Рейд в опасную зону. Том 2

Глава 1

— Старший лейтенант Беркутов! — голос полковника Бессмертного раскатывается, как гром. — Черт тебя подери, с каких это пор стал самостоятельно операции разрабатывать? Устав для тебя — пустой звук? Инструкции —просто бумажки?

Я стою в центре кабинета начальника штаба, смотрю прямо ему в глаза. Не ожидал, что меня могут перехватить прямо по дороге к командиру.

С какой целью?

Думаю о том, как бы отсюда ретироваться побыстрее. Но хозяин кабинета настроен решительно.

Сверлит меня тёмными глазами, будто хочет прожечь дыру в моём черепе.

В его просторном кабинете обстановка почти спартанская, если не брать в расчёт стол. Он покрыт зеленым сукном, прям таким, как был у самого товарища Сталина.

Вдоль стены висит карта региона, на которой густо наколоты цветные флажки. А над ней прямо за спиной полковника — портрет командующего 40-й общевойсковой армии.

— Беркут, кто разрешил оставить банду Хашмата в живых? — жестко спрашивает начальник штаба.

— Товарищ полковник, — начинаю спокойно, — Обстоятельства вынудили. Они спрятали срочников в горах. Я должен был спасти наших 18-ти летних парней любой ценой.

— Ты слышишь себя, Беркутов? — перебивает он, повышая голос. — Чувствуешь себя героем — пятерых погранцов вытащил, а за них сдал настоящих бандитов вместе с их главарём Хашматом. Ты хоть понимаешь, что теперь в штабе округа творится?

Крепко сжимаю зубы, кулаки — тоже. Чувствую, как кровь начинает стучать в висках.

Бессмертный сидит за столом, словно медведь, захвативший свою территорию. Его массивная фигура едва помещается в кресле. Подлокотники давно облупились, местами выглядывает поролон.

Глаза его прячутся под нависшими бровями, словно выискивают во мне слабое место.

— И это еще не все, Беркутов, — ледяным тоном произносит он.

Над дверью громко тикают часы, добавляя напряжения. Бессмертный смотрит на меня тяжелым взглядом.

— Ты у нас, оказывается, не только гуманист, отпускающий душманов, но еще и самоуправщик. Что это, к черту, было в прошлый раз с Гореловым?

Я напрягаюсь, чувствуя, как воздух в кабинете становится тяжелым.

— Вы, о чем, товарищ полковник? — невозмутимо спрашиваю я.

— Не прикидывайся! — рычит он. — На ликвидации Джаафара ты отстранил старшего группы! Ты решил, что тебе виднее?

— Горелов не справлялся, — коротко отвечаю я.

— Не справлялся? — Бессмертный поднимается из-за стола, грохнув кулаком по крышке так, что пустой граненный стакан подскочил.

— Ты знал, что Горелов — старший группы, а ты — подчиненный.

Делаю глубокий вдох, чтобы не сорваться.

— Товарищ полковник, Горелов хотел вести группу через ущелье, где они нас уже ждали. Я увидел засаду, настаивал на обходе через скалы. Он отказался. Пришлось взять командование на себя.

— Пришлось? — в ярости кричит Бессмертный, прищурившись. — Ты понимаешь, что это называется самоуправство? И если бы ты облажался, сейчас мы бы не вели этот разговор, а подписывали похоронки.

— С Гореловым, подписывать пришлось бы гораздо больше, — говорю я, глядя ему прямо в глаза.

— Ты хоть понимаешь, кто такой Джаафар? Он знал маршруты караванов, точки снабжения. И из-за твоей самодеятельности мы едва не упустили его.

Бессмертный делает шаг ко мне, почти вплотную, и резко понижает голос.

— Знаешь, что самое нелепое? Этот твой геройский маневр в обход ущелья — это чистая удача. Если бы Джаафар ушел, я бы лично добился, чтобы тебя разжаловали и отправили охранять склады под Ашхабадом.

— Но он не ушел, — спокойно отвечаю я.

— Благодаря случайности, а не твоему гениальному плану! — восклицает начальник штаба.

— Вам виднее, — бросаю я.

Что за…?

Меня ждёт командир — полковник Грачёв с докладом о проведённой операции. А я застрял тут, в кабинете начальника штаба, будто запертый в клетке.

— А теперь, Беркутов, — Бессмертный внезапно откидывается на спинку своего скрипучего стула, закинув ногу на ногу, — давай-ка вспомним еще один случай.

Что? Ещё один?..

Думаю, одним он точно не обойдется. Бросаю быстрый взгляд на часы.

— Как ты, чуть было не угробил отряд ради своей одержимости ликвидировать Баху.

Я напрягаюсь, чувствуя, как поднимается знакомая волна раздражения. Конечно, он не мог это не припомнить.

Всё собрал до кучи.

— Ты, надеюсь, помнишь, Беркут. У тебя в руках был «язык» — тот самый американец. Джеймс, разведчик, за которого Пентагон, наверное, готов был выложить полмиллиона долларов. А ты…

Он резко подается вперед, упираясь ладонями в стол, словно собираясь пробить его насквозь.

И как только у него получается — в его кабинете всегда создаётся ощущение, что тебя здесь либо судят, либо уже выносят тебе приговор.

— Ты бросил свой отряд, фактически. Ради чего? Ради того, чтобы грохнуть какого-то Баху?

— Никого я грохнуть не собирался, товарищ полковник. Это явный поклёп, — невозмутимо отвечаю я, — Хотя Баха не «какой –то» — он матёрый полевой командир, через которого идут поставки оружия не только на провинцию, но и на весь Афган.

— Это все понятно. Но объясни мне, о чем ты думал? У тебя в руках был ценнейший трофей. «Язык», который знал маршруты караванов, коды связи и имена всех «консультантов» из Вашингтона. А ты решил, что важнее убрать Баху?

— Никак нет, товарищ полковник. Тропы, по которым предстояло возвращаться с Джеймсом, контролировали моджахеды, обстреливали снайперы. У меня была единственная задача — вывести Джеймса через перевал, — сухо говорю я.

— Других задач не было? — Бессмертный вскидывает брови, как будто я только что сказал, что земля круглая. — У тебя был отряд, измотанный до предела.

— Других задач не было. И мой отряд был в полной боевой готовности.

Бессмертный встает и обходит стол, останавливаясь прямо напротив меня.

— Мне донесли, что ты был одержим идеей ликвидировать Баху. Ты хоть понимаешь, чем рисковал? — продолжает он.

— Я не рисковал. Я выполнял приказ, — твердо говорю я, глядя ему прямо в глаза. — И кто эти невидимки, которые вам донесли эту чушь?

— «Выполнял приказ» — почти шипит Бессмертный. — А если бы ты облажался? Если бы твой Баха ушел, а отряд не добрался до базы? Знаешь, как бы это выглядело в отчетах? «Лейтенант Беркутов погубил отряд, пытаясь исполнить свои личные амбиции».

— Еще раз отвечаю, у меня не было никаких амбиций. Я выполнял приказ — добыть и доставить «языка». У вас нет доказательств, чтобы обвинять меня голословно.

Бессмертный откидывается на стол и смотрит на меня так, будто я ему лично что-то должен.

— Хороший ты стратег, Беркутов. Только стратег из тебя — на волоске от трибунала.

И тут открывается дверь, в кабинет входит подполковник Власов.

Особист.

Среднего роста, подтянутый, в начищенных до блеска сапогах. Глаза — холодные, серые, будто просвечивают насквозь.

— Здравия желаю, товарищ полковник, — кивает он Бессмертному, потом переводит взгляд на меня.

А я перевожу взгляд на часы.

Выдыхаю.

Ну, что ж! Чувствую в себе новый прилив сил. Подкрепление прибыло, и явно не ко мне.

Два против одного. Новый раунд.

— Товарищ полковник, а вы не думали, почему Джеймс вообще попал в руки к Беркутову? Не слишком ли удачно сложились обстоятельства? — бросает Власов.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

Интересно, он прямо сейчас это придумал? Или готовился.

— Что вы хотите этим сказать? — спокойно уточняю я.

— Может, у вас, Беркутов, был с ним свой договор? — продолжает Власов, склонив голову набок

— Это бред! — резко бросаю я.

— Бред? — Власов усмехается. — А я бы проверил. И то, как вы охотились на Баху, тоже проверил бы. Не исключено, что ты, Беркутов, сам провел переговоры с американцем.

— Хватит, — рявкает Бессмертный, но я вижу, что его взгляд холоден, а лицо мрачнее тучи.

Он снова поворачивается ко мне, теперь уже с выражением едва сдерживаемого разочарования.

— И все же, Беркутов, — говорит он, — мне кажется, твои действия требуют тщательного разбирательства.

— Разбирайтесь, — коротко отвечаю я.

— Стоит ли оно того? — бросает Бессмертный. — Чтобы рисковать всем?

— Да хватит уже этих голословных обвинений! У вас нет никаких доказательств. Я могу быть свободен? –резко говорю я.

— Нет, Беркут. Разговор еще не закончен.

Ну, да! Без боя они не сдадутся! Прячу усмешку в углах губ.

Что-то припасено ещё.

Бессмертный с силой бросает на стол папку с бумагами, от чего в воздух взлетают мелкие частицы пыли. Его лицо напряжено, губы сжаты в тонкую линию, но глаза горят холодным огнем.

— Нет доказательств? — он произносит это с таким сарказмом, что мне хочется вцепиться в этот стол, чтобы удержаться. — А что же это тогда?

Он выхватывает из папки листок и трясет им перед моим лицом.

— Вот здесь сказано — «Группа была разделена. Беркутов со своими людьми преследовал Баху, в то время как основной отряд двигался с языком к точке эвакуации». Это что?

— Это ложь! — спокойно парирую я, — Кто это написал?

Наступает момент истины. Сейчас я узнаю имя крота… возможно.

— Я не обязан перед тобой отчитываться! — Бессмертный подается вперед, его голос становится резким, словно удар по натянутой струне. — Как ты все это объяснишь?

— Никак! Я тоже не собираюсь перед вами отчитываться, — громко отвечаю, резко поднимаясь со стула. — У вас в руках откровенная фальшивка. Вы не имеете права устраивать мне допрос, ссылаясь на это.

В кабинете становится напряженно, будто воздух сам просится наружу через закрытые окна. Власов, до этого молчавший, лениво поднимает глаза. Его пристальный взгляд скользит по мне.

— Интересная позиция, — начинает особист, голос у него мягкий, как у кота перед прыжком. — Ты, значит, утверждаешь, что не пытался ликвидировать Баху?

— Именно так, — коротко отвечаю, выдерживая его взгляд.

— И все-таки, — он встает, поправляя китель, — в твоих действиях был элемент… как это сказать, инициативы, которая граничит с самодеятельностью.

— Инициативы? — я с трудом сдерживаю смех. — Вы хотите сказать, что я просто так отправил часть группы за Бахой, рискуя провалить задание?

— Именно это я и говорю, — поднимает бровь Власов. — Более того, похоже, ты еще и опасность недооценил.

— Чушь! — резко перебиваю его. — Откуда вам это вообще известно?

Бессмертный хлопает по столу, привлекая внимание, и в его глазах снова читается холодная злость.

— А как быть с донесением, что ты лично взял направление на перевал, по которому, как позже выяснилось, ушел Баха?

— Это ложь, — твёрдо отвечаю я, смотря ему прямо в глаза. — Мы отступали по маршруту, который позволял нам максимально быстро вывести «языка». Если Баха и оказался на этом пути, что мне неизвестно, то это просто совпадение.

— Совпадение? — переспрашивает Бессмертный ухмыльнувшись. — Как удобно, правда, товарищ подполковник? — смотрит на особиста.

— Если бы я хотел ликвидировать Баху, мы бы оставили «языка» там, где нашли- в пещере. Но я принял решение вытаскивать ценного пленника.

Бессмертный, кажется, на миг теряет уверенность. Он тут же оглядывается на Власова.

Повисает напряжённая тишина, в которой слышно, как на улице мимо проезжает грузовик.

— Ну что ж, старший лейтенант, — наконец говорит Бессмертный, тяжело опускаясь на стул. — Это ещё предстоит проверить.

Власов хмыкает, но я замечаю, как он кивает. Он не отступил, но и не нашёл очередного обвинения. А я чувствую, что это далеко не конец их попыток дожать меня.

— А я вот думаю, товарищ полковник, — произносит Власов, вкрадчиво, как змей, — почему это Беркутов так настаивал на смене маршрута? Может, знал, что их там ждут?

— У вас есть доказательства? Есть свидетели? — резко спрашиваю я. — У вас ничего нет.

Власов не отвечает, только усмехается.

— Думаю, товарищ старший лейтенант, что мы разберемся с вашими мотивами. И не только с ними, — добавляет он с явным намеком.

Я сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони. За что бы они ни взялись, я уже понимаю, что меня обвинят во всем подряд.

Знать бы еще их мотивы.

— Ну, а теперь приступим к главному, — торжествующе произносит подполковник Власов, демонстрируя, что самое важное оставлено напоследок.

Он медленно поднимается со стула и начинает ходить по кабинету.

— У нас есть данные, что ты, Беркутов, отдал душманам не только Хашмата, но и кое-что поважнее. План операции, наши точки засад на карте караванных путей. Или ты будешь это отрицать?

— Полный бред, — отрезаю я.

— Бред? — усмехается Власов. — Ты знаешь, что за такие вещи идут под трибунал!

Кабинет пропитан тяжёлым воздухом. Окна плотно закрыты, только трещина в стене отходит от угла к потолку.

Бессмертный садится за стол, смотрит на меня из-под нахмуренных бровей, в его голосе метал.

— Лейтенант Беркутов, я был готов многое простить. И самодеятельность, и рискованные операции. Но то, что я услышал сейчас…

Он делает паузу, которая висит, как петля на шее.

— Это за гранью.

Власов подхватывает, его голос чуть тише, но от этого не менее едкий.

— Есть информация, что ты всё — таки передал моджахедам карту с нашими позициями, планами операций, точками засад.

— Вы настаиваете на этом? — слово вырывается прежде, чем я успеваю сдержаться.

— Да, и ты это прекрасно слышал, — отрезает Бессмертный. — Карта. Наши точки. И, внимание, планы операции.

— Это ложь, — спокойно говорю я, — Никто и никогда от меня не получал таких данных.

Бессмертный прищуривается, его глаза сверлят меня, будто ищут трещину, через которую можно проникнуть внутрь.

— Ложь? — говорит он медленно, разжёвывая каждую букву. — А свидетели?

— Свидетели чего? — я резко разворачиваюсь к нему, смотрю прямо в глаза. — Лжи?

Власов подходит ближе, его движения медленные, словно он хочет почувствовать каждое мгновение этого процесса.

— Свидетели, которые видели, как ты передал карту моджахеду, по имени Юсуф, — твёрдо говорит он.

Я смеюсь, особист и начальник штаба переглядываются.

— Юсуфу? — повторяю я. — Это всё, на что вы способны? Кого вы нашли, чтобы свести со мной счёты?

Бессмертный хищно наблюдает, как Власов продолжает давить.

— Скажи, Беркут, зачем ты это сделал?

По их сценарию, мне явно уготована роль предателя.

— Вы верите в это? — говорю я, смотря то на одного, то на другого. — Верите, что я мог так поступить?

— Нам не нужно верить, — холодно отвечает Власов. — У нас есть свидетели.

— Где они? — кидаю я ему в лицо. — Пусть придут сюда. Пусть посмотрят мне в глаза и скажут, что я это сделал.

Бессмертный вдруг резко встаёт, бьёт кулаком по столу.

— Хватит! Тебе мало того, что доказательства у нас?

— Доказательства? — говорю спокойно. — Где они? Покажите мне.

Тишина.

— Это подстава! — ровно говорю я.

Бессмертный ухмыляется, его лицо искажает что-то похожее на злорадство.

— Подстава? — его голос звучит насмешливо. — А ты не думаешь, что это просто расплата за твою самодеятельность? Ты заигрался в героя, старший лейтенант.

Власов вдруг подходит совсем близко, его лицо оказывается в нескольких сантиметрах от моего.

— Слишком много совпадений, Беркут. Слишком много странностей. Ты думаешь, мы не знаем про твои «липовые» документы? Или про твоего брата?

— Что вы хотите этим сказать? — резко спрашиваю я.

— А то, что мы докопаемся до правды. Даже если для этого придётся выворачивать твою жизнь наизнанку, — отвечает он.

— Выворачивайте, — коротко говорю я.

И в этот момент я понимаю, здесь что-то большее, чем просто обвинение.

Здесь целый план.

И один из них — Хищник. Но кто? Перевожу взгляд с одного на другого.

Как далеко они готовы зайти?

— Если вы хотите меня обвинить, предъявите доказательства.

— Свидетели есть, — бросает Власов. — Видели, как ты все это Юсуфу отдавал.

— Липовые я ему отдал! — резко отвечаю.

Власов прищуривается. В кабинете повисает тишина. Даже Бессмертный, который до этого кипел, замер.

— Липовые? — повторяет он с недоверием. — Ты что, нас за идиотов держишь? Откуда у тебя липовые документы, Беркутов?

Я молчу. В голове бешено крутятся мысли, но слова застревают в горле. В этот момент тишину разрывает тяжелый, уверенный голос.

— Я дал ему эти документы.

Все оборачиваются к двери. Она приоткрывается, и в кабинет входит человек, которого никто не ожидал увидеть.