Рейд в опасную зону. Том 2

Глава 19

— Ну, что, пошли, напарник! — бросаю Сашке, спрыгивая с верхней полки.

Входим в вагон-ресторан.

Картина такая, хоть кино снимай. Пятеро мужиков, явно изрядно подвыпивших, громко орут, снесли все, что на столиках стояло. Один из них размахивает ножом, другой сыплет оскорблениями направо и налево. Третий зацепил официантку, обнял своими огромными ручищами, усадил к себе на колени, та кричит на весь вагон — ресторан и не только. Остальные работники общепита жмутся к стойке, опасаясь вмешиваться.

Молодая женщина, верещит, глазища вытаращила.

Я иду прямо на этого здорового детину.

— Господа хулиганы! — кричит Санёк, едва успев войти в вагон- ресторан. — А ну-ка прекратили цирк, или сейчас мы вас культурно на место поставим.

— Да кто вы такие? — огрызается тот, особо крупный, что официантку удерживает.

— Мы… воспитательная бригада! — отзывается Сашка, срываясь в лёгкий смешок. — И сейчас начнём уроки приличного поведения.

Мужик тут же скидывает с колен девчонку, та стремглав бросается к своим, а он идёт мне навстречу. Я подсекаю его ногу, и тот падает прямо на ближайший столик, сметая тарелки и рюмки.

Тут же поднимается второй — я хватаю его за руку, с силой выкручиваю и плавно отправляю на соседний стул, который под ним тут же разлетается.

Третий, пытаясь схватить Сашку за плечо, получает боковым ударом в живот и отлетает к стойке бара, увлекая за собой пару салфетниц. Работники общепита с визгом разбегаются кто куда.

Еда и напитки летят во все стороны. Картошка, обжаренная до хруста, оказывается на полу, салаты размазываются по стенам, а какой-то бедный окорок застревает между сидений.

Махач продолжается минут пять, пока последний из пятёрки не оказывается зажатым между столами, с поднятыми руками и жалобным криком — «Всё, всё, сдаюсь!»

Мы осматриваемся вокруг. Вагон-ресторан выглядит, как после бомбёжки. Официанты растерянно переглядываются.

Валя, заглянув в вагон, ахает.

— Ну вы и устроили тут… А кто за это платить будет?

— Конечно, местные хулиганы. Им же за услуги, так сказать, оказанные! — невозмутимо отвечает Сашка, вытирая руки салфеткой.

Официанты засмеялись.

Мы вернулись к себе в вагон, оставив пятёрку разбитых дебоширов под чутким присмотром проводницы Вали.

Сашка весь вечер сочинял легенды о нашем героическом подвиге, уверяя соседей, что нас теперь точно возьмут в элитный отряд по борьбе с нарушителями порядка в поездах.

Ближе к утру поезд плавно тормозит на перроне. В вагоне запах табака и пыльного железа — за ночь окна так и не закрыли.

Сашка Колесников зевает, потягиваясь, но лицо его сосредоточено, как у бойца на старте.

— Берку-у-т, вставай, — говорит он, кивая в сторону окна. — Столица нас ждёт.

Мы хватаем вещмешки и вываливаемся на платформу. Москва встречает серым небом. Народ толпится- кто-то мчится с чемоданами, кто-то жуёт пирожки у ларьков. Город шумит.

А мы — как с другой планеты.

На нас сразу обращают внимание — военная форма, взгляды прямые. Девчонки шепчутся, мужчины оглядываются. Они понимают, что мы не просто ребята из деревни или заводских общежитий. Мы — десант.

— Быстро добираемся до военного аэродрома! — говорю вслух, чтоб Колесникова нацелить.

Он кивает.

Метро встречает толпой и духотой.

— Куда столько людей? Нам бы как на учениях — пять минут, и на месте, — бурчит Сашка.

В вагоне нас прижимает к двери. Женщина с авоськой толкается. Я пытаюсь улыбнуться, но мысли уже о том, как быстрее добраться до аэродрома и не опоздать. В голове план — добраться, поговорить с дежурным, а там уж посадят на борт.

На пересадке теряем почти час.

На аэродроме дежурный, хмурый мужик с окладистой бородой, машет рукой.

— Ваш борт уже улетел. Опоздали, орлы.

— Как улетел⁈ Мы должны быть там, — Колесников вспыхивает, но я его успокаиваю взглядом.

— Ищите транспортный. Могу узнать, — добавляет дежурный.

Ждём ещё час. Я злюсь на себя, хотя на разборки в семейных делах Сашки и в моей семье ушло не так много времени, все равно не рассчитали.

За опоздание в воинскую часть по голове не погладят.

Наконец, откуда-то из тени выныривает сержант с ухмылкой.

— Грузовой до Кабула через полчаса. Устроит?

— Конечно, устроит! — отвечаю, чувствуя, как напряжение чуть отпускает.

Внутри самолёта холоднее, чем снаружи. Брезентовые сиденья, ящики с грузом — какой-то старенький АН-12.

Колесников подмигивает.

— Зато не пешком.

Несколько часов в воздухе — и Кабул встречает песчаным ветром.

На аэродроме шум, техника гремит, солдаты таскают ящики. Мы выскакиваем с трапа, осматриваемся.

Сейчас необходимо найти вертолёт.

— Сколько у нас времени? — спрашивает Сашка, закинув мешок за плечо.

— Пока нас не хватились — пара часов, не больше.

Мы начинаем искать пилотов. Один указывает на другой ангар, второй кивает в сторону, мол, попробуйте там. В конце концов находим командира — худощавого капитана с карими глазами и сигаретой в зубах.

— Берёте? — спрашиваю прямо.

— Мест нет, грузовой рейс. Но… парни, десант — всегда найдём место. Лезьте.

Час в воздухе — и мы над базой.

Внизу — серо-зелёное пятно палаток, техники. Но что-то не так. Ещё с воздуха замечаю — слишком много движения, дым в стороне, словно что-то горело.

— Что за чертовщина? — шепчет Сашка, высматривая в иллюминатор.

Вертолёт приземляется, мы выскакиваем. Навстречу бежит лейтенант, лицо в грязи, глаза бешеные.

Он рассказал нам, что с раннего утра атмосфера в лагере напряжённая. Гулкие взрывы разорвали тишину на рассвете, обрушив на часть хаос и ужас.

Моджахеды, воспользовавшись густой предрассветной темнотой, подошли вплотную к периметру. Склад боеприпасов, который находился на краю лагеря, стал их первой целью. Один из часовых заметил подозрительное движение, но не успел доложить. Выстрелы и взрывы буквально раскололи воздух. Склад взлетел на воздух, подкинув в небо огненное облако, за которым последовал громкий грохот. Деревянные обломки и металлические осколки разлетелись по всему периметру.

Закончив, лейтенант, вытер потное лицо от копоти и грязи.

— Срочно к командиру! — крикнул кто-то за его спиной. Голос был хриплым, взволнованным.

— Держим оборону, — продолжил лейтенант. — Но… есть раненые, связь с отрядом в горах потеряна. Тебя, Беркут, давно ищут. Быстрее к командиру!

Мы с Колесниковым переглядываемся.

Слова не нужны. Мы уже здесь, где нас ждут. И что бы ни случилось — мы десант.

В голове сверлит вопрос — кто ударил, почему именно сейчас?

Вокруг только горячий воздух и запах пороха.

Это Афган!

Жаркое солнце неумолимо палит землю, превращая пыльные дороги военной части в мелкий песок. Я шагаю торопливо. Пыль от ботинок поднимается лёгким облаком, но я не реагирую. Всё внимание сосредоточено на происшествие в лагере.

Прохожу мимо груды обгоревших ящиков, которые ещё вчера хранили десятки ящиков патронов, гранат и мин. Теперь там лежит только пепел, искорёженные железные части и обгоревшие деревяшки.

Открываю широко дверь.

В штабе царит нервозность. Полковник Грачев, человек с квадратной челюстью, густыми бровями и жёсткими глазами, сидит за столом. Его выражение лица явно выдаёт внутреннее напряжение. Он поднимает на меня глаза.

— Товарищ полковник! — Вытягиваюсь по струнке. — Прибыл по вашему приказу!

Грачев поднимается из-за стола, сложив руки за спиной. Его широкие плечи кажутся ещё шире на фоне тёмной стены кабинета.

Лицо его мрачнее тучи. Брови сведены на переносице.

Кивает.

— Нападение было хорошо спланировано, — чеканит командир, пересекая кабинет из стороны в сторону. — Склад уничтожен. Погибло восемь человек. Один из отрядов, который был отправлен в горы, пропал. Связь с ними потеряна.

Пропал целый отряд…

— Есть информация, кто мог организовать нападение? — холодно спрашивает он своего заместителя — подполковника Ярового.

Грачев останавливается и смотрит ему в глаза.

— Предположительно, Халид. Его подпольные группы давно шныряют в округе, а теперь, видимо, решили действовать по — крупному.

В это время в кабинет входит начальник штаба — полковник Бессмертный. Высокий, с резкими чертами лица и глубокими морщинами на лбу, он известен своей педантичностью и умением разбираться в самых запутанных ситуациях.

— Товарищ полковник, — начинает он, закрывая за собой дверь, — у нас проблемы с восстановлением периметра. Люди деморализованы. Замполит — подполковник Григорьев работает, но пока не особо эффективно. Плюс ремонт оборудования займёт несколько дней.

Грачев недовольно хмыкает.

— И что предлагает штаб? — спрашивает он с ноткой сарказма.

Бессмертный выпрямляется ещё больше.

— Переместить часть в более безопасное место. Тут мы уязвимы. Временное укрытие можно организовать у реки.

Полковник вздыхает. Он явно не в восторге от идеи, но понимает, что действовать нужно быстро.

— Хорошо. Подготовьте план. И… держите меня в курсе ситуации с пропавшим отрядом.

В это время в комнату врывается особист Власов. Подполковник — мужчина с потным лбом и маленькими глазами, которые бегают за стеклами очков по сторонам, выглядит он встревоженно.

— У нас проблема с местными, — выпаливает, не дожидаясь разрешения говорить. — Кто-то слил информацию о расположении склада. Надо провести проверку среди тех, кто был в карауле.

Грачев разворачивается к нему, взгляд становится ледяным.

— Власов, вы же понимаете, что обвинения без доказательств…

— Я не обвиняю, — перебивает особист, вытирая потный лоб. — Но, если мы не найдём источник утечки, такое повторится.

— Берите людей и действуйте, — резко говорит Грачев. — Но без паники и самоуправства.

Власов кивает и поспешно выходит.

Тем временем Бессмертный уже раскладывает карту местности на столе, обсуждая с Грачевым возможные пути эвакуации и способы связи с горным отрядом.

Я всё это время стою в стороне, наблюдая за ожесточёнными спорами. Внутри меня поднимается чувство тревоги.

Что-то не так…

Нападение, пропажа отряда, подозрения в предательстве… Всё это складывалось в картину, которая не даёт покоя.

— Беркут! — голос Грачева выводит меня из размышлений. — Ты идёшь в первую группу на разведку. Надо найти наших. Надеюсь, они ещё живы…