Сага о Кае Лютом

Глава 14

Сначала мы увидели узкое острие длиной с локоть, за ним показались два поперечных отростка с палец, железное древко, еще два отростка, но уже с ладонь, снова железное древко, следом появился Гейр Лопата, который тащил эту громадину, на конце которой был приклепан тяжелый шар.

— Что это за оружие такое? — спросил Рысь.

— Мое новое копье, — ответил Гейр. — С ним бы я наверняка убил того кабана.

Целиком выкованное из железа, причем не простого, а с примесью твариных костей, толщиной оно немногим уступало моему запястью, а длиной было в два моих роста. Таким можно не только кабанью тварь остановить, но и кого-то гораздо крупнее.

— Тяжелое? — поинтересовался я.

В ответ Лопата перекинул копье так, чтобы древко легло мне в руки. Поймать-то я поймал и даже удержать смог, но драться таким… Не, не хотелось бы. Пока к такому чудищу привыкнешь, пока приспособишься, тебя давно уже раздерут на кусочки.

— Кормунд делал? Вроде же он под сторхельта не умеет ковать.

— Под сторхельта оно было бы легче и удобнее. А это под хельта, только тяжелее.

Гейр рассказывал нам о зимних тварях. Почти у всех них была густая плотная шерсть, с которой соскальзывают мечи, толстая упругая шкура и еще более толстый слой жира. Мой топорик даже если и пробьет всё это, не сможет убить тварь или хотя бы слегка ранить, попросту не хватит длины лезвия. Потому мы заранее начали готовить подходящее оружие — копья. У нас они уже были, но, по совету Гейра, мы отдали их кузнецам, не Кормунду, так как тот был занят иной работой, а другим, попроще. Те должны были заменить наконечники на длинные и узкие, чтоб пробивать шкуры, нарастить железную оковку на древке, приделать отростки, чтоб получилась рогатина, иначе тварь может добраться до воина, даже будучи насаженной на копье. И всё равно Гейр остался недоволен работой кузнецов, приговаривал, что такое оружие сгодится на один раз. Мол, а дальше мы с чем будем охотиться?

Но что я мог поделать? За полтора месяца никак не успеть выковать верные копья на шесть десятков хельтов! К тому же сноульверы не одни в Хандельсби, есть и другие хирды. Мы заберем с собой всё оружие, что только есть: копья, топоры, мечи, булавы.

Простодушный с Вепрем занимались нашей поклажей: раздобыли сани, приготовили лыжи и снегоступы, собирали нужный скарб, не только снедь, но и утварь, одеяла, одежу, твариные сердца. Мы уходили на всю зиму, потому поклажи будет немало.

Конунгов дар прибыл лишь под вечер. К нам во двор ввалились дружинники Рагнвальда, попросили кликнуть Кая Эрлингссона и передали мне ни много ни мало, а всего пять десятков копий. Они были сделаны по образу и подобию Гейрова оружия, только поменьше, полегче и поухватистей, самое то под хельта. Отдельно вручили пять копий под сторхельта, но и они уступали Гейрову.

— Рагнвальд просил передать, что остальные хирды озаботились этим заранее, и только один Эрлингссон прошлялся где-то. Еще сказал, чтоб дает копья лишь на время и нужно вернуть все до единого! Коли помрешь, так они и другим сгодятся.

А вот это поистине конунгов дар! Понятно, что Рагнвальд делал их не прям под мой хирд, а вообще для тех, кто будет биться с тварями, и дал их нам лишь потому, что ульверы подходили и силой, и умениями для такого. Но я всё равно был благодарен.

Вскоре мы подготовились к походу настолько, насколько могли, но пришлось подождать еще седмицу. И тогда из Хандельсби вышла огромная волна воинов под началом конунговой дружины. Когда я оглянулся перед выходом из фьорда, то обомлел. Казалось, будто в городе не осталось ни единого человека! Сотни воинов шли по неровному льду и волокли за собой нагруженные сани. Будто все Северные острова разом решили перебраться в иные земли. И это зрелище меня пугало. Неужто когда-то так и будет?

Мы шли без отдыха едва ли не до полуночи, потом остановились, пожевали что-то на скорую руку и повалились спать. А с утра, когда еще не рассвело, двинулись дальше. Никто не разводил костры, не готовил горячую пищу, задачей всего херлида было дойти до места, и уже там можно отогреться и поесть вволю.

Время от времени от херлида откалывались отдельные хирды и дружины. Те, что послабее, оставались на ближних к Хандельсби островах, сильные же пойдут до самого края — до красных островов.

Едва ли не одним из первых отстал хирд отца. Мы не смогли поговорить вволю, лишь успели перекинуться несколькими словами.

— На рожон не лезь, собой своих воинов не прикрывай! — строго сказал я. — К Фомриру тебе пока рано! Я в лендерманы не пойду, Фольмунд слишком мал, мои мальчишки и того меньше. Не на баб же оставлять херад! Так что того… Глядишь, под старость еще и хельтом станешь! Сердца-то прихватил?

Эрлинг в свой черед похлопал меня по плечу и посмотрел с такой гордостью, что аж внутри защемило.

— Не дело, чтоб сын отца поучал! Я-то как-нибудь. Тут и до Хандельсби рукой подать. Это ж твой хирд уйдет далече. Береги себя, сын! Не гонись за рунами, не рвись в сторхельты! Оно еще успеется. Какие твои зимы?

Напоследок мы крепко обнялись, и я ушел к своим ульверам, ни разу не оглянувшись.

С каждым днем пути херлид тощал и мельчал, пока не осталось всего четыре хирда. Вернее, три: мой, Стюрбьёрнов и конунгова дружина, только в мой входило аж тринадцать десятков воинов. Стиг Мокрые Штаны, что вел за собой херлид, скорее всего, знал об объединении ульверов и дельфинов, но его это сейчас не волновало. Он отправил Флиппи к одному острову, а нас — к другому. Впрочем, на иное мы и не рассчитывали.

До Кабаньего острова мы недотянули, Стиг оставил нас на соседнем, объяснил нашу задачу и ушел с остальными.

Мы отыскали на нашем острове заброшенную деревеньку и заняли пустые дома. Видать, их оставили давно, потому как крыши порядком истрепались, сквозь щели в стенах пробивался холодный ветер, да и в сараях потоптались какие-то звери или твари. Вепрь сразу же занялся хозяйством: кого послал вычищать дворы от навалившего снега, кого — за мхом, чтоб заделать дыры, кого — за дровами. Гейр прихватил свое чудовищное копье, десяток воинов и пошел осмотреть округу, чтоб затаившиеся твари не напали на нас исподтишка.

Я же захотел подняться на ближайшую гору и осмотреть свои временные владения целиком, позвал с собой нескольких ульверов, надел снегоступы и полез наверх. Под конец пришлось карабкаться едва ли не по отвесной скале, и недавно сросшиеся кости заныли, но оно того стоило.

Вокруг меня раскинулось бесконечное белое полотно. Остров был не так велик, и мой взор мог дотянуться до заледеневшего моря на любой стороне. Еще виднелись черные точки уходящих остатков херлида. У подножия горы ютилась наша деревушка, от некоторых домов начали пробиваться дымки. Темнели стволы обнажившихся ясеней и дубов, зеленели сквозь снег ветви елей. К востоку вздымались вершины соседних гор. А чуть дальше — просто белые равнины, которые сверху казались такими гладкими и пустыми. Здесь мы и проведем эту зиму.

Рагнвальд посылал хирды не вслепую. За две зимы он разузнал, где твари идут гуще и чаще. Также заранее на некоторых островах он построил обширные сараи и разместил там запасы снеди. Там стояли его дружинники, зачищали тварей и охраняли место. Если у нас закончатся припасы или будут тяжелораненые, мы сможем прийти к ближайшему посту, взять нужное, оставить раненых, попросить помощи и узнать, как обстоят дела у других хирдов. Туда время от времени будут приходить караваны из Хандельсби. Стиг говорил, что этим займутся те хускарлы, что остались без хирда по той или иной причине, и торговцы с должной силой.

Я слабо представлял, чего это стоило самому Рагнвальду и всем Северным островам. Видать, конунг вновь надел железную перчатку и крепко взял за яйца всех ярлов, лендерманов, торговцев и хёвдингов, иначе с подобной затеей никак не справиться так скоро.

Перед уходом Стиг сказал, что мы должны посылать людей по обе стороны от острова на полдня пути. Прошлой зимой здесь прошло немало тварей, и просто пересидеть у нас не выйдет. Но я и не собирался избегать боя. Всякая тварь, что пройдет мимо нас, рано или поздно доберется до тех мест, где нынче стоит хирд моего отца. Или до Хандельсби. Или до Сторбаша. Мы должны убить каждую тварь, что увидим.

Когда я спустился и вернулся в деревню, та уже порядком преобразилась и ожила. Вычищенные дороги, посвежевшие крыши с яркими досками, положенными поверх старых черных. Пахло дымом и мясной похлебкой. А уж когда переступил порог выбранного мной дома, сразу ощутил тепло. Вепрь развесил по стенам часть шкур, закрыв прорехи, в каменном очаге весело плясал огонь. По лавкам уже разложен скарб хирдманов, под лавками — оружие и всякие мелочи. Уютно! Даже лучше, чем в доме, что нам дал конунг в Хандельсби.

Я повесил тяжелый толстый плащ на гвоздь и прошел к очагу погреть руки. Хоть я толком и не замерз, даже скорее разогрелся, пока лазал по скале и брел через снег обратно, но это была привычка с детства — прийти с холода и протянуть ладони к подрагивающим языкам пламени.

Впрочем, долго рассиживаться не вышло. Вернулся Гейр со своего обхода, Хальфсен созвал всех хирдманов, от чего в доме сразу стало тесно. Нам надо было обсудить, как прожить ближайшие месяцы!

Первым заговорил, конечно же, Лопата:

— Твари будут чаще появляться по одной, так что всем скопом стоять нужды нет. Надо разделить хирд на десятки. По две десятки на обе стороны от острова, чтоб ходили по очереди, одна будет сторожить на острове, и одна — про запас. Если кому понадобится помощь, чтоб сразу вышла. Коли что, так последнюю десятку можно послать за снедью.

— Десять — не мало ли? — спросил Простодушный.

— Десять хельтов с Каевым даром ничуть не слабее полутора десятков без него. Но нужно, чтоб в каждой десятке был сторхельт. Сейчас всего два. Значит, первым делом нужно заполучить еще четырех.

Гейр разошелся, говорил жестко, будто сам хёвдинг. Нет, само собой, он старше меня вдвое, много повидал, тварей убил больше, чем я видел в своей жизни, да и опыт сражения в прошлые зимы тоже дает о себе знать. И я не собирался отказывать от его советов лишь для того, чтобы доказать, какой я молодец. Но пусть он хотя бы… и тут я растерялся. Хотя бы… что? Говорит иначе? Нашепчет мне на ухо, а я скажу, что сам придумал? Мы же не у фагров в Гульборге, в вольных хирдах всё иначе: кто знает, тот и говорит.

— Первым предлагаю сделать Болли, — продолжал Гейр. — Ему всего-то одна руна нужна. Вторым…

— Гейр! — не выдержал я.

— Вторым должен стать ты, Кай, — договорил Лопата. — Дальше — кто угодно. Только надо выбрать заранее. Не всегда можно убить тварь одним ударом, и руны будут доставаться всем подряд. Но если можно отдать благодать кому-то, все должны знать заранее, кому именно.

— Верно, — кивнул Простодушный. — Толстяк и Кай должны быть первыми. Остается еще два.

Я вздохнул и посмотрел на Дометия. Он у нас за дары и навыки отвечает. Фагр задумчиво почесал под бородой:

— Я еще не видел таких тварей. Сначала бы посмотреть, каковы они и как их бить.

— Квигульв! — выпалил Хальфсен. — Раз у нас столько копий, значит, дар Синезуба лишним не будет.

Никто не возразил.

— Гейр, в хирде нынче не шесть десятков, а почти семь.

Лопата лишь отмахнулся и заговорил о другом:

— В первый раз предлагаю сходить двумя десятками, да и прочим недурно было бы глянуть, с кем они будут сражаться.

Предложение было дельным. Толку-то сидеть в деревне? Потому мы быстро снарядились, каждый взял по копью и прихватил привычное оружие. От щитов нынче пользы мало, хельтовая тварь разобьет его одним ударом. Конечно, если щит не как у Скорни Тарана. Эх, сейчас бы его дар нам пригодился.

Мы двинулись к северу от острова, прокладывая тропу, по которой будут ходить наши десятки. Вепрь то и дело сбивал секирой крупные ледяные наросты, что мешали пройти. И я в который раз подумал, что не Фомриров он человек, ему бы земли дать, так у него был бы самый обихоженный дворик, самый толстый скот и самая довольная жена.

Когда остров скрылся из виду, мы остановились. Вокруг было бело и пусто, снега почти не было, ветер всё смел, потому под ногами был сплошной лед, не гладкий и скользкий, как на луже, а рябой, с шипиками, выступами и заломами.

— Сейчас сойдет и так, — сказал Гейр, — но потом надо будет сделать заслоны. Некоторые твари слишком быстры или слишком сильны. Щитов нет, так пусть их хотя бы ледяные стены остановят. И нужно сделать укрытие для раненых. Не всегда получится унести их сразу.

— А как сделать? — спросил Дометий. — Камня нет, дерева нет.

Мы переглянулись и расхохотались. Вот же глупый фагр! Изо льда, конечно же. Вырезать где-нибудь поодаль куски, сложить из них стену и облить водой. Получше всякого камня будет!

Ульверы расселись там-сям, подвернув под себя толстые плащи из меха. Вепрь объяснял Дометию, как строить ледяные стены, а заодно откуда брать пресную воду, если вокруг ни ручейка.

Нам не впервой ждать подолгу на одном месте. Тем, кто ходит по морю, привычно видеть вокруг всё тот же простор, говорить с теми же людьми, делать день за днем одно и то же. Потому мы спокойно просидели там до темноты. Вепрь уж наметил, где вырубить лед и где ставить заслоны. Я начал задумываться о том, чтоб вернуться в деревню, ужас как хотелось поесть не закаменевший на холоде сыр и жесткое сушеное мясо, а обычной горячей похлебки с мягкой лепешкой, хлебнуть разогретой с травами медовухи, чтоб аж пот на лбу проступил. Может, кто догадается и баню растопить? Да и Гейр говорил, что твари не вот прям дуром прут, бывает, что и седмицу ни единой мимо не пробежит. Так чего зря сидеть и задницы морозить?

И тут мы разом встали. Все почуяли рунную силу, что быстро приближалась к нам. Я отстегнул тяжелый плащ и взялся за отставленное копье.

Уже стемнело, но мы все видели голубоватую точку, что мгновенно выросла до здоровенной кучи меха. Гейр взмахнул своим тяжеленным копьем и сшиб тварь с ног. Та плюхнулась и проскользила мимо нас на несколько десятков шагов. Только сейчас я сумел ее рассмотреть. Паук? Нет. Просто похожа. Меховой мешок, подвешенный меж десятка ног. Рун не сказать чтоб прям много, всего-то пятнадцать. Даже немного обидно, я ждал прям страшенных тварей, чтоб размером с дом и рунами с Лопату!

Первым возле твари оказался Вепрь, он стоял ближе к тому месту, куда она отлетела. Мешок всё еще лежал, вздымая бока с глухим скрежетом. Мы все бросились к нему, но не успели пробежать и полпути, как Вепрь замахнулся копьем и вдруг отлетел в сторону, сметенный невидимым ударом.

— Стой! — взревел Гейр.

Мы остановились за несколько шагов от мешка, не совсем понимая, что случилось.

— Лапы! Надо перебить ей лапы!

Легко сказать! Я ударил древком поперек одной — будто пуховую перину взбивал. Мех прогнулся и оттолкнул копье. Лопата сделал иначе, он крутанул свое оружие, железный шар на обратной стороне его копья с хрустом вошел в сочленение лапы. Тварь вскочила, подволакивая раненую конечность.

— Держитесь подальше от лап! — снова крикнул Гейр.

Как, если у нее везде лапы? И на их концах не мягкие меховые ладошки, а острые когти или копыта. Тварь медленно поворачивалась, следуя больше за Лопатой, как за самым сильным противником, и я слышал, как эти копыта царапают лед. Мерзкий звук!

Гейр сплюнул и шагнул к твари. Упругое железо врезалось в еще одну лапу. Треск! Квигульв резко ударил по другой — острие проткнуло шкуру, и оттуда плеснуло черным. Удары посыпались на тварь со всех сторон, когда удачные, когда — не очень.

Я оглянулся. Вепрь всё еще не встал. Его боль едва доходила до меня, заглушенная ражем битвы других хирдманов, так что я не мог понять, насколько ему досталось. Сначала надо убить тварь!

Тогда я разбежался и запрыгнул прямо на мешок. Гейр что-то заорал, но я его не слушал. Замахнулся и вогнал копье в спину твари. Или брюхо — тут не разобрать. Бездново отродье заскрипело, несколько лап чудно изогнулись и ударили прямо по тому месту, где я только что стоял. Да вот шиш тебе! Я снова подпрыгнул и теперь ударил всем своим весом, увеличенным благодаря дару Болли, по мешку. Копье вошло в плоть аж до вторых рогов, а тварь плюхнулась на лед, ее лапы разъехались. Ульверы не упустили момент. Десяток копий вошли в ее тело, и черная жижа расплескалась по льду, мгновенно покрываясь коркой.

— Стой! Пусть дальше Кай! — велел Гейр.

Снова он ведет себя, как хёвдинг. Я выплеснул злость на тварь, вонзая копье в ее тело еще и еще, пока она не дрогнула и не издохла. До следующей руны осталось совсем чуть-чуть. Затем я спрыгнул с изрядно похудевшего мешка.

— Надо содрать шкуру, — сказал я, потрогав мех голой рукой. — Сделаем одеяло или кинем под ноги!

Не такие уж и страшные эти зимние твари. Без Гейра нам пришлось бы тяжелее, но мы все равно бы справились. Да и Лопата молодец! Он мог бы прикончить тварь с одного удара, да решил поучить ульверов, как лучше биться с такими. И он прав — в каждую десятку нужен сторхельт.

Пока хирдманы возились с толстой шкурой, я пошел к Вепрю, ожидая скручивающей боли от сторхельтовых сил в любой момент. Пока ничего не подступало, а потом я и забыл об этом, стоило лишь увидеть Вепря.

Твариное копыто попало ему прямо в грудь, разворотило ребра и пробило внутренности. Вепрь еле слышно хрипел, на его бороде висели сосульки из крови, натекшей из рта и носа. Я растерялся, не зная, что делать. И подумать не мог, что из-за такой слабой твари кто-то может быть ранен. И Живодер остался в деревне!

Я сбегал к сброшенным плащам, уложил Вепря на один из них, завернул, подхватил на руки и понес к деревне. Остальные потом догонят. Уж Живодер справится с такой раной. Он и кости умеет вправлять, и кожу штопать. Ну и Дударь же есть. Скоро Вепрю полегчает!

Я шел так быстро, как мог. Побежал бы, да побоялся в темноте споткнуться и уронить свою ношу. Шел и вслушивался в хрипы. А потом Вепрь затих. И тело в моих руках стало еще тяжелее. Но я не открывал плащ. Не хотел знать наверняка, хотя уже знал. Я же всё чувствовал через стаю.

Боль через дар была намного меньше, чем та, что пронзила мне кишки. Конечно… Конечно, Вепрь попадет в дружину Фомрира. Он отыщет там Альрика и поведает о том, как хирд поживает без него. Так, наверное, даже лучше. После смерти Беззащитного Вепрь будто потерялся, не понимал, для чего живет. Он по привычке заботился о хирде, делал всё, что положено, но из него ушла искра.

Так лучше. Вепрь станет достойным воином в дружине Фомрира. Он дождется нас всех. Рано или поздно.