"Бис" для суфлёра

Глава 21. Чувства и политика

Нобби Лич появился в начале шестого. Очевидно, сразу после окончания рабочего дня он направился к ней, не задерживаясь. Это немного льстило: их встреча имела для него значение. Впрочем, как и для Гермионы. После встречи с Риддлом она уверилась в том, что хочет во всём разобраться получше.

На первый взгляд Лич казался невзрачным: русые волосы, собранные в тугой хвост, обычные голубые глаза, невыразительные черты лица, длинная чёрная мантия, плотно застёгнутая, завершала «невзрачный» образ. Но при более тщательном рассмотрении становилось понятно, что всё это — напускное. Он будто намеренно старался выглядеть неприметно. Под мантией явно проглядывались очертания крепкого тела, идеальная осанка. Цепкий, уверенный взгляд. Ухоженные волосы, кожа и руки. Дорогая ткань мантии, качественный пошив. Да, с этим мужчиной определённо всё не так просто.

— Добрый вечер, мисс Грейнджер, — улыбнулся он, подходя к ведьме, — рад, что вы пришли.

Грейнджер приподнялась, чтобы поздороваться, и тоже вежливо улыбнулась.

— Добрый вечер, мистер Лич.

— О, я думал, вчера мы договорились о том, что я — просто Нобби! — сказал он, присаживаясь за стол.

— Вы первый начали эту игру, — заметила девушка.

Нобби приложил обе руки к сердцу.

— Каюсь! — он немного склонил голову набок. — Мисс Грейнджер, как вы смотрите на то, чтобы отправиться в магловский Лондон? — поинтересовался он осторожно. — Понимаете, не хотелось бы, чтобы пошли разговоры…

— Конечно, — оборвала его Гермиона. Она мгновенно оказалась на ногах и, уменьшив книгу, убрала её в карман. — Я буду только рада.

Нобби расплылся в улыбке. Он галантно предложил руку, и они вместе вышли на улицу, сразу трансгрессируя. Приземлились они в каком-то неприметном переулке. Маг трансфигурировал свою мантию в магловское пальто, и, не успела Гермиона достать свою палочку, он изменил её мантию. Это показалось ей странным: направлять палочку на другого волшебника, не предупредив его об этом, было непринято. Собственно, как и то, что он сам выбрал пальто для неё. Светлое, примерно до середины бедра. Правда, сочеталось оно с платьем и сапогами идеально.

— О, магловские вещи, — заинтересованно протянул он, внимательно рассматривая платье Гермионы. Сам он был в идеальном костюме тройке в клеточку, тоже простом, но явно из дорогой шерсти. Качественные туфли были хорошо начищены. Вообще-то в таком виде он был даже больше похож на влиятельного человека, чем в мантии. Лич, судя по всему, знал толк в моде. — А я уж было подумал, что и платье придётся трансфигурировать. Обычно чистокровные леди, знаете ли, предпочитают что-то более… пышное, — улыбнулся он.

— Предпочитаю магловские наряды, — просто ответила девушка.

Она так же держала Нобби под руку. Пара вышла из переулка и направилась вдоль улицы, освещённой фонарями. Как и всегда в это время года, в городе стоял плотный туман.

— И правильно, — немного пренебрежительно бросил Нобби, — не понимаю, как женщинам не надоедает стягивать себя в корсеты. Да и тысячи юбок мешают…

— Это их выбор, — с легкой улыбкой ответила Грейнджер, — они привыкли к этому с детства.

— Мне этого не понять, — как-то странно усмехнулся маг.

Они неспешно продвигались по улице, полной маглов, пока не подошли к зданию. Гермиона рассмотрела вывеску. «RulesRestaurant» — гласила надпись. Это было одно из самых дорогих и популярных заведений в Лондоне, которое существовало и в её времени. Грейнджер неуверенно покосилась на мужчину.

— Думаете, будет свободный столик?

Он распахнул перед ней дверь и приятно улыбнулся.

— У меня здесь есть собственный столик.

— Вот как, — протянула Гермиона.

Придерживая девушку под локоть, Нобби подошёл к гардеробной, куда они сдали пальто. К ним мгновенно подскочил метрдотель.

— Мистер Лич! Вы будете вдвоём или к вам присоединятся?

— Вдвоём, — ответил Лич и позволил проводить к столику.

Гермиона не могла скрыть восторг, рассматривая убранство заведения. Её любимый английский стиль: дорого, но не вычурно. Не так претенциозно, как у Горация. Всё обставлено со вкусом. Старинные гравюры с живописью, массивные золотые подсвечники, мраморные бюсты. Тёплый свет ламп, тепло камина. И полный зал людей. А так и не скажешь, что где-то страдают сироты. Вздрогнув от собственных мыслей, Грейнджер вернула внимание к мужчине. Он смотрел на неё с интересом.

— Здесь восхитительно, — улыбнулась Гермиона.

Им подали напитки, и Нобби наполнил бокалы.

— Это ресторан моих родителей.

Грейнджер подавилась вином. Откашлявшись, она вытерла губы салфеткой и ошарашенно посмотрела на мужчину, сидящего перед ней.

— Правда?

— Да, — лаконично ответил Лич.

Гермиона ещё раз осмотрелась.

— С ума сойти! — прошептала она, подаваясь вперёд.

— Рад, что ты оценила, — самодовольно проговорил он, как-то незаметно переходя на «ты». — Обычно магов это не впечатляет, — протянул он.

— Послушай, здесь так прекрасно, что не верится, что обошлось без волшебства!

— О, но всё же обошлось, — усмехнулся мужчина, — я — первый волшебник в семье. Мои родители достаточно обеспеченные люди. Отец работает в Парламенте Великобритании, а мать занимается рестораном. То, что ты видишь, целиком и полностью её заслуга.

— Впечатляет, — одобрительно протянула Гермиона. — Ты один в семье?

— Да, — кивнул Нобби. — Так что, если бы я не оказался волшебником, то пошёл бы по стопам отца.

Гермиона разглядывала мужчину с ещё большим интересом.

— И ты не жалеешь? — поинтересовалась она. — Ну, знаешь, такие возможности… — девушка неопределённо обвела воздух рукой.

Нобби пожал плечами и отпил вино из бокала, задумавшись.

— На самом деле, нет. Вообще-то изначально я планировал вернуться в этот мир, всё же маги не очень любят маглорожденных. Но у меня появился шанс начать всё с нуля, а не идти по проторенной дорожке… И я предпочёл остаться среди магов, — он помолчал, пока официант расставлял заказ, — пришлось потрудиться, но, благо, деньги у меня есть, и мне не пришлось выживать на ту мизерную зарплату…

Грейнджер кивала, слушая мужчину. Он много рассказывал о себе, лишь изредка задавая вопросы ей, но Гермиона была не против такого положения вещей. Говорить о себе ей не очень-то хотелось. Нобби казался приятным, вежливым, обходительным. Его низкий бархатный голос зачаровывал. Великолепная еда, вкусное вино, тёплая и уютная атмосфера… Всё располагало к общению. Что ж, Нобби Лич определённо умел произвести впечатление.

После ужина они отправились гулять по Лондону. Странно, но расставаться не хотелось. Рядом с Нобби было спокойно, не чувствовалось того напряжения, которое возникало всякий раз, когда рядом оказывался Риддл.

Они попрощались, когда время близилось к полуночи.

— Гермиона, — позвал Нобби, до того, как она успела трансгрессировать, — не хочешь сходить со мной на концерт в субботу?

— На магловский? — улыбнувшись, поинтересовалась ведьма.

— Да.

— С удовольствием, — протянула девушка, подмигнула и в следующий миг трансгрессировала.

***Стараясь сохранять хладнокровие Том покинул кафе, оставив Антонина приглядывать за мисс Грейнджер. Было крайне интересно с кем она проведёт этот вечер, но наблюдать за ней самому было выше его достоинства, однако, оставлять её без внимания — непозволительно. Благо, встреча с Розье немного отвлекала его от навязчивой идеи о ведьме.

Оба Розье — и сын, и отец — приняли метки. Это было настоящей победой для Риддла и Рыцарей в целом. После истории с Виндой Розье эта семья старалась держать нейтралитет, но долго такое продолжаться не могло — амбиции Розье были высоки и постепенно вытесняли чувство вины за свою родственницу, которая бросила тень на весь род, следуя за Гриндевальдом. В свою очередь Том, усмехнувшись, пообещал, что не собирается становиться новым Тёмным Лордом.

После того, как Курт и Алан Розье покинули поместье, Риддл и Малфой синхронно упали в кресла перед камином и уставились в пламя. Хруст дров, пылающих в камине, расслаблял. Том откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Апатия — кажется это была именно апатия — опутывала его колючками, буквально забираясь под кожу.

— Я сотни раз пересчитываю голоса, — подал голос Малфой; немного хриплый, после долгого молчания. — Мы знаем, что за меня со сто процентной вероятностью будет двадцать голосов. За Лича — семнадцать. Остаётся ещё десять семей, которые обычно не принимают участие в выборах — нейтралы. И ещё двадцать три, которые чаще всего голосуют с большинством. Но во время выборов голосование будет тайным, поэтому волшебники будут готовиться заранее, стараясь выведать кто и за кого… У нас есть шанс перетянуть их на нашу сторону, но такой же шанс есть и у Лича.

— Значит, мы должны сделать всё, чтобы все тридцать три голоса были твои. А ещё лучше, если и семнадцать голосов Лича удастся перетянуть на нашу сторону.

— Дамблдор что-то готовит, — протянул Малфой. — Что-то, что вознесёт Лича. Нам тоже нужен козырь.

— У тебя, судя по всему, есть идеи? — поинтересовался Том.

Малфой кивнул и шумно выдохнул, прикрыв глаза.

— Приют, — проговорил он. — Это может мне помочь.

Апатия и усталость. Было ощущение, что тяжесть всего мира давит на плечи.

— Ты уже говорил с Гектором? — спросил Риддл, сверля Абраксаса взглядом.

— Говорил, он согласен, — ответил маг, — объявим это на февральском собрании. Потому что этот проект завернут. У Министерства нет финансирования.

— Ясно, — процедил Том.

— Я, Лестрейндж и Грейнджеры будем основными вкладчиками. Так выигрываем мы все. Мне неприятно сотрудничать с девчонкой, но… Я думаю, смогу перебороть себя.

Риддл кивнул.

Снова эта девчонка. Как бы он хотел, чтобы она просто исчезла.

Попрощавшись, Том отправился в поместье, где его тут же встретил Антонин, провожавший Лестрейнджа, у которого закончилась тренировка. Долохов выглядел возбуждённым. Наткнувшись на серьёзное лицо Риддла, он слегка закатил глаза.

— Ужин на столе, заказал в одном ресторанчике в Косой, — бросил маг.

Готовить Антонин не умел, а у Тома не было на это времени. Так что они питались в основном едой из ресторанов. Иногда, когда к ним присоединялся Лестрейндж, он приводил своего эльфа. Тот готовил впрок и делал уборку в поместье. Это было удобно. Лестрейндж давно предлагал отдать одного из своих домовиков Тому, и тот подумывал согласиться. Тем более, что теперь у него и впрямь не останется времени на домашние дела.

Долохов вошёл на кухню вместе с Томом и заваривал себе чай, пока Риддл снимал чары стазиса с тарелок. Сжавшийся желудок, отреагировавший на запах еды, невежливо напомнил Тому, как давно он не ел.

— Мисс Грейнджер встречалась с Личем, — как бы между прочим бросил Антонин.

Рука дрогнула, вилка противно скрипнула по тарелке. Есть резко перехотелось. Том поднял тяжелый взгляд на Долохова.

— И?

— Они трансгрессировали в магловский Лондон, — ответил маг, — не смог отследить. К тому же мне нужно было вернуться на тренировку с Юстином.

— Я понял, — ответил Том.

Он отложил приборы и бросил злобный взгляд на еду, словно это именно она была виновата в том, что он не хочет её есть. Было не поздно, но он отправился в свою спальню, не желая общаться с Антонином. Порой они устраивали тренировки по вечерам, но Риддл опасался, что сегодня просто убьёт Долохова, не сдержав силу.

***Проснувшись утром, Гермиона чувствовала себя невероятно воодушевлённой. Волшебный вечер с Нобби в магловском Лондоне помог ей. Будто кто-то накачал её энергией. Апатия улетучилась, появилось ощущение уверенности: она знала, что делать. Ей нужно было скооперироваться с Нобби. Она сблизится с ним, а после его победы на выборах, поможет сохранить ему жизнь. И будет иметь влияние на Лича. Это было восхитительно. И это, конечно, если не брать во внимание, что он симпатичный, и заинтересовал её как мужчина, а не только как средство для достижения цели.

Оставалось осторожно убедить в этом Гектора. Кивнув самой себе, она спустилась к завтраку, стараясь вести себя сдержанно и не раздражать дядю. Впрочем, он выглядел абсолютно невозмутимым, как скала, даже несмотря на то, что был ею недоволен. Гермиона сама для себя решила, что, если нужно будет сотрудничать с Дамблдором — она пересилит свою неприязнь. В конце концов, она должна была абстрагироваться от своих чувств. Ради всеобщего блага, конечно.

Грейнджер опустилась на своё место, поздоровавшись с Гектором, и призвала газету, отгородившись ею от дяди. Черри уже подала завтрак, по мнению Гермионы, более плотный, чем обычно.

Спустя полчаса, она отложила приборы и взмахом палочки сложила газету. Гектор, как оказалось, смотрел на неё. Гермиона вздрогнула от его пронзительного взгляда. Она догадывалась о чём будет разговор и уже настроилась защищаться, раздумывая какой аргумент выдать первым… Однако её предположения оказались неверными.

— В одиннадцать тридцать будет два заседания суда, — начал Гектор, — одно по делу о раскрытии Статута, другое — о нападении оборотня…

— Оборотня? — удивилась Гермиона.

— Да, — кивнул Гектор. — И нам нужно появиться на обоих заседаниях. Ты отправишься на первое, я на второе.

— Но…

— Оборотень не из нашей страны, — опередил её дядя, — обычно с такими, как он, разбирались быстро… Но Трэверс после августовского Заседания запретил мракоборцам сразу уничтожать их, поэтому его будут судить.

Гермиона зло хмыкнула.

— Его приговорят к поцелую. Можно подумать я не слышала, как эти идиоты недовольны реформой об оборотнях.

— Для этого я и иду туда, — хмуро ответил Гектор.

Ведьма задумчиво кивнула.

— А Статут? Почему мага судит Визенгамот? — поинтересовалась она.

— Статут нарушил сотрудник Министерства, об остальном узнаешь на заседании. Иди собирайся, я распорядился, чтобы Черри подготовила для тебя судебную мантию.

Гермиона отправилась в свою комнату. Холодный тон Гектора красноречиво указывал на его недовольство, но сейчас она была не в том положении, чтобы спорить с ним, или что-то ему доказывать.

***Они вышли в каминном зале Министерства. Оба в бордовых мантиях и плоских шляпах. Оба с настолько кислыми выражениями лиц, что, увидев их, даже Слагхорн перестал улыбаться.

Уже сидя в своём зале, Гермиона удивилась, что Гораций явился в министерство. Судя по всему, он пользовался любой возможностью, чтобы сбежать из школы. Он отправился на слушание по делу оборотня. Статут его мало интересовал. Вообще-то в этом зале и вовсе было мало магов. Человек двадцать, не больше. Подавляющее большинство находилось во втором зале, и Гермиона немного позавидовала дяде. Впрочем, она не была уверена, что смогла бы отстоять оборотня. Её опыт всё ещё был скудным, поэтому Гектор не доверял ей серьёзные суды.

Гермиона осторожно осмотрелась. В отличие от августовского Заседания, сейчас все сидели на одной стороне. На противоположной стороне располагались скамьи, занятые репортёрами. В центре между рядами сидений находился большой деревянный стул, обращённый к судье. Атмосфера стояла немного гнетущая. Гробовая тишина нарушалась лишь стуком каблуков, когда в зале появлялся очередной маг. Каждый раз Гермиона вздрагивала и вскидывала голову, надеясь увидеть хотя бы одно знакомое лицо.

И вот, её надежды оправдались. Буквально за пять минут до закрытия дверей, в зал стремительной походкой вошёл Нобби Лич. Увидев его, Грейнджер выпрямилась и постаралась сдержать широкую улыбку. Когда маг заметил Гермиону, его взгляд потеплел. Он еле заметно кивнул и направился в её сторону, чтобы сесть рядом. Пока Грейнджер провожала взглядом Нобби, она упустила момент, когда в зал вошёл ещё один человек. Посмотрев на источник новых шагов, Гермиона вздрогнула. Риддл расслабленно направлялся в их сторону. Гермиона поспешила отвернуться к Нобби, всё ещё смущаясь Риддла.

— Доброе утро, — прошептала она, склонившись к магу.

— Доброе утро, Гермиона, — в тон ей ответил Нобби и тепло улыбнулся. — Рад тебя видеть.

Он смотрел ей в глаза, и Грейнджер понимала, что он не обманывает её. Он действительно был рад. Его ладонь коснулась её руки, и девушка, смутившись, покраснела. Нобби склонил голову к плечу.

— Пообедаем после Заседания?

— С удовольствием, — шепнула Гермиона.

Грохотнули двери, эхо раскатом пронеслось до сводчатого потолка, разрывая почти интимную обстановку. Грейнджер отпрянула от Нобби и посмотрела на судью.

— Слушание по делу о нарушении Статута о секретности от второго ноября тысяча девятьсот шестьдесят первого года открыто. Судья: Уолтер Трэверс. Секретарь: Эмис Шеклболт. Обвиняемый: сотрудник Сектора патентов — Янус Нил Далтон. Статус крови — полукровка, — отчеканила Эмис.

— Благодарю, — кивнул Трэверс секретарю и повернулся к магам, расправляя плечи. — Магией клянусь честно и добросовестно исполнять возложенные на меня обязанности, осуществлять правосудие, подчиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, как велят мне долг судьи и моя совесть.

— Принимаю клятву и клянусь, — произнёс каждый из волшебников.

Магия в зале суда сгустилась. Гермиона ощущала её каждой клеточкой своего тела. Она не давила, не причиняла неудобств, просто казалось, что воздух вдруг стал другим. В такой момент появилось ощущение причастности к чему-то великому. Древняя магия всегда вызывала у Гермионы трепет в душе, некое благоговение перед её мощью. Остальные маги, судя по выпрямившимся спинами и напряжённым позам, чувствовали тоже самое.

— Прошу ввести подсудимого, — пробасил Трэверс.

На противоположной от его кафедры стороне зала с громким стуком распахнулась небольшая дверь, и в дверном проёме появился молодой мракоборец с невозмутимым выражением лица, ведущий перед собой подсудимого. Мужчина не выглядел испуганным или забитым, его вид скорее выражал усталость: ссутуленные плечи, острыми углами выпирающие сквозь тонкую ткань чёрной мантии, опущенная голова, скорбное, немного болезненное, выражение лица. Откровенно говоря, его было жаль. Когда маг сел в деревянное кресло, Гермиона вся обратилась в слух, полностью абстрагируясь от своих проблем.

— Мистер Далтон, — начал Трэверс, — вы обвиняетесь в нарушении Статута секретности, вы согласны с обвинением?

— Согласен, — тихо проговорил мужчина.

Трэверс кивнул и взял в руки пергамент.

— Вечером, тридцать первого октября мистер Далтон усыпил магла с помощью заклинания Сомниум, затем влил маглу настойку растопырника, рябиновый отвар, зелье глоток мандрагоры и тонизирующий отвар.

Слушая это Гермиона совсем не аристократично открыла в удивлении рот, брови взлетели, рискуя слиться с линией волос. Она переводила взгляд между Трэверсом и Далтоном, забыв, как дышать. Трэверс, тем временем, продолжал:

— Затем применил к маглу Энервейт, но, когда магл не пришёл в себя, вынужден был вызвать целителей из св. Мунго, — закончил маг и осмотрел зал. Наткнувшись взглядом на Гермиону, он приподнял бровь и обратился к ней: — Мисс Грейнджер, судя по всему вас впечатлил список зелий, применённых к маглу, — все волшебники мгновенно посмотрели на неё и только тогда Гермиона поняла, что так и сидит с открытым ртом; она закашлялась. — Поясните, пожалуйста, всем остальным, что так сильно вас шокировало.

Ведьма поднялась, всё ещё неверяще смотря на Далтона.

— На-настойка растопырника не должна применяться к маглам, так как её действие направлено только на лечение магических ран, только у магов. Даже если маглу оставили раны с помощью магии, это зелье ему не поможет. В совокупности с рябиновым отваром её вообще не имеет смысла применять, так как в составах присутствуют взаимоисключающие компоненты. Глоток мандрагоры и тонизирующий отвар в привычном виде так же не предназначены для маглов: если зелья качественно приготовлены, концентрация магии в них просто убьёт магла… Вы пытались кого-то вылечить, мистер Далтон? — осторожно поинтересовалась Гермиона. Маг кивнул.

— К кому вы применили магию, мистер Далтон? — поинтересовался Трэверс.

— Моя племянница, — прохрипел мужчина, явно сдерживая эмоции, — она… Болела с самого детства, я просто не могу смотреть, как она угасает… и…

Он замолчал, опустив взгляд в пол. Гермиона рвано вздохнула и опустилась на скамью.

— Что с девочкой? — поинтересовался кто-то из зала; в голосе интересующегося не было слышно беспокойства, скорее, обычный интерес.

Это разозлило Гермиону, и она резко обернулась, стараясь отыскать волшебника. Нобби прикоснулся к её ладони.

— Девочка доставлена в больницу, за её жизнь до сих пор борются колдомедики, но концентрация зелий в крови высока. Магия разрушает её изнутри, — ответил Трэверс.

Гермиона удручённо покачала головой.

— Почему магла лечат в нашей больнице? — возмутился кто-то.

— Потому что ему навредил маг, — неожиданно строго ответил Лич, смотря куда-то за плечо Гермионы; он по-прежнему касался своей ладонью её, успокаивая девушку. — И мы должны исправить причинённый ущерб.

— Мистер Далтон его нанёс, ему и исправлять, — неожиданно высказался Риддл, который, как оказалось, сидел совсем неподалёку и прожигал взглядом Лича. — Мы нарушаем Статут ещё сильнее, позволяя нашим колдомедикам вмешиваться в спасение ребёнка, — сказал он, обращаясь ко всем волшебникам.

Послышался одобрительный гомон.

— Это вообще нас не касается, — процедила Гермиона, обращаясь к Трэверсу. — Насколько я поняла, мы здесь собрались не для этого.

— Верно, мисс Грейнджер, — одобрительно кивнул судья. — Стандартный приговор в таких случаях: пять лет лишения свободы в Азкабане на верхнем ярусе с правом посещения раз в месяц.

Гермионе показалось, что она ослышалась. Она неверяще посмотрела на Нобби. Он удивлённым не выглядел, но явно всё происходящее не одобрял. Прочие волшебники зашептались.

— Предлагаю уменьшить приговор до отстранения от должности без права восстановления, а также штрафу в размер оплаты услуг, оказанных клиникой, — проговорил Лич, поднимаясь с места.

— По какой причине мы должны делать такие послабления? — процедил Риддл.

— Он пытался спасти ребёнка, — выдохнула Грейнджер, глядя прямо на Риддла, — да, неумело. Но он явно не пытался никому навредить. Если девочку не удастся спасти, это и так станет для мистера Далтона самым больши̒м наказанием.

— Меня мало волнуют его моральные проблемы, — холодно ответил Том, — он нарушил Закон.

Брови Грейнджер взметнулись вверх от такого лицемерия; кому-кому, но не Риддлу укорять кого бы то ни было в нарушении законов.

— И тем не менее, — хрипло продолжила ведьма, — кроме девочки, насколько я поняла, никто о мире магов не узнал, — она повернулась к Трэверсу, — значит, это дело скорее квалифицируется в «неправомерное использование магии», а не в «нарушение Статута о секретности»? Разве не так?

Трэверс повёл плечами и опустил взгляд на пергамент. Гермиона посмотрела на Эмис. Её одобрительный взгляд был направлен на девушку. Она еле заметно кивнула.

— Я думаю мы можем переквалифицировать это дело в категорию «неправомерное использование магии», — протянул Трэверс. — Если ребёнку после лечения будет стёрта память.

Последние слова он произносил, глядя на Далтона. Тот удручённо кивнул.

— Итак, мистер Далтон отстраняется от должности, и, кроме того, он должен оплатить услуги клиники. Кто «за», поднимитесь.

Гермиона и Нобби поднялись одни из первых. Вслед за ними встали ещё несколько магов, которые на протяжении всего процесса молчали. Пятнадцать человек.

— Великолепно, — проговорил Трэверс, пока Эмис вносила информацию в записи. — Приговор вступает в свою силу, — он ударил молоточком по деревянной пластине. — Все могут быть свободны.

Гермиона приподняла брови, удивляясь, как стремительно всё закончилось. Заседание заняло всего полчаса.

— Я на секунду, — шепнула она Нобби, поднявшемуся на ноги и предложившему ей руку.

Ведьма протиснулась к проходу и поспешила к Далтону, которого ещё не успел увести мракоборец.

— Вы что-то хотели, мисс Грейнджер? — удивлённо протянул мужчина, когда она выскочила перед ним.

Гермиона порылась в складках мантии и достала клочок пергамента.

— Свяжитесь со мной сегодня вечером, — она вложила записку ему в ладонь, — это адрес поместья, направьте мне сову, чтобы мы смогли договориться о встрече.

— Но зачем?

— Я постараюсь помочь вашей племяннице, — нетерпеливо проговорила Гермиона.

— Извините, мисс Грейнджер, но я вряд ли смогу оплатить ваши услуги, или услуги мистера Дагворт-Грейнджера…

— Договоримся, — буркнула Гермиона. — Напишите мне, — настойчиво повторила она.

— Хорошо, спасибо, — ошарашенно протянул маг.

Гермиона кивнула, нашла взглядом Нобби и направилась к нему.

Выходя с Личем из зала, она не обратила внимание на то, что чей-то холодный взгляд прожигает её спину.

***На следующее утро, за завтраком, атмосфера в поместье стояла напряженная. Гермиона ощутила это как только вошла в столовую. Взглянув на первую полосу газеты, девушка грязно выругалась.

— Извините, — проговорила она, обращаясь к Гектору, которого несколько удивили её замысловатые выражения. До этого она ни разу не ругалась в присутствии дяди.

— Ничего, — буркнул он в ответ. — Как ты это объяснишь? — он махнул головой в сторону газеты.

— Журналисты раздули это из ничего! — воскликнула Гермиона, защищаясь. — Мы не ругались с Риддлом, не было никакого скандала! Мы даже голос не повышали!

— Гермиона, — остановил её дядя, поднимая ладонь, — я жалею, что позволил тебе пойти на Заседание. Ты не должна была себя так вести.

Грейнджер вспыхнула и, открыв рот, удивлённо смотрела на Гектора.

— Ч-что?! Они хотели засунуть Далтона на пять лет в Азкабан! И я должна была молчать?!

— Ты могла просто воздержаться от голосования, — сухо бросил Гектор; одним его словом можно было высушить тропический лес.

— Нет, не могла, — ведьма покачала головой, в её голосе прорезались стальные нотки. — Это не было нарушением Статута в полной мере.

— Ты не должна была устраивать скандал! — вскипел Гектор и стукнул кулаком по столу так, что зазвенели приборы.

— Я не устраивала скандал, — рыкнула в ответ ведьма. — К тому же, кто бы говорил! Про Вас написано не меньше! Эксцентричные выступления семьи Дагворт-Грейнджер, — передразнила Гермиона, цитируя статью.

— Я глава Рода, — веско произнёс маг, — и я делал это на благо Рода! Меня поддерживали Сметвик и Ли!

— Меня поддержал Лич!

— Да уж, я вижу! — он ткнул пальцем в колдографию на которой Гермиона и Нобби переговариваются, склонившись друг к другу. — Общение с ним не идёт тебе на пользу!

— Зато Вам идёт на пользу общение с Риддлом, — едко заметила девушка. — Я не жалею о том, что сделала!

Она с шумом отодвинула стул и высочила из-за стола.

— Гермиона! — воскликнул Гектор, снова ударив ладонью о стол.

Девушка, не обратив внимания, вылетела из столовой и отправилась в лабораторию.

Ей было не до споров с дядей. Она вообще не понимала сути его претензий. Вчера вечером Гермиона рассказала ему, как прошло Заседание, и он ни слова ей не сказал. А сегодня устроил скандал из ничего. Ведьма не собиралась терпеть его поучительный тон. Будь он хоть трижды главой Рода.

Вчера вечером, до того, как отправиться на встречу с Далтоном, Гермиона сидела в библиотеке, изучая труды по ритуалистике, в надежде найти хоть какую-нибудь подсказку о том, как снять проклятие некроманта. Этим она планировала заняться и сегодня. Но после утреннего скандала ей не хотелось прикасаться к книгам, поэтому девушка решила не откладывать приготовление зелья, которое могло помочь юной Далтон.

Что примечательно, примерно через час Гермиона почувствовала, что Гектор ушёл из поместья. До самого вечера он так и не вернулся.

***Гермиона воспользовалась камином и вышла из зелёного пламени в Мунго уже поздно вечером. Она сразу направилась в кабинет Миранды. Ведьмы договорились о встрече, когда больница опустеет. Поэтому Гермиона без опаски шла по коридорам, нервно сжимая в кармане мантии пробирку с зельем.

Кабинет Миранды оказался заперт, но стоять под дверью и привлекать внимание девушка не хотела. Быстро распутав не слишком сложные охранные чары, Гермиона юркнула внутрь и запечатала дверь. Она упала на диван, стоящий у стены и упёрлась локтями в бёдра, пряча лицо в ладонях. Погрузившись в свои мысли, Грейнджер не заметила, сколько прошло времени, прежде, чем дверь снова открылась.

— Ох, Мерлин! — воскликнула Миранда, заметив девушку. — Милая, ты меня напугала!

— Вам стоит ставить чары понадёжнее, — протянула Гермиона.

— Да, — кивнула ведьма, приходя к своему столу, — только Министерство давно запретило пользоваться «надёжной» магией.

Грейнджер пожала плечами.

— Не думаю, что кому-то из Министерства понадобилось бы проверять, какие охранные чары стоят на двери в кабинет медиведьмы-лаборанта, — заметила она.

— Возможно ты и права, — проговорила Миранда, перебирая бумаги на столе. — О чём ты хотела поговорить?

— О мисс Далтон, — ответила Гермиона, откидываясь на спинку дивана.

Миранда подняла заинтересованный взгляд и помахала палочкой, накладывая чары конфиденциальности. Она наколдовала себе кресло напротив дивана.

— Слушаю.

— Миранда, я приготовила зелье, которое поможет девочке, но оно…

— Тёмное, — оборвала её ведьма, — я поняла. Оно точно поможет?

Гермиона уверенно кивнула.

— Определённо. Оно полностью нейтрализует действие всех зелий в её организме.

Миранда протянула ладонь. Гермиона достала из кармана мантии флакон с зельем и отдала его медиведьме.

— Я дам ей его сегодня ночью.

— Спасибо, — выдохнула девушка, — почему вы помогаете мне?

— Не тебе, а юной мисс, — улыбнулась Миранда, — если бы ты попросила меня убить девочку, я бы не согласилась.

Гермиона удивлённо открыла рот.

— Ч-что?

— А ты думаешь, к нам не приходят с такими просьбами? — ведьма усмехнулась. — Раз в неделю, бывает и чаще.

— Боже, — девушка покачала головой, устало прикрывая глаза.

Медиведьма взмахнула палочкой, и дверца шкафчика, стоящего в углу, распахнулась. Оттуда вылетела бутылка с огневиски и два бокала. Миранда снова взмахнула палочкой и превратила своё кресло в стол, а сама пересела на диван к Гермионе. Пока алкоголь плавно разливался по бокалам, медиведьма взяла руку Гермионы в свою ладонь и ласково погладила её.

— Дочка, не забывай в каком мире ты живёшь, — проговорила она со значением; впрочем, самого значения девушка пока не уловила. Женщина протянула один бокал Гермионе, и та благодарно его приняла. — Ты поможешь девочке потом?

Гермиона отпила немного янтарной жидкости. Нёбо приятно обожгло. Ведьма не была уверена, стоит ли отвечать Миранде правду, ведь эта правда — отличная информация для шантажа. Но жить и сомневаться в каждом человеке Грейнджер не могла, это просто противоречило её естеству. К тому же, она знала не меньше о действиях медиведьмы. Они обе были друг у друга на крючке. Но, на самом деле, приятнее было думать, что они играют за одну команду.

— Да, — ответила девушка наконец. — Я просто не могу иначе.

Миранда покачала головой, улыбаясь.

— Истинная Гриффиндорка.

Грейнджер усмехнулась.

— Мне часто об этом говорят.

— Будь внимательнее, моя дорогая. Гриффиндорцы не только благородны, но, зачастую, и безрассудны. А безрассудство не то, что может себе позволить чистокровная наследница. Ты должна быть внимательна. Сотри память Далтону, когда закончишь с ними. Ни к чему ему хранить такую информацию.

Гермиона удивлённо кивнула. Миранда погладила девушку по плечу и приобняла. И только в этот момент Грейнджер поняла, как сильно ей не хватало простого человеческого тепла. Не хватало матери. Друзей. Девушка рвано вздохнула, что не укрылось от внимания медиведьмы.

Она достала палочку и невербально призвала патронус. Перед ней появился ворон и, повернув голову, посмотрел женщине прямо в глаза. Гермиона первый раз наблюдала, как кто-то невербально общается со своим заступником.

— Лети, — Миранда взмахнула палочкой, и птица исчезла. — Останешься у меня, — проговорила медиведьма, обращаясь к Грейнджер, — Гектора я предупредила. Вы, наверное, разругались из-за статьи?

Гермиона кивнула и всхлипнула, уткнувшись в плечо женщины. Та лишь поглаживала девушку по спине и шептала что-то успокаивающее. Они проболтали до самого утра, с небольшими перерывами, когда Миранде нужно было отлучиться. И Грейнджер и впрямь почувствовала себя лучше.

Комментарий к Глава 21. Чувства и политика

https://vm.tiktok.com/ZSJnVTkfJ/