Пылающий туман

Глава 3. Трое входят в город. Часть вторая

— Так как ты говоришь тебя зовут?

— Стри́го, — радостно сказал оуви.

— Стриго, — повторил Сокол. — Круто. Я думал, тебя будут звать каким-нибудь… перьеобразным? А, нет! Клювик! Точно. Очень классное имя!

— Но м-меня зовут Стриго, — отмахнулся оуви. — М-меня назвали в ч-честь нашего г-героя, который в одиночку с-справился с полчищем вульфов. У нас даже есть л-легенды, связанные с ним!

— Вы почитаете своих героев?

— Д-да, мы считаем в-важным помнить п-предков. М-мы племя, а племя строится на знании о п-прошлом.

— Бла-бла-бла, — Медея развернулась к Соколу и Стриго и скривила недовольно лицо. — Есть темы поинтереснее, нежели умершие недоптицы?

Оуви, растерявшись от таких дерзких слов, сконфуженно остановился. Сокол, возмущённый чужой бестактностью, встал на его защиту:

— Если тебе нечем заняться, то следи за дорогой. Если мы из-за тебя заблудимся и попадём в очередную западню, то, клянусь, ты об этом пожалеешь.

— Ты не умеешь угрожать, бестолочь.

— Зато ты у нас настоящий профи в этом деле, — Сокол театрально поклонился. — Уж прошу прощения, Ваше Высочество.

— Пошёл знаешь куда? В задницу.

Она направилась дальше. В этот раз Медея полностью игнорировала беседу Сокола и оуви, который тихо рассказывал о том, как все в его племени были без ума от героя, как дети, растущие на легендах о Стриго, сами мечтали быть такими же сильными и смелыми, как он.

Однако оуви были слишком слабы и пугливы, и дети, ставшие взрослыми особями, не достигли никакого успеха.

Сокол слушал Стриго вполуха. Ему, несомненно, была любопытна история оуви, однако прямо сейчас его интересовал куда более насущный вопрос, а именно — Медея. Его раздражало, что она не пыталась с ним нормально поговорить и только грубила, будто он был виноват во всех её несчастьях.

Да, разумеется, он немного… он сильно облажался, когда по его вине погиб её отец, однако это недопонимание они уже обсудили. Попытались, по крайней мере. И Медея, хоть ей тогда было слишком досадно от этого, вела себя вполне адекватно.

Даже если она и считала его убийцей, она это не сказала.

Но Сокол знал, что она на него обижалась, скрывала свои истинные эмоции в глубине души и упорно делала вид, что чувствовала себя прекрасно. Как опрометчиво!

Сокол не затрагивал намеренно эту тему, и это было его главной ошибкой. Он был излишне гордым, из-за чего раньше получал от Орла. Кроме того, он не хотел навязываться. Поэтому вместо того, чтобы решить возникшую проблему, он просто наблюдал и думал, что молчание им поможет. Хотя бы чуть-чуть.

Сокол был таким глупым.

— Я вижу ворота. Видимо, город. Нам нужно закупиться всем необходимым и-и… — Медея скептично осмотрела бороду Сокола. — И тебе надо будет посетить цирюльника. Извини, но ты выглядишь с этой фиговиной просто ужасно.

— Я…

— На самом деле, м-мисс права… — скромно согласился оуви. — Вам н-не идёт, м-мой спаситель.

— Что за…

— Так что я могу заняться со Стриго делами, ну а ты, сам понимаешь, будешь избавляться от своего недоразумения. И не смей никого трогать. Пожалуйста!

— Сама…

— Я всегда х-хотел купить ор-решки! Там же н-наверняка их пр-родают, да?

— Вот попросишь у своего спасителя, и он обязательно выделит тебе сумму на собственные нужды. Если он не пропил все деньги, конечно.

Стриго большими глазами глянул на Сокола, у которого не было никаких шансов противостоять обаянию оуви. Сгорбившись, он поднял голову к небу и взмолился.

— За что мне это зло… Ладно!

— Спасибо! — оуви радостно запрыгал на месте, а затем прильнул к Соколу. — С-спасибо!

— О Сущий, давай только без этих обнимашек. Мне уже плохо от них. Пожалуйста!

— Они бы пошли тебе на пользу.

Им пришлось пройти приличное расстояние, прежде чем они наконец-то дошли до ворот, рядом с которыми стояли стражники — всего лишь два хлипких человека. Сокола радовало, что на пути им не пришлось преодолевать, как это обычно бывало, множество препятствий. В противном случае они бы добирались до треклятого города чересчур долго.

За последние дни Сокол ничего не ел. Его желудок противно урчал и требовал хоть чего-то съестного, а ещё раскалывалась голова из-за жёстких спальных мест. Ему было привычно спать где не попадя, но всё же он был совсем не прочь переночевать в каком-нибудь гостином доме, даже если для этого пришлось бы отдать всё состояние.

Сейчас он ни с того ни с сего ощущал острую нехватку нормальной человеческой кровати. И еды. Вкусной еды.

Стражники, засыпавшие на своём посту, пропустили путников без проблем. Даже радостный оуви их не смутил — это ведь был не нивр.

Сам городок, Э́днус, был маленьким, однако куда больше Верфидо. Сокол бы его назвал типичным местом для того, чтобы жить с семьёй. Разумеется, не исключено, что сюда забегали разбойники, но Сокол готов был поклясться своим мизинцем, что это происходило крайне редко.

В каждом уголке Эднуса кипела жизнь, были слышны крики, недовольства, ругань — в общем, всё то, что делало его самым обычным и нормальным городом, без людей под гипнозом и прочей лабуды.

Уже неплохо.

Выйдя по широкой дороге к центру, Сокол огляделся ещё раз. Королевство людей никогда не славилось изящной архитектурой, поэтому и дома здесь были низенькими, классической формы и блеклыми. Они не притягивали к себе взгляд утончёнными деталями или необыкновенным фасадом. Это были типичные постройки для того, чтобы передохнуть, и жить в них на постоянной основе Сокол бы не хотел. Ему были привычнее улица и безграничная природа, опасности, поджидающие на каждом шагу. И сколько бы он на это не жаловался, его это более чем устраивало.

В конце концов, он был свободолюбивым человеком, а не семьянином, который готов был пожертвовать самым ценным, чтобы растить детей вместе с любимой жёнушкой.

— Итак, — Медея, изучая вместе с Соколом местность, положила руки на бёдра. — Лавки вижу. Цирюльник, наверное, дальше.

— А давай всё же не будем? Ты не представляешь, как я сроднился со своей волоснëй! Я даже дал ей имя, прикинь? Её зовут, — Сокол с достоинством провёл по бороде, — Бородушка!

На веснушчатом лице Медеи отобразилось недоумение. Сам оуви, с нечитаемой эмоцией смотря на наёмника, чуть приоткрыл клюв.

— Это что, твоя запасная рука? — скептично поинтересовалась Лиднер. — Ты уберёшь это. Живо.

— Нас разлучают, моя прелесть! О Сущий, это наказание!

— Прекрати придуриваться. Ты вообще видел себя со стороны? Ты как неудачник. Весь заросший и грязный. Бродяжки и то выглядят лучше тебя.

— Нас обзыва-ают, Бородушка, нас не це-енят…

— Я не собираюсь это терпеть.

— Ты слышишь это? — Сокол притворно загрустил. — Кто-то мешает нам наслаждаться обществом друг друга!

Оуви засмеялся, пока Медея ещё больше закипала. Сокол же, пользуясь представившейся возможностью, начал всячески изощряться и намеренно играть на бедных нервах Медеи.

— Я целый год, целый го-од был с ней! А сейчас эта наглая женщина, с которой я почти не знаком, заставляет меня расстаться с любовью всей моей жизни!

— Я куплю тебе сама орехи, Стриго.

— П-правда? — он вопрошающе глянул на распалявшегося Сокола. — Но к-как же…

— Оставим его наедине со своей неадекватностью.

Медея пошла прочь от Сокола, а за ней поплёлся оуви. Он, чувствуя себя подлым существом, всё время оборачивался, но одновременно с этим он успокаивал себя тем, что покупка настоек и продуктов — сейчас важнее всего, ведь впереди была наверняка долгая дорога. А то, что делал Сокол… он ребячился, и кроме потраченного впустую времени это ничего бы не дало их общему делу.

Когда Медея и Стриго ушли, Сокол вздохнул с облегчением. Он побыстрее ретировался, чтобы больше не привлекать к себе ненужное внимание жителей города. Ему и без того пришлось опозориться.

Даже для меня это перебор, хотя мне совершенно наплевать на внешность столь убогих созданий.

— Ой, только вот тебя здесь не хватало.

Тебе стоит послушать ту разумную девушку. Она единственная, кто говорит здравые вещи.

— Ага. Может, мне ещё плюнуть кому-то в рот? Ну, это же так здраво!

Тебе это всё равно не поможет поумнеть.

— Ха-ха! Пошёл ты.

Проходившая мимо женщина косо глянула на Сокола. Она засмотрелась на его бороду, скривилась и ускорила шаг, чтобы, по всей видимости, быстрее забыть этот ужас.

Не хочу говорить очевидные вещи, но тебя боятся даже эти самобытные организмы.

— Я не буду этого делать.

Пробегавшие мальчишки лет шести резко остановились. Они недолго изучали серьёзного Сокола, но этого им хватило, чтобы указать пальцем на его растительность на лице, рассмеяться и убежать.

До сих по нет желания привести свою скудную внешность в относительный порядок, смертный?

— У меня есть отличное желание послать тебя ещё раз.

— Мама, мама, смотри! — девочка в красивом розовом платьице показала на Сокола. — Этот дядя как будто в коровьих какашках! Это так забавно!

— Тише! — женщина закрыла собой дочку, а потом зыркнула на человека, которого так нелестно описала девочка, и с трудом удержалась, чтобы не засмеяться. — Тебя могут услышать… Пошли!

Может, они и глупы, но я впервые разделяю их мнение.

— Ох, дерьмо! Ладно, ладно! Я понял. Всё!

На крики Сокола оглянулись ещё люди. Махнув на них рукой, он целеустремлённо пошёл вперёд, однако ему пришлось вернуться назад, потому что дальше был тупик.

Цирюльника он нашёл только тогда, когда перерыл весь город, не обнаружил ничего подходящего и спросил у проходившего мимо старика, который любезно помог советом. Он даже не засмеялся, как другие. Хотя постойте. Нет. Зараза! Когда Сокол направился в указанное место, то услышал за спиной очередной хриплый смех, принадлежавший, бесспорно, этому старому гаду. Будь он проклят! Дух, едко прокомментировавший эту ситуацию, был также заткнут разозлённым Соколом.

Его всё бесило, и любые слова в свой адрес вызывали в нём новый приступ неконтролируемой агрессии.

Когда Сокол достиг долгожданной цирюльни, то пару раз вздохнул, чтобы собраться с силами, а затем он, попрощавшись мысленно со своей Бородушкой, вошёл на негнущихся ногах в это убийственное заведение.

— Мне т-тяжело… — чуть ли не взвыл Стриго, таща на плече внушительную сумку.

— Ты несёшь только настойки, — сказала Медея, поправляя более крупный походный рюкзачок. — Так что прекрати ныть и приноси хоть какую-то пользу.

— Я с-стараюсь, но мне пр-равда тяжело!

— Ну, значит, отдашь всё Соколу. Пусть спасает тебя во второй раз.

— Это, д-должно быть, х-хорошая идея, но я не х-хочу-у-у… о Сущ-щий!

Стриго, непонятным образом удержав сумку, вскрикнул, когда заметил Сокола, подпиравшего стену дома. Но не просто обычного, того самого Сокола, а побритого Сокола! Оуви представлял, как кардинально наёмник может измениться, когда эта злополучная борода пропадёт с его лица, но чтобы настолько… Даже Медея, порядком удивлённая, не могла произнести ничего дельного. Она просто изучала его и определённо поражалась тому, насколько привлекательным и помолодевшим стал их спутник.

— Привет.

— Ты… ты изменился, — с неловкостью произнесла Медея. — Это… похвально.

— Да, я всё же подумал над вашим предложением, поэтому решил не откладывать на потом это важное дело.

— Вы в-выглядите просто великолепно, м-мой спаситель!

Сокол сделал изящный поклон и подмигнул Медее.

— Вы немного перестарались с провиантом, не думаете?

— Этот провиант тебя спасёт в скором времени, так что, — она, перестав пялиться на Сокола, вгляделась в тихие и безлюдные улочки, — я не буду спрашивать, сколько ты здесь стоял. Нам пора в гостиный дом. Мы уже его нашли.

— Отлично! Но перед этим, — Сокол достал увесистый мешочек и показал его Стриго. — Я укра… я нашёл для тебя орешки. Самые разные! Как ты и хотел.

Глаза оуви начали блестеть от подступивших слёз. Он вытер их свободной рукой и с благодарностью кивнул Соколу.

— Я б-бы в-вас обнял, н-но вы не л-любите это. И я п-переживаю, что тогда в-все настойки м-могут разб-биться…

— О не-ет, вы ещё и их купили? Дурдом.

— Потому что это тебе тоже пригодится, дуралей. Ну и нам. Всем. Вы меня потом будете благодарить.

Сокол аккуратно взял у оуви сумку и повесил её на своё второе плечо, которое было не занято. Он подумал, что было бы неплохо заменить всё это одним рюкзаком, чтобы не таскать, как последний идиот, кучу предметов и испытывать неудобства, но сейчас это его волновало не так сильно. Вот утром, может быть, он действительно над этим задумается.

Медея, цокнув языком, ничего не произнесла. Однако ей очень хотелось высказаться по поводу того, что вместо настоек Сокол мог взять на себя провиант.

Оуви, трепетно забрав мешочек с орешками, вышел вперёд и повёл своих спутников к гостиному дому.

— Что это значит? Почему вам не нужен совместный номер?!

Толстяк, лет пятидесяти, с седыми висками и лысой макушкой, изучал своих клиентов и никак не мог понять, почему два человека, мужчина и женщина, хотели снять не совместный номер. Что с ними было не так?

— Потому что мы хотим одноместный, старый ты кретин, — бросил зло Сокол, уставший повторять одно и то же по несколько раз.

— Но вы должны снять совместный номер! Разве вы не пара?

— Нет! — хором сказали Сокол и Медея, недовольно переглянувшись между собой.

Оуви, стоявший рядышком, медленно грыз орешки и каждый раз сдерживал смешки, когда хозяин дома возмущённо взмахивал руками и повторял однотипную фразу, порядком раздражавшую и Сокола, и Медею

— Вы же выглядите как пара! А это ваш… ну как там его… раб, в общем! Или лакей — неважно. Я уже видел такие парочки, я всё знаю!

Стриго, подавившись, бросил неоднозначный взгляд на Сокола, но тот, поглощённый бесполезной беседой с хозяином гостиного дома, не обращал ни на что внимания.

— Послушайте, мы не пара. И мы не хотим двухместный номер. Я хочу побыть в одиночестве, она хочет, наш оуви тоже хочет. Мы все устали после тяжёлого дня, поэтому заткни свой тупой рот и дай нам человеческие кровати!

— Думаю, ты перестарался… — прошептала Медея.

— Я всё понимаю, — пролепетал хозяин.

Послышался синхронный вздох облегчения.

— Отлично, а теперь…

— Я понимаю, что, — перебил мужчина, — бывают в паре ссоры, но мы, между прочим, призваны решать такие случаи! Меня втайне зовут Человеком, Который Сшивает Сердца! Так что вы можете поделиться со мной любыми секретами!

— О Сущий…

— Давай я поговорю, — Медея оттолкнула Сокола, положила руки на стол, чуть наклонилась и мило улыбнулась. — Мой дорогой не желает признавать нашу связь. Он вообще утверждает, что не такой, как все, — она, перейдя на шёпот, сделала странный жест, и хозяин ошеломлённо присвистнул. — Да и посмотрите на его внешность… Впрочем, я хочу сделать ему небольшой сюрприз, но для этого нам нужны три комнаты. Вы понимаете меня?

— Конечно, конечно! — он закивал, но ударил себя по лбу и погрустнел. — Однако для вашего существа я не могу выделить место. Комнаты только для людей. Он может переночевать неподалёку в хлеву.

— Я заплачу вам по тройному тарифу. За все три комнаты.

Хозяин, прикусив губу, вспотел. Он размышлял над тем, как поступить: по правилам или поддаться жажде наживы. В итоге деньги перевесили его совесть. Вздохнув, он положил на стол три ключа.

— Только никому не говорите.

— Никому.

Она бросила ему глеты, снова обворожительно улыбнулась и мысленно отпраздновала свою маленькую победу.

Поднимаясь по небольшой лестнице, Сокол, порядком вымотавшийся за целый день, первым нарушил наступившее молчание, которое изредка перебивалось хрустом орешков:

— Ловко ты его.

— Учись.

— Ага… Спасибо. Я бы не вытерпел, если бы находился вместе с тобой в одном маленьком помещении.

— А я бы не х-хотел спать в хлеву. Со с-свиньями! — оуви испуганно взмахнул крыльями. — М-мне даже в с-страшном сне такое не п-приснится!

— Будете должны. Оба, — она устало передала Стриго и Соколу ключи. — Спокойной ночи. Пожалуйста, не убейтесь во сне.

— Спокойной, Медея. Надеюсь, ты не лунатишь.

— Ещё раз большое сп-пасибо, м-мисс! Сладких-х снов.

И все трое, не оглядываясь, разошлись по своим комнатам, которые находились рядом друг с другом.

Ночь была длинной, и каждому так некстати снились свои кошмары из далёкого и трагичного прошлого.