С точки зрения Ганнибала. Пунические войны.

Глава XIV. Со слонами через Альпы

Еще в древние времена историкам доставляло особенное наслаждение изучать варианты и версии легендарного перехода Ганнибала через Альпы. Возможности, маршруты, карты, перевалы, места для ночевок, горные хребты, слоны, лошади, повозки, огромные армии, марширующие по пояс в снегу, в нечеловечески тяжелых условиях... Опровергать или подтверждать предания, находить привязки к местностям, сопоставлять данные, выискивая несоответствия и неточности, язвить в адрес оппонентов... Человеческий ум не любит находиться без движения, ему необходимо цепляться за разные мелочи, оживлять события, соединяя и вновь смешивая кусочки мозаики, составляя из них причудливые картинки и предаваясь восторженному созерцанию оных.

Коротко говоря: где же прошли слоны? Какой перевал оказался достаточно податливым для этого «стада вооруженных мамонтов», ведомых военным гением Ганнибала?

Несомненно, Ганнибал хорошо подготовился к переходу, изучил тему. Он обзавелся толковыми проводниками и внимательно выслушал рекомендации. Никакого «чуда» в плане импровизации в его переходе через Альпы не было.

Полибий, который любил все пробовать и применять на себе (в частности, он обошел места действия многих событий, описанных в его книге), не жалеет ядовитых слов по поводу различных спекуляций на все эти темы.

Альпы вовсе не неприступны, утверждает он, поэтому у Ганнибала не было надобности в помощи сверхъестественных существ, наподобие того божественного юноши, который в пророческом сне указал ему путь в Италию.

Для начала, Альпы — не пустыня, они обитаемы. Ганнибал вошел в эту местность, не сомневаясь в успехе своей миссии. Он точно знал, куда направляется, с какими целями идет, и имел четкое представление о том, как своих целей достичь. Откровения, видения, озарения и случайности в его походе большой роли не играли, хотя если подворачивалась какая-то хорошая возможность, он ее, естественно, не упускал.

Кельты, которые расселились по долине Роны (Родана), неоднократно переходили Альпы большими армиями — для того, чтобы, объединившись с кельтами Паданской равнины, сразиться с римлянами. То есть дорога для достаточно многочисленного войска через Альпы была разведана и не раз испытана.

Ганнибал действовал как и всегда: без задержек, но и не спеша, тщательно изучая местность и сопутствующие обстоятельства. Здешние обитатели были настроены к римлянам, мягко говоря, не слишком дружественно, поэтому они охотно давали проводников карфагенскому войску.

Полибий, описывая легендарный переход, не сомневается в том, что сведения его более чем точны.

«Мы говорим с уверенностью, — пишет греческий историк, — ибо о событиях этих получили сведения от самих участников, местности в них осмотрены нами лично во время путешествия, которое мы совершили через Альпы ради изучения и любознательности».

Тит Ливий, напротив, сосредоточил свое внимание преимущественно на трудности, практически — невыполнимости предстоящего перехода. Ливий излагал тему весьма живописно:

«Здесь (перед Альпами) воины, хоть они и были заранее подготовлены молвой... были поражены ужасом, видя вблизи эти громадные горы, эти ледники, почти сливающиеся с небесным сводом, эти безобразные хижины, разбросанные по скалам, эту скотину, которой стужа, казалось, даже расти не давала, этих людей, обросших волосами и одетых в лохмотья. Вся природа, как одушевленная, так и неодушевленная, казалась окоченевшей от мороза, все производило удручающее впечатление, не поддающееся описанию».

Помощь дружественных аборигенов, которые охраняли войско Ганнибала от волчьих атак аллобригов, закончилась вместе с равнинной местностью; в горах обстоятельства складывались уже принципиально по-другому.

В горах аллобриги были у себя дома. Они заранее заняли наиболее удобные для себя позиции, чтобы можно было напасть на чужую армию и не позволить ей пройти по своей земле.

Есть мнение, что им бы это отлично удалось, сумей они держать язык за зубами и вообще не шуметь. Но воинственная натура варваров давала о себе знать, и карфагенская полевая разведка без особого труда раскрыла их коварные замыслы. По крайней мере, Ганнибал был предупрежден. Какие-то потери пунийцы, естественно, в этих стычках понесли, но не настолько значительные, чтобы это могло их остановить.

Обмануть варваров — все равно что обмануть детей, и хитрость, которую применил Ганнибал, действительно выглядит очень простой. Но она возымела желаемый эффект.

Для начала он выяснил, каким образом аллобриги сидят в засаде. Это оказалось достаточно просто: в армии Ганнибала имелись галлы, которые практически не отличались от аллобригов, ни внешне, ни по языку. Эти люди и выступили в роли разведчиков: они без труда смешались с местными и подслушали, о чем те говорят.

Днем аллобриги и вправду караулили пунийцев, готовясь атаковать их в любой момент, но по ночам, когда никто благоразумный по незнакомой горной местности ходить не станет, покидали свои посты и отправлялись на обустроенные военные стоянки, где беспечно предавались отдыху.

Ганнибал оставил в своем лагере немногочисленных вахтенных и велел им разжечь как можно больше костров. В темноте казалось, что все пунийское войско находится в лагере. На самом деле Ганнибал ночью миновал узкий проход и захватил те места, где днем неприятель устраивал засады.

Теперь аллобригам некуда было вернуться, и пунийцы без особых проблем прошли по местности, где ранее их ожидало нападение врага.

Естественно, совсем избавиться от преследователей Ганнибалу не удалось, и он отлично отдавал себе в этом отчет. Аллобриги продолжали двигаться поблизости от пунийской армии, высматривая слабые места и выискивая, как еще нанести удар.

Ганнибал шел тяжело. С ним была конница, не приспособленная к горным переходам, и, что еще более существенно, — вьючный и убойный скот. Дорога поднималась в гору круто, она была узкой и скользкой, случалось, лошади падали в пропасть. Еще хуже, если какое-нибудь животное получало травму, оно начинало беситься, метаться и сбивало с тропинки других.

В конце концов Ганнибал с частью войска — без лошадей и вьючного скота — продвинулся вперед, занял перевал и оттуда, с высоты, атаковал аллобригов. Сражение было коротким, поэтому считается не слишком значительным, хотя потери имелись с обеих сторон, и нельзя сказать, что совсем уж нечувствительные.

Дорога для пунийцев оказалась расчищена — по крайней мере, от врагов, если не от снега. С большим трудом удалось провести по ней животных, да и людям приходилось нелегко. Когда наконец армия достигла перевала, Ганнибал собрал небольшой отряд и вернулся к тому поселению, откуда аллобриги совершали свои недружественные вылазки.

По всей видимости, это было укрепление в горах, небольшое, но все-таки способное доставлять неприятности незваным гостям. Там почти никого не оказалось: все его обитатели были заняты старинным и уважаемым делом — мародерством. Недавнее сражение оставило для них немало добычи.

Поэтому Ганнибал просто забрал укрепление себе. Заодно прихватил лошадей и скотину, а также припасы и некоторое количество пленников.

После всех этих деяний следовало бы отдохнуть, и пунийцы действительно сутки не двигались с места, но затем продолжили путь и шли еще четыре дня по горам.

Урок, который преподал аллобригам Ганнибал, пошел впрок прочим местным обитателям: они начали вести себя осмотрительнее. При появлении пунийцев варвары демонстрировали бесконечное миролюбие, предлагали свою дружбу, продукты питания, проводников, заложников — короче, все, что только ни пожелает победоносный вождь.

Ганнибал понимал цену этого «дружелюбия», но осознавал и другое: открыто демонстрировать подозрительность бессмысленно, это может спровоцировать конфликт. С другой стороны, может быть, дикари и вправду одумались? По крайней мере, на какое-то время?

На случай, если этого все-таки не случилось, тыл походной колонны прикрывали тяжеловооруженные пехотинцы — лучшие воины карфагенского войска.

По трудным узким тропинкам их вели проводники из наиболее надежных местных племен. Дорога становилась все круче, подъем все опаснее. ..Ив самом опасном месте варвары нанесли Ганнибалу удар. Тут ему следовало благословить свою предусмотрительность, поскольку тяжеловооруженные пехотинцы сумели отразить эту внезапную атаку. Будь в тылу карфагенской армии конница, катастрофа была бы неизбежной.

Варвары отошли и рассыпались по горам, не переставая тревожить проходившую по дороге армию мелкими укусами. Они то уводили у карфагенян лошадей, то устраивали обвалы, то пускали стрелы.

Но, как пишет Полибий, «величайшую услугу оказывали Ганнибалу слоны, ибо, в каком бы месте они ни появлялись, неприятель не решался подходить туда, устрашаемый видом неведомых ему животных». Каким образом по узким горным тропам шагали слоны и как много их упало в пропасть вслед за лошадьми — история в подробностях не сообщает. Ливий предполагает, что слоны «очень замедляли шествие, когда их приходилось вести по узким и крутым дорогам, зато доставляли безопасность той части войска, в которой шли, так как враги, никогда этих животных не видавшие, боялись подходить к ним близко».

Вершины перевала Ганнибал достиг на девятый день пути и сделал привал на два дня. За это время люди и животные отдохнули, а те, кто отстал или отбился, добрались до своих.

Старинная книга — «Рим» знаменитого доктора Вильгельма Вегнера, изданная товариществом «Вольф» в 1902 году, в таких выражениях повествует о Ганнибале и его воинстве в Альпах:

«Войско расположилось на пустынной высоте, где подымались еще выше негостеприимные зубчатые утесы. Нигде не было следа человеческих жилищ, нигде и следа жизни, разве что там и сям быстро пробежит робкая серна, испугавшаяся непривычного шума от войска, или несколько орлов в поднебесье опишут свои круги, как бы высматривая себе добычу обреченных на погибель странников. Однако природа и в этой пустынной местности на высоких склонах, где еще лежал слой зимнего снега, заложила гряды Альпийских роз, украшавшие бледную землю своими цвета ржавчины листьями и красными цветами, а вечером или утром, когда на долинах лежали сумерки, вершины и ледники горели дивным огнем, точно на исполинских алтарях, в неоскверненном святом уединении, горный дух приносит Подателю всех благ жертвы благодарности и радости».

Ливий вкладывает в уста карфагенского полководца роскошную речь, которая должна была «приободрить» его утомленных воинов. Но вернее было бы предположить, что их приободрил двухдневный отдых и осознание того, что они еще живы. Довольно сложно представить себе Ганнибала, вставшего в третью танцевальную позицию посреди промозглых Альп и толкнувшего получасовую диатрибу с глубокими метафорами, незатер-

Иллюстрация к «Комической истории Рима», «Ганнибал в Альпах». Джон Лич, 1850 г., Лондон

тыми сравнениями и риторическими изысками афинской ораторской школы. Ему явно было не до словесных изысков.

Полюбовавшись раскинувшимися перед ним видами Италии — с вершины они были как на ладони, — Ганнибал начал спускаться в долину.

Атаки недружественно настроенных варваров прекратились, но теперь войско Ганнибала столкнулось с новой проблемой: дороги были скользкими, под слоем снега лежала толстая корка льда. Оступиться и упасть в бездну можно было в любой момент.

Наконец возле одного обрыва войско просто остановилось. Обойти опасное место оказалось невозможно, этому мешал снег.

Ганнибал понял, что без лома и лопат не обойтись. Был разбит временный лагерь, и в течение нескольких дней солдаты расчищали дорогу. Солдаты ганнибаловой армии убирали снег и даже, как говорит Ливий, пробили тропинку сквозь гору, для чего развели костры, ослабили камень, раскаляя его и поливая затем уксусом, и разбили мелкие скалы, мешавшие передвижению. Только через трое суток удалось создать путь, по которому провели слонов, и еще через три дня Ганнибал спустился наконец в долину.

История эта звучит не то чтобы неправдоподобно — скорее, полуправдоподобно. Метод с поливанием раскаленных камней уксусом вызывает у современного, скептически настроенного человека определенные сомнения. Дело не в уксусе — как раз он использовался в те времена гораздо чаще, чем сейчас, армии брали его с собой и для чистки оружия, его обильно добавляли в пищу, им обеззараживали питье[56]. Дело в тех деревьях, которые доблестные солдаты пунийской армии якобы валили, дабы развести костры, достаточно большие для того, чтобы скалы пошли трещинами. Где они на самом деле нашли топливо для этих костров и каково оно было — установить не представляется возможным.

Говорят, что дорога, построенная солдатами Ганнибала, еще вполне функционировала спустя триста лет; ее и в те времена именовали «Ганнибалов проход».

С момента выступления из Нового Карфагена прошло пять месяцев. Считается, что эпический переход через Альпы Ганнибал совершил за пятнадцать дней.

Где конкретно прошел Ганнибал — об этом, как уже упоминалось, споры ведутся до сих пор[57], и бесчисленное количество энтузиастов, с книгой Тита Ливия наперевес, совершает переходы через Альпы.

* * *

Здесь уместно задать вопрос, почему Ганнибалу понадобилось форсировать Альпы в глухое предзимье? За всю историю военного искусства осенний переход через Альпы осуществлялся дважды: Ганнибалом и Суворовым. После высадки в Италии в сентябре 1943 г. командование союзников признало Альпы непреодолимыми до лета следующего года (речь шла о возможном наступлении в оккупированную Францию с юга).

Ганнибал — профессиональный военный в нескольких поколениях, естественно, понимал трудности такого похода, тем более в окружении недружественных местных племен. Что ему мешало отправиться в поход парой месяцев раньше? Или, на худой конец, перенести поход на следующий год, подгадав начать штурм перевалов ко дню летнего солнцестояния?

Чтобы ответить на этот вопрос, сначала спросим о том, почему Ганнибал вообще предпочел пеший поход? Карфаген вообще-то морская держава.

Ответ прост: контролируя Корсику, римский флот смог обеспечить свое превосходство в Лигурийском море, а Тирренское, после Первой Пунической войны, вообще превратилось во внутренний водоем Рима.

Это значило, что армия Ганнибала была чрезвычайно зависима от местного снабжения. Действительно, наладить коммуникацию с Иберией, даже чтобы обеспечить себя подкреплением, Ганнибалу не удалось. Что уж тогда говорить о фураже и продовольствии? Рассчитывать можно было только на местное население. А перед вторжением в Италию, где, как предполагалось, заметная часть племен союзна римлянам, необходимо было иметь запасов по-максимуму. Когда сельские жители более всего готовы делиться своими запасами? В сезон сбора урожая — осенью.

Вторая причина, существенно влияющая на планы Ганнибала — необходимость переправы через Рону. Это достаточно полноводная река (вторая по полноводности после Нила из непосредственно впадающих в Средиземное море). Ниже Лиона глубина реки в тальвеге в среднем около 4 метров. Драматическая история «шнорхельного перехода» слонов говорит о том, что глубина реки на переправе была не менее 2,5 метров. Гидрологический режим Роны сложен. В верхнем течении она питается ледниковыми водами, притом Женевское озеро служит естественным напорным водохранилищем. В среднем течении питание обусловлено притоками, берущими начало в ледниковых долинах Альп. Следовательно, их межень приходится на период устойчивого перехода через ноль в основании снеговой зоны. В настоящее время это вторая половина сентября — начало октября. В нижнем течении Рона имеет в основном дождевое питание. Межень приходится на август — сентябрь. Иными словами, летом переправа будет представлять существенную трудность.

Изучение текстов Полибия и Марка Теренция Варрона говорит о том, что переправа через Рону действительно состоялась в конце августа — начале сентября 218 г. до н. э., а штурм перевалов пришелся на 15-29 октября того же года.

Возможно, Ганнибал смог бы «отыграть» еще месяц, переправившись в конце сентября, но опыт Суворова говорит о том, что это навряд ли бы решило его проблемы.

И, наконец, нельзя не учитывать еще один нюанс — возможно, Ганнибал сознательно отрезал себе путь к отступлению: едва он спустился с гор на Паданскую равнину, перевалы закрылись снегом и льдом, вернуться обратно стало невозможно. Путь был только один — вперед, к победе.

* * *

И вот карфагеняне — в Италии! В римском Сенате, что неудивительно, сильно забеспокоились, получив столь ошеломляющее известие. Основной театр военных действий переносится в Италию, и решение это отнюдь не принято победоносным Римом, оно навязано чужаками. Унизительно, но ничего не поделаешь. Следовало принять факт и реагировать соответственно.

Второй консул, Тиберий Семпроний Лонг, находился в это время, как помним, на Сицилии. Сицилия подождет, решили сенаторы, поэтому Тиберия срочно отозвали.

Тиберий отправил флот к Италии. Сципион сильно надеялся на то, что он, во-первых, соединит свою армию (в первую очередь драгоценную римскую пехоту) с армией Тиберия, а во-вторых, быстрой атакой не позволит карфагенянам собраться с силами и напасть. Но он просчитался: Ганнибалу потребовалось гораздо меньше времени на то, чтобы восстановиться и двинуться дальше.

Завершив труднейший переход, у самого подножия гор карфагеняне действительно буквально упали на землю. Однако на то, чтобы перевести дух, им понадобилось лишь несколько дней. Припасы, которые удалось перетащить с собой через горы, были тем временем съедены, и Ганнибал начал приглядываться к окрестностям. Пора начинать действовать.

Главную проблему, как и всегда, представляло местное население, с которым следовало бы, в идеале, подружиться. Причем так подружиться, чтобы оно добровольно делилось бы с незваными гостями едой, вином и прочими благами.

В этих краях обитали, во-первых, таврины и, во-вторых, инсомбры (инсумбры), которые, естественно, враждовали между собой. Таврины, как предполагают, были племенем не галльским, а лигурийским, или же галльским только отчасти. (Кстати, имя этого племени сохранилось в названии современного города Турина.)

Для начала Ганнибал повел переговоры с тавринами. Возможно, те находились ближе или выглядели более перспективными в плане заключения с ними союза. Таврины никакого альянса с пришельцами не захотели и вели себя грубо, поэтому Ганнибал от уговоров быстро перешел к делу: он подошел к самому крупному городу, принадлежавшему тавринам, окружил его и через три дня захватил. Всех его жителей карфагенянин перебил и полностью разграбил взятый город. Это произвело должное впечатление на остальных, и воинственные варвары быстро сделались миролюбивыми.

Однако к карфагенянам присоединялось значительно меньше кельтов, чем рассчитывал Ганнибал. Как помним, он еще раньше засылал к ним своих гонцов, вел с ними переговоры и заручился их поддержкой еще до перехода через Альпы. Карфагеняне обещали разбить римлян, выбросить их с кельтской земли и покончить с их владычеством навсегда. Кельтам эта идея очень нравилась.

В чем же дело? Куда подевались значительные силы, которыми располагали местные кельтские племена?

Ответ был прост и заключался в одном-единственном слове: римляне.

Римские легионы находились уже там и стояли так, что отрезали кельтов от вторгшихся в Италию карфагенян. Более того, многим варварам, которые намеревались присоединиться к войскам Ганнибала, пришлось поневоле сделаться «союзниками» римлян и следовать за ними.

Это был, конечно, внезапный удар. Настолько внезапный, что Ганнибал поначалу даже не поверил в его возможность.

Но все подтвердилось. Сципион не просто так отказался преследовать карфагенян, когда те находились еще по эту сторону Альп. Он однозначно понимал, что перейти Альпы Ганнибалу удастся: проводники из местных, хорошо поставленная разведка, настойчивость, которая свойственна была карфагенскому полководцу, и знаменитая выносливость его армии...

И когда Ганнибал двинулся вверх по левому берегу Роны, Сципион решил не преследовать противника и не навязывать ему генерального сражения, а вместо этого вернулся в Италию.

Следовало заблаговременно подготовиться к обороне долины По: теперь место встречи с враждебной армадой будет перенесено, по всей видимости, туда.

Пока события на Паданской равнине только-только готовились, Сципион назначил командующим своего брата и отправил его в Испанию. Там консульские легионы связали по рукам и ногам Гасдрубала и не позволили ему посылать подкрепление Ганнибалу в Италию. Это было умно и дальновидно со стороны Сципиона: в чужой стране Ганнибал оказался без возможности восполнять потери.

Сам же Сципион направился в Италию, чтобы встретить там Ганнибала лицом к лицу. Настало время для пунийцев изумляться. Месяц назад Сципион от изумления глотал ртом воздух, когда увидел, что у Ганнибала хватило дерзости переправиться через Родан со всеми своими слонами. Реванш был взят: Ганнибал в Италии, а Сципион его уже поджидает, и поверить в это почти невозможно.

Каким же путем прошел Сципион и как ему удалось опередить пунийцев?

Сципион сориентировался еще у переправы через Родан. Сам по себе факт, что пунийцы ухитрились осуществить эту переправу, стал для него своего рода «откровением». Но на это откровение следовало реагировать, и как можно быстрее и эффективнее. Генерального сражения у Родана — сражения, которое позволило бы покончить с врагом раз и навсегда, так сказать, не сходя с места, — не получилось. Ганнибал ушел.

И Сципион отлично понял — куда тот направляется со всеми своими наемниками и слонами. Поэтому он отвел легионы к морю и посадил на корабли.

Сципион возвращался в Италию морем, надеясь опередить пунийцев, которые направлялись туда же, но по суше и наиболее неудобным путем, через горы.

По пути Сципион забрал войска у преторов Манлия и Атилия — те еще не пришли в себя после того, как их разбили бойи. И собрав все те силы, какие были ему доступны, Сципион разбил свой лагерь в Плаценции на берегу реки По.

Тем временем Рим едва отходил от шока, вызванного вестями о вторжении Ганнибала. Сенат очухался и начал отдавать приказы. Легионы снимали с одних позиций и перебрасывали на другие. Второй консул, Тиберий Семпроний Лонг, был отозван из Сицилии. Не до Сицилии сейчас, отечество в опасности! А он там только-только разогрелся и начал готовить африканский поход. Для начала Семпроний получил (кто бы сомневался) поддержку от правителя Сиракуз — тирана Гиерона.

Гиерон, как помним, был своего рода сиракузский Брежнев: благодаря гибкой политике и дружбе по необходимости с наиболее опасными соседями он просидел на троне полвека. Вот и Семпроний с его помощью создал на Сицилии систему обороны — на тот случай, если пунийский флот вздумает атаковать остров. Далее его взоры обратились в сторону Мальты. Гарнизон, находившийся там, сдался римлянам без боя. Короче, все начиналось очень хорошо, и Семпроний рассчитывал закончить консульский срок с отличными показателями и заработать триумф.

Но тут все карты смешало карфагенское вторжение. Пришлось бросать планы по африканскому походу и возвращаться в Италию. В середине ноября, наскоро передав дела другим должностным лицам, Семпроний с войском прибыл в Аримин (Римини). Там была назначена его встреча со Сципионом.