Раскрепощение

ГЛАВА 13

Белль

Раздевалка больше напоминает элитный спа-салон, чем секс-клуб, только с более соблазнительной музыкой. Хейзел, симпатичная рыжеволосая девушка, которую, вероятно, наняли на эту роль из-за ее дружелюбного лица и широкой улыбки, показывает мне, где я могу оставить свою одежду и ценные вещи.

— Выберите комплект нижнего белья, — говорит она мне, указывая на белье, лежащее на низком лакированном шкафчике, — и наденьте халат. Когда переоденетесь, можете проходить дальше. Садитесь на кресло. Там две кнопки, обе помечены. Одна соединит вас со мной, если возникнут вопросы, а другая, зелёная, — когда будете готовы начать. Не забудьте надеть маску на глаза, прежде чем нажимать зеленую кнопку, хорошо?

Частое употребление слова "кнопка" поражает меня, и это случайно напоминает мне язык, который может использовать воспитательница дошкольного учреждения, чтобы убедить упрямого малыша.

— Понял, — говорю я, хотя на самом деле не очень, и смотрю, как она уходит.

Я совсем одна.

Дерьмо.

Боже, это пугает. Я кладу свой телефон на шкаф. «Сеанс» должен начаться через десять минут. Рядом с моим телефоном лежат два комплекта нижнего белья, оба простые черные комплекты. Ни один из бюстгальтеров не имеет подкладки, а один комплект прозрачный.

Ладно.

Я снимаю босоножки, стягиваю платье через голову и выхожу из трусиков, хватая комплект прозрачного нижнего белья.

Я согласилась на условия для сегодняшнего сеанса.

Больше, чем с одним парнем.

Вдох.

Я собираюсь надеть повязку на глаза больше ради самосохранения, нежели ради игривых удовольствий. Надеюсь, это сделает ситуацию хоть немного менее неловкой.

Они не будут меня связывать. Во всяком случае, не сегодня.

Им разрешено меня целовать. Я не совсем уверена, что правильно поступила, но боюсь, если они сразу начнут лапать меня, это будет слишком холодно и бездушно.

И, наконец, они будут прикасаться ко мне только через нижнее белье. Могут пользоваться руками или ртом, но этот непрочный барьер остается в силе.

Я беру прозрачный бюстгальтер и продеваю руки в бретельки, изучая себя в зеркале. Неудивительно, что бюстгальтер сидит идеально — Женевьева попросила мои мерки. Затем идёт низ — прозрачные черные трусики.

Весь комплект почти аскетичен в своей простоте, если не учитывать, что сквозь прозрачную ткань видны мои соски и линия бразильской эпиляции.

На самом деле видно всё.

Я приняла душ перед выходом из дому. Побрила ноги. Увлажнила кожу. Одно из моих самых больших беспокойств насчёт этой ночи в том, что мне не хочется выглядеть как предмет жалости. Я хочу, чтобы эти парни, кто бы они ни были, действительно этого хотели.

Хотели меня.

Там у них будет вся власть, по крайней мере, с моей точки здания.

Вот где проявляется моя сила. Если они собираются заставить меня потерять контроль, я хочу, чтобы они почувствовали то же самое.

Я хочу, чтобы они, спотыкаясь, вышли из этой комнаты, отчаянно нуждаясь в любой разрядке, в которой нуждаются мужчины, когда их дразнят.

Я не стесняюсь своего тела. Я здорова. Занимаюсь спортом. Слежу за своим телом, и достаточное количество мужчин во многих клубах демонстрировали знаки внимания, чтобы я знала, что мужской пол хорошо реагирует на меня.

Так что меня не пугает мысль о незнакомцах, которые увидят меня практически голой. Я ношу купальники, которые покрывают не намного больше.

Меня волнует другое — я не имею ни малейшего представления, как вести себя в постели. Как действовать. Какие звуки издавать или не издавать. Как прикоснуться к мужчине так, чтобы ему понравилось.

По крайней мере, этим вечером мне не нужно беспокоиться о последней части. Мои прикосновения к ним не обсуждаются.

Я допиваю остатки вина, благодарная за теплое покалывание, которое оно посылает по моей крови, когда попадает в горло, и поворачиваю ручку двери в смежную комнату.

Я закрываю за собой дверь и оглядываюсь. Это небольшая квадратная комната с огромным кожаным креслом на возвышении посередине. Оно напоминает педикюрное. Эта комната… сексуальнее, чем раздевалка, но все равно оформлена со вкусом. Вдоль одной стены выстроились зажженные свечи Baies, распространяя свой пьянящий, восхитительный аромат. Освещение приглушено, стены выкрашены в темно-серый цвет, и играет та же музыка, хотя немного громче.

Хорошо. Я определенно не нуждаюсь в сексуальном ASMR, чтобы усилить свои нервы. Надеюсь, музыка сгладит все сомнительные звуки, которые могут вырваться.

Я подозрительно оглядываю кресло, прежде чем взять с сиденья шелковую маску для сна темно-синего цвета. Пока все хорошо. Выглядит достаточно безобидно. Устраиваюсь в кресле. Оно массивное и удобное, мое тело находится в полулежачем положении. Когда я двигаюсь, шелк халата скользит по коже и соскальзывает с бедер. Я поправляю ткань на ногах, прежде чем надеть маску для сна на лоб.

На одном подлокотнике кресла маленькая черная коробочка с двумя кнопками. Белая с пометкой «ПОМОЩЬ» и зеленая с пометкой «ОРГАЗМЫ». Это вызывает у меня нервный смешок.

О мой Бог. Помощь или оргазмы. Чего я сейчас хочу больше?

Помощи, несомненно.

Но я здесь ради оргазмов.

Поэтому делаю глубокий вдох, откидываюсь на спинку стула, нажимаю зеленую кнопку и натягиваю маску на глаза.

Через несколько секунд слышен звук открывающейся двери с характерным электронным щелчком, как у гостиничных номеров. Я чувствую, как дверь открывается, слышу движение, шорох. Тёплый воздух касается меня, когда дверь закрывается с решительным звуком.

Я понимаю, что мое тело в полной боевой готовности, и отсутствие зрительного восприятия лишь усиливает другие чувства. Я замерла в большом кресле, крепко вцепившись в его подлокотники, когда почувствовала, что кто-то рядом.

— Добрый вечер, Белль, — произносит мужской голос. Он богатый, сексуальный, флиртующий… но это не Рейф. Я шумно выдыхаю, даже не подозревая, что задерживала дыхание.

— Добрый вечер, — бормочу я.

Слышится порыв воздуха и легкий шорох, словно он присел рядом.

— Не нервничай, — говорит он. — Я Каллум. У меня есть парочка друзей, и мы хотим провести с тобой немного времени. Ты не против?

Каллум. Хорошее имя. Я киваю и бормочу что-то в знак согласия, ощущая касание его пальца через атлас халата.

— Хорошая девочка, — шепчет он мне на ухо. От него чудесно пахнет. Не на уровне Рейфа, но все равно чертовски приятно.

Слышны ещё звуки, ощущается движение воздуха. Кажется, оставшиеся приближаются.

О Боже мой. Что я делаю? Их трое. Почему я не подумала, что случайная авантюра с одним парнем была бы лучшим вариантом? Это перебор для моего первого опыта.

Но в мыслях всплывают слова Рейфа о том, что все сводится к математике, о том, что четыре рта лучше, чем один. В моем распоряжении три рта и шесть рук. Я уверена, что немногие из тех девушек в универе, которые так презрительно относились к моему отсутствию опыта, могли бы сделать что-то подобное. Испытать сексуальное приключение, так искусно устроенное, так идеально подобранное под их желания.

Эта мысль придает мне решимости насладиться этим опытом. Овладеть им. Немного похоже на тот момент, когда американские горки начинают двигаться, и ты бессилен остановить их, но знаешь, что это вывернет тебя наизнанку.

И ты готов ко всему, что может это тебе предложить.

Каллум нежно скользит рукой по моему рукаву, пока не достигает ладони. Он сжимает ее.

— Тебе нужно стоп-слово. Скажешь его — и мы остановимся. Сразу же. Есть что-то на примете?

Я обсуждала это с Женевьевой.

— Алхимия, — шепчу я.

— Алхимия, — повторяет он. — Запомнил. Скажи это слово, когда тебе понадобится. — он отпускает мою руку, его пальцы устремляются вверх, скользят по запястью и нежной коже на внутренней стороне предплечья, исчезая под широким рукавом.

— Господи, — бормочет он мне на ухо, его теплое дыхание касается моего лица. — Ты такая чертовски красивая, это просто абсурд. Ты ведь знаешь это, верно? Остальные парни устроят настоящую истерику, если поймут, что они упускают. Мы не можем дождаться, когда распахнем твой халат и посмотрим, что под ним. — его губы касаются моего подбородка. — Я уже наполовину возбужден, просто видя тебя здесь, ожидающую наших прикосновений.

Я вздыхаю. На данный момент, как мне кажется, только один человек касается меня. Только Каллум. Но в его голосе слышно искреннее вожделение, и упоминание о «нас» уже вызывает лёгкую дрожь в моем теле.

— Знаешь, я должен сказать, — говорит он непринужденным тоном, пока его рука тянется к поясу моего халата и останавливается там, — это преступление, что ни один мужчина не прикасался к тебе раньше.

Две руки обвивают мои лодыжки, два сильных больших пальца мнут мои ступни, растягивая ноги шире. В то же время Каллум тянет за бант, и шелк соскальзывает с моего тела, собираясь по бокам. Его пальцы задевают кожу моего живота, когда он сдвигает халат еще больше. Я слышу тяжёлое глотание с другой стороны, и Каллум издаёт что-то вроде шокированного смеха.

— Господи Иисусе, Белль, — говорит он. — Посмотри на себя. Я вижу всё, малышка, ты это знаешь? Вижу розовые, нетронутые соски, которые через минуту будут умолять о наших губах. Уверен, что смогу увидеть твою киску, если ты раздвинешь ножки немного шире, как хорошая девочка.

Парень снизу раздвигает мои ноги еще немного шире, и я слышу низкий, грубый звук в глубине его горла. Каллум снова смеется.

— Никто из нас не может поверить своим глазам, Белль. Посмотрите на это. Мы будет дразнить твою маленькую девственную киску так, что ты промокнешь насквозь через эти прозрачные трусики. Понимаешь?

Мое сердцебиение учащается от его слов. При мысли о том, что у меня раздвинуты ноги и мои самые интимные части выставлены на обозрение этим мужчинам. Что прямо сейчас на моем теле три мужских взгляда, и я в руках незнакомцев. Это так горячо. Боже, это возбуждает. Я уже реагирую. Уже чувствую, как становлюсь влажной, чувствую, как напрягаются мои соски. Я киваю, чтобы показать Каллуму, что его слова попали в цель.

— Я знаю, что тебе дали две пары нижнего белья, Белль. — его голос снова звучит у меня в ухе. — И вижу, что ты выбрала прозрачный. Знаешь, о чем мне это говорит?

Когда я качаю головой, его челюсть касается моей щеки.

— Это говорит мне, что ты готова. Чертовски отчаянно. Ты уже давно ждёшь, не так ли?

Я киваю. Боже, да. Очень готова. Когда Каллум говорит, я ощущаю, что рядом со мной дышат ещё двое мужчин. Их дыхание, кажется, становится всё более учащённым. Так же, как и моё.

— Чертовски правильно. Такая гребаная трата времени. Ты должна наслаждаться своим прекрасным телом с счастливчиками, которых пожалеешь. Не могу поверить, что ты прятала эту хорошенькую киску все время, Белль. Это ужасно.

Одна рука покидает мою ногу и поднимается вверх по бедру, костяшки пальцев едва касаются моей кожи. Она добирается до верхней части бедра, и я вздрагиваю. И на мгновение эти же костяшки скользят по чувствительной ткани между моими ногами — от моего отверстия до клитора, и исчезают. В то же время другая рука проносится по моему левому соску, и я невольно вздыхаю от резкого толчка возбуждения, который проносится по моему телу.

— Сказал же, — говорит Каллум ласковым тоном. — Я говорил, что ты будешь в отчаянии. Вот почему ты надела прозрачное белье — ты хочешь чувствовать наши руки и губы максимально. Не так ли?

Я киваю, моя застенчивость уступает место откровенному желанию.

— Да.

— Хотел бы я, чтобы мы все могли подарить тебе свои члены, — говорит мне Каллум. — Жаль, что не можем перевернуть тебя, нагнуть через это кресло и оттрахать до чертиков, но мы не хотим пугать хорошенькую маленькую девственницу. Хотим, чтобы ты была мокрой и кричала о большем. Мы хотим, чтобы на следующей неделе ты вломилась сюда, потому что была не в состоянии думать ни о чем, кроме как о привлечении нашего внимания к хорошенькой киске и этим восхитительным соскам. Я прав?

— Да. — звучит с придыханием, потому что я уже наполовину схожу с ума. Темнота, слова Каллума и его мимолетные прикосновения к частям моего тела, которые никогда не трогали, лишь подчеркивают, насколько я готова к этому.

Насколько отчаянна.

Как этого заслуживаю.

Следующее слово слетает с моих губ совершенно непроизвольно.

— Пожалуйста.