Раскрепощение

ГЛАВА 16

Белль

Мэдди все утро разрывала мой телефон, поэтому я соглашаюсь встретиться с ней и съесть по тарелке пасты во время наших обеденных перерывов.

Честно говоря, меня не нужно долго уговаривать. Я не только умираю от желания услышать, чем она занималась вчера вечером в клубе после того, как я прошла свой, кхм, сеанс, но и мне нужно выговориться перед ней. Ужасно сильно. Потому что моя голова не перестает кружиться с тех пор, как те парни вышли из маленькой комнаты.

Мэдди — единственный человек, с которым я мечтала бы поговорить об этом. Она не только моя лучшая подруга, но и наименее осуждающий человек из всех, кого я знаю. Четырнадцать лет монастырской школы сделали многих из нас подверженными страху и стыду. Осуждающими. Но не Мэдди. Это придало ей решимости принимать всех такими, какими она их видит, и это одна из черт, которые я обожаю в ней больше всего.

Я иду по Олд-Бонд-стрит, рассеянно рассматривая витрины. Я могу быть занята, но всегда найду свободное время, чтобы оценить отличное платье или пару сногсшибательных туфель на каблуках. Мама с юных лет прививала мне любовь к моде и важность инвестиций в качественные вещи, которые выдержат испытание временем.

Помня об этом, трудно заставить себя оторваться от потрясающего белого платья-футляра в витрине огромного лондонского флагмана Ralph Lauren, но я знаю, что Мэдди ждет. Поэтому вздыхаю и вместо этого сворачиваю на Берлингтон-Гарденс.

Мэдди уже ждет в баре «Cecconi», она выглядит великолепно и отдохнувшей, и совсем не похоже, что у нее была ночная оргия. Это место битком набито типами из хедж-фондов, они бросают заинтересованные взгляды в ее сторону, но на этот раз она, кажется, ничего не замечает.

Я обнимаю ее, прежде чем выдвинуть один из их культовых зеленых кожаных барных стульев и взобраться на него.

— Как тебе удалось забронировать столик?

— Назвала имя Ventrix. — Мэдди пожимает плечами. — Всегда работает. Но удалось получить только бар.

Ventrix — это хедж-фонд, в котором она работает на временной основе. Я полагаю, что их сотрудники обеспечивают довольно устойчивый бизнес «Cecconi».

— Меня устраивает. — наклоняюсь я. — Лишь бы никто не подслушал наш разговор.

Она смеется.

— Уверена, они были бы рады услышать наш разговор. Половина из них, вероятно, члены клуба «Алхимии».

Я нервно оглядываюсь по сторонам.

Боже.

Я об этом не подумала. Представьте, если бы вчера вечером один из случайных, несносных финансистов, заключающих сделки из-за культовых равиоли с крабом «Cecconi», уткнулся лицом мне между ног. Эксклюзивный район Мэйфейр внезапно показался мне неуютно маленьким. Но он бы не узнал меня в одежде и без маски для сна.

Правда?

Она смеется и игриво хлопает меня по руке.

— Расслабься, детка. Никто здесь не знает, что ты за ночь превратилась в маленькую грязную шлюшку. Ты все еще выглядишь невинной и великолепной.

Это вызывает у меня улыбку.

— Я могла бы сказать то же самое о тебе. За вычетом невинной части. Но расскажи мне, чем ты занималась прошлой ночью. Я умираю от любопытства.

— Нет. Я умираю от любопытства.

— Я посвящу тебя во все детали, обещаю. Но ты должна мне сказать — ты заходила в Игровую комнату? Я даже представить себе не могу.

Ее понимающая ухмылка говорит мне, что я пожалею, что спросила ее, но официант прерывает нас с меню. Мы отмахиваемся от него и заказываем то, что и всегда: Пеллегрино, равиоли с крабами и зеленый салат.

— Хорошо. — она ерзает на своем месте. — Это было потрясающе. Честно говоря, как в порно Диснейленде.

Я стону и закрываю лицо руками.

— О боже.

— Да. О Боже, серьезно. Не знаю, какого черта я трачу так много времени на то, чтобы ходить по клубам, трахаться и возвращаться домой с каким-то парнем, который не может найти мой клитор. — она заговорщически наклоняется вперед. — Говорю тебе, это место — бомба. Я выпила две рюмки и испытала три оргазма, а к полуночи была дома, трезвая и хорошо оттраханная. Я спала, как гребаный младенец. Одна. Типа, эй? Что в этом может не нравиться?

Я смеюсь над любым откровением моей прекрасной подруги. Даже представить себе не могу, что она пережила прошлой ночью, но мне нравится ее отношение.

— Я рада, что тебе это показалось таким… удобным?

Она вскидывает руки.

— Супер удобным. Экспресс-оргазм.

— Мне нужно больше информации. Расскажи мне об этом. Все три оргазма были от одного и того же парня?

Она выдыхает.

— Пожалуйста. Нет. Трое парней.

— Все сразу? — рискую спросить, потому что, очевидно, я теперь из тех девушек, для которых три парня за одну ночь даже отдаленно не шокируют.

— Ладно, ладно. Я расскажу тебе пикантные подробности.

— Держу пари, там было много «сока», — невозмутимо отвечаю я.

— Посмотри на себя, отпускаешь сексуальную шутку! Кто ты такая и что ты сделала с моей невинной подругой Белль?

Я ухмыляюсь.

— Да, там было много соков, — признает она. — Хотя, знаешь. Безопасный секс и все такое. Но все же.

— Расскажи мне, — приказываю я.

— Итак, сразу после того, как ты ушла, Женевьева, которая, кстати, мне очень понравилась, отвела меня в игровую комнату, и, о Боже. Клянусь, я промокла в ту же секунду, как вошла. Это было так… чувственно. Непримиримо. Люди трахались налево, направо и в центре, как будто это было самой естественной вещью в мире. И все казались довольно сексуальными. Это определенно воодушевляло.

— Как это работает? К тебе просто подходят случайные люди и просят заняться сексом? Или они даже не спрашивают? — я еще не в курсе, как работает собственно «алхимия». Я все еще грустная маленькая девственница в их эквиваленте дошкольного образования, и должна признать, что меня завораживает, и в некотором роде ужасающе интересно, то, что вытворяют старшеклассники.

— Вроде того, — говорит она. — Там всё гораздо более открыто, чем в обычном клубе, где надо вести разговоры или обходить тему. Так вот, я стою у бара вместе с Жаневьев, и к нам стремительно движется парень. Он потрясающий. Открывает рот, а он итальянец.

Я закатываю глаза. Мне нравится, как Мэдди сразу привлекает итальянского жеребца.

— Понимаешь, да? Он сказал, что он и его друзья присматривались ко мне и интересовались, не хочу ли я присоединиться к ним. Я такая, почему бы и нет? Итак, я следую за ним в более темный угол, и там повсюду люди, они набрасываются друг на друга и трахаются, а некоторые просто наблюдают и получают удовольствие. Так вот, этот чувак — не назвал мне своего имени — садится рядом со своим не менее сексуальным другом на диван, и они как бы откидываются назад и любуются мной. Я подхожу, чтобы сесть, но он такой: «Нет, вид намного лучше, когда стоишь», а потом он спрашивает меня, ношу ли я нижнее белье, и я отвечаю «нет».

Я разинула рот.

— А ты разве не была в нем? — прошлой ночью Мэдди была в великолепном мини-платье, полностью сделанном из золотых цепочек и колец. Это определённо не тот тип платья, под который большинство людей выбрали бы идти без трусов.

— Нет. Это секс-клуб. Зачем? В любом случае, друг говорит «докажи», и я отвечаю: «Почему бы тебе не посмотреть и не доказать это самому?». Итак, горячий друг наклоняется вперед и просто скользит рукой по моему бедру и начинает ласкать меня, прямо там, в то время как первый парень смотрит на это, поглаживая себя поверх брюк. Клянусь, малышка, я чуть не кончила прямо там. Затем еще один друг тоже вмешивается, и я просто стою там, расширяя свою стойку, а их пальцы повсюду, и я практически взорвалась. Это было так горячо, понимаешь? Стоять перед ними, пока они осматривают меня. Следующее, что я помню, они укладывают меня на диван, один накрывает меня. Раздвигает мои ноги, в то время как другой опускается, и я кончаю так быстро, что становится неловко.

Вау! Я в ужасе, ошеломлена и возбуждена одновременно. Смотрю на свою подругу, на ее раскрасневшиеся щеки и сияющие глаза, и задаюсь вопросом, была ли я такой же прошлой ночью.

— Продолжай, — хриплю я. — Значит, это был первый оргазм?

Официант наклоняется над стойкой, чтобы налить нам Пеллегрино, и мы молчим, сверля друг на друга взглядом, чтобы не разразиться смехом.

— Да, — говорит она, когда официант уходит. — Потом они спрашивают меня, не найти ли нам кровать, а я просто отвечаю: «О, да!». Они же великолепны. И знают, что делают — полагаю, я нашла людей, которые введут меня в курс дела на вечер, верно? Они спрашивают меня, чего я хочу добиться от сегодняшнего вечера, и я говорю им, что я здесь впервые и просто хочу, чтобы меня использовали. Я хочу, чтобы они взяли верх. Так мы находим эту комнату, в ней есть кровать, а также скамейка посреди комнаты. Они оставляют дверь широко открытой, раздевают меня и ставят на четвереньки на скамейку. Кстати, они оба все еще полностью одеты, что, типа, — она выдыхает, — так эротично, потому что я, по сути, чувствую себя проституткой. А потом один из них — тот, который не кончил на меня — трахает меня сзади, засунув палец мне в задницу, а другой трахает меня в рот, и я кончаю. Кончаю так сильно, что практически теряю сознание.

Она хлопает по стойке.

— Самая горячая ночь в моей жизни, малышка. Серьезно. Боже, как приятно найти место, где тусуются мужчины, которые действительно знают, что делают. Я могла бы сказать, что эти парни трахнули там миллион женщин, и мне это понравилось. Они работали со всеми тремя лунками одновременно. Я буквально чувствовала себя удовлетворённой.

Мне становится некомфортно тепло, и я не могу понять, почему. Но слышать, как Мэдди говорит такое, много значит. Я хочу ужасаться, но не могу. На самом деле, я немного завидую.

Завидую тому, какая она раскованная.

Немного завидую тому, что у нее была такая ночь.

Но больше всего завидую тому, что она может уйти от этого, не оглядываясь, не чувствуя сожаления или стыда, и с надеждой ждать будущего опыта.

Секс всегда казался мне сложным, но такие люди, как Мэдди, заставляют его казаться самой простой вещью в мире.

— Это второй оргазм, — слабо говорю я, поднимая пару дрожащих пальцев.

— О да. — она небрежно пожимает плечами. — Затем зашло еще несколько человек, и как только парень закончил трахать меня, другой занял его место, в то время как парень, который кончил мне в рот, играл с моими сиськами. По сути, все они играли со мной, и, честно говоря, когда они закончили, я была в ужасном состоянии. Я была такой расслабленной и вялой. Вероятно, в каком-то подпространстве. Так что я, шатаясь, выбралась оттуда, доехала на такси до дома и вырубилась, как будто выпила бутылку водки. Имею в виду, кому нужны процедуры по уходу за лицом и массажи? Прошлой ночью как будто кто-то нажал кнопку сброса, восстановил мои заводские настройки, и сегодня утром я чувствую себя потрясающе.

— Это великолепно, — говорю я ей. — Я так рада за тебя. Ты собираешься присоединиться к клубу?

— Я написала Женевьеве, как только проснулась. Давай посмотрим, смогу ли я себе это позволить. Вероятно, за это придется заплатить из трастового фонда. — она вздыхает. — Живу мечтой своих родителей, да?

— Может, тебе стоит найти там работу? — выпаливаю я. Не уверена, откуда взялась эта идея, но она кажется отличной.

Ее глаза расширяются.

— У них там есть сотрудники — например, секс-работники?

— Не уверена, как это работает, — говорю я ей. — Тебе следует поговорить с Женевьевой. Но, возможно, стоит подумать. Если тебе это так нравится.

— Хм. — она прищуривается, глядя на меня. — Делать это несколько раз в неделю и получать деньги. Ты не глупа, Белль Скотт.

За восхитительным равиоли Мэдди вытягивает из меня историю.

— Начни с самого начала, — уговаривает она меня. — Я хочу знать всё, особенно как ты себя чувствовала. Не могу поверить, что ты решилась. Я так горжусь тобой, детка.

Мэдди — фантастическая слушательница. Она ахает и смеется в нужных местах. Я рассказываю ей о выборе прозрачного нижнего белья, о том, как сюрреалистично это казалось, пока я готовилась в той маленькой раздевалке, и как была чертовски напугана.

Как быстро этот ужас усилился, когда я нажала кнопку «ОРГАЗМЫ» и опустила маску на глаза, и во время короткого перерыва, когда парни пришли, но не начали прикасаться ко мне.

— Ты знаешь, сколько их было? — спрашивает она.

— Трое. Точно трое. Один у моих ног, а другие по обе стороны от меня.

Она ухмыляется.

— Так сексуально. Ух ты! Не могу поверить, что моя маленькая Белль провела ночь с тремя парнями!

— Тс-с! — шепчу я, оглядываясь по сторонам в панике, но шум в обеденное время здесь достаточно громкий, чтобы заглушить наш явно рискованный разговор.

— Скажи мне вот что. — она подталкивает мою руку локтем. — У тебя было искушение посмотреть?

Я вспоминаю тот момент, когда узнала запах Рейфа. Когда с абсолютной уверенностью поняла, что он был со мной в комнате.

— Нет. Думаю, я была бы слишком застенчива. Лучше было не видеть никого, и это добавляло жара, не зная, кто делает что или что они собираются сделать дальше. Это было просто, — я машу руками вокруг, пытаясь объяснить, — руки и рты повсюду.

Мэдди сияет, глядя на меня, как будто я только что сделала свои первые шаги, и она моя гордая мамочка.

— Да, — шипит она. — Точно. Уф, я так чертовски завидую.

Мои брови взлетают вверх.

— Завидуешь? У тебя была ночь с четырьмя парнями, и это звучало гораздо более дико, чем у меня.

— Знаю, и было здорово. Но во всей этой истории с девственницей есть что-то особенное — это так сексуально. Типа, ты лежишь там, к тебе никто никогда прикасался, а потом трое парней занимается с тобой сексом. Фух. — она делает вид, что обмахивает себя веером. — Может быть, в следующий раз притворюсь, что я девственница.

Я закатываю глаза. Эта девушка такая драматичная.

— Не уверена, что ты смогла бы долго продержаться.

— Грубо. Но ты, вероятно, права. В любом случае, расскажи мне точно, что они делали. Я хочу знать каждую грязную деталь.

Когда мы доедаем наши оргазмические равиоли, я рассказываю ей пошаговую хронологию моего короткого, но взрывного сеанса, за исключением того, что, поскольку это я, я много жестикулирую, указывая на части тела, а не так технично, как хочет Мэдди.

Боже, я плоха в этом.

Мне нужно стать лучше.

У меня никогда не будет здоровых отношений, если я не смогу даже произнести это слово…

— Клитор. Просто скажи. Клитор, — произносит Мэдди.

Я свирепо смотрю на нее.

— Клитор. Счастлива? Так вот, он катил ледяной кубик по моему… клитору, а потом он и, я думаю, Каллум опустили туда свои пальцы, прижавшись к моему… входу, и я просто взорвалась.

Мэдди сдвигается набок на своем барном стуле, чтобы скрестить ноги.

— Боже, ты меня возбуждаешь.

Я морщусь.

— Это абсолютно не входило в мои намерения.

— Так что же делал Рейф, когда ты кончила? Целовал тебя?

— Да. — хотя поцелуи смехотворно далеки от описания того, как ненасытный язык Рейфа пожирал мой рот. Вспышка электричества проходит по всему моему телу, при воспоминании, с какой силой его лицо и рот прижимались к моим. — И они с Каллумом, насколько я могу судить, держали руки на моих сиськах.

— Значит непристойные разговоры Каллума были хороши.

— Это было превосходно. Он заставил меня почувствовать себя по-настоящему сексуальной, но это было не слишком пугающе.

— А потом Рейф съел твой рот, а какой-то другой парень лакомился внизу.

— Через трусики, да.

— Такая сильная формула, — бормочет она себе под нос. — Имею в виду, черт возьми, малышка. Это было много для твоего первого раза. Ты поднялась с нуля до шестидесяти примерно за полчаса.

— Знаю, — слабо говорю я.

— И тебе это понравилось?

Я поднимаю голову от тарелки, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Мне понравилась каждая секунда. Честно. Это поразило меня.

— Моя девочка. — она снова становится гордой мамой. — Теперь скажи мне. Когда ты собираешься вернуться за добавкой?