ожили — в их глазах загорелась надежда, и они, не промедлив и минуты, отправились отправлять к Основателю тех, кто считал их товаром. Мы с Харгом возглавили эту процессию.

Я никогда не забуду этого, потому что такое нельзя забыть. Пираты спали в своих гамаках, до шеи было дотянуться не просто, и освобожденная армия принялась рубить на право и на лево, не обращая внимания, что делает, и сколько шуму поднимает. Но проснулись немногие, и их пробуждение лишь усложнило их смерть. По всей нижней палубе там и тут валялись отрубленные руки и ноги, крови было по щиколотку. Да и руки у нас с Харгом по локоть.

Капитан был разбужен, ему дали одеться, взять в руки оружие. Он вышел на палубу, в окружении новоиспеченных матросов, но Харг приказал не трогать его, и они повиновались. Подобная дисциплина сильно удивила меня.

— Шрам! Говорят, ты один из лучших фехтовальщиков в этих водах. Это так? — Харг чувствовал, что он здесь главный, и теперь может делать все, что душе угодно.

— Надеюсь, что так, — старый пират оставался спокойным и уверенным, словно ничего и не произошло, как будто обстоятельства, в которых он оказался, были для него каждодневным развлечением.

— Не откажешь мне в удовольствии разделаться с тобой?

— Что мешает нам снова стать друзьями — тебе командовать, а мне подчиняться?

— Заманчиво. Но мне неприятно иметь с тобой дело.

— Послушай, Харг, зачем вообще весь этот балаган? Не могу понять, чего ты хочешь добиться? Капитанского звания, как я смотрю, ты уже достиг. Чего же ты хочешь?

— Твоей смерти. Потому что ты торговец людьми. И я ненавижу тебя.

— Я не буду драться. Можешь просто меня убить, — с этими словами он бросил свое оружие на палубу, видимо уповая на благородство бывшего подчиненного.

Харг быстро вытащил пистолет, и с двух шагов всадил пулю в сердце Ширианского разбойника, и тот молча упал в море. Команда в полной тишине ожидала всплеска волн, а когда дождалась, на палубе поднялся невероятный крик и шум, кто-то палил в воздух, кто-то бряцал оружием.

— Эй, Харг. Нам еще нужно захватить «Возмездие». Похоже, там еще не поняли, что здесь произошло, поэтому можно просто спустить шлюпки, и вновь воспользоваться неожиданностью.

— Дерзай, — улыбнулся мой собеседник.

— Ты не пойдешь со мной?

— Нет, Гол, не пойду, сам понимаешь, я теперь капитан, и все такое, не могу покинуть корабль, сразу после того, как завладел им.

— Отдай приказ пятидесяти людям плыть со мной на шлюпках к «Возмездию».

— У меня нет стольких людей. Двадцать — пожалуйста.

— Пусть будет двадцать.

— С тобой приятно иметь дело. Куда держишь путь?

— Мне нужно в Хайринт.

— Далеко. Ты, конечно, кораблем управлять не умеешь? Я дам тебе карты, компас, пистолет, деньжат немного, — пират подозрительно засуетился, — А зачем тебе туда?

— Там случилась беда, мы плыли помочь. Может, сделаем это вместе, твой корабль там точно лишим не будет, заодно наберешь команду.

— Я бы с удовольствием, — отвел глаза Харг, — но мне нужно торопиться. Надеюсь, что сориентируешься и без меня.

Волны были приличные, и в шлюпке было страшновато. До «Возмездия» было недалеко, но этот путь остался в моём сознании на всю жизнь. До тех самых пор пока я не почувствовал под ногами палубу корабля, я пребывал в смятённом чувстве — с одной стороны я чувствовал силу, с другой — страх.

Когда мы поднялись на борт, то встретили там лишь нескольких пьяных матросов, которые развлекались уже который день после удачного захвата корабля. Капитан видимо спал. Они ничего не поняли, для них происходящее было мгновением, выдирающим их из небытия. Их было меньше, и они не оказали существенного сопротивления.

Больше всего на свете я боялся не найти Арну в трюме «Возмездия», я так торопился открыть трюм, в котором прятали команду, что сорвал непрочный замок рукой. Но мои опасения, слава Свенне, оказались напрасными — она была цела.

Капитан, а также весь офицерские состав, не считая Нэара, погиб. Кого картечь застала еще во время захвата судна, кто потерял много крови, и не смог выжить в жестоких условиях. Здесь было много печали — каждый на этом корабле потерял немало друзей. Но в пролитых слезах было и не мало радости, ведь каждый из них уже представлял себя проданным на невольничьем рынке.

Когда разобрались что к чему, и Нэар поклялся довести корабль в Хайринт, я подошел к борту, чтобы взглянуть напоследок на пиратский корабль, который доставил нам столько хлопот. Но «Дряная принцесса» скрылась в ночном тумане.