"Бис" для суфлёра

Часть 34. Разговоры

В тот вечер, после того, как все разошлись, Том и Гермиона отправились в библиотеку. Риддлу нужно было поработать над описанием артефактов, а девушка по-прежнему занималась изучением его библиотеки.

Том, однако, никак не мог сосредоточиться на записях, всё ещё оставаясь в напряжении от своих мыслей о Гермионе и детях. Он вспомнил, как его укололо, когда Гермиона после секса с ним сразу использовала заклинание от нежелательной беременности, а потом просто перешла на противозачаточное зелье. Но он ни с чем не связывал те мысли. Сначала он подумал, что ему неприятно от того, что ведьма, не успев отдышаться, думала о чём-то другом, а не лежала в блаженной неге. Но потом… Потом он, кажется, понял, что его настораживает такая реакция от Гермионы. Она не хочет детей? Или она не хочет детей от него? Вопросов становилось всё больше, а шансы услышать ответы таяли с каждым днём, что он откладывал, чтобы извиниться перед ней.

Он решительно поднялся на ноги и направился к камину. Том сел в соседнее кресло, и просто уставился на Гермиону, которая, кажется, всё ещё его не замечала. Или делала вид, что не замечает.

— Гермиона, — позвал он, тяжело вздохнув. Она подняла голову. — Я хотел извиниться, — сказал Том; это оказалось легче, чем ему представлялось — язык не отпал, губы не отсохли, а мир не перевернулся.

Грейнджер вскинула брови.

— Ладно, — сказала она безразличным тоном.

Риддл застыл.

— Это одна из тех штучек, когда ты говоришь «ладно», но на самом деле мечтаешь запустить в меня тёмное заклинание?

— Этому тебя тоже Долохов научил? — спросила она, склонив голову к плечу.

— Нет, — солгал Том. — Так что?

— Нет, — сухо ответила Гермиона, — я думаю, мне тоже следует извиниться: я не должна была тебя бить.

Том пожалел, что не подарил ей цветы, как советовали Абраксас и Антонин — они разбирались в постоянных отношениях лучше, чем он — следовало прислушаться к их советам. Абраксас сказал, что, если она спокойно отреагирует на его извинения и не попробует проклясть — значит, она его не простила. А Антонин сказал, что, если она ещё и извинится в ответ — дело совсем дрянь, потому что, по мнению Малфоя и Долохова, Гермиона вполне заслуженно избила его. Том тогда сказал им, что это всё глупости и не может быть, чтобы она захотела извиниться… Что ж, с этой ведьмой никогда не бывает просто.

— Прости меня, — повторил он, на этот раз он говорил более искренним тоном; он правда раскаивался.

Все эти дни он только и делал, что думал о ней. И о том, что он поступил… ну, плохо. Он сожалел, кажется.

— Всё в порядке, правда, — проговорила Гермиона озадаченно.

Ему уже хотелось, чтобы она его прокляла, и эта пытка прекратилась! Ну какой нормальный человек скажет, что всё в порядке после того, как его пытали непростительным?

— Я не должен был проклинать тебя и лезть в твою голову, — настойчиво проговорил он.

Ведьма закатила глаза, вздохнув. Она выбралась из мягкого кресла и подошла к нему ближе, чем должна была, если бы действительно злилась или обижалась, плавно втекла в личное пространство, как тёплая вода.

— Не должен был, — сказала она, запуская пальцы в его волосы, — но я не была удивлена. Я неплохо разбираюсь в людях, так что… — девушка пожала плечами.

— В таком случае, ты должна понимать, что я хочу, чтобы ты говорила мне, если у тебя возникают какие-то трудности…

— Но…

— Даже если это касается приюта, — сцепив зубы сказал Том, — во избежание того, что произошло.

— Что ж, кое-что я всё-таки тоже должна обозначить, Том. Если ты ещё хоть раз поднимешь на меня палочку — можешь обо мне забыть, — Гермиона чуть крепче сжала его волосы.

И он поверил её словам.

Он притянул девушку к себе, усаживая на колени, и зарылся носом в её волосы. Гермиона тут же призвала свою книгу и вернулась к чтению, и Риддл не удержался от того, чтобы заглянуть в текст.

— Это что-то новенькое, — прокомментировал Том, пробегая глазами по строчкам. — Что-то конкретное ищешь?

Гермиона посмотрела на него через плечо.

— Ищу что-то, связанное со здоровьем. Точнее — выздоровлением. Кажется, я слышала какие-то мифы или слухи, связанные с артефактами…

Том задумался, откинувшись на мягкую спинку кресла. На ум ничего конкретного не приходило.

— Для чего тебе это? — спросил он.

Гермиона пожала плечами, возвращаясь к чтению.

— Мне кажется, было бы неплохо иметь что-то подобное, — проговорила она.

Что ж, это было справедливо.

Том поглаживал её плечи, потом его руки скользнули на талию и опустились к бёдрам. Гермиона, не отрываясь от книги, поёрзала и судорожно вздохнула, когда его ладонь скользнула под юбку и прошлась по внутренней стороне бедра.

— Том, — зашипела она, впрочем, без особого энтузиазма.

— Ш-ш, — успокоил девушку Риддл, поглаживая её через ткань трусиков. — Не отвлекайся.

Он сдвинул ткань в сторону и провёл пальцем по половым губам к клитору. Гермиона раскрылась и прогнулась в спине, крепче прижимаясь к нему. Тому нравилось, что она по-прежнему не отрывает глаз от книги, хоть и был уверен, что она не понимает ни слова оттуда. Они не были близки больше недели, и он готов был признать, что действительно скучал по ней.

Он запустил вторую ладонь под блузку и провёл по груди, отмечая, что Гермиона не надела лифчик. Его губы растянулись в самодовольной ухмылке. Том ласкал её грудь одной рукой, кружа пальцами второй вокруг клитора. Дыхание Гермионы окончательно сбилось. Она запрокинула голову и прикрыла глаза.

— Ты мне доверяешь? — спросил Риддл шёпотом — это было слишком самонадеянно с его стороны, учитывая то, что произошло совсем недавно.

Она нервно сглотнула, вздохнула, и, спустя несколько секунд, всё же ответила:

— Да.

Том обхватил губами мочку уха, прикусывая её, а потом подхватил девушку на руки и поцеловал, пока она не успела передумать. Он целовал её весь путь до спальни, пока не уложил на кровать.

— Я хочу тебя, — шепнул он. — Ты доверяешь мне? — спросил Том ещё раз.

Гермиона кивнула.

Взмахом палочки он освободил их от одежды и наколдовал верёвки, обернувшие её запястья. Ведьма прищурилась. Том склонил голову в сторону, и она кивнула, позволяя ему. Он привязал её руки к изголовью кровати, а потом призвал из шкафа галстук и завязал ей глаза.

Том поцеловал чувствительное место изгиба шеи, скользя руками по телу, обхватывая его, сжимая пальцами кожу. Гермиона тяжело дышала, запрокинув голову. Он вошёл в неё пальцем, растягивая стенки, и опустился ниже, лаская языком и губами грудь. Девушка была такая горячая, как расплавленный воск.

— Том, — простонала она. — Пожалуйста.

— Что? — отозвался он.

— Войди в меня.

Он устроился между ног ведьмы, широко раскрывая её, и вошёл на всю длину, наблюдая, как член исчезает в ней, а их тела соединяются, сливаются. Он двигался медленно, наслаждаясь видом, и крепко удерживая ведьму на месте. Её руки забились, а верёвки плотнее врезались в запястья, и Том усмехнулся, прекрасно понимая, для чего она хочет вырваться из пут. Он опустил большой палец на клитор.

— Так? — хрипло спросил он.

— Да, — прохрипела она в перерыве между стонами. — Сильнее, Том.

— Нет уж, — усмехнулся Риддл, сохраняя темп.

Он наблюдал, как невольно напрягаются её руки, как она делает попытки подмахнуть бёдрами, но крепко удерживал её на месте, наслаждаясь ею — единственная пытка, которую он теперь мог себе позволить. Когда она в очередной раз захныкала, Том звонко шлёпнул её, а Гермиона громче застонала. Его брови взлетели вверх.

Он рывком перевернул ведьму на живот, заставляя прогнуться в пояснице, и резко вошёл на всю длину, одновременно опуская ладонь на ягодицу. Грейнджер почти по-звериному зарычала, подаваясь ему навстречу. Том сдавленно застонал.

Он продолжал вколачиваться в неё, осыпая ягодицы шлепками, пока кожа совсем не покраснела и не стала горячей. Том сам плавился в ней, плавился от ощущений, от того, что она доверилась ему. И он обещал сам себе, что постарается больше не подводить её.

Когда мышцы влагалища сжались на члене, он кончил и склонился к ней, покрывая её спину поцелуями.

Он щёлкнул пальцами и верёвки растворились в воздухе — лишь чувство удовлетворения и глубокие следы на её запястьях служили напоминанием того, что произошло. Том обнял девушку за талию и перекатился набок, прижимая её к себе. Он не любил объятия, но в данный момент это было всем, чего он желал. Хотя…

— Я хочу, чтобы ты осталась, — прошептал он.

— Но Гектор…

— Отправишь ему записку или патронус, — отмахнулся Том. — Хочешь, я ему отправлю записку?

Гермиона покачала головой.

— Я не приняла зелье, — она предприняла попытку выбраться из объятий, но Риддл удержал её.

— Ничего страшного.

Она на секунду замерла, всё её тело напряглось, а потом стала активнее вырываться из кольца рук, с таким энтузиазмом, словно от этого зависела её жизнь. Том нехотя разжал объятия, Гермиона повернулась к нему, глядя как на умалишенного.

— Что значит «ничего страшного»? — спросила девушка, приподняв брови; лицо раскраснелось, в глазах — огонь из возмущения и смущения.

— Ничего страшного не случится, если ты забеременеешь, — спокойно сказал Том, садясь на нерасправленной постели.

У Гермионы отвисла челюсть, она покачала головой.

— Да ты с ума сошёл, — нервно усмехнулась ведьма. Грейнджер оглянулась в поисках палочки. — Я думала, ты скажешь: «Ничего страшного, Гермиона, ты можешь использовать заклинание позже», или: «Ничего страшного Гермиона, у меня есть зелье», — она, не обнаружив свою палочку, потянулась к его, кажется, почти неосознанно — недовольство, плескавшееся в её взгляде, перекрыло все остальные эмоции. — Но уж никак я не ожидала, что Том Риддл хочет детей. От меня.

Кажется, последнее показалось ей особенно смешным и нелепым, и она нервно рассмеялась.

— Разве мы не к этому идём? — справедливо заметил Том.

И у неё в очередной раз отвисла челюсть, но прежде чем ответить, она всё же направила палочку — его палочку — себе на живот и прошептала заклинание.

— Мы вместе всего пару месяцев! Мы это даже не обсуждали, — возмутилась она, указывая на мужчину пальцем. — По крайней мере я считаю, что такие вещи обсуждаются заранее. А уж никак не после секса, Том. Неделю назад ты меня пытал, а сегодня требуешь от меня детей. Только меня поражает ирония ситуации?

Риддл смотрел на неё, прищурившись. Кажется, он всё же задал вопрос, на который не хотел слышать ответ. Или хотел, но не такой. Но, раз уж он начал…

— Ты не хочешь от меня детей? Зачем тогда всё это? — он обвёл ладонью их фигуры.

Гермиона раздражённо зарычала, закатила глаза и всплеснула руками.

— Я не… я не думала об этом. Ясно? Нам неплохо вместе, да, но мы ведь даже никогда не говорили о будущем, разве нет? — затараторила она, сопровождая речь активной жестикуляцией. — Я бы не хотела, чтобы у меня появился ребёнок, не потому, что я этого желала, а потому, что это просто случайность.

— Тогда подумай над этим, — сказал Том, призывая свою палочку, которая в тот же миг вылетела из ладони Гермионы.

Гермиона проводила её долгим странным взглядом. Риддл отвернулся и вышел из комнаты.

С того разговора прошло пару недель, а Гермиона так и не определилась, что чувствует по этому поводу. Вернувшись к ней в тот вечер, Риддл уже не казался обиженным, капризным маленьким ребёнком, но и к этой теме они больше не возвращались, а Гермиона больше не забывала принимать зелье. На всякий случай. Сама мысль о том, чтобы стать матерью ребёнка Тома Риддла, казалась ей абсурдной. По крайней мере сейчас. Это Том не знал всю её подноготную: что она всю жизнь считала себя грязнокровкой, сражалась с его будущим сумасшедшим альтер эго и пришла в это время из несветлого будущего — для Риддла она была обыкновенной девушкой, может быть немного образованнее, чем остальные, из другой страны, которая, по его мнению, должна стремиться к созданию семейного очага, особенно рядом с таким, как Риддл — чтобы поскорее привязать его к себе. Возможно, если бы она не знала о нём так много, если бы действительно была обыкновенной девушкой, то так и поступила бы. Сейчас же, ребёнок казался ниткой, которая её привяжет к Риддлу, но никак не наоборот. Но, тем не менее, Гермиона искренне старалась, чтобы оба в этих отношениях чувствовали себя хотя бы комфортно.

В один из вечеров Гектор отправился в школу к своей подопечной — сегодня было полнолуние. А Гермиона и Том для разнообразия решили провести эту ночь в поместье Грейнджеров, с позволения дяди, конечно.

Сначала они побывали в здании приюта. Гермионе нужно было проконтролировать, как продвигается ремонт, который делали нанятые ими оборотни, и, заодно, раздать им последнюю порцию зелья. Грейнджер уверенно проходила по коридорам, ощущая себя полноправной хозяйкой этого места, и с восторгом наблюдала уже завершённые трансформации. С каждым днём это место становилось всё больше и больше похожим на учебное заведение и интернат. Появлялись и уютные спальни для детей и учителей-воспитателей, и учебные классы. Оснащались кабинеты для преподавателей. У южного крыла почти закончили возведение теплиц и оранжереи. Том, казалось, был впечатлён, и Гермиона испытывала гордость за свой проект.

Когда спустились сумерки, они переместились домой. Гермионе нужно было закончить несколько зелий на заказ, и они вместе, рука об руку, работали у котлов, изредка переговариваясь. Грейнджер даже показала Риддлу святая святых всех зельеваров: место, где они с дядей хранили готовые зелья. За потайной дверью, зачарованной на кровь, скрывалось множество полок, уставленных рядами долгохранящихся зелий. Сотни пузырьков отражали свет — золотисто-бирюзовых, сине-лиловых, лаймово-зелёных, коричнево-красных. Это место всегда заставляло Гермиону чувствовать трепет. Том тоже казался впечатлённым.

Они отправились в столовую, где эльфы уже накрыли ужин. Всё происходящее казалось каким-то сном, потому что было слишком нормальным. И эта нормальность не один раз отрезвляла Гермиону, не позволяя забываться и забывать, кто находится рядом с ней. Том сидел напротив неё, попивая вино из бокала, а Гермиона, подобрав ноги, активно жестикулируя, рассказывала о перспективах приюта.

Внезапно она почувствовала, как затылок заныл. Решив, что это из-за туго собранных волос, она вытянула заколку и помассировала кожу головы. Но ноющие ощущения не исчезли, напротив, волосы на голове зашевелились. Гермиона нахмурилась.

— Что такое? — спросил Том, садясь ровнее.

— Не знаю, — Гермиона почесала затылок, — какие-то странные ощущения.

— На что похоже? — спросил он серьёзно.

— Эм… По затылку будто мурашки пробегают, даже волосы шевелятся, — ответила она, повернув голову, собираясь продемонстрировать Тому это явление.

Риддл поднялся на ноги.

— Похоже на то, что кто-то пытается пробраться в поместье через защитный барьер, — сказал он.

В голове Гермионы что-то клацнуло, переводя её расслабленное состояние в полную боевую готовность. Происходящее отрезвило, будто кто-то щёлкнул по носу, напоминая о том, что нормально в её жизни никогда и ничего не будет. Она вскинула взгляд на Тома. А потом подскочила, хватая палочку.

— Черри, — позвала она, — возьми всех эльфов и проверьте периметр барьера.

Эльфийка без лишних вопросов и поклонений бросилась выполнять приказ.

Пока домовики отсутствовали, Гермиона рванула в библиотеку, выуживая из огромной стопки книг одну. Ту, в которой хранились семейные заклинания, в ней же была подробно описана защита поместья. Долистав до нужной страницы, Гермиона пробежала глазами по строчкам. А потом понеслась в подвал к ритуальному камню. Том шёл вместе с ней.

Она подошла к плите, порезав руку на ходу, опустила ладонь на холодный камень и прикрыла глаза, читая инкантации. Перед глазами мелькнула светлая вспышка. А потом ещё одна, и ещё.

Открыв глаза, Гермиона обнаружила удивлённого Риддла.

— Если кто-то прорвался через защиту — в поместье в любом случае не войдёт, — пояснила она. — Я полностью закрыла его. Все камины, все двери и окна, и трансгрессировать внутри теперь тоже нельзя никому, кроме домовиков, привязанных к семье. Никто из посторонних не может ни войти, ни выйти.

Том кивнул.

Они шли наверх, когда перед ними материализовалась Черри.

— Мисс Гермиона, защита снята в одном месте, но мы не нашли никого на территории, — отчиталась она, поклонившись.

Гермиона нахмурилась. С момента возникновения у неё странных ощущений до того, как она закрыла поместье, никто бы не успел пробраться внутрь — это физически невозможно. Значит, либо грабитель уже ушёл, либо…

— Дезилюминационные чары, — проговорила она, потому что просто уходить, после того, как прорвал такую защиту, было бы невероятно глупо.

Черри активно помотала головой, так, что её уши захлопали.

— Мы бы заметили волшебника под чарами сокрытия.

Грейнджер нахмурилась ещё сильнее.

— А если бы это были дезилюминационные чары волшебника из Отдела Тайн? — спросила ведьма.

Теперь нахмурилась эльфийка.

— Такое мы могли не заметить, мисс Гермиона, у Тех-у-кого-нет-лица и без того сильные чары.

— Ясно. Спасибо, — искренне поблагодарила ведьма. — Не выходите из поместья, внимательно следите за всеми входами, мало ли, какие ещё секреты могут быть у невыразимцев.

Эльфийка, поклонившись, исчезла.

Гермиона продолжила идти наверх, раздумывая, как ей теперь поступить.

— Невыразимцы?

Она подскочила, услышав голос Тома. Она забыла о нём.

— Да, — ответила она. — Кажется, меня преследует один из них.

— И что ему нужно?

— Мои наработки… Мы встречались давно, у нас были похожие исследования, а недавно я увидела его в министерстве…

— Ты видела его лицо? — изумился Риддл.

Гермиона вздохнула так, что ответ на вопрос не требовался.

— Наверное, мне следует выйти и поговорить с ним.

Том рвал и метал, когда наблюдал, как Гермиона покидает поместье.

Никто из посторонних не может ни войти, ни выйти.

Он понял, что означает эта оговорка, только когда не смог выйти вслед за ней, просто впечатавшись в невидимый барьер. Он был зол, нет, он был в ярости — чистой и совершенной во всём своём великолепии. И был в шаге от того, чтобы нарушить своё обещание. Он хотел проклясть её в ту же секунду, когда её нога переступила порог.

Сначала было тихо. Он даже понадеялся, что тот, кто пробрался сквозь защиту, ушёл, и между Томом и Гермионой всё просто закончится очередной ссорой. Но потом за окном замелькали вспышки заклинаний. Риддл наблюдал, как Гермиона сражается с кем-то, но никак не мог сосредоточить взгляд на её противнике. А вот она явно видела его отлично, так как атаковала беспрерывно. Том нервничал, переступая с ноги на ногу, потому что никак не мог ей помочь, а наравне с эльфами прилип к окну и просто наблюдал за тем, как её проклинает… невыразимец.

Магия Риддла стала вырываться от неконтролируемой ярости; стёкла задребезжали. Охранная магия поместья подрагивала красными всполохами, заставляя тени на стенах расступаться.

Гермиона что-то кричала противнику в перерывах между тем, как выпускала заклинания, пока делала взмахи палочкой. Проклятия, выпущенные в неё, не долетали, растворяясь в полёте или поглощаясь невидимым толстым барьером, которым была окружена ведьма — древняя защитная магия. Тот, кто сражался с ведьмой, определённо был либо сумасшедшим, либо слишком верил в свои силы.

Заклинания Гермионы становились сильнее и яростнее, и опаснее. Концы её волос светились синим и шевелились, закручиваясь в спирали.

И всё резко стихло, после того, как с конца её палочки сорвалась зелёная вспышка. Том изумлённо уставился в окно; его магия, сражающаяся с магией поместья, в последний раз всколыхнулась, а затем взорвалась золотистым сиянием. Гермиона, не глядя, махнула палочкой за спину, и парадная дверь поместья распахнулась, словно приглашая воспользоваться открытым проёмом. Том понял, кому предназначалось это приглашение.

— Гермиона? — протянул он, подходя к ней.

Её била крупная дрожь, и Том притянул ведьму к себе, не отрывая взгляда от тела, которое он теперь мог рассмотреть.

— Я… не… хотела, — всхлипывая проговорила она, — но…

— Ладно, расскажешь потом, сейчас у нас… более важная проблема. Вызовем мракоборцев? — спросил Том.

Она отстранилась, активно мотая головой.

— Его не будут искать… специфика его работы… нужно избавиться от него. Нельзя, чтобы обо мне узнали.

Гермиона продолжала всхлипывать, оглядываясь через плечо, и что-то неразборчиво бормотать.

— Ладно. — Он подошёл к телу, направляя на него палочку. Кто-то должен сохранять холодный ум. Пусть сегодня, для разнообразия, это будет он. — Ты уверена? — спросил он, оглянувшись.

Она кивнула.

От тела невыразимца осталась горстка пепла, которую Том собрал и поместил в наколдованный контейнер.

— Черри, — всхлипнув, позвала Гермиона, — забери это и развей над озером. Ты можешь?

— Черри может, — решительно ответила эльфийка, хватая из рук Тома контейнер, и исчезая.

Эльфийка появилась перед ними через минуту.

— Спасибо, Черри, а теперь позови всех сюда, — попросила Грейнджер; через пару мгновений перед ними появились все домовики. Она тяжело вздохнула, прежде чем заговорить строго: — Нельзя рассказывать об этом Гектору или кому бы то ни было, вам понятно?

— Да, хозяйка, — ответили они в один голос.

— Спасибо. Вы свободны.

Эльфы поклонились, цепляя ушами землю, и испарились.

— Мне нужно восстановить защиту и снять блок на поместье, — сказала Гермиона потерянным голосом в пустоту, но Том понял, что она обращается к нему.

Он кивнул.

Когда Гермиона закончила свои дела, было уже слишком поздно для расспросов. Но и сна не было ни в одном глазу. Они расположились на диване в гостиной. Том сел практически в угол, усадив Гермиону перед собой, и обнял её, выказывая молчаливую поддержку.

Она пила вино, уставившись в одну точку в пространстве, а он просто молча перебирал её волосы.

Том уже уснул, а Гермиона продолжала пялиться в никуда, размышляя о произошедшем. Она винила себя, что довела до… такого.

Грейнджер не хотела его убивать, хотя такие мысли нет-нет, но мелькали в голове. Но она просто понимала, что невозможно убивать всех, кто ей неугоден. Число смертей от её руки и так превышено в три раза от изначального плана. И, тем не менее, — это произошло.

Ведьма не сомневалась, что невыразимца не будут искать. Отдел Тайн по-особенному относился к тем, кто работает со временем. Так что, оставалось лишь придумать, как объясниться с Томом. Он очень помог ей в этой… непростой ситуации: избавиться от тела, восстановить защиту; а потом просто обнял и молчал. Несомненно, он потребует объяснений — имеет на этой полное право.

Благо, защита поместья сработала идеально, и ни одно проклятие невыразимца не достигло её, иначе Гектор почувствовал бы, что ей причинён физический вред. Теперь она понимала, почему древние семьи так крепко держатся за свою собственность — заклинания, годами, а то и веками, накладываемые на дома, являются самой мощной защитой.

Правда, возникал вопрос — почему же некоторые Роды́, например, Поттеры, отказались от этого? Явись Волдеморт убивать Гарри в подобное поместье, у него ничего бы не вышло.

Риддл, однако, никаких объяснений не потребовал ни на следующий день, ни через день, ни позже. Ни одного вопроса о роде её деятельности, о записях, до которых хотел добраться невыразимец, об аваде, которую использовала Грейнджер. И, наверное, это был первый раз, когда Гермиона не хотела обдумывать его моральные качества, позволяющие ему так просто относиться к чьей-либо смерти. Риддл был вполне удовлетворён отговоркой о клятве невыразимца, которую Гермиона не могла нарушить при всём желании. Она смогла лишь в общих чертах рассказать выдумку о темномагических артефактах и на этом тема была окончательно закрыта.