Рейд в опасную зону. Том 2

Глава 17

В последнее мгновение я подныриваю под траекторию цепи, хватаю его за руку и резко дёргаю. Парень вскрикивает и, кажется, роняет своё оружие. Не успеваю проверить — длинноволосый снова идёт в атаку на меня.

Сашка, справившись с лысым, теперь отбивается от цепи третьего, она по -прежнему у того в руках. Колесо быстро приседает, пропуская очередной удар цепи, а потом выпрямляется, нанося мощный апперкот в подбородок. Тот отлетает назад, как кукла, и роняет, наконец, свою цепь.

— Хорошо пошло, — хмыкает Сашка, вытирая кулак.

Длинноволосый, поняв, что шансы уменьшаются, бросается назад. Лысый, шатаясь, встаёт, но, увидев, что его товарищ с ножом сдаёт позиции, тоже пятится. Только тот, у которого прежде была в руках цепь, а теперь он ее бесславно её потерял на поле боя, пытается что-то выкрикивать, но Сашка быстро нагоняет его и добавляет пару слов- весомым ударом кулака.

Кажется, всё закончено, мы стоим, тяжело дыша. Глядя на отступающих, я спрашиваю.

— Сашка, как думаешь, кто их прислал и откуда они знают наши позывные?

Он пожимает плечами.

— Не знаю, Беркут. Самому интересно стало.

Я киваю, переводя дыхание, и уже собираюсь догнать одного из нападавших, чтобы допросить, как внезапно слышу чьи-то шаги с другой стороны.

Мы оба поворачиваемся на звук, готовые к любому исходу.

Атмосфера накаляется с каждой секундой. Я стою, расставив ноги, уже нацеливаюсь пустить в ход кулаки. Сашка Колесников, единственный, кто на моей стороне, молча переглядывается со мной, готовый к схватке. Я сжимаю кулаки сильнее.

Идущие на нас –всё ближе.

Уже становятся различимыми их черты лица.

И в эту напряжённую обстановку неожиданно врывается… Коршун.

Высокий, жилистый, с хищным взглядом, словно готовым прожечь дыры в каждом из нас, он появляется из тени как по сценарию плохого фильма.

Его появление шокирует меня не меньше, чем Сашку. Мы обмениваемся недоумёнными взглядами.

Колесников широко раскрывает глаза, словно видит призрак.

— Ну, и кто тут самый смелый? — тянет Коршун с усмешкой, окидывая нас взглядом, как охотник, оценивающий добычу.

За спиной Коршуна появляются ещё двое крепких парней, их лица незнакомы, но взгляды — такие же пронзительные и уверенные. И между ними…

Я остолбенел.

Между ними мой брат — Сергей. Рядом с ним Витя — тот самый Витя, который нас сюда завёл. У меня всё переворачивается внутри.

Что здесь делает Сергей? Не потому, что он здесь, а потому, что он с ними.

Откуда вдруг он оказался в этой компании?

— Что вы тут устроили? — продолжает Коршун, ухмыляясь. — Давайте поговорим по-человечески, может до драки не дойдёт.

— А ты человек? — неожиданно сам для себя хмуро спрашиваю я.

— А ты сам как думаешь? — усмехается он.

— Думаю, что ты Хищник, — цежу сквозь зубы.

Он хрипло смеется. У него дёргается кадык, так ему смешно.

— Горячо, Беркут! Но, нет. Я — не он.

Моё сознание мечется между удивлением от неожиданного визита Коршуна и появлением Сергея в его компании.

Брат не выглядит ни заложником, ни пленником…

Тогда кто же он⁈

У меня возникает подозрение относительно брата. Это тот самый брат, который, якобы попал в неприятности, и мне предлагалось помочь ему — разобраться с бандитами. А теперь Сергей, как ни в чём не бывало, стоит рядом с ними, словно принадлежит к их стае.

— Глеб, брат, — начинает Сергей, обращаясь ко мне. Его голос звучит так, будто он хочет меня успокоить, но в нём чувствуется напряжённая нотка. — Нам нужно поговорить.

— Поговорить? — Я усмехаюсь, пытаясь скрыть нарастающую ярость. — Похоже, это место не самое лучшее для семейных бесед, не находишь?

Сергей выглядит непривычно серьёзным. Это не тот брат, которого я знал. Он даже выглядит иначе — напряжённый, будто что-то держит его за горло.

Что за…?

— Это важно, — вмешивается Коршун, и его тон становится резче. Будто он тут главный. — Нам нужно, чтобы ты кое-что сделал.

— Да? — Я с трудом сохраняю спокойствие. — И что же вам от меня нужно?

Сергей и Коршун переглядываются, словно решая, кто из них ответит. Наконец, Коршун шагает вперёд.

— Мы знаем, что ты не хочешь работать с нами, — начинает он. — Но у тебя нет выбора. Ты нужен нам, Беркут. И ты сделаешь то, что мы скажем.

— С какой стати? — бросаю я, чувствуя, как нарастает гнев.

— Потому что, — Коршун усмехается, — если ты откажешься, последствия будут… неприятными. Не только для тебя. Подумай об этом.

Я перевожу взгляд на Сергея. Он стоит рядом с этими людьми, и выглядит так, будто ему вполне комфортно.

И сейчас шантажировать меня моим братом, просто глупо.

Он явно в чём-то замешан, и это меня поражает до глубины души. Мой брат вдруг оказался на другой стороне.

Почему? Что заставило его это сделать?

И кто в Кабуле навел моджахедов на квартиру, где мы с ним были?

Тогда он намекал, что раз адрес квартиры дал ему человек из моей воинской части, то и все нити ведут к нему.

Но сейчас получается, что тем человеком был Коршун. И они с ним заодно.

Лихо, ничего не скажешь.

И брат по –большому счёту совсем мне не брат, он не чувствует ко мне кровных семейных уз. И поэтому так легко меня предал.

А заманили меня в эту заброшенную промзону, чтобы я «спасал» его. Были уверены, что я стану за него горой.

Оглядываюсь по сторонам — мрачное место. Сквозь разбитые стекла цехов тянется сухой горячий ветер, нагоняя пыль и запах ржавчины. Металлические конструкции скрипят.

Я стою у стены полуразрушенного корпуса. Сашка Колесников, мой верный товарищ, в двух шагах от меня. Лицо его серое от пыли, но глаза блестят так, будто он только что шутку придумал.

Только здесь не до шуток.

Перед нами Коршун и мой, так называемый брат Сергей.

Наемники, для которых кровь — товар, а чужая жизнь — мелочь, которую можно разменять или просто потерять.

Рядом с ними — пара головорезов — потные, с глазами, в которых ничего человеческого не осталось. Еще двое — справа, за старым краном, маскируются. Думают, что мы их не видим. Усмехаюсь про себя — видим, конечно.

Сашка Колесников делает шаг ко мне, и я чувствую его руку на своём плече.

— Беркут, — тихо говорит он, — что будем делать?

Коршун стоит напротив, его взгляд требует решения. Вся его свита за него готовы положить здесь жизнь.

Натренированные натасканные псы.

За меня только Сашка Колесников.

Против кого мы играем? И какой у нас вообще шанс?

В горле пересыхает. Я стискиваю зубы, понимая, что выбор придётся делать прямо здесь и сейчас.

И я уверен — за этим выбором последуют ещё большие последствия.

Вопрос только, для кого.

— Хорошо, что именно вы хотите? — хриплю я.

Коршун кивает в мою сторону. Говорит спокойно, даже как-то лениво, будто знает, что имеет надо мной власть.

С какого перепугу?

То, что я спрашиваю, еще ничего не значит.

— Генерал Потапов ждет тебя в Москве, Беркут. Он хочет, чтобы ты помогал составлять планы операций В Афганистане. Ты ему нужен в штабе. Ты согласен.

Говорит так, как будто все уже решено.

Внутри меня все закипает. Еле сдерживаюсь, сжимая кулаки.

Хочет меня из Афгана убрать, из этой пыли и смерти, туда, где шуршат бумаги. С какой целью? Явно не из-за заботы обо мне. Хотят иметь прямой доступ из самого первоисточника. Чтобы быстро и наверняка.

Да не за этим я сюда пришел.

Сашка фыркает, отходит к стене, плюет в пыль.

— Ты слышал, что он сказал? — бросает мне через плечо. — Они нас тут хотят слить, Беркут. Хочешь в Москву? Там тепло, мягко. А я в Афгане, значит, останусь с такими, как эти…— он оглядывается на бандитов.

Я бросаю взгляд на Сашку. Он надежный, как скала. А за его позёрством скрывается серьезность. Мы друг другу как братья.

— Не согласен, — говорю твердо. — У меня там работа. Потапов пусть… подождет.

Коршун ухмыляется. Ему явно нравится, что я завожусь. Он как ворон, который наслаждается, как мы барахтаемся в грязи.

— Это не просьба, Беркут. Это приказ.

— Приказ? — я делаю шаг вперед. — Кто его отдавал? Потапов? Ты? Или тот крот, что сливает вам информацию? Если это так, то он, похоже, не все тебе рассказал. У Потапова Василия Ивановича есть условия для моего перехода.

Коршун прищуривается. Его спокойствие начинает трескаться.

— Какие еще условия? Генерал сказал ясно — ты переводишься в штаб.

Коршун начинает нервничать. Я усмехаюсь.

Выигрываю время, как могу. Ситуация слишком скользкая, чтобы просто отмахнуться.

— Генерал поставил мне свои условия для перевода. Какие — не скажу, — блефую я. — Но если хочешь, чтобы я согласился работать на вас, у меня тоже есть свои требования.

Коршун смотрит на меня, чуть наклонив голову, как птица перед прыжком. А потом качает головой.

— Ты врешь. Потапов не говорил тебе ничего такого.

Я смеюсь — громко, нарочито, чтобы разозлить его.

— Твой источник, похоже, не в курсе. Или знает не все. Либо вы играете со мной в темную. Но раз уж мы тут честно разговариваем, вот мое условие — я хочу встретиться с Хищником.

Накал напряжения между нами растёт.

Коршун хмурится. Хищник — его начальник, тот, кто дергает за ниточки. С ним-то я и хочу поговорить.

Только он может ответить на мои вопросы. И только так я смогу понять, что за игра здесь идет. И разобраться с ним до конца — очень важно.

— Хищник — не моя забота, — бросает Коршун. — Я передам твое желание. Но…

— Тогда все просто, — перебиваю я. — Пока ты договариваешься, я выполняю условия генерала. А потом — посмотрим.

Сашка срывается с места и подходит ближе. Его лицо раскраснелось, глаза сверкают.

— Ты что, всерьез это обдумываешь? — шипит он мне. — Мы там на передовой, а ты хочешь слинять в Москву? На что это похоже?

— Успокойся, — тихо отрезаю я. — Думаешь, мне эта идея нравится? Но лучше пусть они думают, что я готов, чем мы начнем стрелять прямо здесь и сейчас.

Бандиты переглядываются. Они нервничают, ждут команды. Чувствую, ситуация быстро меняется.

Коршун хмыкает.

— Ладно, — говорит он. — Я передам Хищнику. Но он решает, не я. Если он согласится, тебе сообщат.

— Тогда жду, — отвечаю спокойно. — Найдёте меня в Афгане.

Коршун кивает своим людям. Те расслабляются, но не до конца.

У меня ощущение, что мы только начали эту игру, и финал будет совсем не таким, как все ожидают.

Сашка хлопает меня по плечу.

— Ну ты артист, Беркут.

— Будешь тут и артистом, и кем угодно, когда надо выпутываться из ситуации, — огрызаюсь я.

Я хочу встречи с Хищником. Рано или поздно нам ее не избежать. Но чем раньше, тем лучше. Меньше будет бед.

И сегодня я к ней на шаг приблизился.

Хищнику нужно, чтобы я принял правила их игры, не мне. Значит, у меня есть козырь.

Тишину неожиданно разрывает едва слышный шорох, словно кто-то специально даёт понять, что он уже здесь. Я напрягаю зрение, пытаясь разглядеть что-то в густой тени, нависшей в дальнем конце цеха. Внезапно, из мрака выдвигается фигура. Шаги гулко отдаются в пустом помещении.

Человек с автоматом.

Высокий, широкоплечий, он двигается уверенно, с ощущением полного контроля. На нём выцветший камуфляж с пятнами грязи, который кажется идеально сливается с полуразрушенной обстановкой.

Лицо частично скрыто под поднятым капюшоном, а его глаза пронзают меня ледяным взглядом. Лицо тёмное, обветренное, с грубыми чертами — этот человек явно привык к суровым условиям. На щеке едва заметен старый шрам, а левая рука, несмотря на грубый хват автомата, кажется немного напряжённой, как будто когда-то была ранена.

— Значит, хочешь встретиться с Хищником? — спрашивает он, голос низкий, с металлическими нотками. Кажется, каждое его слово веет угрозой, обрушиваясь на меня, как удары молота. — А не боишься его увидеть?

Его вопрос повисает в воздухе, словно проверяя, выдержу ли я этот взгляд, этот голос, эту ауру. Он словно ждёт, что я сейчас отступлю.

— Нет, — отвечаю, глядя прямо ему в глаза. — Да, хочу с ним встречи. Иначе разговаривать дальше не о чем.

Он ухмыляется. Улыбка растягивает его лицо, делая его ещё более зловещим.

— Храбрец. Или дурак, — бросает он, качнув головой. Его пальцы слегка играют с ремнём автомата, словно ему скучно, и он размышляет, стоит ли тратить на меня время или патрон.

— Ты кто такой? — неожиданно вклинивается Сашка. Его голос звучит резче, чем следовало бы, но я знаю, что это его стиль — жёсткая шутка вместо страха. — Клоун с автоматом? Или герой боевиков?

Фигура с автоматом медленно поворачивает голову к Сашке. Секунда молчания кажется вечностью, и я начинаю опасаться, что сейчас произойдёт что-то совсем не то, что мы планировали. Но вместо этого незнакомец хрипло усмехается.

— У тебя язык длинный, Сашка, — отвечает он, словно давно знает его имя. — Но за язык не платят. Платят за дела.

Я решаю перехватить инициативу, пока ситуация не зашла слишком далеко.

— Как тебя зовут? — спрашиваю прямо.

Он переводит взгляд на меня. На мгновение его глаза сверкают интересом, но затем он снова надевает маску холодного равнодушия.

— Моё имя тебе ни о чём не скажет. — Он чуть подаётся вперёд, словно изучает меня. — А позывной — Волк.

— Волк —одиночка? — переспрашивает Сашка, скривив губы. — Удобно, наверное, когда не надо паспорт показывать.

Волк снова усмехается, но на этот раз в его усмешке больше угрозы, чем веселья.

— Я не привык представляться, когда не уверен, что человек доживёт до следующей встречи, — говорит он. — А ты, похоже, любишь играть с огнём.

Я делаю шаг вперёд, стараясь держаться уверенно.

— Ты сказал — следующей встречи. Значит, уверен, что она будет?

Человек с позывным Волк чуть прищуривается, словно прикидывает что-то в уме.

— Ещё как будет, — говорит он, и в его голосе появляется что-то стальное. — В Афгане.

Слова повисают в воздухе, как разорвавшаяся граната. В Афгане? Моё сердце начинает колотиться сильнее, но я стараюсь не выдать это. Волк явно замечает мою реакцию и чуть склоняет голову, словно его это забавляет.

— Ты уверен, что готов к этому? — спрашивает он, приближаясь ближе. Его автомат теперь висит на груди, а руки свободно опущены, но от этого он кажется ещё более опасным. — Или ты просто бравируешь тут, пока не знаешь, кто такой на самом деле Хищник?

Я сжимаю кулаки, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения.

— Я вижу, что вы не знаете друг друга, — киваю на Коршуна. — Значит, один из вас лжёт. Я буду иметь дело только с тем, кто сведёт меня с Хищником, — ставлю точку.

Волк останавливается, разглядывает меня несколько секунд, а затем снова ухмыляется.

— Ну что ж, — говорит он, поворачиваясь к выходу. — Посмотрим, чего ты стоишь. Но запомни — в следующий раз мы встретимся не на твоей территории. И тогда шутки закончатся.

Ну, положим, это территория — тоже не моя.

Но Волк вложил свой смысл в слова, понятные пока только ему одному.

Его шаги гулко раздаются в пустом цеху, а затем стихает звук отворяющейся двери.

Тишина вновь опускается на нас с Сашкой. Я перевожу взгляд на банду Коршуна.

Притихшие боевики, не понимающие, что происходит, нервно бегающие глаза.

— Ну и тип, — наконец нарушает молчание Сашка, почесывая затылок.

Но я уже не слушаю его.

— Ну, что, Коршун, обделались, я смотрю! Теперь большой вопрос, кто из вас настоящий? — разворачиваюсь к Сашке, — Пошли что ли, отсюда!

— А что нас уже отпустили? — прикалывается Колесников.

— Мы сами решаем, когда уйти, — бросаю я и делаю шаг в сторону.

— Эй, Беркут! Это еще не всё, — кричит мне вслед Коршун.

— У тебя нет мандата на переговоры! — бросаю я через плечо. — Сначала встреча с Хищником, потом остальное.

— Не тебе ставить условия! — над головой вдруг просвистела пуля.

Синхронно разворачиваемся с Колесниковым и непрерывно стреляем из пистолетов…

Стрельба стихла быстро, как и началась.

Все подручные Коршунова мгновенно попрятались за старыми станками и грудами мусора.

— Похоже, была шальная пуля! — громко произносит Колесников. — У кого –то нервы сдали. Наверное, у Коршуна, — усмехается он.

Мой взгляд всё ещё прикован к темноте, из которой появился тот человек, который назвался Волком.

Почему Коршун притих при его появлении?

Мать твою!

Может это и был… Хищник?