Пять ликов богини

Нейрограмма. Псих Колоток (06.03.2430)

Я, бля, ненавижу просыпаться после Ады. Сразу чую, что губы намазаны, небось и харя тоже. Она ещё и шмот свой бабский не сняла, твою ж. Как можно быстрее скидываю с себя эту хрень и иду в ванную. Тщательно умываюсь, чтобы смыть с морды всю тоналку-хреналку, помаду, чем там ещё бабы красятся? Волосы убираю в короткий хвостик. Осталось одеться прилично и зашибись. Пожрать бы ещё. Иду на кухню и подхожу к автоповару. О, Ада оставила мне бургер с картошечкой. Вот за хавку ей спасибо.

Гляжу на время — всего шестнадцать тридцать. Бой только через полтора часа.

Быстро обедаю и переодеваюсь. Сегодня надеваю мою счастливую фиолетовую футболку с принтом из белых летящих птиц, свободные джинсы-клёш, чёрные кроссы и жёлтую куртку из экокожи. Один хрен потом придётся переодеться, но пока-то могу побыть на стиле и покайфовать, а?

Выхожу на улицу и решаю немного пройтись, прежде чем ехать на арену. Мне, типа, хочется воздухом подышать. Иду вдоль рельсовых путей подальше от своего жилого блока. Тихо, слышится только лёгкое жужжание проносящихся мимо таксеток и фургонеток. Какой-то пупырок в VR-очках бредёт, словно зомби, и что-то пытается нашарить в воздухе, размахивая руками. Рядом проезжает робот-курьер, а следом проходит парочка японцев (ну каких ещё «япошек», ты сам наполовину азиат, прояви больше уважения и скажи спасибо, что я поправил — М.С.Л.), причём у тёлочки просто шикарная задница, я б такую обкатал (это даже комментировать не хочется, и исправлять больше ничего не стану, пусть все знают, какой ты мудак — М.С.Л.). Ух, как представлю — колом стоит, да так и тянет позвонить Зеване. Только она уже сегодня утром с гердянками приходила. Порфирия хотели, интересно, чё там стряслось. Почитать, что ли, его нейрограмму?

Сажусь на ближайшую лавочку и открываю то полотно, которое накатал Порфирий. Как же много букв, чтоб его. Я, конечно, тоже не спартанец.

Жаль, он не нашёл эмошку с тем, как её жарит этот Нешарин. Я бы щас как следует оттянулся и расслабился. Ну лады, теперь я хотя бы знаю, что есть какой-то мудень в гусином костюме, который грохнул её парня. Встречу — пожму ему руку. Что бы там ни думали остальные, а Зевана должна быть нашей, только у этих лохов яиц не хватает взять то, что принадлежит им по праву. Я бы всё ей высказал, да только Менке меня за это сотрёт нахрен. Слишком он осторожный, не понимает, что в таких вопросах надо смело хватать льва за хвост, а не слюни разбрасывать. Мы из-за ссаной нерешительности на пожизненный срок во френдзону сели. Менке, если ты это читаешь: одно твоё слово, и я отвечаю, сделаю всё красиво. Зевана растает, вся потечёт, как спелый нектарин, и бросится к нам в объятия. Она крепкий орешек, но я и к такой подход найду.

Сидеть на скамейке — скука смертная. Тупо зыришь вокруг, пока не надоест, а надоест очень быстро, потому как везде только сраные однотипные блоки, говёные гердянки и людишки-лоботрясы, просирающие потенциал. Смотрю наверх, но и там нет утешения — ебучий купол, как крышка свинцового гроба, давит на башку. Из-за него день всегда кажется тусклым и пасмурным. Только и остаётся, что вспоминать детство, полное яркого солнца и летней зелени. Двину-ка лучше на арену, чутка разомнусь перед боем и похер, что еда ещё не улеглась в желудке как следует.

Вызываю таксетку и еду. Через десять минут меня подвозит к огромному серому блоку, чьи своды вместо обычных колонн поддерживают статуи гигантских атлетов. А внутри находится главная городская арена. Снаружи наверху на голографическом стенде проецируется афиша сегодняшнего боя: я, Псих Колоток, против Рината Булавки. Я, блин, последнюю неделю только и делал, что смотрел бои этого тощего жмыха. Аж обидно, что убил на это так дофига времени — ничего выдающегося он из себя не представляет. Выглядит, как макаронина, предпочитает шпагу, типа он дохрена изящный. Двигается быстро, но куда ему до меня. Типичный фехтовальщик, нихера больше не умеет — выбьешь у него оружие, так он потеряется, как первоклашка, которому дали задачку из старшей школы. Я знаю карате, муай-тай и дзюдо, так что Ринат со своей шпагой может пойти нахуй. Я уже вынес кучу таких челиков голыми руками, и этому выскочке не уступлю. Я здесь чемпион. А выиграю бой, получу двадцать пять тысяч единиц соцрейта. Двадцать пять, сучары! Если Порфирий решит своё дельце, то всё, ребзя, мы в шоколаде, билет до Златограда наш. А нет — пофигу, я ещё с кем-нибудь подерусь. Так что можете расслабить булки и довериться тому, кто реально двигает нас вверх.

Захожу внутрь с входа для бойцов, быренько прохожу регистрацию у сторожевой гердянки и двигаю к лифту. Он довозит меня на третий этаж, откуда по небольшому коридору дую до раздевалки. Подхожу к своему шкафчику, открываю его отпечатком пальца, переодеваюсь в жёлтое кимоно и иду в тренировочный зал.

Здесь пусто — ну и отлично. Начинаю разминаться. Шея, плечи, руки, спина, корпус, ноги — надо как следует разогреть все мышцы и суставы. Как только разминка закончена, подхожу к тренировочному мешку. Сперва отрабатываю удары руками. Джеб, джеб, кросс, хук, апперкот. Да, я ещё немножко боксирую. Сейкен Цуки, Шита Цуки, Маэ Хиджи Ате, Агэ Цуки — неторопливо, красиво и чётко исполняю все удары, по десять повторений каждый. Теперь ноги. Встаю в стойку Зенкутцу Дачи и наношу Уширо Маваши Гери, от которого мешок так отлетает, что почти касается потолка. Я одним этим ударом могу снести чердак любому быкарю. Отрабатываю ещё несколько приёмов и, думаю, на этом хватит. Я достаточно разогрелся, а силы мне понадобятся в бою.

Иду в душ и там ловлю дикий кайф, стоя под омывающими меня со всех сторон тёплыми водяными струями. По дороге обратно в раздевалку, останавливаюсь у автомата с напитками. Надо заправиться хорошенькой минералочкой.

Взяв воду, возвращаюсь к своему шкафчику, сажусь на скамейку рядом и расслабляюсь. До боя ещё полчаса.

Слышу, как открывается дверь в раздевалку, затем чьи-то шаги. Топот целой делегации, по-любому до меня доколебаться решили.

Ага, вот и они. Какой-то здоровяк лет пятидесяти, плечистый, ну чисто перевёрнутый треугольник. Седые волосы лавровым венком обрамляют лысину на макушке. Рядом с ним выхаживает похожий треугольник, только сильно моложе, походу, сынок. У этого волосы рыжие и кучерявые, а морду, будто грязью, кто-то веснушками обрызгал. И с этими перцами ещё двое типов — один зеленоволосый татуированный и увешанный цацками дрищ, а второй одетый в длинный чёрный плащ с высоким воротом огромный азиат в круглых тёмных очках. Весьма странная компашка.

— Прошу прощения, — обращается ко мне старик-качок. — Вы Менке Рамаян?

Голос у него, как шумы с древних аудиозаписей, такой же мягкий и вкрадчивый, вообще не подходит брутальной внешности.

— Ага, типа того. А вы фанаты что ли?

— Типа того. — Старик дружелюбно улыбается. — Меня зовут Лизавет Красин. А это, — показывает на молодого качка, — мой сын — Ясень.

Вот это прикол! Сука, помогите мне остановить ржач. Ладно ещё старпёр, пятьдесят-шестьдесят лет назад шла мода пацанам бабские имена давать, типа Катерин, Марий, Елен, но сынок…

— Серьёзно? — еле выговариваю слова сквозь смех, вытирая выступившие слёзы. — Ясень Красин? Ну ты шутник!

— Э-э, ты чё. — Возмущённый сынок выступает вперёд, но отец останавливает его своей рукой-шлагбаумом.

— Я рад, что мы смогли вас позабавить. — Опять эта сраная натянутая дружелюбная ухмылочка. — Мы, господин Рамаян, к вам вообще-то по делу касательно сегодняшнего боя.

— Ага, ну и чё там у вас?

— Мы хотим, чтобы вы проиграли.

Это заявочка.

— А ты смельчак, раз предлагаешь мне такое. Я ведь и вмазать могу, не посмотрю, что тебя в особо охраняемые исторические объекты пора записывать.

Лизавет смеётся без капли злорадства, искренне.

— Не переживайте, в случае чего, я смогу за себя постоять. Но позвольте объяснить подробнее наше предложение.

— Не, забей, мне побоку. Плети, чё хошь, я сливать бой не стану.

— А если я скажу, что это ради падения Златограда?

Хо-хо, а старикан-то знает, за какие крючочки меня можно потянуть.

— Ну ладно, излагай.

— Благодарю. Видите ли, наше небольшое сообщество уже давно стремится к тому, чтобы заслать кого-нибудь в Златоград в качестве, если можно так сказать, шпиона. Беда в том, что пока ни у кого из нас не получилось стать личностью настолько выдающейся, чтобы заработать заветный миллион единиц соцрейта. Ваш сегодняшний противник Ринат — самый видный из нас. У него восемьсот сорок тысяч единиц. Победитель этого боя получит двадцать пять тысяч. Согласен, не самый жирный приз, однако дальнейшие поединки могут приносить куда больше. И тогда Ринату останется выиграть всего ещё несколько боёв, четыре, может пять, и мы, наконец-то, получим агента, способного внедриться внутрь самой неприступной системы в мире. И в качестве благодарности мы, разумеется, поделимся с вами всем, что сможем из этой системы вытащить.

— Красиво звучит, только чем вам Златоград не угодил?

— А разве недостаточно того, что они скрывают от всего человечества технологии бессмертия? Почему они решили, что кто-то заслуживает вечной жизни, а кто-то — нет? И почему они придумывают систему отбора? Есть у Златограда что-то такое… не знаю, даже, как и сказать… таинственное, непостижимое. Каковы его интересы? Как так получилось, что они правят миром?

— Потому что люди — тупые комки говна и пыли. Расхерачили всё в ебанутых войнах, а тамошние ребята подсуетились и организовали новый мировой порядок.

— Да, так нам рассказывают на уроках истории. Но правда ли?

— Кто знает? Если правда, где и есть…

— …то в Златограде.

Я усмехаюсь. А этот Лизавет Красин интересный тип. Но есть у меня подозрение, что он не совсем тот, за кого себя выдаёт. Надо попробовать задать пару наводящих.

— Вы, небось, ещё и роботов не уважаете?

— А вам разве есть дело до этих бездушных железяк?

— А кто производством будет заниматься? Строительством, уборкой, доставкой? Вы что ли? Херня, роботы нам нужны.

— Вы правы. Они нужны — в качестве безусловных рабов. Но у нас есть основания полагать, что Златоград владеет технологией подлинного искусственного интеллекта и постепенно внедряет её в роботов.

— И нафига?

— Для создания новой цивилизации. Люди себя изжили. Посмотрите, мы теперь больше потребляем, нежели создаём. Наш вид переживает свой закат. Роботы унаследуют землю, и бессмертие, которое предлагает Златоград, — единственный способ конкурировать с ними в борьбе за место во вселенной.

Я уже слыхал подобные слова и речи. Подозрения подтвердились.

— Ага. Я вас раскусил. Вы — унагисты.

И снова Лизавет расплывается в радушии и доброжелательности. Срань, ты ж не мой дедуля, чё ж тогда так лыбишься?

— Каюсь, — говорит он. — Но разве это плохо?

— Мне было бы насрать, но мы с Деном Унаги в одном классе учились, и этот мудила всю жизнь трепал мне нервы. Так что вся ваша шайка дружным строем идёт нахуй.

— Я думал, мы с вами преследуем одну цель…

— Ага, ну я как-нибудь без вашей помощи справлюсь. Шансов-то у меня побольше будет.

Вывожу с наручных часов голограмму общего рейтингового списка соцрейта, в котором Менке Рамаян занимает первую строчку.

— Вот я. А Ден, кажется… — листаю таблицу вниз, вниз, вниз. — Ага, вот и он. Минус сто двадцать тысяч. Да, у меня точно всяко больше шансов.

Наконец эта сладенькая ухмылочка сползает. А я всё ждал, когда ж ты снимешь маску розовой дружелюбности. Надо добивать.

— Я могу хоть щас сдать вас полицейским, и знаете что? Мне за это ещё соцрейта накинут.

Все четверо резко достают гаусс-пистолеты и направляют на меня. Что ж, значит игра меняется? То-то и оно, говнюки, что едва запахло жареным, вы тут же переобулись и явили истинное, ссыкливое лицо.

— И чё? — Складываю руки на груди, расслабленно откидываюсь назад, опираясь спиной о стену. — Напугали типа? Ну валяйте, стреляйте. Вы в курсах вообще, кто я? Если не убьёте с первого попадания, считайте — покойники. А даже если убьёте, то уже через пару секунд сюда явятся полицейские. Потому что у меня, как и у всех, есть лайфчек, страусы вы тупорылые. Так что уберите, пока яйца друг другу не поотстреливали, и валите нахрен. Так и быть, сдавать вас не стану, но и бой сливать тоже. Если этот ваш Ринат хочет попасть в Златоград, то пусть выложится сегодня на полную, потому что я намерен отбить его до состояния мягкого стейка.

Лизавет вперивает в меня свои зенки, молчит и держит пистолет. Все они — кастрированные пустословы. Только и умеют угрожать, а как доходит до дела, так прудят в штаны, будто груднички. Раз достал пушку — стреляй. Пока они тут стоят мнутся, я мог уже три раза их всех отхерачить.

— Ну ладно, — говорит Лизавет и в итоге всё-таки убирает пистолет обратно. — Но не думайте, что на этом всё. Мы ещё увидимся.

— Ага. Дочке привет передавай.

— У меня нет дочери.

Остальные тоже убирают оружие, разворачиваются и уходят вслед за Лизаветом. Вот же лошары. Не удивлюсь, если Ден лично послал их ко мне. Давненько он о себе не напоминал. Неужели решил сделать новый ход в своей тупой развивающей войне?

Кори, оставь сообщение для Менке: ко мне тут наведались унагисты, возможно, Ден опять затеял какую-нибудь пакость. Конец.

Дверь вновь открывается, но теперь в раздевалку входит всего один человек. И его я с закрытыми глазами узнаю по шаркающей походке. Карамото-сенсей медленно подходит, в своём неизменном тухлом спортивном костюме и с гэта на ногах.

— Коничива, Псих, — говорит он. — Готов?

— Да, сенсей. Пошёл нахуй.

Тренер показывает мне средний палец, разворачивается и шоркает в сторону ринга. Уже совсем скоро объявят мой выход, так что пора надевать сенситивный костюм и настраивать удары. Какие бы выбрать для сегодняшнего боя? Ринат фехтовальщик, он своей шпагой постарается держать меня на расстоянии, а значит надо взять парочку дальнобойных приёмчиков, каких-нибудь огненных шаров или типа того. Но огонь — это банально, поэтому беру шаровую молнию. Завязываю её на жест козы на выкинутой вперёд руке. Очков хватит ещё удара на три, но я потрачу лучше на один, зато ультимативный — падение метеорита. Вещь крайне ненадёжная, промахиваешься в девяноста пяти процентах случаев, зато если уж попадёшь, то раунд твой. Завязываю на вскинутую вверх правую руку с открытой ладонью. Ага, все посмеются. Сенс-костюм у меня целиком розовый и в полном комплекте со шлемом, защищающим нейроком, обтягивающим комбинезоном, перчатками, штанами и носками я выгляжу настолько вызывающе, что у противников мигом глаза кровью наливаются. Удивительно, но этим лохопедрам всё ещё стрёмно проигрывать чуваку в розовом. А мне смешно на них смотреть.

Интересно, Ринат старался набрать вес за прошедшие сутки? Вчера на взвешивании я весил семьдесят четыре килограмма при росте в метр восемьдесят два, а этот хмырь семьдесят шесть при росте в метр восемьдесят восемь. Если всё осталось, как есть, то два килограмма не порешают, но вот если он сгонял вес, а после стал активно набирать…

Хотя какая мне разница? Я так и так его порву.

Выглядываю в зал. На трибунах собрались суррогаты, только пятую часть мест занимают живые люди. Охренеть народ обленился, не хотят выйти из дома, чтобы нахаляву вживую увидеть, возможно, один из самых крутых боёв последних лет, посылают вместо себя гердянку. С тем же успехом могли бы просто смотреть трансляцию. Я провёл двадцать пять боёв и не проиграл ни одного, у Рината и вовсе тридцать шесть без поражений. Тут сошлись два мега-чемпиона, чтобы раз и навсегда порешать, кто же из них круче, а они… А, ладно, плевать. Им же хуже.

Робот-ведущий что-то там базарит, бла-бла-бла, кому это вообще интересно? Первым объявляют Рината. Он выходит на ринг под шум аплодисментов в своём отвратном чёрно-коричневом костюме. Гарантирую, половина его соперников проиграла только потому, что их от этого цветового сочетания тянуло блевать. Сам он длинный, тощий, бритоголовый, а лицо — вырезанная из камня маска. Выглядит угрожающе, но я по обложке не сужу. В руках тащит свою дрочёную пластиковую шпагу.

Следом объявляют и меня. Ну, погнали.

Мне аплодируют не меньше, люди искренне рады и надеются, что я покажу им грандиозное шоу. Улыбаюсь всем, машу рукой. Люблю купаться в лучах славы и почитания.

Встаю в свой угол ринга, где меня уже ждёт тренер. Он даёт мне каппу, которую я тут же сую в рот, а следом протягивает очки.

— Ты чё, совсем в маразм впал, старпёр? — спрашиваю. — У меня глаза искусственные.

— Искусственным глазам не нужна защита?

— Дед, я никогда не надевал очки.

— Разве?

— Хуязве. Завязывай с бухлом.

Карамото-сенсей пожимает плечами и отходит. Надоел мне этот старый пердун. Как же я скучаю по своему первому тренеру, обучавшему меня в детстве — вот это был мужик.

Включаю модуль дополненной реальности, синхронизирую нейроком с костюмом, и как только процесс завершается, рефери подзывает нас с Ринатом в центр ринга.

— Напоминаю правила. Бьётесь до двух побед. Техническим нокаутом считается полная потеря шкалы здоровья. Запрещены удары в пах. Можете использовать любое сенситивное оружие. Ваш костюм будет реагировать на него, как на настоящее. В начале каждого раунда ваше здоровье полностью восстанавливается, а негативные и позитивные эффекты обнуляются. Помните об этом и покажите красивый бой.

Не сомневайся, железяка.

Мы с Ринатом встаём друг против друга на расстоянии двух метров (если вы, дебичи, не в курсе, это называется «нейтральная позиция»). Рефери отсчитывает с трёх до одного и объявляет начало раунда. Немногочисленные живые зрители поддерживают нас удалым криком. Бой начался.

Интересно, Ринат догадывается о моей слабости? Я её нигде не афишировал, но, насколько знаю, для всех обладателей искусственных глаз это общая проблема, с которой даже Ада ничего не смогла поделать. Я должен реагировать не просто быстро, а на опережение, то есть предсказывать удар ещё до того, как противник начнёт его исполнять. Может вам, ребят, и кажется, что зрительное отставание в пять сотых секунды — мелочь, которую даже не замечаешь, но лишь до тех пор, пока вам в рыло не полетит чей-нибудь кулак.

Двигаемся с Ринатом друг против друга по кругу, как педики-танцоры. Он размахивает своей шпагой, будто вертит членом. Надо подгадать момент, чтобы застать его врасплох и долбануть шаровой молнией.

— Давай, ну чё ты, чё ты, а, ссыкуешь? — говорит этот хмырь. — Звонил вчера твоей мамочке, благодарила меня за бурную ночку. А я её за классный минет, сечёшь, а?

В жопу. Выкидываю вперёд руку и складываю пальцы в козу. Дополненная реальность тут же показывает мне и всем остальным, как с кончиков срываются несколько электрических нитей, за доли секунды превращаются в шар, после чего летят в сторону Рината. Зря я так, сразу показал основной приём, которым собрался его гасить. Но этот ушлёпок сам меня спровоцировал.

Молния бьёт Рината в грудь, увернуться он не успевает. Сейчас его сенс-костюм в этом месте ощутимо разогреется, чтобы дать знать о полученном уроне. Шкала здоровья, висящая у него над головой, укорачивается. Мне дают небольшой бонус за первый удар — двойной урон при следующем.

Ринат даже не дёргается. Наоборот — становится ещё сосредоточеннее. Теперь он ожидает шаровой молнии и застать его врасплох не выйдет. Не, хренушки, настало время других трюков.

Я быстро сокращаю расстояние. Ринат тыкает шпагой, но я крепко хватаюсь за пластиковое лезвие обеими руками и просто вырываю у него оружие. Видели бы вы его рожу! Он, конечно, знатно ошалел. Сенс-костюм нагревает мне ладони, моя собственная полоска здоровья чуть уменьшается. Пальцы сгибаются и больше не двигаются — система блокирует их, типа отрезало. Но мне они уже не нужны.

Я подлетаю к Ринату, обхватываю его за шею кистями рук и со всей силы бью коленом в бок. Удар коленом и сам по себе наносит много урона, а уж с двойным бонусом я за раз снял процентов десять его здоровья. Бью ещё раз, потом ещё. Половины здоровья Рината уже нет.

Ау! Как больно, сука! Уличил момент и херакнул мне в челюсть апперкотом! Теряюсь буквально на долю секунды, но следом прилетает ещё один удар в скулу, а я из-за отставания в зрении не успеваю среагировать. Спокойно! Я выстою. Закрываю голову. Зря я так, он же только этого и ждал.

С разбегу таранит меня головой в живот. Я упираюсь спиной в канаты, обхватываю его за шею, зажимаю в «гильотину». Начинает барахтаться, бить куда попало. Ага, попробуй-ка выйти из этого захвата.

Сука! Схватил меня между ног и швырнул на пол вместе с собой! Воздух выбивает из лёгких, трудно дышать. Это плохо. Надо срочно восстановить дыхалку и вставать. Ринат одним движением вскакивает на ноги.

— Познакомься с моей техникой «Добей лежачего», пидрила! — кричит он.

Его ступня загорается огнём, он заносит её надо мной и явно собирается со всей дури ударить в грудь. Надо срочно перекатываться вправо!

Ринат промахивается и тратит удар впустую, на мгновение зависая в одной позе, словно его мозгу нужно ещё какое-то время, чтобы убедиться наверняка, что он промазал. Бью его ногой по голени. Он подгибается и падает, а я тут же бросаюсь к нему и хватаю за шею. Всё время, пока он в захвате, его полоска здоровья медленно уменьшается. Бьёт меня локтями в бока, весьма ощутимо. Но я буду держать до конца. Осталось чуть-чуть его додавить… Сорок процентов, тридцать пять, тридцать…

Ринату каким-то чудом удаётся собраться и перекинуть меня через себя. У него осталось двадцать семь процентов здоровья, у меня — пятьдесят четыре. И в этот момент я думаю лишь о том, что наконец-то мне попался достойный противник. Он действительно может победить, если приложит достаточно усилий. Неожиданно начинаю уважать его.

— Снова валяешься, как моя сучка! — кричит Ринат. — Такая же шлюха, как твоя мамка.

Забудьте. Никакого уважения этому говноеду.

Он снова пытается применить эту свою дебильную технику с огненной ногой, но я и в этот раз от неё ухожу. Подозреваю, что она наносит много урона, но как же тупо он её расходует. Пока вскакиваю на ноги, Ринат всё-таки добирается до шпаги. Вот это уже опасно. Повторить предыдущий трюк я не смогу — пальцы-то не работают. И шаровую молнию бросить тоже не получится. Засада.

Мне ничего не остаётся, как броситься вперёд в последнюю отчаянную атаку. Ринат принимает нехарактерную для обычного фехтовальщика стойку — правая нога выставлена вперёд и полусогнута, тело чуть наклонено. Левой рукой он держит шпагу у пояса, словно в ножнах, а правой за рукоять. Баттодзюцу! Он использует технику владения катаной, но со шпагой!

Ну конечно. Я успел забыть, что этот говнюк унагист. Ден Унаги — тот, кто в полной мере возродил древнее самурайское искусство владения катаной и даже, возможно, улучшил его. Не удивительно, что он обучил и своих последователей. Я недооценил противника. И в этом моя роковая ошибка.

Предпринимать что-то уже поздно, на этот раунд у меня нет ни единого шанса. Ринат делает движение, словно достаёт меч из ножен, так стремительно, что мои глаза не сразу замечают удар. Один в грудь, а затем следом столь же быстрый — в спину. Каждый из них отнимает у меня по двадцать пять процентов здоровья. Осталось четыре.

Их добивает третий удар — по животу, как только я развернулся. Звучит голос, кричащий: «Кей-О!». Нокаут. Я проиграл первый раунд. Рефери объявляет пятиминутный перерыв. Мы с Ринатом расходимся по углам. На роже этой гниды мерзкая ухмылочка.

— Поимею тебя, как твою мамашу, — бросает он.

Хочется вдарить ему, но попридержу ярость до второго раунда. Сенс-костюм снимает блокировку с пальцев, полоска здоровья полностью восстанавливается. Подхожу к Карамото-сенсею. Он даёт мне бутылку воды. Я беру её и жадно отпиваю несколько глотков.

— Что с тобой?! — возмущается тренер. — Соберись!

— Ты совсем ослеп? У него хренова шпага, а он ей как катаной размахивает.

— Ты поэтому сдался?

— Сдался?

— В конце. Ты сдался. Решил, что шансов у тебя нет и опустил руки. Тьфу. С каких пор великий Псих Колоток превратился в жалкое ничтожество?

Ну ладно, старпёр, ты меня раззадорил. Может ты и не такой хреновый тренер. И правда, когда это я просто так опускал руки? Я мог выиграть. Мог. Но теперь-то уж не уступлю.

Рефери зовёт нас назад. Вновь встаём в нейтральную позицию. Три, два, один. Раунд!

Я тут же стремительно рвусь вперёд. Ринат тычет в мою сторону шпагой, пытаясь защититься, но я отталкиваю её в сторону ладонью, ударив по ребру. И как только я оказываюсь достаточно близко, то со всей силы херачу ногой в живот этого мелкочленного. Отлично, бонус на двойной урон для следующего удара снова мой. Посылаю вдогонку шаровую молнию. Сама по себе она снимает десять процентов здоровья, а с бонусом — так все двадцать. Энергии на раунд остаётся всего на два шара или один метеоритный удар. Не, его оставим на десерт.

Пока Ринат не очухался, я встаю на руки, обхватываю его за шею ногами, перекручиваюсь, оказываюсь сверху, наклоняюсь вперёд и роняю долдона на пол. Шпагу он при этом не выпускает, держит крепко, засранец. Но ничего.

Быстро вскакиваю и со всей силы бью ногой ему по правой руке. Пальцы, сжимавшие рукоять, слабеют. Хватаю шпагу сам и бью лезвием по горлу Рината. Это снимает всё оставшееся здоровье. Раздаётся крик, объявляющий нокаут. Вот так просто? Что ж, это оказался очень быстрый раунд.

— Ну и чья мама теперь шалава? — усмехаясь, спрашиваю я.

Ринат встаёт и плетётся к своему углу ринга. Шпагу я ему, конечно же, не возвращаю — мой боевой трофей на следующий раунд. Его тренером оказывается Лизавет Красин, который уже держит новое оружие. Что это у него там? Катана. Ну ещё бы.

Карамото-сенсей выглядит таким довольным, словно ему сообщили, что завтра он женится на двадцатилетней прелестнице.

— Вот это другое дело! — говорит он. — Ещё один раунд, и ты абсолютный чемпион.

— Будет непросто. Он начнёт осторожничать.

— Зато и ты теперь при оружии.

Кручу шпагу в руках. Что ж, это лучше, чем жертвовать пальцами. Так мои шансы вырастают, хотя я предпочитаю рукопашный бой. Когда вы с противником месите друг друга кулаками, разбиваете морды в кровь — вот настоящая битва. А эта фигня с очками, бонусами, шкалами здоровья… Эх, где времена былых боёв без правил и гладиаторских поединков?

Пью воду, и рефери вновь зовёт нас обратно. Итак, третий раунд.

Я совершенно не владею шпагой, поэтому действую инстинктивно. Ринат, судя по виду, это понимает и чувствует своё превосходство. Он сокращает дистанцию, наносит несколько пробных ударов, которые я успешно отбиваю. Оценивает мою оборону, макака сраная. Ну давай, попробуй на меня наехать, я тебя в мясо раскатаю.

Я вновь рвусь вперёд. Он замахивается катаной, но я отбиваю удар шпагой и, как прессом, с силой бью пяткой ему по правой ступне, а потом ещё и додавливаю. Он кричит от боли, приподнимает ногу, и в этот момент я делаю подсечку на вторую. Он грохается на пол, как мусорный мешок. Подло? Ну, правила не запрещают.

Двойной урон вновь мой. А теперь красиво завершим.

Я бью шпагой ему по предплечьям. Его костюм блокирует обе руки. Каждая заблокированная конечность — минус двадцать процентов, с двойным уроном на одну из них в сумме выходит шестьдесят. Ставлю ногу ему на грудь.

— Запомни, тупоголовый хуеглот, никто не смеет оскорблять мою маму, — говорю я.

И вскидываю правую руку с открытой ладонью.

Зал замирает. Кажется, они не до конца понимают, шутка это или нет. Даже Карамото-сенсей смотрит на меня с ужасом. Да ладно, вы чё? Чел в розовом обтягивающем костюме кидает зигу, держа ногу на груди поверженного противника. По-моему, это угар.

Я отхожу в последний момент перед тем, как прилетает метеорит, который и без того сам по себе снимает половину здоровья, а вкупе с уже нанесённым уроном и вовсе лишает Рината последних шансов на победу. Зря он меня разозлил, сам виноват. После таких быстрых двух раундов, все подумают, что в первом я делал шоу и поддался специально. Ну, а кто спорит?

Взрыв метеорита озаряет ринг. Яркие эффекты дополненной реальности вызывают у всех восторг. Зал ликует, кричит, аплодирует. Про мой невинный жест, кажется, все уже забыли. Ринату объявляется нокаут.

— Ну ты и лох, конечно, — говорю я ему напоследок, бросаю шпагу и возвращаюсь в свой угол ринга.

— Ну как, сенсей, я был хорош сегодня?

— Как лебедь, спускающийся с горы на лапах.

— И что это значит?

— Пошёл нахуй.

Карамото-сенсей вновь даёт мне воды, но я отказываюсь. За этот раунд не сильно утомился.

Ринат уже поднялся на ноги, очухался, и потому рефери подзывает нас к себе, чтобы объявить победителя. Мы встаём рядом, робот опять что-то там базарит, я даже не слушаю, после чего поднимает мою руку. Зал вновь радостно ревёт, а я просто наслаждаюсь мыслью, что я теперь абсолютный чемпион в полусреднем весе. Можно переходить в средний и мочить всех уже там.

Далее мы расходимся, я даю коротенькое интервью гердянкам, которое потом, может, кто-то послушает, и возвращаюсь в раздевалку. Там меня уже ждёт Карамото-сенсей. Мы ничего не говорим друг другу, я просто снимаю сенс-костюм и вешаю его в шкафчик.

Но как только остаюсь в одних трусах, замечаю периферийным зрением кого-то справа. Быстро поворачиваю голову туда.

Здоровый накачанный мужик в тупой маске гуся и с привязанными к рукам белыми крыльями. Охренеть, это ж Гусак Петро, о котором писал Порфирий! В руках он крепко сжимает тесак. Птичьи глаза смотрят в разные стороны.

— Елда непопиленная! Говносортный мудак! — выкрикивает он и бежит на меня.

Ой, это плохо…

Гусак размахивается мачете и тут же бьёт, но я уворачиваюсь. Какого хрена?! Почему сенсей просто сидит и смотрит на меня, как на идиота?! Где толпа роботов, которая должна сбежаться и схватить этого говнюка?!

Гусак вновь бьёт мачете, я ухожу в сторону и отвешиваю ему мощный Маваши Цуки. Рука просто проходит сквозь его голову. Чего?!

— Ты в порядке, Псих? — спрашивает Карамото-сенсей.

Какое нахер в порядке, ты чё, не видишь, что происходит?!

Стоп.

Походу, и правда не видит.

Я разворачиваюсь и со всех ног рву прочь из раздевалки. Слышу вслед крики тренера: «Ты куда?!». Не до тебя сейчас, старикан. Оборачиваюсь и вижу, что Гусак Петро бежит за мной. Гнида, а он быстрый.

Дело дрянь. Как победить того, кого не можешь ударить?

Я выбегаю в коридор, оттуда к лестнице, потому что нет времени ждать лифт. Одним ударом распахиваю дверь, спрыгиваю вниз по ступенькам, а потом прочь с арены, на улицу. Гусак несётся следом. Я потратил слишком много сил в бою, не могу долго бежать. В боку уже колет, дыхалка ни к чёрту.

Кори, заткнись нахер! Я и так знаю, что моё время истекло!

Сука, теперь ещё и красное предупреждение о переключении начинает мигать. Как не вовремя, твою ж мать! Надо бежать дальше и что-то придумать.

Надо бежать…