Раскрепощение

ГЛАВА 14

Белль

Каллум втягивает воздух.

— Как приятно слышать твои мольбы, детка. Очень, очень приятно. Не знаю, зачем ты держала это так долго взаперти, но мы знаем, какая ты грязная девчонка под своей невинной внешностью. Мы знаем, что тебе нужно, и дадим это тебе.

Его рука медленно опускается мне на живот, ладонь прижимается к коже, пальцы скользят по мне. Большой палец играет с резинкой моих трусиков.

— В этом нет ничего постыдного, Белль. Ты должна гордиться собой за то, что берёшь то, что тебе нужно.

Голос Каллума грубо ласкает меня.

Вдруг другая рука охватывает мое бедро — это, видимо, парень у ног, который все еще держит одну из щиколоток. Он продолжает массировать мою стопу, а рука на бедре скользит вверх и вниз. Вверх. И вниз.

А затем еще руки обхватывают обе мои груди, кожа трется о соски с достаточным нажимом, чтобы подразнить, но недостаточно, чтобы удовлетворить. Маленькие бугорки вздрагивают, плоть мгновенно твердеет, и когда я издаю стон удовольствия, меня вдруг атакует совершенно новое чувство.

Это Рейф.

Боже мой.

Я чувствую его запах.

Это он. Я уверена, что это он. Эти руки, касающиеся моих грудей, просто не могут принадлежать никому другому, потому что чертовски уверена, что раньше не чувствовала его запаха, но этот травяной аромат, смешанный с ним?

Его ни с чем не спутаешь.

Я застываю и безумно возбуждаюсь одновременно, ведь если я права — а я точно права — то Рейф здесь, прикасается ко мне, видит мое тело, и, что еще хуже, а может лучше, видит мою реакцию на него.

Дисбаланс сил ошеломляет, но также побуждает наслаждаться каждой секундой происходящего.

Выжимать из этого все возможное.

Устроить шоу. Потому что я знаю, что это мое выступление, это для моего удовольствия. Но я бы умерла, в самом настоящем смысле, если бы подумала, что Рейф уйдет отсюда невредимым. Не знаю точно, чего хочу от этого человека, или, по крайней мере, старалась не углубляться в свои желания до сих пор, но одно я знаю точно.

Хочу, чтобы он хотел меня.

Хочу, чтобы он покинул это место с самой болезненной эрекцией, какую он когда-либо испытывал.

Хочу, чтобы он увидел, как я кончаю, увидел, что он делает со мной, и почувствовал такое же отчаянное желание кончить, которое он собирается пробудить во мне, прежде чем закончится эта маленькая игра.

Потому что это игра. В этом нет сомнений. Есть причина, по которой Каллум, если это его настоящее имя, представился, а не другие.

Рейф инкогнито по своим собственным причинам.

Но он здесь.

Я чувствую себя девушкой, которая только что увидела, как парень, который ей нравится, пришел на вечеринку. Всё вокруг мгновенно стало ярче. Лучше. Более реальным, когда он здесь.

Руки на моей груди сжимают меня сильнее. Не знаю наверняка, принадлежат ли они Рейфу, но я бы поставила деньги на то, что это его руки, потому что на моем животе и вокруг запястья, похоже, оказываются руки Каллума.

А парень у ног? Он перестал нежно массировать мою стопу и теперь, скользя второй рукой, присоединяет её к первой, обе руки оказываются на моих бедрах, пальцы вдавливаются в мою плоть, медленно проводя по коже, а большие пальцы нежно массируют и приближаются к моим трусикам.

Каллум продолжает говорить, его голос глубокий и соблазнительный.

— Тебе нравится эта игра, Белль? Нравится, когда трое мужчин прикасаются к тебе одновременно? Нравится знать, что все эти сильные руки умирают от желания прикоснуться к твоей киске? Что мы все хотим прикоснуться к тебе губами?

— Да, — выдыхаю я, выгибаясь в кресле и прижимаясь к рукам Рейфа.

— Нравится, как мы прикасаемся к этим милым розовым соскам? Они твердые?

Я думаю, он обращается ко мне, но его руки исчезают, и я почти хнычу от потери. Потому что прямо сейчас все мое сознание сосредоточено на гипнотических круговых движениях рук Рейфа на моих сосках.

— Черт, да, — выдыхает Каллум. — Эта девочка. Посмотрите на эти соски. Они такие чертовски твёрдые. Держу пари, мы сможем сделать их ещё тверже. Уверен, твоя киска сжимается, не так ли? Подожди, пока не увидишь, что тебя ждет дальше.

Рейф сильно щиплет мои соски, два больших пальца другого мужчины с такой же силой проводит по плоти между моих ног, оставаясь вне досягаемости чувствительной линии от моего клитора до входа. Я сопротивляюсь.

— Мы собираемся сделать этот вечер для тебя запоминающимся, — говорит Каллум, — ты так быстро учишься и чертовски отзывчивая. Но это твоя потеря, потому что нам не разрешают залезать в эти маленькие трусики, а это значит, что мы не можем засунуть ни один из наших длинных пальцев в тугую киску.

— Все в порядке, можете, — выдыхаю я, потому что так возбуждена, что лучше скажу какую-нибудь глупость, чем откажусь от максимального удовольствия, которое эти мужчины способны мне доставить.

Каллум смеется, довольный, прежде чем выругаться.

— Нет. Противоречит правилам. Но сейчас мы немного повеселимся, хорошо?

Я киваю.

Мы собираемся немного повеселиться.

Рейф рядом, и мы собираемся немного повеселиться.

О, боже.

Внезапно все руки исчезают, и я откидываюсь на спинку кресла, внутренне постанывая от предвкушения.

Сейчас я не чувствую холода.

Далеко нет.

Я раскалена добела. Готова к их следующему прикосновению. А они только начали.

Они перемещаются по маленькой комнате. Я слышу шарканье, а затем безошибочный звон кубиков льда. Какого черта?

Затем слышу и ощущаю, как они возвращаются ко мне. Кружат вокруг. Многозначительная пауза, а затем синхронная атака, когда кубики льда ударяют по моим соскам и клитору сквозь тонкую ткань лифчика и трусиков. Они кружат и исчезают.

Я издаю низкий стон, когда мое тело выгибается в кресле. Пальцы впиваются в подлокотники. Боже, это потрясающее ощущение. Необычное. Ледяные влажные пятна дразнят мою кожу. Мне нужно гораздо больше.

Каллум вернулся в прежнее положение, его горячее дыхание касается моего уха. Дразнит.

— Как тебе это, Белль?

— Невероятно, — выдыхаю я одними губами.

— Хм. Не уверен, что маленькая застенчивая девственница такая, как ты, готова ко всему этому удовольствию. Как думаешь? Стоит ли нам действовать нежно? Не торопясь, как раньше?

Палец проходит по моей промежности, и я снова вздрагиваю от прикосновения. Незнание того, когда это произойдет, где они прикоснутся ко мне и как, — самое горячее, что я когда-либо испытывала.

Не то чтобы мне было с чем сравнивать, но все же. Это не обычный первый оргазм от третьего лица.

— Нет, — говорю я Каллуму, ужасаясь тому, насколько требовательно звучит мой голос. — Я готова.

Он смеется, забавляясь.

— Готова к чему?

— Ко всему.

— Хочешь кончить сегодня вечером, Белль?

— Да. — моя голова качается вверх и вниз.

— Что «да»?

— Да, пожалуйста, — говорю я, и слышу резкий вдох, который, могу поклясться, исходит от Рейфа. Святое дерьмо.

Сейчас ко мне никто не прикасается, и я чувствую себя обделенной. Вокруг стоят трое парней, их взгляд устремлен на меня, их руки готовы сделать со мной Бог знает что, и они тратят время впустую. Это расстраивает.

И это несправедливо.

— Я хочу, чтобы вы все прикоснулись ко мне, — говорю я с твердостью, которая противоречит моему стыду от того, что я высказываю такие мысли. Потому что я не могу сказать, то ли они просто дразнят меня, то ли им действительно нужно мое разрешение, чтобы продолжить, но я не собираюсь рисковать.

Не позволю им оставить меня в подвешенном состоянии.

Я вспоминаю предложение в расписании, которое прислала мне Женевьева, о том, что, если я захочу, этот сеанс мог бы быть просто для того, чтобы подразнить меня. Чтобы я привыкла к прикосновениям, не испытывая давления, уязвимости, оргазма.

Подумать только, я думала начать медленно. Начать с поддразнивания.

Я была бы в еще большем беспорядке, чем сейчас.

— Вы слышали леди, — говорит Каллум голосом, в котором меньше уговора, больше авторитета, и сразу как будто щелкнул выключатель. Напряжение в комнате резко возрастает. — Она хочет, чтобы мы показали ей всю свою страсть.

Не знаю, почему слышать, как он обращается ко мне в третьем лице, так возбуждает. Как будто я их игрушка. Не какая-то нуждающаяся девственница, с которой они должны обращаться в лайкровых перчатках.

Это честная игра.

Трое против одного.

У меня нет ни единого шанса.

Я позволяю чему-то среднему между вздохом и стоном вырваться из моего горла, и это высвобождает их. Парень передо мной раздвигает мои колени. Мои бедра скользят по сиденью, скользкие от пота, прежде чем происходит сразу несколько вещей.

Он просовывает свое тело между ними, раздвигая плечами, в то время как кубик льда пробегает вверх и вниз по моему шву, от входа к клитору. Я чувствую легкое давление пальцев вокруг моего чувствительного бугорка, достаточно сильное, чтобы пробраться сквозь промокшую ткань и зажечь все мои нервные окончания.

Холод касается обоих моих сосков, и мне требуется секунда для понимания, что каждую грудь обхватили губами, языки перекатывают кубики льда по соскам, которые сейчас такие твердые и ноющие, что могут вот-вот треснуть.

Дрожь пробегает по всему моему телу, когда я откидываю голову назад и отдаюсь боли. Ощущениям. Боже мой. Губы Рейфа, по-видимому, прямо сейчас на моем соске.

На мгновение остается только музыка и, поверх нее, звуки моего прерывистого дыхания и непроизвольные стоны, а также шуршание ткани и звуки, издаваемые занятыми мной ртами, которые настолько нежные, голодные и мужские, что добавляют совершенно другой уровень к чувственному потрясению.

Следующее, что я помню, как один из ртов с хлопком отрывается от моего соска и заменяется холодными пальцами с кубиками льда. Рука скользит по моей шее, хватает за волосы и оттягивает мою голову назад. А потом чьи-то губы гневно прижимаются к моим, и, Боже мой, Боже мой, Боже мой, Боже мой, это Рейф.

Клянусь, это Рейф.

Пахнет как он, и, клянусь, на вкус именно так, как я и предполагала. На ледяном языке вкус виски, тот самый виски, который, как я видела, он пил в баре, и этот язык заставляет меня открыть рот и врывается внутрь, как будто я рождественский ужин.

Хочу поднять руку и обнять его за шею, запустить пальцы в его великолепные, шелковистые темные волосы. Хочу вцепиться когтями в его череп и притянуть еще ближе. Но мои руки как бы зажаты двумя мужскими телами, склонившимися надо мной, поэтому вместо этого я впиваюсь ногтями в кожу кресла.

Это рука Рейфа на соске, который только что освободил его рот. Я знаю, что это так, потому что он лихорадочно двигается, гораздо более синхронно с его ртом, чем с губами Каллума на другом соске. Он щиплет, сжимает и перекатывает его, пока великолепный язык вторгается в мой рот.

Я знала, что он потрясающе целуется, но, Боже, я и представить себе не могла, что его поцелуи будут такими голодными. Такими всепоглощающими. Как будто его язык пытается заняться сексом с моим ртом. Влажные скольжения его губ и настойчивое вторжение его языка переполняют меня ощущениями.

Происходит так много всего, что я не могу отделить одно от другого, потому что Рейф у меня перед лицом, другой мужчина колдует над моими твёрдыми сосками, и вдруг парень между моих ног вынимает кубик льда и накрывает меня своим ртом между ног, его теплый язык оказывается на моем холодном клиторе, потирая его через трусики, тонкая преграда обеспечивает дополнительное трение.

Он добавляет кончик пальца, который исследует мой вход прямо через ткань, надавливая достаточно сильно, чтобы заставить меня каждой клеточкой своего существа желать, чтобы он оттянул трусики в сторону или сорвал их и вошел в меня.

Потому что, может быть, у меня раньше и не было секса, но во мне были мои собственные пальцы и несколько игрушек. Я знаю, насколько это фантастически.

Ритмичные движения его языка по моему клитору заставляют меня сжиматься все сильнее и сильнее, пока эти трое мужчин снова и снова ударяют по моим центрам удовольствия, а Рейф продолжает целовать меня. Теперь я почти непрерывно постанываю ему в рот, низкий, жалобный гул — мой единственный выход для волны ощущений, которая нарастает в каждом нервном окончании моего тела.

В ответ, или в награду, он усиливает восхитительный звук, который издает, целуя меня. Теперь все тяжело дышат, желание каждого становится более слышным, и движение руки Каллума по моему животу становится грубее, прежде чем он скользит ею мне под задницу, и его палец присоединяется к пальцу другого парня у моего входа.

Он отрывает свой рот от моего влажного, твердого соска достаточно надолго, чтобы пробормотать.

— Чёрт возьми. Она вошла сюда, такая невинная, и посмотри, как она позволяет троим из нас довести её до оргазма. — Блядь. — Не просто позволяет, а умоляет, не так ли?

В ответ я стону в рот Рейфу. Он сильнее прижимается своим языком к моему.

— Она так хорошо реагирует. Черт, хотел бы я трахнуть ее пальцами сейчас. Держу пари, ей это очень сильно нужно. — палец Каллума нажимает сильнее, и я раздвигаю ноги так широко, как только могу.

— Просто подождём, пока она не вернётся на следующей неделе, — говорит он остальным и с этой зловещей угрозой опускается обратно, пожирая мой сосок языком и задевая его зубами.

Я смутно осознаю, что мои стоны в восхитительный рот Рейфа становятся все громче. Чувствую, как моё тело дергается в кресле, и как Каллум убирает палец, чтобы раскинуть руку по моему животу и прижать меня к месту. Он говорит на моей груди, какая я грязная девочка. Как мне нужно кончить для них на них, как можно сильнее. Как мне нужно отпустить себя.

И я поразительно осознаю, что каждая моя эрогенная зона подвергается самой интенсивной атаке, о которой можно только мечтать.

Боже, теперь я понимаю.

Математика.

Рейф был прав.

Забота этих людей перевернет мою жизнь.

Это лучшее, что было со мной. Когда-либо… С кем-либо…

С этими смутными мыслями я прыгаю с шестом прямо через границы своего сознания в место, где взрываются цвета, золотистый свет и острое, совершенное наслаждение. Я вздрагиваю и содрогаюсь. Вскрикиваю, когда Рейф прикусывает мою нижнюю губу и крепче сжимает мою шею сзади, я испытываю оргазм, который меньше похож на катание на американских горках, а больше на параплан или прыжок с парашютом.

Медленно, осторожно я опускаюсь на землю. Губы покидают мое тело. Рейф отстраняется и нежно целует меня в губы. Рука тянется к моим волосам, убирая их с виска. Парень, который ел меня через нижнее белье, нежно сжимает мои колени и проводит руками по бедрам, как массажист делает это через полотенце в конце массажа.

Я лежу, откинувшись на спинку кресла, туман оргазма медленно покидает мой мозг. Мой халат натянут на меня, завязан на животе. Кто-то сделал это. И все это время мягкий голос Каллума звучит у меня в ухе.

— Мы так гордимся тобой, Белль. Ты маленькая чертова красавица. У тебя впереди очень трудное путешествие, и ты будешь наслаждаться каждой минутой того, что это место может тебе дать. — он нежно прикусывает зубами мочку моего уха, прежде чем продолжить. — Ты так хорошо справилась, не могу передать словами.

Я ничего не говорю. Лежу, переводя дыхание, позволяя его похвале омывать меня, как ласке.

Парень у ног встает, ящик выдвигается со скрежещущим звуком. Следующее, что я помню, на меня набрасывают легкое, мягкое одеяло и прижимают к себе. Рука Рейфа оставляет мои волосы, и я знаю, что это, должно быть, его губы прижимаются к моему виску.

Они уходят.

Я должна быть подавлена. Должна быть застенчивой, холодной из-за отсутствия моего прежнего возбуждения, но я уже чувствую себя обделенной из-за того, что они уходят.

Что он уходит.

Единственное, на что у меня не хватает смелости, это позвать Рейфа и сказать, что я узнала его. Смешно, но я не хочу устраивать сцену.

— Мы сейчас уходим, — говорит мне Каллум, — потому что нам так чертовски тяжело, что мы должны позаботиться о себе. Хорошо, детка?

Я прочищаю горло.

— Хорошо, конечно… Хм… Спасибо за…

Он усмехается.

— Привилегия и удовольствие были исключительно нашими, Белль. Поверь. Увидимся на следующей неделе, если повезет. — он запечатлевает долгий поцелуй на моей щеке, прежде чем я чувствую, как он поднимается.

Дверь передо мной скрипит и открывается. Я слышу лёгкий шум и глубокий ритм музыки, прежде чем они выходят, и дверь захлопывается.

Тяжело выдыхаю и стягиваю маску, оглядывая комнату в полном оцепенении.

Не уверена, что только что произошло.

Все, что знаю, это то, что я хочу большего. Больше этого. Гораздо больше.

Рейф был прав. Это было потрясающе. И это даже не был полноценный секс.

Жаль, что я не полноправный член этого клуба, а глупая девственница.

Мне бы хотелось, чтобы я могла делать это в пятницу вечером без малейших сомнений, а затем последовать за Рейфом в тот коридор.

Быть той девушкой, которая может дать ему то, чего он действительно хочет.

Потому что прямо сейчас мне нужно преодолеть целую гору, прежде чем я стану этой девушкой.