Раскрепощение

ГЛАВА 27

РЕЙФ

Обычное утро понедельника.

Джен, как обычно, безупречна, в то время как у Кэла и Зака темные круги под глазами. Знаю, даже не спрашивая, что у Кэла, черт возьми, они вызваны алкоголем, в то время как на лице Зака отражается глубокая усталость человека, у которого выходные более изнурительные, чем будни.

Я знаю, что ему легче с понедельника по пятницу, когда девочки заняты своими делами, отвлечены и окружены друзьями и квалифицированными специалистами. По выходным практическая и эмоциональная нагрузка ложится в основном на него. Знаю, что облегчение, которое он испытывает, когда отвозит их в школу в понедельник утром, почти полностью затмевается его муками вины из-за этого самого чувства.

Знаю, что в какой-то момент он приляжет на диване в своем кабинете и тоже почувствует себя виноватым. Как будто кому-то из нас есть до этого дело. Он очень эффективен и действительно хорош в своем деле, и это все, что меня волнует. Но, в отличие от нас с Кэлом, Зак не избавился от католического чувства вины, которое нам внушали в школе.

Ему нужно потрахаться. Ну, ему нужно хорошенько выспаться и потрахаться, но я бы никогда не предложил последнее. Он даже отдаленно не готов. Хотя то, как он смотрел на Мэдди, подругу Белль, прошлой ночью, не ускользнуло от моего внимания.

Интересно, будет ли он готов поставить себя и свои потребности на первое место, хотя бы на час, и если да, то когда.

Не в моем праве что-либо говорить. Я пытался и сталкивался с отказами слишком много раз. Я хочу помочь, но Зак ясно дает понять, что бесполезно заставлять кого-либо сомневаться в том, как он пытается справиться с этим адом. Что ему нужно от нас, так это практическая помощь и безоговорочная поддержка в том, как он решает действовать.

То, что нужно Заку, я намерен ему дать.

Единственная нетипичная вещь в этом утре понедельника — это то, что последние два дня я, грубо говоря, не трахался, хотя все выходные вился вокруг Белль и несколько раз с удовольствием кончал.

Хотя это не то же самое, что быть внутри нее.

И это именно та тема, которую я хотел бы обсудить с Джен и Кэлом сегодня, только Кэл опережает меня.

Он возвращается к дивану со свежим эспрессо в руке.

— Ты сказал Джен, что был непослушным мальчиком в пятницу? — спрашивает он, злобно ухмыляясь.

Я бросаю на него предупреждающий взгляд.

— Что это значит? — спрашивает Джен в своем фирменном надменном стиле.

Черт, ненавижу это делать. Ненавижу, что мне приходится каким-либо образом предавать доверие Белль, но мне нужно отчитаться перед Джен, чтобы мы могли сделать «Раскрепощение» еще более безопасным и доверительным опытом.

Я вздыхаю.

— Она отлично провела время в сцене, но как только она кончила, я выгнал Кэла и заставил ее отсосать у меня.

Кэл качает головой, как будто все еще злится на то, что я его опередил. Густые черные брови Зака взлетают вверх, а Джен поджимает губы, как директриса.

— И? — лишь говорит она, давая мне достаточно верёвки, чтобы повесить себя.

— И все было прекрасно. — у меня нет ни малейшего намерения рассказывать этим троим, насколько это было не просто прекрасно, а просто потрясающе сексуально. — Но потом она расстроилась. Сказала, что чувствовала себя дешевой и грязной.

Кэл тяжело вздыхает.

— Ты настоящий гребаный идиот.

— Эй. Дело было не в минете, ясно? Это все было в целом. Мы не учли тот факт, что ей всегда требовалось больше поддержки, чем мы предполагали. У нее определенно есть склонность к похвалам, но она была так увлечена сценами, что я и представить себе не мог, что после них она будет чувствовать себя такой уязвимой. Ей действительно нужна была близость. Я не думаю, что она справится с грязными моментами без надлежащего ухода.

— В этом есть смысл, — признает Джен. — Так как ты оставил ситуацию?

Я беру себя в руки.

— Я ничего не оставлял. Присматривал за ней, мы вместе приняли душ, и, в общем, я провел с ней все выходные. Проводил ее на работу, прежде чем прийти сюда.

Зак опускает голову и проводит рукой по лбу.

— О, боже. Начинается.

— Господи Иисусе, — говорит Кэл. — Ты, чертов засранец. Я так и знал! Я знал, что она тебе нравится.

Джен наблюдает за мной.

— Не идеально, Рейф.

Я поджимаю губы.

— Я знаю.

— Она тебе нравится. — это не вопрос.

— Да. — вздыхаю я.

— Поговори со мной.

— Мне… интересно, понимаешь? Она запала мне под кожу. С тех пор, как я её первый раз увидел, не могу о ней не думать. И, похоже, это взаимно — у нас есть связь. Между нами все интенсивно.

— Приятель, — говорит Джен, — она двадцатидвухлетняя девственница. Она не знает, чего хочет. Ты ее сосед, и намного старше ее, ты должен быть ее куратором. Причина, по которой мы меняем партнеров в «Раскрепощении», в том, чтобы никто не привязывался, а ты, похоже, увяз глубже. Это размывает много границ.

— Насчет этого, — твердо отвечаю я. — Я займусь следующей пятницей. Алекс ни за что не трахнет ее.

— Боже мой, — говорит Кэл. — Послушай себя. Ты слышал хоть слово из того, что только что сказала Джен?

— Белль не кусок мяса, который можно пускать по кругу, — говорю я им обоим. — Она хочет, чтобы это был я. И расстроилась, когда я сказал ей, что это будет Алекс. Белль сама выбирает, с кем ей трахаться.

— Очевидно, ты прав, — говорит Джен. — Но ты объяснил ей, почему мы выбрали Алекса на её первую ночь?

— Да, — самодовольно говорю я им, — и она сказала, что будет гораздо больнее с кем-то, с кем она не чувствует себя комфортно.

Тишина. Потому что они не могут придраться к логике Белль.

Джен выдыхает и встает, выглядя более обеспокоенной, чем обычно.

— Должна сказать, все это очень беспокойно. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Рейф. Структура программы существует не просто так. Не могу сказать, за кого я больше волнуюсь — за тебя или за нее. Ей двадцать два. Ты у нее первый. Я… прямо сейчас шансы, что вы оба причините друг другу боль, равны. Я не знаю, на кого бы сделала ставку. С одной стороны, я никогда не видела, чтобы ты привязывался к женщине, и не хочу, чтобы эта бедная девочка разбила своё сердце на наших глазах, потому что она новая, временная игрушка

Я открываю рот, чтобы возразить самым решительным образом, но она поднимает руку, останавливая меня.

— С другой стороны, она прекрасно справляется с программой, и я знаю, что её отец очень контролирующий. У неё очень защищённое, догматическое воспитание. Она только начинает свой путь к избавлению от этих оков. У неё всё впереди. Не думаю, что она захочет остепениться, понимаешь.

— Джен говорит, — вставляет Кэл как последний придурок, каким он и является, — что последнее, что нужно бедной девочке, это новый папочка.

— Отвали, придурок, — ворчу я. — Я прекрасно это понимаю. — я с болью вспоминаю, как тело Белль отреагировало на нас с Кэлом в пятницу, как вспыхнуло ее лицо от возбуждения, когда я сказал ей, что она заслужила отравленную чашу и стала игрушкой священников. Она выбирает нетрадиционный путь к обретению своей сексуальности; она расцветает, когда идет по нему.

Джен прекрасно выразилась. Она не собирается вырываться из-под власти одного мужчины и бросаться прямиком в объятия другого. И если в моем теле есть хоть одна приличная косточка, я ей этого не позволю.

— Давайте сменим тему. — я вспоминаю, что передо мной стоит остывающий кофе, и делаю глоток. — Чем ты занимался после того, как я тебя выгнал, Кэл?

Он улыбается, как кот, получивший сливки.

— Я сдержал слово и отправился на поиски Мэдди. Черт, она горячая.

На лице Зака появляется тень, и он быстро опускает взгляд на кружку. Кэл, однако, этого не замечает и продолжает говорить.

— Это девушка, которая знает, чего хочет. Она чертовски ненасытна. Была с каким-то парнем, когда я нашел ее — он ласкал ее у колонны. На ней была та милая маленькая зеленая юбочка, обернутая вокруг талии, а рубашка полностью расстегнута. Говорю вам, ее сиськи — само совершенство. Как бы то ни было, я вмешался, и в конце концов он понял намек и ушёл.

— Что ты с ней сделал? — спрашивает Зак. Его голос звучит сдавленно, и этот звук вызывает у меня тревогу, как и сам вопрос. Зак не приверженец грязных разговоров; он не из тех, кто слишком пристально интересуется чьими-либо сексуальными подвигами. Обычно ему просто весело, но в целом он обычно не интересуется тем, чем занимаемся мы здесь.

Кэл не замечает, что Зак избегает встречаться с ним взглядом.

— Ну, она сказала, что завидует, что у Белль два священника, поэтому я взял на себя заботу о ней. Отвел ее в одну из комнат со стеклянными стенами, не снимая костюма, раздел ее догола и трахнул сзади на столе. У нас в итоге была довольно большая публика. Она действительно чертовски горячая.

На челюсти Зака дергается мускул.

— Звучит весело.

Кэл улавливает тоску в его голосе и хлопает его по плечу.

— Это было весело. Очень. И, знаешь, когда ты будешь готов попробовать, сколько бы времени это ни заняло, мы позаботимся о тебе, да?

Кэл истолковал зависть Зака как нечто общее, в то время как для меня это звучит очень конкретно.

У меня такое чувство, что моему приятелю понравилось то, что он увидел в Мэдди прошлой ночью, и он чертовски завидует Кэлу за то, что тот наложил на нее лапу. Подозреваю, что в пятницу я был не единственным, кто позволил двадцатидвухлетней запасть себе под кожу.

И знаю, что две вещи верны.

Первое: Зак никогда, ни за что не пойдет на поводу у своих чувств.

Второе: Это хорошо, потому что я совсем не знаю Мэдди, но у меня есть предчувствие, что попытка моего друга с разбитым сердцем что-либо предпринять с ней обернется катастрофой невероятных масштабов.