Санта–Барбара III. Книга 2

ГЛАВА 11

Келли не скрывает своих чувств по отношению к Перлу. СиСи отказывает в помощи бывшей, жене. Планы мщения — единственное утешение для Джины. Побег удался.

Келли услышала какой‑то шум в коридоре и обеспокоенно приложила ухо к двери.

Мимо комнаты для подсобного персонала, шумно обмениваясь мнениями по поводу событий, происшедших в больнице, прошло несколько санитаров и медсестер.

— Очевидно, они направляются на ежедневное собрание персонала, — шепнул Перл. — Судя по всему, уже около двух часов. Сколько же мы просидели здесь с тобой, Келли?

Девушка все еще прислушивалась к затихающему в коридоре шуму, затем повернулась к Перлу и, пожав плечами, ответила:

— Не знаю. Наверное, минут сорок…

Перл растирал рукой вывихнутую лодыжку.

— Да, перспектива у нас не из приятных. Сколько еще здесь сидеть? Неизвестно.

Келли сокрушенно покачала головой.

— Где же Элис? Мы ведь договаривались, что она вернется сюда. Доктор Роулингс, наверное, запер ее в палате. Так же, как и всех остальных больных.

— Но ведь она не одна, — сказал Перл. — С ней должен быть Оуэн Мур.

Келли тяжело вздохнула.

— Если он только догадается прийти ей на помощь. Он сейчас тоже, наверняка, находится в своей палате. Доктор Роулингс всех запугал.

Перл погладил Келли по руке.

— Тебе не нужно здесь находиться со мной. Иди одна. Я как‑нибудь справлюсь.

Она махнула рукой.

— Даже и не говори об этом.

Перл придвинулся к ней поближе.

— Да, нет. Я говорю совершенно серьезно. Ступай, тебе здесь абсолютно нечего делать. Ты вряд ли сможешь чем‑то помочь мне.

Келли решительно мотнула головой.

— Никаких возражений. Я буду вместе с тобой. Можешь даже не пытаться отправить меня отсюда.

Перл с сожалением посмотрел на вывихнутую ногу.

— Келли, ты, наверное, просто жалеешь меня. Не надо так пугаться. Даже если тебя не будет рядом, я все равно выберусь из этой больницы…

Девушка мрачно усмехнулась.

— Интересно — как? Поскачешь на одной ноге?

— Да, — упрямо повторил он. — Если понадобится, поскачу. Если не смогу даже этого, то буду ползти, но выберусь отсюда. Им уже ничего не удастся со мной сделать! Я скорее покончу с собой, чем попаду в руки Роулингса!

Келли ласково погладила Перла по руке.

— Перл, прошу тебя, не надо думать об этом. Мы обязательно выберемся отсюда вместе. Элис должна что‑нибудь придумать. Я очень надеюсь на нее. Она очень смелая и сообразительная девушка. Если ей удастся покинуть палату, она обязательно придет нам на помощь. Я думаю, что нам стоит немного подождать. Тем более что ты так устал…

Перл вытер со лба капельки проступившего пота.

— Возможно, ты права. Наверное, надо подождать.

Несколько мгновений он сидел с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стенке.

Келли напряженно прислушивалась к происходившему за дверью, но, к счастью, в коридоре было тихо.

Она сидела рядом с Перлом, обхватив руками колени.

Наконец, Перл открыл глаза и устало произнес:

— Тебе, наверное, было очень трудно расставаться с Элис? Да, малыш? За время, проведенное в клинике, вы стали очень близки.

Келли утвердительно кивнула.

— Когда мы выберемся отсюда, я вернусь за ней и заберу ее из этой проклятой больницы. Обязательно.

В ее голосе было столько решительности и уверенности, что Перл почувствовал глубокое уважение к этой хрупкой и очень ранимой девушке.

— Конечно, у тебя все получится, — тепло сказал он. — Я восхищаюсь. Они ведь так и не справились с тобой. Им так ничего и не удалось сделать.

Келли всхлипнула и опустила голову.

— Нет, почти справились.

Перл отрицательно покачал головой.

— Нет.

Келли едва слышно прошептала:

— Да. Я вынуждена признать это.

Перл успокаивающе погладил ее по щеке.

— Если ты так настаиваешь, то я хотел бы только уточнить: не до конца.

Девушка вскинула голову и преданно посмотрела на него.

— Если это так, то только благодаря тебе, Перл. Ты даже не представляешь себе, как много ты для меня сделал. Тебе может показаться, что я преувеличиваю. Однако поверь мне… Никто не помог мне здесь так, как ты. То есть мне вообще никто не помог и лишь после того, как тебя привезли сюда, я начала понемногу оживать. Еще месяц назад я с трудом вспоминала, в какую комнату мне нужно идти. А ты пришел и спас меня. Своим спасением я обязана тебе. Я ничего не помнила, не помнила, кто я, что со мной случилось, почему я оказалась здесь… Я только знала, что со мной произошло что‑то ужасное. Мне с трудом удавалось вспомнить своих родителей, семью, дом. А потом ты научил меня, что нужно делать, чтобы не принимать эти ужасные таблетки. У меня словно все прояснилось в голове. Теперь я чувствую себя почти здоровой.

— Почти?

Келли немного замялась.

— Да, я еще не совсем пришла в себя. Я не помню многое, что со мной случилось до того, как я попала в эту клинику. Меня гнетет такое тяжелое чувство, будто я совершила какую‑то ужасную ошибку или, может быть, что‑то еще хуже. Что было там, в этом отеле?..

Перл ободряюще погладил ее по руке.

— Я думаю, что у тебя все будет в порядке. Тебе удастся вспомнить все, что происходило с тобой. Ты вернешься к нормальной жизни. У тебя обязательно получится, я уверен в этом. Глядя на то, как быстро ты возвращаешься к жизни, никаких сомнений на этот счет быть не может.

Келли с благодарностью посмотрела на Перла.

— Да, Перл, я тоже чувствую, что у меня все будет хорошо. С каждым днем мне становится все лучше и лучше. И этим я обязана только тебе.

Он беспечно махнул рукой.

— Да, брось ты, Келли… Всем, что происходит с человеком, он обязан только самому себе. Вряд ли ты смогла бы снова вернуться в нормальный мир, если бы не верила в собственные силы.

Келли вытерла слезы в уголках глаз.

— Да, возможно, ты прав, Перл. Однако в жизни у каждого человека случаются такие моменты, когда он остается совсем один и ему совершенно некому помочь. Так было и со мной. Меня заперли в этой ужасной клинике среди таких же несчастных, как я. Разве мы могли бы помочь друг другу, опереться друг на друга, если бы не ты? Мы не были уверены в своих силах. А ты сделал так, что мы смогли очнуться. Только благодаря тебе и я, и Элис, и Оуэн стали ощущать себя совершенно по–другому. Я их очень люблю и Элис, и Оуэна, и того парня из семьсот второй комнаты…

Перл бросил на Келли вопросительный взгляд.

— Кстати, а как его зовут?

— Джейсон, — ответила она. — Правда, я не успела узнать его фамилию. Сам понимаешь, нам было не до того. Мы хотели помочь тебе.

— Ясно, — кивнул Перл.

— Так вот, — продолжила Келли, — они все очень хорошие люди. Несмотря на то, что здесь всем очень тяжело, они добрые и бескорыстные…

Перл задумчиво повторил:

— Добрые и бескорыстные… Наверное, впервые в жизни я встретил добрых и бескорыстных людей и смешно сказать, где это произошло. В психиатрической клинике… Почему‑то основная масса людей, которые мне встречались там, на свободе… не были такими…

Он сознательно употребил это слово, потому что пребывание в клинике доктора Роулингса на самом деле было хуже, чем тюремное заключение. Там хоть людей насильно не пичкали сильнодействующими лекарствами в лошадиных дозах и не пытались вышибать мозги током за любое нарушение режима.

— Эти люди, — продолжал он, — совершенно не отдают себе отчет в том, что можно делать что‑то без расчета на немедленное извлечение выгоды. Они даже понятия не имеют о том, что такое бескорыстие.

Келли откинула назад рассыпавшиеся по плечам волосы.

— Да, и я поняла, как много это значит. Когда люди готовы просто так помогать друг другу. И первым этот пример показал ты. Спасибо тебе и всем остальным. Я многим тебе обязана. Ты первым продемонстрировал мне, что значит быть неравнодушным, что такое доброта и щедрость. Тебе было не все равно, что происходит вокруг, и ты сделал все, что в твоих силах, чтобы изменить это.

Келли стала подниматься с иола.

— Но где же Элис?

Перл удержал девушку за руку. Пристально глядя в прозрачно–голубые глаза Келли, он проникновенно сказал:

— Да, мне действительно не все равно. Спасибо тебе…

Его лицо при этом было так близко, что Келли едва удержалась от внезапно охватившего се желания прижаться к нему и целовать, целовать, целовать…

Келли уже знала, что глубокая привязанность к этому человеку стала для нее уже чем‑то большим, нежели простая благодарность за оказанную помощь.

Келли было очень хорошо, когда Перл находился рядом. Он внушал ей какое‑то глубокое доверие. При нем она не боялась быть слабой, не стеснялась собственных слез. Она знала, что он всегда поймет ее и поддержит в любую минуту.

Но им предстояло еще пройти через очень многие испытания, прежде чем они могли бы забыть о том, что их разделяло и стать по–настоящему близкими людьми.

СиСи задумчиво сидел над листком бумаги за столиком на террасе.

Он составлял список тех, кому требовалось выслать приглашения на свадьбу. Количество фамилий в списке увеличивалось с каждой минутой. Нельзя было забыть никого.

В основном в списке фигурировали известные в Санта–Барбаре люди: бизнесмены, политики, они же друзья СиСи и Софии.

СиСи вписал было фамилию брата, однако, затем, немного подумав, вычеркнул Гранта из списка.

Из гостиной донесся звонок.

— Роза, открой дверь! — крикнул СиСи. Однако служанка не отзывалась. Очевидно, она была где‑то в саду.

СиСи неохотно поднялся из‑за стола и, услышав еще один звонок, крикнул:

— Сейчас иду! Подождите одну минуту.

Когда спустя несколько мгновений он открыл входную дверь, удивлению его не было предела.

На пороге, смущенно опустив глаза, стояла Джина, его бывшая жена.

СиСи изумленно посмотрел на нее.

— Тебе чего? — не здороваясь, спросил он.

Несмотря на такую откровенную грубость, Джина улыбнулась.

— Я хотела бы поговорить с тобой.

СиСи нахмурился.

— По–моему, все наши разговоры должны были закончиться сразу же после развода. Не думаю, что этот разговор даст какую‑нибудь пользу. Тебе следовало бы покинуть мой дом.

Но Джина, как и все люди, обладающие непомерными амбициями и, соответственно, неизмеримыми запасами нахальства, шагнула через порог.

— Нет. Я все‑таки думаю, что этот разговор необходим, — заявила она.

СиСи едва сдержался от того, чтобы не вышвырнуть ее из дому немедленно. Однако вежливость не позволила ему сделать это. Тем не менее, он не собирался скрывать свое прохладное, если не сказать больше, отношение к Джине.

— Ты знаешь, о чем я только что услышал? Об этом уже, наверное, знает каждый житель Санта–Барбары…

Джина поморщилась.

— Именно поэтому я пришла к тебе. Если бы не чрезвычайные обстоятельства, то я не стала бы отрывать от дела такого занятого человека, как ты.

В словах Джины промелькнула плохо скрытая ирония по поводу того, что СиСи был одет сейчас в домашний джемпер и тапочки.

В гостиной показалась София. Она вошла в комнату и остановилась рядом со столом, внимательно слушая разговор.

— Джина, ты использовала мое имя, чтобы отравить жителей Южной Калифорнии! — возмущенно воскликнул СиСи.

Она виновато опустила глаза.

— Да нет… Я вовсе не намеревалась кого‑то травить. Просто, наверное, один из компонентов оказался испорченным…

— Интересно же ты ведешь бизнес! — возмущенно произнес Ченнинг–старший. — У тебя вообще, кто‑нибудь когда‑нибудь проверяет качество продуктов, которые ты используешь?

Джина пожала плечами.

— Ну, я всегда надеялась на своих поставщиков, но, наверное, в этот раз один из них меня подвел.

СиСи потерял самообладание.

— Самое испорченное в этом всем предприятии, — воскликнул он, размахивая руками, — это ты, Джина! Ты просто какое‑то проклятие этого города и нашей семьи! Джина, ты бич общества! Я просто удивляюсь, за что такое наказание обрушилось на наши головы? Ты угроза всем, и мне — в особенности…

Судя по внешнему виду Джины, она, похоже, ничуть не обиделась. Очевидно, слышать такие слова для нее было не в новинку.

— СиСи, я знаю, что случилось на самом деле, — недовольно сказала она. — Ты напрасно обвиняешь во всем меня. Я думаю, что здесь замешано что‑то совершенно иное.

София укоризненно покачала головой, но ничего не сказала.

Выговорившись, СиСи уже немного более спокойно посмотрел на Джину.

— Ну, так просвети меня… — тяжело вздохнув, сказал он. — А то, похоже, здесь все находятся в заблуждении, и лишь ты одна знаешь правду.

Джина тут же выпалила:

— Все дело в том, что у тебя в этом городе слишком много врагов.

СиСи недоуменно наморщил лоб.

— Что? Прошу прощения… Ты о чем это говоришь?

Джина с такой опаской огляделась по сторонам, словно враги СиСи прятались в каждом углу его гостиной, а также за цветочными кадками и под столом.

— Да, да… — понизив голос, сказала она. — Все дело действительно заключается в том, что у тебя слишком много врагов. Наверняка, один из них нанял кого‑нибудь — ну, не знаю — бродягу какого‑нибудь или студента колледжа, которому платят маленькую стипендию, да и, вообще, хватает всяких оборванцев, которые за сотню долларов готовы сделать все, что угодно…

СиСи по–прежнему непонимающе смотрел на Джину.

— Да о чем ты говоришь? Какие студенты?.. Какие бродяги?.. Зачем кому‑то нанимать безработных для того, чтобы досадить мне?

Джина криво улыбнулась.

— Ну, я таких подробностей не знаю. Может быть, это было немного по–другому… Но, во всяком случае, это могло быть.

Она уже начала изворачиваться.

— Возможно, кто‑то испортил упаковку, что‑нибудь впрыснул или подсыпал отраву… Ты же знаешь, таких случаев много. Они происходят в Америке чуть ли не каждый день. Какой‑нибудь сумасшедший зашел в магазин, испортил какие‑нибудь продукты… Я не знаю, как это делается. Но ты же не станешь отрицать, что это возможно? Сумасшедшие способны на все. В любом случае, это — отличный способ сокрушить тебя.

Джина умолкла и, криво улыбнувшись, опустила голову.

От охватившего его возмущения СиСи несколько секунд просто хватал ртом воздух. Наконец, едва справившись с охватившим его гневом, он воскликнул:

— Чтобы расправиться со мной, какой‑то сумасшедший подсыпал яд в печенье, которое готовишь ты?!! Ты это хочешь сказать?

Джина заискивающе посмотрела в глаза Ченнинга–старшего.

— Да, я сохранила твою фамилию. Что в этом плохого? Ну, а что касается печенья… Я специально пришла к тебе, чтобы ты помог мне уладить этот вопрос.

СиСи громко фыркнул.

— Ну, вот еще! С какой это стати я буду помогать тебе улаживать вопросы, которые касаются только тебя? Я твое печенье не пек, денег тебе на это не давал. И, вообще, никакого отношения к тебе с тех пор, как мы расстались, не имею и не хочу иметь.

Джина развела руками.

— Но я думала, что в наших общих интересах будет уладить это дело без суда. Ведь тебе нет смысла пускать все это на самотек! Вдруг в ходе разбирательства возникнут какие‑нибудь подробности…

СиСи едва не побелел от бешенства.

— Какие подробности?!! Какая взаимная выгода? У тебя еще какие‑нибудь идеи возникли, или это единственная?

Джина расстроенно махнула рукой.

— Ладно, если тебе так хочется это услышать, я собираюсь оформить свое банкротство…

Кэпвелл–старший утомленно махнул рукой.

— Джина, ты знаешь, как тебя называют в прессе? Миссис Кэпвелл–отравительница… Думаешь, все это пройдет для тебя бесследно? Ничего подобного! Твоя авантюра с бизнесом окончится плачевно. Ни один суд не оставит тебе ни одного заработанного доллара.

Губы у Джины задрожали, она смахнула выкатившуюся из глаза слезу.

Даже София пожалела бывшую соперницу. Она потянула Кэпвелла–старшего за рукав.

— СиСи, не надо.

— Ты даже не знаешь, что говоришь, — расстроенно сказала Джина. — Если бы ты знал, где я побывала… Ты не посмел бы желать мне ничего плохого.

СиСи укоризненно покачал головой.

— Джина, Джипа… — с сожалением произнес он. — Твое счастье, что моя будущая жена только что напомнила о том, что я все‑таки джентльмен.

Джина сделала выразительное движение глазами в сторону Софии, но промолчала.

— Короче, я больше не желаю тебя видеть, — закончил СиСи. — Прощай.

Он направился к двери и широко распахнул ее, ожидая, пока Джина покинет гостиную.

— Ну, что же ты? Я не смею тебя задерживать, — настойчиво повторил он. — А что касается приглашения на свадьбу, то, возможно, ты его получишь. Если, конечно, его смогут доставить туда, где будешь в этот момент находиться ты.

Почувствовав, что от СиСи ей не удастся добиться ничего, Джина решила использовать последний шанс — она обратилась к Софии:

— Он не хочет меня слушать, — обиженно сказала она. — Но у тебя‑то, София, есть деньги и много денег… Да, несколько человек отравились, им нужно совсем немного для компенсации. Меньше, чем ты тратишь в неделю на цветы.

СиСи покинул свое место у распахнутой двери и, грозно взмахнув рукой, воскликнул:

— Джина, замолчи!

Однако София повелевающим жестом заставила замолчать именно его.

— Погоди, СиСи, — сказала она. — Джина, я никак не смогу помочь тебе…

Даже не дожидаясь объяснений, Джина воскликнула:

— Не нужно быть особенно проницательной, чтобы догадаться, сколько десятков тысяч стоят бриллианты на одной лишь твоей руке! Неужели после этого ты хочешь сказать, что твои материальные возможности ограничены? Ну, давай же, София!

Нахальство и нахрапистость Джины были столь очевидны, что София на мгновение оторопела.

— Или ты попросту не хочешь мне помочь? — продолжила Джина.

София помрачнела.

— Именно так! У меня нет ни малейшего желания помогать тебе. Я думаю, что тебе не следует питать излишних надежд.

Джина с видом оскорбленной добродетели гордо вскинула голову.

— Как быстро мы забываем добро, которое нам оказывают другие! Вот я не отказывалась помочь тебе в трудную минуту. Ни тебе, ни твоим детям… Когда‑нибудь я хлопала перед тобой дверью?

София резко взмахнула рукой.

— Джина, тебе пора уходить, — холодно сказала она. Выпрямив спину, расправив плечи и гордо запрокинув голову, Джина медленно прошествовала к выходу. В дверях она обернулась и оскорбленно заявила:

— Я еще доживу до того дня, когда вы двое, особенно ты, СиСи, которого я — к своему стыду — любила, будете испытывать отвращение за все эти дни. За то, что вы относились ко мне хуже, чем к плесени в своем вонючем розовом саду.

СиСи спокойно выслушал эту гневную тираду.

— Джина, я никогда не пожалею, что отмыл от тебя свои руки и свой дом, — решительно сказал он. — Если ты даже исчезнешь навсегда, я не испытаю ни малейшего сожалению по этому поводу.

Джина резко шагнула через порог.

— Посмотрим! — с угрозой в голосе произнесла она.

Хейли занималась текстами рекламных объявлений в редакционной комнате, когда туда вошла Джейн.

— Последнее время ты выглядишь очень подавленной, — сказала Джейн. — Может быть, тебе не стоит так сильно переживать по поводу разрыва с Тэдом?

Не поднимая головы, Хейли сказала:

— Но как ты не понимаешь, ведь мои чувства сильно задеты…

Джейн пожала плечами.

— Я, честно говоря, не совсем в курсе того, что произошло…

Хейли выглядела очень расстроенной.

— То, что я сделала, было не настолько плохо, как ему показалось. Ведь я тоже разочарована.

Джейн пожала плечами.

— А что он сделал не так?

Хейли хмуро посмотрела на подругу.

— В том смысле, как он думал, Тэд, конечно, ничего плохого не сделал…

Джейн нравоучительным тоном произнесла:

— По–моему, Хейли, люди всегда должны отвечать за свои поступки. Рано или поздно наступает время, когда нужно нести ответственность…

Хейли кивнула:

— Ну, конечно. Но сколько раз я должна была извиняться перед ним? Что мне нужно было ему сказать? Джейн развела руками.

— Ты должна была лучше это знать.

Хейли мрачно насупилась.

— Ко мне приходила Джина и просила кое‑что сделать для нее. Я ей говорила «нет». Тогда она сказала, что Тэд не поймет, если узнает о том, что я племянница Джины. А я сказала, что поймет, потому что он любит меня. Но, к сожалению, он даже не пытался меня понять.

Джейн усмехнулась.

— Да, представляю себе, как он воспринял все происшедшее. Это неправда… Это тоже неправда… Там я соврала, там я не договорила… Здесь что‑то сказала не так… И все равно он должен был понять… Ты никогда не представляла себя на его месте? Вот как бы он поступил, если бы оказался на твоем месте? Что должно было произойти, что бы заставило его сделать такое?

Хейли хмуро посмотрела на подругу.

— Джейн, а разве ты никогда не бывала в отчаянии? У тебя никогда не бывало трудных моментов, когда хотелось все бросить и уйти? Разве ты никому никогда не лгала? Не притворялась тем, чем ты не являешься на самом деле? Не выдавала себя за кого‑то иного?

Джейн уязвленно опустила глаза.

— Ну, не знаю, — неопределенно протянула она.

Хейли угрюмо покачала головой.

— Да, он вправе был относиться ко мне таким образом, если бы считал себя идеалом. Однако я знаю, что это не так. Когда у него был роман с Лейкен, он тоже врал ей и обманывал ее. И я об этом прекрасно знаю. Да, я тоже лгала, но как только я поняла, что означает быть племянницей Джины в доме Кепвеллов, мне стало стыдно за свою ложь. И поэтому я ушла. Хотя за правду мне тоже было стыдно. Если бы я знала, что влюблюсь в него, я бы так не поступила. Все было бы по–другому. Я лгу тогда, когда не знаю, что мне делать. Я знаю, что это плохо. Я очень хотела еще раз увидеть его, поговорить с ним, объяснить все… Но Тэд исчез. А тут еще эти звонки от Роксаны…

Джейн поспешила свернуть этот разговор.

— Ну, ладно. Я думаю, что сейчас кто‑то вряд ли сможет помочь тебе. Я думаю, что тебе стоит забыть Тэда. Только вот интересно, не потеряла ли к нему интерес эта самая таинственная Роксана?

Келли вдруг встрепенулась.

В коридоре, неподалеку от комнаты, в которой они с Перлом прятались от погони, послышались осторожные шаги.

Прислушавшись, беглецы поняли, что это не санитары и не кто‑нибудь иной из обслуживающего персонала клиники. Спустя несколько секунд они услышали тихий стук в дверь.

— Кто здесь? — испуганно произнесла Келли. Стук в дверь снова повторился.

На свой страх и риск Келли вытащила ключи и открыла дверь.

В комнату мгновенно нырнула Элис. В руках она держала халат медсестры и тонкое больничное одеяло.

Перл мгновенно вскочил с пола, не обращая внимания на больную ногу.

— Элис, как я рад тебя видеть! Чертовски рад! — радостно воскликнул он. — Мы уже боялись, что с тобой что‑то случилось.

Келли прижала палец к губам.

— Тише, Перл. Не то нас могут услышать.

— Элис, с тобой все в порядке? — спросил Перл.

Девушка кивнула.

— А что ты принесла?

— Это я просила Элис захватить что‑нибудь из одежды медперсонала, — вместо нее ответила Келли. — Элис, ты молодец, что принесла халат! Мне нужно переодеться.

Келли быстро одела белый халат и стала торопливо застегивать пуговицы…

Перл осторожно приоткрыл дверь и на секунду выглянул в коридор. Там было пусто.

— Послушай, Элис, — обратился он к девушке. — А где все санитары и медсестры? Они по–прежнему в конференц–зале?

Девушка снова утвердительно кивнула. Келли закончила возиться с халатом и тоже подошла к двери.

— Элис, — сказала она. — Перл подвернул ногу, ему очень трудно идти. Нам нужна еще какая‑нибудь помощь.

Элис решительно кивнула и выскочила за дверь.

— Эй, эй! — торопливо выкрикнул ей вслед Перл. — Ты куда? Может быть, тебе не стоит ходить одной?

Келли успокоила его.

— Не бойся, она сейчас вернется. Ты же видишь, она молодец.

Перл прислушался к затихающим в коридоре шагам.

— Малыш, — обратился он к Келли спустя несколько мгновений. — Я, конечно, верю тебе, и знаю, что мы должны это сделать… Но пока никак не могу понять — как же мы сможем выбраться отсюда вдвоем? Тем более, я сейчас мало чем могу помочь тебе. Скорее, это мне придется рассчитывать на твою помощь.

Келли решительно махнула рукой.

— Перл, тебе не о чем беспокоиться. В этом крыле клиники меня никто не знает, ты и сам здесь, наверное, никогда не бывал. А потому, мне нетрудно будет выдать себя за медсестру. Тем более что весь обслуживающий персонал сейчас находится на собрании в конференц–зале. Так что мы должны выбраться. У нас должно получиться.

Перл недоуменно почесал переносицу.

— Но ведь входная дверь для нас, наверняка, закрыта. А через черный ход мы не сможем выбраться. У нас нет ключей…

Келли полезла в карман халата и, заговорщицки улыбнувшись, повертела перед носом Перла связкой ключей.

— А вот это ты видел?

Он изумленно уставился на девушку.

— Келли, где ты это взяла?

Она не успела ответить.

В коридоре вновь послышался легкий шум и какой‑то непонятный скрип.

— Кто там? — встревоженно спросил Перл. Келли метнулась к двери и прислушалась.

— Это Элис, — радостно шепнула она. Распахнув дверь, Келли впустила темнокожую девушку, которая толкала перед собой кресло–каталку.

— Элис, тебя не заметили? — спросила Келли.

Девушка отрицательно замотала головой, а потом, сложив пальцы рук, словно изображая дужки очков, приложила их к глазам.

— А, понятно. Тебя видел только Оуэн, — догадалась Келли.

Элис развернула кресло и жестом указала на него Перлу. Тот без излишних объяснений все понял. Через секунду он уже сидел в каталке.

Элис развернула тонкое одеяло и положила на колени Перлу.

— Да, она права, — сказала Келли. — Тебя нужно замаскировать. Иначе нам вряд ли удастся пробраться незамеченными по коридору.

Совместными усилиями девушки завернули Перла в одеяло, соорудив нечто вроде монашеской рясы вместе с платком.

— Отлично, — рассмеялся Перл. — Ну, как я выгляжу?

Келли тряхнула головой.

— Ты похож на мать Терезу.

Перл улыбнулся.

— Ну, что ж, в таком случае я благословляю вас, дети мои.

С этими словами он осенил девушек крестным знамением и обернулся к Келли.

— Ну, что? Уже уходим?

Келли кивнула.

— Элис, посмотри, чтобы никого не было в коридоре.

Та высунулась за дверь и, убедившись в том, что вокруг все спокойно, махнула рукой.

— Ну, что ж, поехали…

Келли словно заправская медсестра устроилась позади кресла–каталки и, толкая его перед собой, спокойно зашагала по коридору.

Затем, словно вспомнив о чем‑то, она резко остановилась и обернулась.

Элис осталась на месте. С виноватой улыбкой она посмотрела на подругу и, нерешительно подняв руку, шевелила пальцами.

Келли сразу же поняла этот прощальный жест.

— До свидания, Элис, — прошептала она, сглотнув слезы. — Я не забуду о тебе. Я обязательно вернусь.

Элис удрученно опустила голову и медленно поплелась по коридору в противоположную сторону. Спустя несколько секунд она исчезла из виду, и Келли вместе с Перлом отправились дальше.

Они завернули за угол, и Келли испуганно замерла на месте.

У двери, прислонившись к косяку, спиной к ним стоял какой‑то пациент.

Перл мгновенно узнал его. Это был Оуэн Мур.

— Оуэн, — тихо позвал Перл.

Мур резко обернулся. По его лицу было видно, что он сильно напуган.

Несмотря на то, что Перл весело подмигнул ему, лицо Мура по–прежнему оставалось напуганным и мрачным.

Келли решила, что смысла задерживаться здесь нет, и двинулась дальше по коридору.

— Да, — растерянно пробормотал Перл. — Ну, и дела…

Келли немного притормозила.

— О чем ты? Что случилось?

Перл озабоченно оглянулся.

— Слушай, нам, наверное, нельзя так просто бросить его здесь? Доктор Роулингс сделает из него котлету. Он ведь, наверняка, знает, что Оуэн был в одной компании с нами.

Келли оглянулась и бросила внимательный взгляд на тоскливо смотревшего на них Мура.

— Честно говоря. Перл, я даже не знаю, что нам делать, — сказала она. — Ты предлагаешь, чтобы и он отправился вместе с нами?

Перл на мгновение задумался.

— Ладно, в любом случае он знает, что мы делаем. Если захочет, то сам пойдет следом за нами. Если нет, то нам не следует тащить его за собой. Это будет для него скорее наказанием, а не спасением.

Келли махнула рукой.

— Ну, ладно. Нам пора двигаться. Наклони голову, я прикрою тебя одеялом, а то все уже совсем съехало.

Перл, словно настоящий инвалид, повиновался. Келли быстро покатила кресло по коридору. Завернув за угол, они на мгновение притормозили. Перл попросил Келли:

— Посмотри, не идет ли следом за нами Оуэн. Я очень беспокоюсь за него. Ему все‑таки опасно здесь оставаться.

Келли даже не успела выглянуть за угол, как перед ними внезапно появилась фигура доктора Роулингса, словно он вырос из‑под земли.

Лицо его растянулось в широкой улыбке.

— Ах, вот вы где, голубчики? — злорадно потирая руки, сказал он. — Надеялись сбежать?

Келли почувствовала, что теряет дар речи.

Мечты были универсальным средством, которое спасало Джину от многочисленных житейских невзгод.

Обычно она погружалась в сладостную полудрему именно тогда, когда вокруг нее бушевали настоящие штормы.

То она воображала себя наследницей миллионов Кэпвеллов. То представляла идиллическую картину жизни с разнообразными партнерами. Но в любом случае общим элементом всех мечтаний было одно: все враги и недоброжелатели Джины оказывались посрамлены и валялись у нее в ногах, а она милостивым повелением решала, кого пощадить, а кого вышвырнуть на улицу без гроша в кармане.

Вот и на сей раз Джина прибегла к мысленному отмщению человеку, который только что обидел ее.

Разумеется, что объектом унижений и издевательств был в этот раз СиСи Кэпвелл, ее бывший муж.

Джина в шикарном зеленом платье для верховой езды, зеленой бархатной шляпке и с небольшим хлыстом в руке стояла посреди гостиной огромного дома, уже приготовившись к утренней прогулке на лошади.

Рядом с ней стояла ее племянница Хейли. Она застегивала последнюю пуговицу на столь же элегантном платье из темно–бордового плюша.

— Хейли, ты готова? — манерно произнесла Джина, помахивая хлыстом. — Лошади уже, наверное, застоялись. Не надо было так долго задерживаться на приеме. Как видишь уже одиннадцать, а мы все еще не можем выйти из дома.

Хейли повернулась к тетке.

— Но, Джина, дорогая… За мной ухаживал ни кто‑нибудь, а Джоэл Силвер.

Джина недоуменно посмотрела на племянницу.

— Джоэл Силвер? Что‑то я не припоминаю такого имени среди списка нефтяных баронов и королей косметики.

— Ну, что ты! — укоризненно воскликнула Хейли. — Это же один из самых богатых голливудских продюсеров.

При слове «Голливуд» брови Джины медленно поползли вверх.

— О! Хейли, я смотрю, ты даром время не теряешь. Я обожаю Голливуд! Это так красиво! Приемы, знаменитости, бриллианты, меха… И что же тебе сказал этот… как его там… Силвер?

Хейли широко улыбнулась.

— Он предложил мне руку и сердце.

Джина усмехнулась.

— А что, кроме руки и сердца, он может предложить?

Вместо ответа Хейли подала Джине маленькую коробочку.

— Бот, посмотри, что он подарил мне вчера.

Джина открыла футляр и ахнула. На темно–синем бархате лежало кольцо с тремя крупными бриллиантами, каждый по виду не меньше двадцати карат весом.

Джина радостно воскликнула:

— Вот это уже совершенно другой разговор! Хейли, надеюсь, что ты не сразу отказала ему.

Ее племянница удовлетворенно улыбнулась.

— Я думаю, что некоторое время мне стоит поддерживать его чувства. Все‑таки его деньги многое значат. Однако я не сомневаюсь, что смогу найти жениха помоложе, но с такими же материальными возможностями.

Джина вернула племяннице футляр и ласково потрепала ее по щеке.

— Ты молодец, Хейли. Ты быстро восприняла мои уроки.

Хейли улыбнулась.

— Я всегда была способной ученицей. Правда, до некоторых пор я не понимала, что ты самый умный и предприимчивый человек, которого я только знала. Мне очень жаль, что я не поняла этого раньше. Надеюсь, что ты сможешь простить меня за это легкомыслие.

Джина беспечно махнула рукой.

— Ничего. С тех пор, как мы разбогатели, ты можешь не торопиться и выбрать именно того жениха, который нужен.

В этот момент раздался звонок в дверь. Джина недовольно крикнула:

— Сантана, мерзавка! Ну, где ты там подевалась? Почему ты не открываешь дверь?

Испуганно дрожа, из кухни выбежала Сантана и бросилась к двери.

— Госпожа, я уже открываю. Не сердитесь, пожалуйста, я была занята с вашим завтраком.

Джина взмахнула хлыстом.

— Ты что, оглохла? Немедленно открывай дверь.

Униженно согнувшись, Сантана повиновалась.

На пороге стоял СиСи Кэпвелл.

Очевидно, он уже несколько дней не брился, потому что его постаревшее, осунувшееся лицо было покрыто густой грязно–седой щетиной. На нем была несколько раз заштопанная куртка, потертые на коленях брюки и стоптанные до неузнаваемости башмаки. В руках он держал измятую коричневую шляпу, которой до этого, по–видимому пользовался какой‑то сутенер.

Увидев Джину, СиСи вытер рукавом нос и стал канючить:

— Джина, дорогая! Как я рад тебя видеть… Ты не представляешь, как мне нужна была эта встреча с тобой!

Внимательно осмотрев его с ног до головы, Джина поморщилась.

— Боже мой, СиСи, как ты выглядишь! Наверное, ты опять ночевал на свалке? Фу! И как от тебя пахнет?

СиСи заискивающе посмотрел в глаза Джине.

— Ты разрешишь мне войти?

Джина милостиво махнула рукой.

— Ну, ладно. Но только не дальше порога. Сантана, закрой дверь и отправляйся за дезодорантом. Здесь необходимо будет очистить воздух.

Напуганно переминаясь с ноги на ногу, СиСи топтался у порога.

Джина горделиво прохаживалась по прихожей.

— Ну, что ты хочешь на этот раз? Не стесняйся, СиСи, говори. Впрочем, я знаю и без слов, чего тебе надо. Конечно же, ты в очередной раз пришел просить у меня денег?

Джина похлопала хлыстом по руке. СиСи сделал попытку улыбнуться.

— Джина, пожалуйста, одолжи мне десять долларов. Я верну тебе через неделю, обещаю.

Джина надменно отвернулась.

— Об этом не может быть и речи.

СиСи Кэпвелл наклонился, словно нищий, который просит милостыню, и умоляюще протянул руку к Джине.

— Пожалуйста, мне очень нужны эти деньги. Я просто в полном отчаянии. Если ты не поможешь мне, вся моя семья умрет от голода. Ведь ты забрала у нас все…

Джина повернулась к СиСи и высокомерно сказала:

— Я забрала все, но не последнюю рубашку, как ты сделал когда‑то со мной.

В подтверждение своих слов она дотронулась хлыстом до изорванного края рубашки, торчавшего из‑под куртки, которая была одета на Кэпвелле–старшем.

СиСи прижал к груди свою изодранную шляпу и стал повторять, исступленно мотая головой из стороны в сторону:

— Я был дураком, Джина. Я был просто идиотом. Как я этого не понимал? Мне так стыдно, что я сделал с тобой такое.

Джина брезгливо отвернулась от него.

— Ты как был дураком, так им и остался, дорогой, — сказала она с нажимом на последнее слово. — Так что быстренько выметайся отсюда и не смей больше никогда беспокоить меня. Я занята. Сейчас меня ждет моя лошадь.

СиСи упал на колени и взмолился:

— Джина, пожалуйста, мои дети и я не ели уже четыре дня. Подай хотя бы крошку хлеба. Джина, умоляю…

Его вид был столь жалок, что у нее дрогнуло сердце.

— Ну, хорошо, если ты так просишь…

Она подошла к стоящему в дальнем углу гостиной сейфу и, поколдовав над замком, открыла дверцу.

На дне сейфа, рядом с пачками денег, лежало два покрытых пылью полиэтиленовых пакета с надписью «Печенье от миссис Кэпвелл».

Вытащив один из пакетов из‑под пачек с банкнотами. Джина брезгливо поморщилась и сунула руку в пакет. Он оказался пуст.

Отшвырнув его в сторону, Джина точно таким же образом проверила содержимое второго пакета. На этот раз ей повезло больше.

Здесь оказался покрытый густым слоем плесени, в отдельных местах переходившей в мох, надкушенный кусок печенья.

Очевидно, он лежал здесь с тех пор, как Джине пришлось закрыть свое дело.

С отвращением держа его в вытянутой руке. Джина подошла к СиСи и протянула ему слегка пострадавший от времени продукт.

СиСи Кэпвелл едва заметно вздрогнул.

— Что? Не нравится? — высокомерно спросила Джина. — Можешь не брать. Я распоряжусь, чтобы Сантана закопала его в саду, где‑нибудь рядом с кустами роз.

— О! Нет, нет, — поспешно воскликнул СиСи, вскакивая с колен. — Благодарю тебя. Джина. Это именно то, что нужно.

Кэпвелл с жадностью откусил кусочек и стал торопливо жевать, подбирая рукой сыпавшиеся крошки.

Джина и Хейли обменялись победоносными взглядами.

Но в этот момент СиСи вдруг закатил глаза, издал какой‑то хриплый клокочущий звук и замертво рухнул на пол. Джина удовлетворенно улыбнулась, отшвырнула ненужный уже пакет и, брезгливо вытерев руки в перчатках носовым платком, крикнула:

— Брэндон, дорогой! Где ты там задевался? Нам пора на прогулку.

Хладнокровно перешагнув через скрючившегося возле порога СиСи Кэпвелла, Джина вышла в цветущий розовый сад.

Джина, расслабившись, лежала на кровати в своей квартире.

Радостные картины воображаемого будущего сменяли одна другую.

Джина поудобнее устроила подушку у себя под головой и едва слышно прошептала:

— Ну, что ж, это очень приятно. А, может быть, лучше было бы так?..

Гости, собравшиеся на свадьбу СиСи Кэпвелла и Софии Армонти, с нетерпением ожидали появления невесты. Разумеется, больше всех беспокоился сам жених.

Облаченный в элегантный черный смокинг, он нетерпеливо прохаживался возле широкой лестницы, специально смонтированной на заднем дворе дома для того, чтобы невеста могла эффектно выйти к гостям.

СиСи был свеж, чисто выбрит и причесан. Его лицо сияло в предвкушении огромного удовольствия. Румянец на щеках говорил о хорошем самочувствии и настроении.

Гости уже начали озабоченно переглядываться друг с другом, как из установленных во дворе динамиков донеслись торжественные звуки свадебного марша.

Все дружно, как по команде, повернули головы и стали аплодировать.

Несмотря на дневное время, во дворе были включены яркие прожектора. Они сделали ослепительно белой и без того светлую фигуру, появившуюся на лестнице.

София в великолепном подвенечном платье и ниткой жемчуга на шее остановилась на верхней ступеньке. В руке она держала букет белых цветов.

СиСи восторженно смотрел на невесту, протянув к ней руки.

Под звуки свадебного марша она стала медленно спускаться вниз по лестнице. Однако София не успела пройти и нескольких ступенек, как нога ее подвернулась и с дикими воплями она покатилась вниз.

Толпа ахнула.

СиСи мрачно опустил голову, не в силах поверить в то, что могло случиться такое.

Гости были в шоке. Вокруг царили растерянность и испуг.

Но в этот самый момент на лестнице появилась одетая в баснословно дорогое, ослепительно элегантное свадебное платье Джина.

Легкая, почти прозрачная фата, ниспадавшая с ее головы, только подчеркивала изумительную свежесть кожи, красоту тонких линий лица и лебединый изгиб шеи. Когда Джина появилась на высоком подиуме, гости замерли. Во дворе воцарилась полная тишина.

СиСи увидел ее и его осунувшееся, потемневшее за минуту до этого лицо вновь озарилось сверкающей улыбкой. Он мгновенно забыл о только что исчезнувшей из его жизни Софии и обратил взоры на Джину. Ее бешеная красота просто ошеломила его.

Ченнинг–старший понимающе кивнул и, нагнувшись к лежавшей у него под ногами Софии, вытащил из ее уже начинавшей холодеть руки свадебный букет и бросил его Джине. Та ловко поймала цветы и, сделав едва заметный жест рукой, распорядилась:

— Музыку.

СиСи протянул руку спускавшейся по лестнице Джине, и после того, как она присоединилась к нему, торжественно повел се к небольшому навесу в дальнем конце двора, где с томиком Библии в руках стоял облаченный в торжественную бело–золотую рясу священник.

Джина рассмеялась и широко раскинула руки.

Эти сладостные мечтания смогли успокоить ее и снова придали ей хорошее настроение.

Над гостиной дома СиСи Кэпвелла разносился тонкий голос скрипки.

СиСи сидел на диване рядом с Софией, нежно поглаживая ее но щеке.

— Каждый раз, когда я вижу тебя, я слышу эту мелодию, — задумчиво произнес он.

Все, что только можно придумать и сказать относительно любовного томления, которое испытывают пылкие молодые люди, сейчас в полной мере относилось к Ченнингу–старшему.

Осторожно отвернув край блузки, он обнажил плечо Софии.

Она мягко улыбнулась.

— СиСи, ну что ты делаешь? А вдруг Роза увидит

Но он уже ни на что не желал обращать внимания.

— Если даже увидит, то не удивится. Ей не впервой, — горячо прошептал он на ухо Софии.

СиСи стал нежно целовать ее в шею.

София закрыла глаза и откинула назад голову.

— О, как прекрасно твое тело… — прошептал он, гладя ее по плечу.

Не открывая глаз, она спросила:

— Все еще хорошо?

— Все еще и навсегда… — заплетающимся от любовного изнеможения языком пробормотал он.

Не в силах больше терпеть, СиСи резко развернул к себе Софию и впился ей в губы страстным поцелуем, который был таким продолжительным и бурным, что даже не снился молодым влюбленным парам.

— Я люблю тебя, — опьяневшим голосом прошептала София.

СиСи с недовольством оторвался от нее.

— За что?

Ничего не отвечая, она принялась торопливо растеривать рубашку на его груди и снова подставила губы для поцелуя. Они оторвались друг от друга только тогда, когда им не стало хватать запаса воздуха в легких.

— Когда‑нибудь мы станем слишком старыми для любви, — тяжело дыша, прошептала София.

СиСи нежно улыбнулся.

— Я знаю отличный способ, как можно стать моложе. В общем, это совсем несложно. Нужно только захотеть.

София возбужденно гладила его грудь.

— Ох, нам бы еще сотню лет… Правда? Каждый раз, когда начинаешь что‑то делать по–настоящему, не хватает времени.

СиСи принялся жадно целовать ее шею, плечи, грудь.

— О, София, дорогая, ты даже не подозреваешь, что ты со мной делаешь… — говорил он. — Это просто невыносимо. Меня охватывает какой‑то безумный зуд…

София опьяневшим от желания голосом сказала:

— Я знаю, я испытываю то же самое. Мне тоже очень хочется этого…

— Пойдем наверх, — возбужденно прошептал он. Не выпуская друг друга из объятий, они поднялись с дивана.

— Да, да. Побыстрее… — сказала София. — Пошли. Я уже совсем не могу терпеть.

СиСи тихо рассмеялся.

— Я знаю, что русская музыка всегда действует на тебя возбуждающе.

Одаривая друг друга объятиями и поцелуями, они стали медленно подниматься вверх по лестнице на второй этаж дома, где была расположена спальня СиСи.

Хотя и говорят, что лучшее время для занятий любовью — ночь, но сейчас ни СиСи, ни София не согласились бы с этим утверждением.

После того огромного количества времени, которое они провели друг без друга, они чувствовали себя, словно молодые влюбленные. Они готовы были заниматься этим в любое время дня и ночи, в любом месте, несмотря ни на что.

Страсть вдруг проснулась в них с новой силой, — так, как будто и не было за плечами груза прожитых лет, недоумений, разочарований, размолвок и расставаний. Напротив, возможно, что именно этот во многом неприятный и тяжелый жизненный опыт стал причиной того, что они снова вернулись друг к другу.

Джина взглянула на висевшие на дальней стене часы и поспешно вскочила с кровати.

— Черт возьми! Мне же надо в прокуратуру! — воскликнула она, поспешно натягивая на ноги туфли.

Спустя четверть часа Джина уже сидела в кабинете, который теперь занимала Джулия Уэйнрайт.

— Вот, — сказала Джулия. — Я получила данные экспертизы на шесть образцов. Правда, я еще не успела как следует ознакомиться с документами. Сейчас мы посмотрим.

Джина неожиданно перевела разговор на другую тему.

— Я вот тут подумала о бедняжке Келли…

Джулия недоуменно посмотрела на свою подзащитную.

— Что ты имеешь в виду?

Джина неопределенно махнула рукой.

— Ну, ведь она сейчас находится в психиатрической клинике… И попала туда, в общем, совсем не случайно, она обвиняется в убийстве. И, насколько я понимаю, при отягчающих обстоятельствах…

Джулия непонимающе мотнула головой.

— Да, конечно, мне ее очень жаль, бедняжку. Но, вообще‑то, мы собрались здесь с тобой не для этого. Нам в любом случае нужно обсудить результаты экспертизы. И предлагаю сделать это немедленно.

Но Джина с присущей ей настойчивостью продолжала разговор о Келли.

В общем, это выглядело довольно странно, и Джулия с недоумением смотрела на Джину.

— Насколько я понимаю, — продолжала та, — как только Келли выйдет из клиники, она сразу же предстанет перед судом? Не так ли? Ведь полиция не нашла доказательств того, что она не виновна в смерти Дилана Хартли?

Джулия пожала плечами.

— А что?

Джина сочувственным тоном сказала:

— В связи с этим мне очень жаль СиСи. Он готов на все, чтобы спасти ее…

В тот самый момент, когда в здании окружной прокуратуры Джина Кэпвелл лицемерно сокрушалась о судьбе своей падчерицы Келли, та вместе с Перлом растерянно смотрела на доктора Роулингса, невесть откуда появившегося в коридоре.

— Келли! — угрожающе произнес он. — Куда это вы собрались?

Она подавленно молчала.

Даже Перл не знал, что ответить. От цепкого взгляда главного врача клиники не ускользнуло то, что в руке Келли держала связку ключей.

— Что это у тебя там? А ну‑ка, отдай это мне!

Келли бросила ключи на пол.

Доктор Роулингс, не испытывая ни малейших мук, тут же нагнулся и поднял связку с пола. Удовлетворенно посмеиваясь, он подкинул ключи на ладони, а потом заявил:

— Я немедленно иду звонить в полицию.

Келли бросила на него гневный взгляд.

— Даже если бы вы не сделали этого, я позвонила бы в полицию сама, — вызывающе заявила она.

Роулингс побледнел.

— Ах, вот как? — мстительно произнес он. — Ну, тогда мы еще посмотрим, кто кого… Санитар! — завизжал он. — Санитар! Немедленно сюда!

Келли испуганно оглянулась.

На крик доктора Роулингса пока еще никто не отозвался. Но можно было не сомневаться, что спустя несколько минут кто‑нибудь обязательно придет на помощь главному врачу больницы.

Доктор Роулингс стоял рядом с коляской, на которой сидел Перл.

— Значит, нам выдвигают обвинения? — злобно произнес Роулингс. — Вы только посмотрите, кто это делает! Убийца–шизофреничка… И в чем же она нас обвиняет? В применении нормальной терапии по отношению к беспокойным, буйным пациентам? Это же просто смешно! Я представляю, как в полиции будут рассматривать этот иск! Такого, наверное, здесь и не видывали…

Перл из–подо лба посмотрел на доктора.

— Вы пытались лишить меня памяти! — с ненавистью сказал он. — То же самое вы пытались сделать с моим братом Брайаном, перед тем, как убить его. Даром это для вас не пройдет!

Позабыв о своей больной ноге, Перл отшвырнул в сторону прикрывавшее его тонкое шерстяное одеяло и бросился на Роулингса с занесенной для удара рукой.

Однако он промахнулся, и Роулингс успел увернуться от просвистевшего мимо него кулака. Затем он бросился на Перла, стараясь ударить его по больной ноге.

Неизвестно, как сложилась бы ситуация, если бы Келли не катнула кресло–каталку так, что она ударила Роулингса сзади по ногам.

Роулингс рухнул в стоявшее в коридоре кресло, а Перл, метнувшись к нему, несколько раз ударил его кулаком в лицо.

Роулингс потерял сознание.

В схватке главврач выронил отобранные у Келли ключи на пол. Девушка нагнулась, чтобы поднять их, и увидела перед собой чьи‑то ноги.

Это был Оуэн Мур.

— Оуэн! — возбужденно воскликнул Перл. — Ты с нами? Давай! Это твой шанс! Ты не должен здесь оставаться. Пошли…

Несколько мгновений Мур колебался, но затем горячие слова Перла возымели свое действие.

Мур взял у Келли ключи и бросился в холл.

Перл попробовал было направиться за ним, но, застонав то боли, снова опустился в кресло–каталку.

Келли покатила его перед собой.

Мур довольно долго возился с ключами, но, наконец, ему удалось подобрать нужный, и двери холла распахнулись.

— Свобода! — радостно заорал Перл. — Мы, наконец, свободны! Вперед.