"Выход"

Том III. Глава 1

[Интеграция души завершена. Восстановление принимающего тела завершено. Поздравляем. Новый мир принимает вас. Новый мир приветствует вас]

Большую надпись послания системы или творцов было видно даже с закрытыми веками и она, будто яркий солнечный свет бьющий прямо в глаза, вынуждала меня прийти в себя. Заставляла осознать себя живым. И лишь когда я прочитал не до конца понятные строки, они наконец-то исчезли… после чего сразу же навалилось невероятное бремя вернувшейся жизни. Было такое чувство, будто на меня улегся конь, мешая нормально вздохнуть и подняться. Жуткая, давящая непониманием и страхом тяжесть сковывающая по рукам и ногам, как огромная толща воды которая мешала двигаться, замедляя и утяжеляя в несколько раз любое, даже самое малое шевеление. Ужасающая тяжесть… собственного слабого тела, лишенного прежних сил и возможностей.

Лишь после долгого привыкания я наконец-то осознал, что кажется лишился всего что только добился после пробуждения, вновь став обычным, лишенным характеристик самосовершенствования мальчишкой. И это отчего-то напугало меня сильнее чем та проклятая надпись «Выход», к которой неумолимо тянулась рука. Рука которой я пошевелил и удивился тому, что она когда-то уже успела прирасти обратно, добавляя еще больше недоумения, непонимания и растерянности. Которую попытался развеять наконец-то открыв свои тяжелые, как и все остальное тело, веки и постаравшись хоть как-то осмотреться по сторонам.

Привыкнув к близости смерти и безумию последнего полугодия, я почему-то даже не удивился, увидев лежащего рядом с собой обезображенного мертвеца. Его лицо было сильно помято, словно хорошим ударом молота, а на плече виднелась ровная вдавленная полоса, будто ее переехало колесом груженой телеги. Осмотрев мертвого мужчину получше и так и не найдя в нем чего-то интересного или важного, перевалил свою тяжелую голову на другой бок… и тоже не порадовался увиденному. Справа от меня лежала полная женщина в сером сарафане с какими-то красиво вышитыми узорами. И все было бы хорошо если ее лицо не было покрыто странной непонятной коркой, будто после ожога, а нос не ввалился, показывая вместо себя нечто похожее на кривой обрубок.

Сполна насладившись этой ’’красотой’’, я отвернулся и посмотрел на далекое, закрытое кронами деревьев небо. Вполне обычное и знакомое, своей приятной синевой похожее на то, что я множество раз видел в своей родной деревне весной и летом в ясную безоблачную погоду. Да и зелень листвы тоже говорила о том, что тут пока еще очень далеко до морозов зимы. Да, спину конечно пробирало легкой прохладцей идущей от земли, но это было ожидаемо для утра только-только начинающегося дня. Я даже пошевелил пальцами и не без труда оторвал травинку, которая в отместку резанула кожу своим острым краем, вызывая непривычно сильную вспышку боли, которая почти тут же утихла, оставив лишь неприятное пощипывание на месте пореза.

Чувствуя себя беспомощным слабаком, попытался приподняться на одном локте, желая осмотреться по сторонам, чуть дальше лежащих по бокам мертвецов, но слабость и тяжесть собственного немощного тела заставили меня прилечь обратно и пока отказаться от этой затеи. Поэтому я просто замер на месте и, свыкаясь со своей немощностью, принялся вслушиваться в шепот окружающего леса. Шелест листьев на слабом ветру, далекий щебет птиц, редкое мявканье какой-то маленькой мелкой совы, ворчливый скрип старых высоких деревьев, какой-то далекий и не понятный шум, стук упрямого дятла… и едва слышное сопение где-то поблизости с редкими всхрапами спящего человека.

Поняв что рядом есть еще кто-то живой, я опять попытался приподняться, надеясь увидеть спящего, но сил опять не хватило и пришлось прилечь обратно, на прохладную и, кажется, чуть влажную от росы землю. Опять ненадолго приняв свою слабость, прекратил эти попытки и, продолжая вслушиваться в шепот окружающего леса, кажется даже ненадолго уснул. По ощущениям показалось будто бы я просто моргнул, а утро уже приблизилось ко дню, продвинув светило до половины пути от далекого горизонта к такому же далекому зениту. Ну а приняв мысль о том что все же засыпал, поспешил прислушаться к своему окружению… и уже не услышал сопения поблизости. Судя по всему спящий незнакомец уже успел проснуться и куда-то уйти, оставив меня наедине с молчаливыми мертвецами.

Видимо как и после получения десяти единиц в характеристиках, в обратном случае тоже нужно было отдохнуть и поспать, чтобы мозг привык к резким изменениям. Полежав еще немного, я понял что тело перестало быть таким невыносимо тяжелым, да и голова как будто бы прояснилась и стало немного легче думать. Правда, ничего умного я так и не надумал, но зато вполне успешно приподнялся на локтях и осмотрел окружающий меня лес. В котором не оказалось ничего необычного. Некоторые деревья конечно были незнакомы, но в остальном… два тела по бокам от меня, стул на котором видимо и спал ушедший куда-то человек (или не человек) и небольшая сумка от которой едва ощутимо пахло свежим хлебом и еще чем-то. Больше ничего примечательного рядом не заметил и, чувствуя как в мое сильно усохшее тело медленно вливается усталость, поспешил лечь обратно и расслабиться. Даже прикрыл глаза и, кажется, опять ненадолго задремал.

Проснулся из-за какого-то шуршания поблизости и громкого кряхтения. Осторожно приоткрыв глаза и скосив их в направлении звуков, увидел сильно взмокшего мужика, упорно тянущего за собой волокуши с еще одним телом. Там лежала немолодая женщина очень… немалых размеров и форм, из-за чего беднягу можно было только пожалеть. Громко пыхтя, он кое-как скатил эту тушу возле безносой девушки и, оттащив волокуши в сторонку, громко и облегченно вздохнул. Затем встряхнул руками, постучал по пояснице, откашлялся, прочищая пересохшее горло и… едва не отпрыгнул в сторону от неожиданности, встретившись со мною взглядом.

Понимая что его напугало, я моргнул несколько раз, давая понять что живой и лишь после этого, решив что уже достаточно привык к изменениям, не без труда принял сидячее положение. Еще раз осмотрелся и все также не найдя в округе ничего интересного, приветственно помахал мужику рукой. Хотел хоть что-то сказать, но рот высох настолько, что мне не без труда удалось разлепить свои губы. И лишь справившись с этим непростым делом и хрипло прокашлявшись, я еще раз вяло махнул рукой и наконец-то хоть что-то смог из себя выдавить.

— Приветствую… Где мы и… — сказав всего несколько слов сразу же замолчал, поняв что это совсем не мой голос. Но даже не это было главным… Сильнее всего меня удивило то, что говорил я не на своем языке. Мне он казался абсолютно понятным, но… совсем не родным. И лишь попытавшись проговорить в голове уже сказанные слова, понял что они и в моих мыслях звучат также непривычно. Хотя говорить на нем было на удивление удобно… будто бы я перенял чужие привычки. Ну а почесав абсолютно гладкий, без намека на щетину, подбородок и посмотрев на правую руки с никогда невиданным ранее родимом пятном под большим пальцем… С огромным запоздание вспомнил послание от творцов и наконец-то понял что перенял не только привычки, но и все чужое тело целиком.

— Беедааа — растерянно протянул, глядя на с интересом рассматривающего меня мужика. Который лишь покивал на мое слово, видимо полностью соглашаясь с этим высказыванием.