"Бис" для суфлёра

Глава 4. Знания

Гермиона закончила свои записи, отложила блокнот и, скинув платье, упала в постель. Ей нужно было немного времени, чтобы привести свои мысли в порядок. Даже изложение событий на бумаге, не помогло.

Во-первых, она не рассчитывала, что её принадлежность к чистокровной семье устроится так скоро. Гектора всегда и все характеризовали исключительно как сумасшедшего затворника-зельвара. Нет, все утверждения недалеки от истины (особенно про зельевара — тут уж точно в самое яблочко), но во всём остальном он пока мало напоминал сумасшедшего, хотя и был затворником. Однако она рассчитывала только на то, что тот согласится принять её в семью. И, в лучшем случае, поможет зарегистрироваться в Министерстве. Но то, что он решил принять её в свой род перед самой магией и, более того, оставляет ей в наследство титулы, обязательства в обществе и обязательства перед магией, — это стало полной неожиданностью.

Впрочем, он вполне честно ей всё объяснил. На него наложено проклятие и ему будет жаль, если все его труды пойдут прахом. Ведь он не оставил после себя наследников. Если в молодости его не сильно волновало, что род Дагворт-Грейнджеров закончится на нём, то, видимо, сейчас это стало иметь какое-то значение. Скорее всего, ему было жаль, что никто не продолжит его дело.

Мысли Гермионы вернулись к тому моменту, когда зелье на определение родства окрасилось в зелёный. Пока она старалась скрыть шок, Гектор искренне улыбался, словно отыскал клад, который искал всю жизнь. Ну или создал философский камень. Что, впрочем, не слишком отличается.

Значит, она действительно была родственницей Гектора. Видимо, у его брата всё-таки был ребёнок. И, скорее всего, он не обладал магическими способностями — по крайней мере ни от кого из членов своей семьи она об этом не слышала.

Складывающаяся ситуация была очень удачной для неё, хотя и немного постыдной. Гермиона планировала начинать пробиваться в Министерство через полгода. Но сама судьба дарит ей шанс сделать это раньше. Теперь важно было действовать осторожно, чтобы не привлекать ненужного внимания. И постараться пробиться как можно выше.

Благо, в этом времени уже не смотрели на женщин-карьеристок с выпученными глазами. И хотя представительниц чистокровных семей среди таких было немного, но всё же — они были.

Оставалось заручиться поддержкой Гектора. В нём Гермиона по какой-то причине практически не сомневалась. Он создавал впечатление человека достойного. Как минимум, он не станет ей мешать — это очевидно. И отчего-то ведьма была уверена, что он и сам не прочь вернуть величие своему имени. Не то чтобы она рассчитывала на величие, но так голос в голове звучал более пафосно, и становилось менее совестно оттого, что она обманула взрослого мага.

Грейнджер мысленно зарычала, вспомнив, что попросила Гектора не опускать руки и искать способы снятия семейного проклятия. Гектор может стать её слабостью. Но она ничего не могла поделать со своими гриффиндорскими качествами, которые упорно продолжали доставлять ей проблемы. Он сразу ей понравился. Мужчина полностью располагал к себе. Было бы гораздо проще списать его со счетов, если бы он был старым ворчливым брюзгой, а не взрослым, сильным, приятным магом. Гектор выглядел максимум на сорок пять и было трудно поверить, что через пару лет проклятие убьёт его.

В комнате с хлопком материализовалась Черри.

— Мисс, переоденьтесь, — она положила на кровать белую хлопковую рубашку, — мастер Дагворт-Грейнджер ждёт вас в лаборатории. Черри проводит мисс.

Гермиона поблагодарила эльфийку и выскользнула из-под одеяла. Она скинула с себя бельё, надела предложенную рубашку и отправилась вслед за Черри. Эльфийка посматривала на неё с некоторым благоговением. Это немного льстило.

Гектор уже ждал девушку. Увидев её, он немного нервно подскочил, схватил Гермиону за руку и потащил за собой в сторону дальней двери в лаборатории, которую Гермиона прежде не видела. За ней оказался довольно большой ритуальный зал, стены которого покрывали руны, а в центре располагалась огромная ритуальная плита, так же, как и стены, исписанная.

— Тебе нужно лечь на плиту, — Гектор указал на центр зала. — Я буду читать заклинания. От тебя потребуется лишь повторять некоторые фразы.

Гермиона пожала плечами и опустилась на плиту. Сначала камень показался невероятно холодным, но уже в следующую секунду девушка почувствовала тепло, исходящее от него. Оно словно пуховое одеяло окутывало всё тело.

Гектор выглядел довольно внушительно даже в своей хлопковой рубашке. Он расправил плечи и опустился на колени перед камнем.

— Я, Гектор Дагворт-Грейнджер, единственный наследник и представитель рода Дагворт-Грейнджеров, перед лицом магии признаю эту девушку частью своего рода, делаю моей дочерью и даю ей имя Гермиона Елена Грейнджер.

Гермиона почувствовала, как по телу растекаются тёплые импульсы магии. Гектор достал нож из обсидиана и провёл лезвием по ладони. Он приложил окровавленную ладонь к поверхности плиты и, жестом показав, что Гермионе нужно сохранять молчание, протянул нож ей. Ведьма сообразила, что именно от неё требуется. Она, не поднимаясь, сделала небольшой надрез на ладони и дотронулась до камня.

— Я, Гермиона Елена Грейнджер, перед лицом магии прошу принять меня в род Дагворт-Грейнджеров, — начал Гектор и, дождавшись, пока Гермиона повторит, продолжил: — Обязуюсь стать частью рода, не вредить членам рода, бережно хранить и чтить семейные традиции и сохранять фамильные тайны.

— Да будет так! — проговорили они одновременно. — Etnonerit!

Магические импульсы стали видимыми и, словно легкая шёлковая ткань окутала обоих Грейнджеров. Ведьма почувствовала, как через порезанную ладонь в неё поступают импульсы магии. Тело мгновенно потяжелело, но в следующую секунду оно стало совсем невесомым. Ощущения были схожи с ездой на американских горках. Судя по тому, как напряглось тело Гектора, он испытывал то же самое, хотя и вряд ли связал это с магловскими развлечениями.

Магия искрила вокруг них несколько минут, в течение которых Гектор продолжал бубнить себе под нос что-то на латыни. Слов Гермиона не могла разобрать — в ушах стоял невероятный шум.

С последним словом Гектора, ведьма почувствовала, что всё её тело прострелила боль, как от круциатуса. Казалось, что на костях клеймом выжигают руны. Она выгнулась дугой, но, сжав зубы, сдержала стон. Как только магия утихла, боль резко отступила, словно её и не было. Грейнджер почувствовала, как по виску стекает пот.

— Остаётся последний шаг, — Гектор протянул окровавленную ладонь Гермионе, и та, в свою очередь, протянула ему свою. — Filiamea.

— Patermeus, — прохрипела ведьма.

Сквозь ладони прошел последний импульс, похожий на слабый разряд тока. Когда они разжали руки от порезов не осталось и следа. Девушка неуверенно улыбнулась Гектору. Зато он улыбался широко и тепло.

— Теперь ты моя дочь и наследница перед лицом магии.

Гермиона тихо всхлипнула и зарылась лицом в рубашку мужчины.

— Извините, — прошептала Гермиона.

— Ну-ну, — успокоил Гектор, — эмоциональная нестабильность после такого ритуала — норма. Думаю, до завтра лучше отдохнуть. Чем хочешь заняться?

— Я бы хотела в библиотеку. И побольше узнать о семье. Отец не очень много мне рассказывал…

Гектор отстранился и посмотрел на девушку с неясным выражением в глазах.

— Ну, ты точно представительница своего рода. Я, пожалуй, тоже отправлюсь в библиотеку. Думаю, мои зелья подождут до завтра.

Гермиона позволила Черри проводить её в комнату, чтобы переодеться, а затем в библиотеку. Она уже почти запомнила дорогу, но всё же не мешало подстраховаться.

Грейнджеры расселись в кресла, взяв по книге, а на столике между ними материализовался чай и корзинка с кучей сладостей. Гектор убедил Гермиону попробовать чай со сливками, и та с радостью согласилась. После этого комната погрузилась в благоговейную тишину.

Спустя несколько минут чтения, Гермиона поняла, что ощущает себя немного странно. По телу периодически проносились крохотные импульсы: слабые, но не настолько, чтобы оставить их без внимания, словно стайка маленьких муравьёв бегала по телу, но где-то на энергетическом уровне. Девушка оторвала взгляд от книги и прислушалась к своим ощущениям. Это не приносило дискомфорт, но всё же было немного странно. А от этого становилось немного страшно. Гермиона повела плечами и слегка встряхнула головой. Она чувствовала, что вокруг неё распространяется магическая аура, заключая её в сферу, но то была практически неощутимая сфера. Однако, вреда от неё Гермиона не чувствовала. Она прикрыла глаза, концентрируясь на ощущениях.

— Поместье приняло тебя, — услышала она баритон Гектора. — Я не думал, что это произойдёт так быстро. Ты должна была начать его чувствовать через пару-тройку дней. Видимо, ты достаточно сильная ведьма, — одобрительно протянул он.

— Я чувствую изменения в импульсах.

— Это перемещения домовиков, — пояснил Гектор, — через пару дней ты перестанешь их замечать. Однако ты точно заметишь, если в доме появится кто-то чужой. Ты сможешь управлять поместьем, посылая импульсы по своему телу. Менять расположение комнат, зажигать камин, открывать его и закрывать, невербально призывать домовиков. И теперь ты можешь трансгрессировать на территории поместья. Антитрангрессионный купол для тебя открыт.

— Интересно, — протянула Гермиона. Она настроилась на определённые мысли, и перед ними вспыхнул камин.

— Умница, — протянул Гектор.

Гермиона расслабилась, узнав причину странных импульсов, и её взгляд замер на потрескивающих в камине дровах. Было странно вот так сидеть в библиотеке с человеком, о котором она практически ничего не знала, но она почему-то не чувствовала себя неуютно. Гектор явно не собирался с ней сегодня откровенничать, а Гермиона не торопилась его расспрашивать. Она понимала, что чем больше о нём узнает, тем сильнее к нему привяжется. А привязанности не входили в её планы.

Ведьма перевела взгляд на строчки и полностью погрузилась в чтение. История семьи Дагворт-Грейнджер была очень интересной. Когда-то, ещё в шестнадцатом веке, это было два отдельных рода, но спустя сотню лет, во времена Гоблинских восстаний, семьи объединились. И Дагворты, и Грейнджеры, были известны своими способностями к зельеварению и трансфигурации. И, конечно, ещё со средних веков сохранились традиции по использованию тёмной магии. Гермиона не имела предубеждений на этот счёт. Она получила достаточно много знаний за последние шесть лет, чтобы понимать, когда та несёт разрушения, а когда может приносить пользу. В конце концов можно было и бытовыми чарами сразить противника. К тёмной же магии относились с предубеждением из-за магических откатов (которые, к слову, пропадают при регулярном колдовстве), и из-за использования крови. И это несмотря на то, что большинство зелий и артефактов, относящихся к тёмным, работали только при добровольном приношении жертвы.

Гермиона пролистывала страницу за страницей, поглощая важные знания. Она натыкалась на фамильные заклинания и ритуалы. Прочитав одно из заклятий своего предка для укладки буйной шевелюры, она сразу решилась его опробовать. Когда её волосы опустились на плечи мягкими волнами, девушка тихо рассмеялась. Она всю жизнь старалась уложить свои волосы так, чтобы они перестали напоминать воронье гнездо, но ей практически ничего не помогало — волосы жили своей жизнью, никак не реагируя на стандартные заклинания и средства ухода. Серьёзно. Гермиона считала, что они разумны — примерно на столько же, на сколько разумны дождевые черви. Видимо, её предок столкнулся с той же проблемой и создал заклинание для себя, и, спасибо ему за это, записал его в книгу, чтобы передать наследникам.

Грейнджер подумала о том, что необходимо обязательно поделиться этим заклинанием с Гарри — его волосы тоже всегда торчали во все стороны. Но в следующую секунду поняла, что никакого Гарри рядом нет. И не будет. У него будет своя жизнь, и он никогда не познакомится с Гермионой Грейнджер, которая вечно его поучала. Казалось, все предыдущие годы теперь подернуты дымкой. Она с трудом осознавала, что это именно она девять лет назад бегала по лесам в поисках крестражей Волдеморта.

Взгляд девушки расфокусировался. Сейчас будущему Тёмному Лорду всего тридцать четыре года. И у него уже наверняка имеется пять крестражей: медальон, кольцо, дневник, диадема и чаша. Где искать медальон, кольцо и диадему Гермиона отлично знала. Что касается дневника и чаши: здесь было несколько вариантов. Основным был тот, в котором Гермиона и начальник ОТ предполагали, что до тех пор, как передать эти вещи на хранение Малфою и Лестрейндж, Лорд хранил их у себя. Сейфа у Волдеморта не было, а жил до падения он в старом особняке Риддлов. Соваться туда сейчас, ничего не зная о его актуальных делах, было бы самоубийственной глупостью: Гермиона была достаточно умна, чтобы усмирить своё типичное гриффиндорское презрение к трусости, когда перед лицом появлялась реальная угроза. А вот добраться до медальона, кольца и диадемы, вполне реально. И сделать это нужно как можно скорее.

Но, прежде чем приступить к заданию, Гермиона планировала изучить семейные труды по тёмной магии. Если был хотя бы один шанс избавиться от всех крестражей разом, им нужно было воспользоваться. Впрочем, надежд на это Гермиона не теплила.

Девушка перевела взгляд на Гектора. Он безмятежно спал, откинувшись на спинку кресла. Голова склонилась к плечу, а рот был приоткрыт. Тихонько хихикнув и стараясь не разбудить мужчину, Гермиона осторожно накрыла его пледом и слегка убавила огонь в камине. Она выскользнула из библиотеки и направилась в свою комнату, продолжая любоваться поместьем по дороге. Приняв душ и переодевшись, она забралась в кровать. Впервые за долгое-долгое время чувство одиночества притупилось.

На следующее утро Гермиона спустилась к завтраку уже без помощи Черри. Отчасти ей помогала магия поместья, направляя девушку в нужную сторону, отчасти Гермиона полагалась на свою память.

Гектор уже сидел за столом, развернув утреннюю газету. Ещё одна лежала около места Гермионы. Пожелав друг другу доброго утра, оба углубились в чтение.

— Альбус Дамблдор — новый директор Хогвартса, — процитировала девушка. — Кажется, я немного слышала о нём.

— Не сомневаюсь, — буркнул Гектор. — Его дружок в своё время натворил дел в Америке.

— Дружок? — удивилась Гермиона.

Она намазывала тост маслом и джемом, пока газета висела перед ней в воздухе. Гектор отвёл свою газету в сторону, чтобы видеть Гермиону.

— Гриндевальд, — пояснил Гектор. — Это было в сороковых годах.

— Гриндевальд был другом Дамблдора? Но как же он тогда может быть назначен директором?

— Как-как, — зло усмехнулся маг, — он победил Гриндевальда в дуэли и засадил того в тюрьму. А сам вот, — он кивнул на газету, — стал светлым. До сих пор старается отбелить своё имя. Активно пропагандирует любовь к маглам и мир во всём мире, — последнее прозвучало с такой долей иронии и презрения, что нельзя было это проигнорировать.

— Вы с ним не согласны? — осторожно поинтересовалась ведьма.

— Отчасти, — нехотя проговорил Гектор. Он отпил чай и продолжил: — Я не сторонник фанатиков чистой крови. Здесь не место такой категоричности, которую пропагандируют, допустим, Блэки или Лестрейнджи, или Малфои. Я расскажу тебе об этих семьях позже, — отмахнулся он. — Пойми, любой здравомыслящий человек знает, что такое вырождение. Ты же понимаешь?

— Конечно, — кивнула Гермиона и подалась вперёд, забыв о своём завтраке; джем с тоста стал стекать ей на пальцы.

— Так вот, в этом вопросе нельзя радикально вставать на ту или иную сторону. Если мы будем поддерживать теорию чистой крови, то все древние семьи просто перестанут производить потомство. Это поняли ещё наши предки, когда род начал редеть, но они не успели ничего с этим сделать, — он развёл руками. — Без притока свежей крови семья начала вырождаться, дети чаще рождались больными, а потом наш род ещё и прокляли! — Гектор стукнул кулаком по столу. — То же самое ждёт и остальных, если они не успеют одуматься. Ещё век назад Блэков и Малфоев было на порядок больше, чем сейчас! Но в то же время, если мы будем пускать маглорождённых во все сферы нашей жизни, мы лишимся традиций. А кто мы без них? Магия станет упрощаться, перестанет развиваться, и в итоге мы все приблизимся к обыкновенным маглам. Пойми, пока программу в Хогвартсе упрощают под них, чистокровные сильно страдают от этого.

— И Дамблдор позволит пострадать чистокровным?

— Вполне возможно, — сухо ответил Гектор. — Когда я в последний раз общался с Горацием — это мой друг, работающий преподавателем в Хогвартсе, — он сказал, что Дамблдор планирует ввести уроки магловедения, сократив при этом изучение тёмных искусств! Чтобы чистокровные лучше понимали маглорождённых!

— Хм, — Гермиона задумалась. — Так почему не введут такой же урок для маглорождённых? На котором бы рассказывалось о традициях чистокровных, о древних семьях. Иначе получается какая-то дискриминация!

Гектор рассмеялся.

— Интересная мысль, девочка, — он откинулся на спинку стула и задумался. — Это действительно здравая мысль.

Гермиона смутилась и опустила голову. Она опомнилась и вытерла пальцы салфеткой. Пришлось взять новый тост, так как этот совсем размяк. Девушка продолжила пролистывать газету, пока Гектор над чем-то активно размышлял, забыв о еде. На третьей странице рассказывалось о новых назначениях в Министерстве. Гермиона увидела знакомые фамилии: Мальсибер и Нотт. Она незаметно поморщилась. С этими двумя не хотелось иметь дел, благо, в ближайшее время это и не требуется.

Зато она помнила о том, что ей необходимо найти Фенрира Грейбека, пока тот не успел укусить Римуса Люпина, услышав, как его отец отзывается об оборотнях. Было бы неплохо сблизиться и с самим Лайелом, но это было довольно опасно для её положения. Она планировала максимально долго оставаться незаметной.

— Вот что, — неожиданно заговорил Гектор; Гермиона вздрогнула, — в начале августа будет очередное заседание в Визенгамоте. И мы с тобой там покажемся. Я давно не появлялся на людях, потому что не видел в этом смысла… Но теперь, когда у меня появилась дочь, — он усмехнулся, — думаю, стоит снова вернуться к общественной и политической деятельности. В конце концов твои дети когда-нибудь скажут нам спасибо. Ты, кстати, думала о своём будущем?

— Эм, — замялась Гермиона, явно не ожидая такого личного вопроса. — Думала, конечно. Я бы хотела построить достойную карьеру, возможно даже занять пост в министерстве, но если у меня будет лаборатория и обязательства перед зельеварами…

— Я не совсем это имел в виду. Я говорил о замужестве, детях.

— О, — протянула девушка. — Ну, я не тороплюсь с этим.

— Отчего же? Тебе уже не семнадцать лет. Кстати, а сколько тебе? — кажется Гектор и сам удивился, что не спросил об этом раньше.

— Мне двадцать семь, но я не планирую в ближайшие пять лет обзаводиться семьёй!

Гектор пожал плечами.

— Ну и отлично. И всё же, как ты смотришь на моё предложение о том, чтобы отправиться на заседание? Рано или поздно мне было бы необходимо ввести тебя в курс дела. А тут ещё и посмотришь, как всё работает, так сказать, изнутри.

— Я с радостью, — улыбнулась девушка. — Но я не хотела бы, чтобы вы жертвовали своим покоем ради меня.

— Ничего, милая. Мне давно не помешала бы встряска. К тому же, я рассчитываю на то, что мы сходим туда и назад, и не планирую ни с кем там общаться, кроме тебя.

— Отлично. Если честно, я тоже не люблю большого скопления людей.

Гектор посмотрел на неё наполовину одобрительно, наполовину гордо. Она немного смутилась такому взгляду, так как не понимала, чем именно ему угодили её слова.

До заседания в Визенгамоте оставалось больше месяца и, судя о всему, Гектор счёл своим долгом впихнуть в голову Гермионы все знания, которыми он обладал, за это непродолжительное время. В первый же день он нагрузил девушку внушительным списком литературы, которую она должна была изучать по вечерам. А затем отвёл её в свою лабораторию и провёл не менее внушительную вступительную лекцию о зельях. Гермиона слушала его с открытым ртом и записывала каждое слово.

Если бы так преподавал Снейп в Хогвартсе, её успехи в зельеварении были бы намного лучше. Гектор мог часами рассказывать о свойствах ингредиентов, их зависимости о лунных циклах и влиянию на них магии. Он рассказывал, где найти лучших поставщиков и как правильно торговаться при продаже зелий. Объяснял, какие частные заказы стоит брать, а какие нет.

Под его руководством Гермиона начала варить простые зелья, которые по контракту отправлялись в св. Мунго.

— Думаю, вдвоём с тобой мы сможем составить конкуренцию Принцам! — объявил Гектор вечером первого дня, рассматривая получившиеся зелья. — Конечно, после того, как я тебя обучу, — добавил он.

После этого они вместе отправились в библиотеку и Гермиона, на время забыв о фолианте с историей рода, взялась за первый учебник из стопки, которую собрал Гектор. В первую очередь ей нужно было выучить наизусть Священный список 28. Она зачитывала фамилии вслух, а Гектор время от времени комментировал.

— Гонты, — произнесла Гермиона, стараясь не морщиться.

— Можешь забыть, представителей не осталось, — отозвался Гектор.

— Гринграссы, Лестрейнджи — о них вы уже упоминали, Лонгботтом, Макмилан, Малфой — вы тоже упоминали, Нотт, Оливандер…

— Создатель волшебных палочек в магической Британии.

— Паркинсон, Прюэтт, Розье, Роули, — на этой фамилии Гектор поморщился, но не прокомментировал, — Селвин, Шеклболт…

— Хорошая семья. Кингсли, единственный наследник, работает в мракоборческом центре.

— Шафик, Слагхорн…

— Гораций Слагхорн — мой друг, он…

— Работает в Хогвартсе, помню, — улыбнулась Гермиона. — Треверс, Уизли и Яксли. Всё.

— Все эти семьи имеют свои места в Визенгамоте, — поучительно прокомментировал маг. — Мы тоже имеем, но в список Священных не входим. Но не переживай, мы не одни такие, — он усмехнулся. — Ещё семейства Поттер, Принц, Блишвик, Люпин, Патил, Крэбб, ну, и, конечно, Дамблдор — все они тоже имеют свои места. И это только те, что я вспомнил.

— А почему Дамблдор и остальные не входят в список Священных 28? — поинтересовалась Гермиона.

— Существует мнение, что это потому, что в остальные семьи были замечены в связах с маглорождёнными, либо открыто женились на них. Люпины, например, этого не скрывают. Хотя, я скажу так — я не верю, что Малфои целиком и полностью чистокровные: в их роду явно были вейлы, — маг усмехнулся. — А если серьёзно, то думаю, что они просто хорошо скрывали свои связи. Те семьи, которые до последнего верили в чистоту крови, уже давно выродились. Те же Гонты, по слухам, были совершенно сумасшедшими.

— О, — протянула Гермиона. — Вы не были знакомы ни с кем из них?

— Почему же, — протянул Гектор. — Я учился в Хогвартсе всего на курс старше Морфина Гонта. И, скажу честно, он действительно создавал впечатление сумасшедшего. Насколько я знаю, он умер в Азкабане пару лет назад.

— В Азкабане?

— Да, его туда отправили второй раз в 1943, скандал был жуткий! Все газеты трубили о том, что он вырезал семью маглов.

— Второй раз? — наигранно удивилась Грейнджер.

— Да, в первый раз он туда загремел после того, как напал на представителя этого же семейства.

Грейнджер хмыкнула.

— Чем же они ему так не угодили?

— Ходили слухи, что его сестра закрутила с маглом. А ведь они так гордились чистотой крови.

— Удивительно, — протянула Гермиона, хотя ничего удивительного не видела в этом факте.

— Точно! Самое поразительное то, что Морфин вырезал семью своего племянника. Тома Риддла. Видимо, не мог вынести такого родства, — невесело усмехнулся маг. — И это несмотря на то, что его сестра погибла ещё при родах, а мальчишку растили маглы.

— А сам Том Риддл что об этом говорил?

Гектор пожал плечами.

— Понятия не имею. Я видел его несколько раз на приёмах у Горация. Мальчишка по сумасшествию ушёл недалеко от своего дядьки, на мой взгляд.

— Он что тоже… В Азкабане? — осторожно поинтересовалась Гермиона.

— Нет, что ты. Мне кажется, он слишком умён для этого. Он был любимчиком учителей, а Гораций вообще души в нём не чаял. Но после того, как Риддл закончил школу, я больше о нём ничего не слышал. Гораций редко о нём вспоминал на приёмах, а потом я перестал их посещать. Так что… — мужчина пожал плечами.

— А почему он не является представителем рода, если все знают, что тот… — она щёлкнула пальцами. — Морфин, его дядя?

Гектор размял пальцами переносицу.

— Для этого ему нужно было бы пройти проверку перед магией. Возможно, он даже сделал это, но опять же, — я о нём ничего не слышал много лет.

Гермиона кивнула и уставилась в книгу, чтобы не развивать опасную тему.