Пылающий туман

Глава 15. Человечность. Часть вторая

Сокол повернулся к Делеану.

— Она жива? — тихо спросил он и показал на Лиднер.

— Я не знаю, — тем же шёпотом ответил нивр.

— Пошевели её.

— Зачем?

— Чтобы проверить, чешуйчатый ты тугодум!

— Она могла уснуть.

— Я слушаю вас, идиоты, — страдальчески простонала Медея. — С вами невозможно спать!

— С нами — нет, но без нас — да. В гостином доме есть всё для твоего удобства, — попытался схитрить Сокол. — Уже поздно, Медея. Нам пора.

— В задницу тебя и твой нравоучительный тон для идиотов, — Лиднер махнула на наёмника, с горем пополам очутилась на ногах и пошла к барной стойке — требовать себе новую кружку эля.

— Она сейчас устроит там полный разнос.

— Мой с-спаситель, почему б-бы вам… не… увести м-мисс от-тсюда?

— Потому что она врежет мне, — Сокол откинулся на спинку стула. — А умирать мне рано.

— Такого везучего болвана, как ты, сложно завалить.

— Изумительный комплимент.

— Мне з-здесь не н-нравится, — захныкал Стриго. — Ж-жут-тко. И г-громко!

— Согласен, малыш, но мы не можем оставить Медею одну, — пояснил Сокол. — Ничем хорошим это не кончится.

— Ведь ты на собственной шкуре испытал сие редкий опыт, не так ли?

— Ты меня достал.

Раздался глухой звук упавшего тела. Сокол сориентировался сразу, он повернулся к Медее, грозно возвышающейся над валяющимся мужчиной, сопоставил факты и поднялся, чтобы спасти её от будущих проблем.

— Ты тоже собираешься пялиться, урод?

— Нет, я, — другой обыватель сразу отшатнулся. — Я случайно.

— Ах случайно ты… Иди в задницу!

Медея ударила его по паху, тот согнулся и застонал от боли. Она врезала следующему человеку, который, по её мнению, тоже без стеснения смотрел на неё.

— Стерва!

Завязалась драка, и Лиднер была в самом центре этого мордобоя. Она ловко уворачивалась от соперников и добивала их своими кулаки. Медея использовала победный клич каждый раз, когда тело соприкасалось с полом, и это ещё больше злило окружающих её мужчин и некоторых женщин, пришедших отдохнуть, а не драться.

Сокол, которому было трудно незамеченным протискиваться между людьми, отталкивал от себя особо буйных. В конечном счёте он, как и все, невольно присоединился к этому жестокому веселью, хоть и намеревался только забрать Лиднер, чтобы уйти из таверны раз и навсегда.

— Медея!

Он потянулся к ней, но та, не узнав в нём знакомого, вмазала ему по лицу. Сокол повалился на остальных, те его кинули вперёд, из-за чего он снова встретился с Медеей, не пожалевшей сил опять его стукнуть.

— М-мой спаситель! — оуви подскочил, но Делеан грубо его оттащил. — От-тпустите!

— Тебя там затопчут и прикончат. Тебя устраивает такая судьба?

— Н-нет, но…

— Молчи. Я разберусь.

Делеан логически для себя рассудил: больше он в людские таверны не сунется. Мало того, что они были грязными, так ещё и цивилизация здесь была на самом примитивном уровне.

Он не ожидал от Лиднер подобного поведения. Сокол тоже… придурок несчастный. Зачем он полез в самое пекло? У него не было шансов, он ничего бы не исправил. И для чего, спрашивается, так храбриться?

Эти люди были странными. Сам Делеан тоже считал себя не совсем разумным существом, потому что вместо того, чтобы отсиживаться на безопасном расстоянии, он примкнул к этим животным, дерущимся из-за сущего пустяка.

Его ловкость помогала ему уклоняться от людей и не вступать с ними в полноценную драку. Но даже нивр был не всемогущ, потому что толпа агрессивных пьянчуг сломила и его.

Ему прилетело в живот, в ответ он, не забывая придерживать капюшон, благополучно отправил обидчика в долгий нокаут. Следующему Делеан сделал подсечку, а когда тот упал, нивр, не заботясь о том, выживет он или нет, впечатал острый носок обуви ему в висок.

Делеан помог Соколу отбиться от наиболее сильных противников. Целых и невредимых, а главное — живых дебоширов было всё меньше и меньше, ещё немного — и они бы одержали победу, спасли Медею и пошли бы отсыпаться.

Дверь в таверну с треском открылась и накренилась вбок — петли не выдержали могучего удара ногой. Стража, слегка шатающаяся и, без сомнений, отлично праздновавшая Фестиваль, вытащила из ножен мечи и наставила их на всех, кто был в сознании.

— Что за бардак?!

Хозяин, выскочивший из-за барной стойки, нарушил гнетущее молчание своим пронзительным криком:

— Они чуть не разгромили всё! Арестуйте их! Арестуйте!

— Неправда! — вступилась за всех, в частности за себя, Медея. — Вы… м-м… травили людей своей бурдой!

— Что за вопиющая ложь!

— Вы сами нагло лжёте!

— Медея, угомонись! — Сокол аккуратно подкрался к Лиднер. — Не рой себе могилу!

— Если в законе есть глава, в которой написано, что нас можно травить, то тогда я извинюсь!

— Ты не понимаешь, о чём говоришь.

— Короче, — в середину вышел командор — главный среди городской стражи. — Берите всех. Мне плевать, кто и в чём виноват.

— Меня-то за что! Я пострадавшая сторона! — взвизгнул хозяин. — Она устроила здесь бедлам. Она подстрекатель! Не я!

Командор закатил глаза. Вероятно, с этим крикливым придурком он серьёзно намучается, если всё же решит взять под стражу. А вдруг за ним стоял кто-то влиятельный? Тогда его, прилежно охраняющего порядок, быстро выгонят с работы.

Нет уж, такую головную боль он себе не хотел.

— Его оставьте. Без разницы. Но других берите.

— И правильно! Иначе бы вам наступил конец, продажные свиньи! Гады!

Рядовые, сержант и офицер распределились и схватили пару человек, не попытавшихся дать отпор. Они завели руки за спину Соколу, покорно принявшему свою судьбу, а вот с Медеей промучились: она не позволяла тронуть себя и пальцем. Чтобы её связать, трём людям пришлось одновременно на неё навалиться.

Один недоумённо встал напротив Делеана.

— А это чё за отшельник?

— Он поклоняется Солнцу! — откликнулся вместо Делеана Сокол. — Ему нельзя открывать ни один участок тела, иначе Солнце уничтожит всё на свете. Так сказано в его вере!

— Заткнись, — сержант, ведущий наёмника, больно пихнул его в бок.

— Что за…

— Вяжи его и веди к остальным, — скомандовал командор. — Ещё с этим проблем не хватало…

Делеан опустил голову, послушно завёл руки, спрятанные в широких рукавах, назад, чтобы до него не докопались. Его внутренняя буря рвалась наружу, жаждала того, чтобы перебить всех тупых представителей закона. Он бы смог, ему это под силу.

Нивр был самоуверенным, но не глупым. Он знал, что это был бы самый нелогичный поступок за всю его жизнь.

Делеан находился в Королевстве Ин-Нар, и он обязан подчиняться чужим правилам. Неважно, насколько нелепы они были. Может, он справится с горсткой стражников, но со всеми людьми — это было слишком для него. А они нападут, как только прознают про его сущность. И нужны ли ему эти сложности? Маловероятно.

Дебоширов увели, а Стриго, спрятавшись под столом, в укромном уголке, глядел им вслед.

Он ходил по улице, в панике оборачивался и ждал отовсюду врагов. Оуви переживал. Он чувствовал, как внутри него всё кричит от негодования к себе, от того, насколько он был жалок.

Стриго не сделал ничего, чтобы помочь своему спасителю, Медее и Делеану. Он просто принял их арест как должное, потому что его страх стал важнее всего, важнее Сокола, который никогда не думал о себе, когда его друзьям угрожала опасность.

А что Стриго? Он бесполезен! Его рабская натура могла только лепетать, слушаться и не сопротивляться. И кому он такой нужен? Если Сокол не спасётся, то оуви останется здесь, в этом огромном для него городе, без защиты. Он будет мусором для всех, никудышным.

Но его спаситель… он видел в нём особенности, не осуждал за стремления и мечты. Он воспринимал его как личность и всегда подбадривал.

Стриго было страшно, но страшнее ему было за Сокола, который был в заточении. В тюрьме его ожидало всё, что угодно, вплоть до смерти. А если сначала его будут пытать? Если узнают, что в нём — дух? Оуви наивно верил, что Делеан и Медея были рядом с ним. Тогда у Сокола повысятся шансы не только на победу, но и на выживание. Но вдруг окажется, что его спаситель совсем один?

Стриго разрывали противоречия. Он понятия не имел, как ему поступить. С одной стороны, оуви не терял надежды, что Сокол, Медея и Делеан мистическим образом появятся перед ним, позовут его и они вместе отправятся в дальнейший путь. А с другой — он отлично осознавал, что так не будет. Его спаситель разумный, он не будет пользоваться своей сверхъестественной силой при незнакомцах.

Стриго, прижав ушки к голове, убежал подальше от всех в самую глушь. Он снова оказался в безвыходной ситуации. Только в первый раз он был заперт, и у него точно не было возможности спастись, а сейчас от него зависело абсолютно всё, в том числе и жизнь Сокола.

Стриго закричал и вырвал пару перьев с затылка, захныкал от боли и обнял себя. Он был ущербным, самым трусливым созданием, которое боялось даже дуновения ветерка. Вот поэтому их и считали рабами, обязанными служить более сильным.

Но каждый сам вершит свою судьбу, даже он, оуви. Разве нет?

— Я-я с-смогу, — тихо подбодрил себя Стриго. — Я смогу!

Он медленно поднялся, испуганно посмотрел на поредевшую толпу и кинулся к казармам стражников. Там должна быть тюрьма, держащая преступников временно, до тех пор, пока не озвучат их приговор.

У него не было никакого плана. Он не знал, куда бежать. Но Стриго спросил у милой, на его взгляд, старушки, которая любезно подсказала ему путь. Теперь у него была цель, но не было идей, как её достичь.

Оуви решил, что с кем-нибудь зайдёт. Если всё получится, то тогда у него будет неплохой шанс проскользнуть мимо часового, а дальше можно и вовсе прикинуться слугой, которых наверняка было предостаточно. Стражники не любили заниматься утомительной работой, а обычные служанки нуждались в плате. Оуви — идеальный бесплатный рабочий вариант. Они есть везде.

Казармы с тюрьмой были далеко. Длинное каменное здание, построенное возле стен Френши, располагалось в удалённом от жилых домов месте. Стриго нашёл стражника, по всей видимости, сержанта, идущего к распахнутым дверям, догнал его и засеменил за ним. К его счастью, он был слишком незначителен, чтобы на него обращали внимание.

Внутри здание было высоченным. По крайней мере, так почудилось Стриго, который не отличался ростом. На потолке висела люстра с горящими в ней свечами, а в самом центре разместилась большая лестница. На первом этаже было два коридора, которые вели в противоположные друг от друга стороны: в казармы и в тюрьму.

По главному залу практически не сновали стражники и дозорные. Праздник, очевидно, обленил и тех, кто должен был постоянно следить за безопасностью населения.

Встретившаяся шумная группа из пяти человек также не представляла угрозы. Они шли в казармы, и Стриго уповал на то, что они пробудут там долго.

— Эй.

Стриго замер, стражник, за которым он следовал, оглянулся, хмыкнул и направился дальше. Оуви прошиб озноб. Он думал, что его не заметят, и так почти получилось! Здесь и правда никого не было. Все уже были или пьяны, или устраивали азартные игры. Даже те, кто патрулировал на улице, выполняли свои обязанности из ряда вон плохо.

— Да-да, ты. Какого февула ты тут? Ты должен быть со всеми.

Стриго повернулся и столкнулся с рядовым, вышедшим из тени. В руках он держал пустую бутылку спиртного.

— Я… пр-росто…

— О Сущий, вы невероятно тупы. Я звал кого-то из вас, походу, тебя, балбеса, и послали. Кошмар, — он зевнул. — Сходи там… в подсобку… принеси заднице-командору его бухлишко. Желательно самое дерьмовое. Задолбал уже. Как будто я у него мальчик на побегушках!

— Д-да, конечно!

— Супер. Валяй давай.

Откровенно говоря, Стриго даже не догадывался, где была подсобка. Две стороны его пугали, ведь одна вела туда, куда ему как раз и нужно, а другая — в общество стражников, славившихся бурным нравом. Оуви сразу растеряется и сдаст себя.

Он наобум бросился вправо, но его окликнули.

— Эй, ты совсем, что ли? Там тюрьма. Откуда вас только набирают…

— И-из-звинит-те!

Значит, слева — казармы, а справа — тюрьма, и ему надо было как-то скрытно преодолеть препятствие в виде этого придурка, находившегося в совершенно невыгодной для Стриго позиции.

Что ж, единственный вариант, который возымеет успех в данной ситуации, — это отвлечение. Стриго необязательно искать подсобку — достаточно сделать видимость. Он мог завернуть влево, выждать, а потом примчаться к стражнику с каким-нибудь сногсшибательным заявлением.

Было ли это надёжно? Отнюдь. Но Стриго приходилось соображать быстро.

Он поплёлся в сторону казарм, и его встретил очередной длинный коридор с ответвлениями. Постояв в тишине около десяти минут, оуви набрал в лёгкие побольше воздуха и побежал обратно в главный зал. Он собирался было закричать, но увидел того самого часового, который, опираясь на стену, приобнимал алебарду и клевал носом.

Идеально!

Не отвлекая его от сна, он тихо добрался до правого коридора. Он не имел ответвлений, как левый, но зато вёл прямиком в мрачный подвал, освещённый тусклыми факелами.

Воспоминания своего заточения настигли его врасплох. Стриго прижался к холодной чугунной двери, вдохнул и выдохнул. Повторил так несколько раз, пока перед глазами не начало всё кружиться.

Сейчас было не то время и не то место, чтобы давать слабину. Там застрял его спаситель, и Стриго не мог оставить ни его, ни Медею с Делеаном в этой угнетающей обстановке, в которой когда-то был и сам.

Он зашёл уже слишком далеко, чтобы сдаваться.

Дверь поддавалась с трудом. Стриго прикладывал все свои немногочисленные силы, дабы её не только открыть, но и сделать это как можно тише. Наконец, ему это удалось, и он, протиснувшись в образовавшуюся узкую щель, спустился по винтовой лестнице.

Запертых решёток было много, но сама тюрьма, скорее жалкая её пародия, была довольно маленькой. На стульчике, возле выхода, сидел толстый и спящий стражник. Стриго наткнулся на него, в страхе отскочил, быстро понял, что тот безопасен, и крадучись стал всматриваться в каждую камеру.

— Знаешь, если бы ты не перебрала, мы были бы на свободе, — шёпот принадлежал Соколу.

— У меня раскалывается голова. Отвали от меня ради всего святого.

— Надо меньше пить — и будет тебе счастье!

— Сокол, заткнись, пожалуйста. Я не настроена вести с тобой душевные беседы.

— Шикарно. Мы тут сгниём. Или умрём! Всегда мечтал подохнуть в заднице мира.

— Мечты сбываются, — теперь говорил Делеан, но его голос был печальным.

— Скажи спасибо, что твоё прекрасное личико не раскрыли. Иначе бы мы по уши вляпались в дерьмо.

— Только ты можешь наплести истории про суровое детство, обещания семье и прочую ерунду.

— Эта ерунда спасла тебе жизнь, обрезанный.

— Как я забыл про эту важную деталь…

Стриго остановился напротив камеры, где были его спаситель, Медея и Делеан, обхватил пальцами решётку и безрезультатно подёргал её.

— Стриго, это ты?

— У тебя уже галлюцинации, Сокол, — раздражённо отозвалась Медея.

— Нет, это правда Стриго!

Сокол высунул через решётку руку и потрепал оуви по макушке.

— М-мой спаситель!

— Сущий, Стриго, ты мой спаситель!

— Т-тише! — шикнул оуви. — Он сп-пит.

— Я так рад твоей мордашке, что сейчас расплачусь, — Сокол вытер воображаемую слезу и шмыгнул носом. — Тебе нужны ключи. Они должны быть у того придурка.

— Х-хорошо!

Стриго подкрался к стражнику, вытащил у него странный пушистый предмет, который без труда мог поместиться в замок, и воротился к Соколу, который от нетерпения грыз ногти.

— Э-э-э, нет, Стриго. Это же перо! Даже не отмычка!

— Они тяжёлые. Твёрдые, — напомнил Делеан. — Ищи связку.

В этот раз Стриго притащил пузырёк с засушенными травами.

— Как мы этим… — Делеан от собственной беспомощности чуть не взвыл. — Нам конец. Мы обречены из-за этого оуви.

— Ну т-тут же с-связка… т-трав… а-а…

— Стриго, коллективно подключаем мозги. Чтобы отпереть замок, нам нужны ключи, верно?

— Д-да…

— Они обычно металлические, а связка — это когда их много. Они у того злобного человека на поясе. По идее.

— Я в-видел ч-что-то подобное…

— Да-да! Принеси это. Прошу! Иначе я… м-м… Короче, мне приспичило резко справить нужду, а эти ироды не дают, прикинь, малыш? Якобы я обманываю их! А Делеан и Медея меня смущают. Во-от…

— Сокол!

— Я делюсь важными проблемами, Медея. Не перебивай меня.

Пока Лиднер и наёмник увлечённо обменивались колкостями, Стриго аккуратно отвязал связку ключей и заодно увесистый звонкий мешочек. Он вернулся к Соколу и похвастался перед ним своими находками.

— Ты что… ты утащил глеты? Невероятно, мы богаты! А то после попойки Медеи мы быстро разорились.

— Сокол, отстань от меня!

— Я, между прочим, ни капельки не преувеличиваю.

— Я тебя задушу!

— Она не хочет признавать очевидное, — прошептал специально для оуви Сокол. — Ладно, Стриго, освободи нас, пожалуйста. Я уже устал тут томиться. И мне по-прежнему не помешало бы, ну… Ай, в общем, неважно…

Оуви передал мешок с монетами Соколу, а сам принялся долго и упорно просовывать в замок каждый ключ. После шестой попытки удача сжалилась, и он открыл камеру.

Сокол, вышедший из темницы, сразу потянулся. Казалось, он совсем не был расстроен тем, что его арестовали и заперли. Делеан же был заметно напряжён, он не сводил взгляда со стражника. Медея массировала виски и была довольно вялой. Наверняка она пожалела сотню раз, что повела всех в ту злополучную таверну.

— Эй, вы, — позвал один из заключённых. — Мы тоже тут.

— Да-да!

— Мы устроим шум, и вы не сбежите, ребятки. А уже завтра вам будет назначена казнь. Вас сдёрнут, как крыс, ха-ха!

Они загалдели.

Стражник, зашевелившись, медленно протёр глаза. Он сонно глянул на освобождённых преступников, поморгал, будто перед ним был мираж, резко встрепенулся и вскочил.

Делеан, быстро оказавшись рядом с ним, зажал ладонью ему рот и повалил на пол. Одного сильного удара головой о каменную поверхность хватило, чтобы его вырубить.

— Делеан… — охнула Медея.

— Я его не убил.

— Стриго, дай ключи.

— Нет! Их нельзя освобождать! — крикнула Лиднер, испуганно глядя на Сокола. — Среди них могут быть настоящие преступники, которые убивали!

— Здесь мелкие воришки.

— Откуда ты знаешь?

— Медея, забудь про совесть. Нам надо свалить отсюда, а толпа отвлечёт стражу.

— Согласен, — Делеан беспардонно забрал у Стриго ключи, когда тот почти протянул их Соколу, и начал сам открывать камеры.

— Это отвратительная идея. Просто ужасная!

— Положись на нас, ладно? — Сокол улыбнулся Стриго, который вцепился в его одежду. — Ты отлично справился, малыш. Спасибо. Я горжусь тобой.

Людей становилось всё больше и больше. Они, обозлённые заточением, шли по лестнице и бросались с воплями на полураздетых стражников, выбегающих на шум из казарм. Сокол, дождавшись, когда основная масса выберется из тюрьмы, достал из полузакрытого ящика сумку и оружие, принадлежащее не только ему, но и Делеану и Медее. Всё же сражаться без мечей и кинжалов со стражниками, худо-бедно облачёнными в броню, — было делом гиблым. И неважно, что их нынешнее главное преимущество — это внезапность. Она не спасёт, когда враги оклемаются.

Моментально поднявшаяся тревога оглушала. Сокол держался рядом со спутниками, те в свою очередь не отходили от него ни на шаг. Они собственными руками устроили маленький переворот, и им нельзя было снова потеряться.

Выход был близко, но и до него пришлось добираться боем.

Люди в главном зале смешались, и уже было не разобрать, кто кого бил. Кажется, заключённые начали нападать друг на друга просто из жажды лёгкой крови.

Сокол отбил меч и резанул человека по ногам, следующему он всадил клинок между глаз. Медея, более милосердная к страже, старалась не причинять им вреда и оберегать оуви. Делеан же, как и Сокол, был беспощаден к врагам и не испытывал никаких мук совести, когда резал незащищённые глотки.

Неподготовленность стражи к нападению спасала освобождённых от смерти. Конечно, слабые погибали, но так происходило всегда, таков был закон мира, в котором правили сильнейшие.

Сокол и Делеан, прикрывая отступающих Медею и Стриго, убили совместными усилиями более тринадцати человек, прежде чем выбрались на улицу. Некоторые заключённые, следовавшие за ними по пятам, были тоже в шаге от свободы, но стражники, отчаянно борющиеся с преступниками, из последних сил били их в спины.

Медея, с ужасом застыв от того, что они натворили, готова была разрыдаться. Побег превратился в кровавое безумство — и виноваты в этом были лишь они. Столько несчастных погибло из-за недопонимания, из-за её нелепого предложения выпить. Почему она не проконтролировала себя? Что с ней было не так?

Её равнодушно толкали преступники, убийцы и негодяи, а она стояла и не могла пошевелиться.

— Медея, не тормози!

Сокол взял её за руку и потащил в жилой район, к ещё не подозревающим и празднующим Фестиваль Ночи людям, чтобы среди них затеряться.

Им надо было стать обычными жителями, а потом уйти из города, пока его не успели закрыть. Им нельзя было забывать про первостепенную цель, про тётю и миссию Делеана, но Медея боялась.

Она неотрывно смотрела на Сокола, подгонявшего её и Стриго, на Делеана, и впервые за всё совместное приключение видела в них монстров.